Игра, изменившая жизнь

      Что случилось, почему так темно, где я? И почему так жарко, откуда этот горячий воздух? Я обернулся и обнаружил ужас Конохи — девятихвостого лиса Кьюби-но-йоко собственной персоной. Я, конечно, атеист, вернее сказать был атеистом до встречи с Афиром и когда глаза увидели этого монстра, то руки тут же начали делать крёстное знамение. Красные глаза с вертикальными зрачками так и излучали ненависть, дыханием можно было сжечь что угодно. Девять хвостов бушевали и били землю вокруг монстра, один из них пытался меня прибить, но, к счастью, его остановила клетка, через которую я надеюсь, он не сможет меня достать.       — Мальчишка, открой клетку, и я тебя не убью.       — Ага, контора пишет, ты мне и за клеткой ничего не сделаешь. Постой, а почему у тебя женский голос?       — Не твоего ума дело, дерьма кусок, это же ты во всём виноват, ты же должен про это знать.       Пока лис, или теперь уже лисица, говорил/говорила обо всём, я потихоньку офигевал с произошедшего, я вообще не знаю, что здесь произошло, а это существо уверяло меня в обратном.       — Погоди, ты думаешь, что я знаю, что здесь случилось? Тогда скажу тебе по секрету и этим же огорчу, я вообще не знаю, что здесь творится, и как я попал к тебе.       —Тогда что за Бог пробрался ко мне в печать, ты мне объяснишь?       Так-так-так, дело набирает обороты, неужели Афир говорит не только со мной? Возможно это Бог удачи сменил пол девятихвостому, что за детский сад?       — Ку... Кьюби, — бляха, чуть не оговорился, если наша лиса догадается, что я знаю её истинное имя, то она не сможет дать мне внятного ответа, — не Афиром ли его часом зовут?       — Он самый, значит ты всё-таки с ним знаком. Он о тебе, что-то рассказывал, про какой-то эксперимент.       — Ну, как знакомы, я что-то типа подопытного кролика у него, но кроме того, что он проводит надо мной эксперимент в виде тестирования игровой системы, я больше ничего не знаю. И я так понял, что это он тебе поменял пол?       — Грр… Догадливый мальчик. Что ещё за игровая система?       — Долго объяснять, но думаю смогу показать. Кстати, Кьюби, как насчёт контракта, если есть тут такая же схема, как и у Афира?       — Какого контракта? — я услышал нотки тревоги в голосе Курамы.       — Я даю тебе возможность видеть моими глазами и чувствовать всё то, что чувствую я, конечно же, ты сможешь в любое время отключить и включить эту возможность, а ещё я освобожу тебя от печати, а ты взамен помогаешь мне овладеть своей чакрой и подтянуть её контроль. Как ты на такое, явно выгодное предложение смотришь?       Лис или уже лиса раздумывала несколько минут и ответила.       — Хорошо, я помогу тебе, не каждый день предлагает твой же тюремщик освободить от плена, который длится несколько веков. Подойди ко мне, мальчишка.       — З-зачем? — как-то мне не хочется подходить к этому монстру, мне моя жизнь дорога. А то мало ли чего учудит.       — Как зачем? Для того, чтобы заключить контракт.       — Этот каким таким образом?       — Поцелуем, естественно, у демонов это наиболее используемый метод при заключении контракта, остальные менее приятные, обычный человек вряд ли выживет после них, а среди известных мне людей с этим справился бы только Сенджу Хаширама, будь он так же проклят как и все Учихи и особенно Узумаки с их печатями.       Интересно, благодаря чему Хаширама смог бы выдержать эти методы? Не благодаря ли реинкарнации Асуры?       — Прошу прощения за моё невежество, Кьюби, но не каждый день заключаешь договор с демоном. Кстати, ты так и останешься в виде девятихвостой лисы? — а то чувствую, она меня не поцелует, а откусит голову.       — Ох, человеческое отродье, тебе так тяжело поцеловать девушку, страшно небось? Ладно, только в этот раз я трансформируюсь в привычную тебе форму, — мне кажется, но по-моему он несколько секунд назад хотел вернуться из женского в мужской пол, а тут резко принял, что он всё же девушка.       Лису окутало голубоватое сияние, а силуэт начал стремительно уменьшаться, сияние исчезло, и на свет показалась другая форма лисы — человеческое обличие в виде девушки неземной красоты. Она была одета в кимоно белого цвета, на подоле которого синим были нарисованы мелкие огни, видимо, они символизировали принадлежность Курамы к духам, а не человеку. Плечи кимоно были спущены, добавляя ей сексуальности, и при этом создавая глубокое декольте, через которое было видно грудь, возможно, третьего размера, а может и больше. Волосы имели огненно-рыжий цвет и доставали до пояса, ноги были абсолютно босыми.       Она поманила пальцем, я же, не раздумывая подошёл и вошёл в её владения, уж слишком её вид манил меня к ней, можно сказать очаровал. Тут же она резко приблизилась ко мне, взяла меня за плечи и приникла своими алыми губами к моим. От неё веяло запахом сирени и крыжовника: поцелуй был настолько приