Семья

- Дин! - Хриплый голос брата звучит, как из под толщи воды, теряясь в шуме набегающих на сознание волн. Впрочем всё это легко объясняется обычным сотрясением, как следствием удара головой о что-то твердое, предположительно - землю. Миф о том, что в лесу падать мягче благодаря мху, Дин развенчал для себя ещё в детстве. С тех пор многое изменилось, но и кое-что осталось как прежде: открыть глаза и остановить мельтешение деревьев - пять секунд; перевернуться и встать на колени, с трудом удерживая ранний завтрак внутри тела - ещё пол минуты. И двадцать пять секунд на то, чтобы подняться окончательно, вскинуть пистолет и нажать на курок, целясь в голову очередной твари, покусившейся на жизнь его и брата. Обычная охота, обычная неожиданная атака и обычная минута на то, чтобы вернуть управление ситуацией в свои руки. Но в этот раз что-то идёт не по плану и осознание настигает Дина по прежнему придавленного к земле силой притяжения. Необыкновенная усталость во всем теле словно спеленала его и лишила возможности двигаться самостоятельно. Наконец-то открывая глаза, он никак не может разобраться, что же видит: серое небо в узоре ветвей вертится слишком быстро и бесконтрольно, холодный ветер больно царапает мокрую кожу, а тошнота, уже подступившая к самому горлу, окончательно лишает трезвости мысли. - Дин! - На этот раз голос Сэма раздается совсем рядом, словно их разделяет всего одно окно. Одно ужасно тонкое, хрупкое и прозрачное, но всё равно встающее между ними с непреклонностью камня. У Дина руки так и чешутся с размаху врезать кулаком по невидимой преграде, но рвения хватает лишь на тихий стон. - Сэмми, - пытается закричать он в ответ, но получается с трудом выдавить всего одно это несчастное слово - несколько звуков, проталкивая их через помутнение и боль. И вдруг в мире, который потерял точку опоры и теперь носится вокруг Дина как угорелый, в этом хаосе холода и бреда, возникает знакомое тепло от прикосновений брата. Незнамо как, но Сэм находит его в этом беспорядке и теперь крепко сжимает его окоченевшие руки в своих, да так сильно, что тот практически чувствует чужой пульс. Это немного успокаивает и упорядочивает совсем уж перепутанные мысли. - Дин, ты как? - Следующий вопрос Сэма многое проясняет. Во-первых, он несомненно ранен. Во-вторых, судя по малоприятным, но тоже знакомым ощущениям, тело его в который раз подходит к точке предела и дальнейшее будущее пока не особо понятно. По опыту можно предположить, что он будет медленно и мучительно умирать, брат носится как угорелый с плясками и танцами, пытаясь помешать естественному ходу вещей, в конце концов появится кто-нибудь с другой стороны и всё это кончится. А вот как именно уже будет зависеть от личности явившегося третьего лица: если это будет Кас, то можно рассчитывать на исцеление в довольно сжатые сроки; если смерть - то тут придется ещё почесать языком за право остаться на земле; а вот если появится демон, то добра ожидать точно не приходится. Как вывод, лучше было бы остаться наедине с Сэмом и хоть в кои то веки умереть, как обычный человек. От нелепости последней мысли даже настроение как-то поднимается. И он тут же спешит поделится ею с братом, хотя в итоге остается не уверен даже, понял ли Сэм ту забавную идею, которою он пытался донести. Судя по лицу, то озабоченно склонившемуся, то озадаченно раздающему какие-то приказы уже за гранью конкретно сузившегося кругозора, Сэму вовсе не до его "шуток умирающего придурка". Ну и к черту. Хоть сам может посмеяться над этим, нервно похрипывая и откашливая кровавые брызги. Соленый привкус во рту начинает уже приедаться. Ах да, обычная жизнь. Или нормальная смерть, какая разница, если всё это стороны одной медали? И явно не на их шеях висит эта бессмысленная, но драгоценная цацка. Вот со всем так в итоге получается: всё что блестит - не золото. Жизнь вообще сплошное лицемерие и обман, а мир - место, где справедливость существует лишь в сказках. Они с братом тому прекрасные примеры - сколько страданий, лишений и смертей они перенесли, а где же награда? Очередная гибель среди немногочисленных друзей? Снова потеря, побег и ночные кошмары? В их случае "обычная жизнь" - это как бег по кругу ада, что несколько отличается от общепринятого. Рожденные в семье охотницы, воспитанные отцом, погрязшем в собственных кошмарах, они ни одной минуты не проверили как все... Как нормальные семьи. И пускай такие мысли к лицу сопливой пятнадцатилетней девчонке, потерявшей отца, в чье тело вселился бестолковый ангел, но неужели быть мужиком означает отринуть все чувства? И перестать мечтать? А ведь Сэм хотел жить обычной жизнью… Воспоминания о том дне, когда брат впервые заговорил о своем плане побега совершенно серьезно, затопили сознание Дина. И теперь перед его глазами стоял не повзрослевший и возмужавший Сэм, а ещё мелкий Сэмми, со слепым энтузиазмом пихающий в дорожный рюкзак все необходимые для пятидневной охоты вещи. Дин зашел тогда в его комнату совершенно случайно, хотел передать какое-то поручение отца и вдруг заметил, что на кровати разложено слишком многое. Слово за слово и Сэма прорвало, а у Дина перехватило дыхание. В тот миг, когда сознание младшего брата прояснялось, как после затянувшегося дождя, старший всё глубже погружался в пучину своих невеселых мыслей. Наверное, спустя столько лет, можно наконец-то хотя бы самому себе признаться, что он не простил Сэмми тот вечер, как прощал все будущие ошибки и инакомыслие. Но только не тот раз. На такую затаённую обиду у него, конечно же, были свои причины. Поднимаясь в тот вечер по лестнице, Дин хотел сказать брату, как гордится им и как рад, что все в их семье наконец-то нашли общую точку рандеву и стали почти нормальными, но предательство - было последним, к чему он был готов. Вернее, так и не смог подготовится, хотя данный вопрос поднимался на семейном собрании не единожды и поведение Сэма было вполне ожидаемым. Вот только Дин попросту не хотел его принимать. Тем вечером он сдержал при себе свои чувства, устыдившись собственного малодушного порыва и несколько разочаровавшись в брате. Но теперь от былых обид осталась всего лишь оболочка, как куколка, из которой выбралась гусеница, став бабочкой. И это преображение неожиданно удивило Дина. Наверное, подобные глупости не должны возникать у охотника при смерти, но не в первый же раз умирает, можно немного и поглупить. - Дин! - Голос брата начинает срываться. Похоже, Сэм уже и сам понимает, что дело дрянь. - Дин, ты только держись! Я уже звонил Касу, он скоро будет! Главное не теряй сознание, оставайся со мной! Слова брата вызывают хриплый смешок и Дин ощущает очередной отлив сил - теперь любое движение вытягивает из него остатки жизни, как приспособление Джина для откачки крови. "Это бесполезно", - хочет сказать он. Так же как и все их старания по улучшению мира, по борьбе со злом. Семейное дело… Да у них просто образцовая семейка: все члены уже мертвы, а некоторые и не единожды, но всё равно продолжают бегать и мусолить глаза всему мирозданию. Упёртость - отличительная черта их семейства. - Прости, Сэмми… - Глотая звуки вместе с кровью и рвотой, Дин всё же намерен донести до него свою мысль. И попросить прощения. - Прости, что у тебя не было нормальной семьи. Ответ брата теряется в густой темноте, обволакивающей его сознание. Сначала он хотел сказать "обычной жизни", но в последний миг иные слова сами собой прорвались из его души. Если бы только он не приехал за братом в колледж, если бы только сжав зубы, смог бы прожить жизнь в одиночку, всё было бы куда проще. И правильнее. Но не было. Несмотря на всё сказанное, на всё сделанное и пережитое, Сэм навсегда оставался его единственной настоящей семьей. Сэм же всё время пытался вырваться из калейдоскопа ужасов, заменяющих им рабочие дни, в то время как Дин в тайне наслаждался каждым совместным делом или просмотром фильма, чтением книг. Когда казалось, что Сэм вот-вот его раскусит, он просто отшучивался фразой о прелестях очередной официантки и всё казалось вновь было прозрачным и естественным. Как и должно было быть. Впрочем, ничего ужасного или непоправимого ещё не случилось. Он, конечно, уже потерял сознание и его душа уже схватилась за ручки даже не распакованных чемоданов и теперь нервно покуривая, ожидает дальнейшей развязки, а Сэм где-то там наверняка рвет на себе волосы, пытаясь придумать невозможный план по его спасению. И когда они снова встретятся, сколько бы минут, дней, лет не прошло для обоих, Дин первым же делом крепко прижмет к себе брата и тихо прошепчет, как же сильно он любит своего дорогого братишку.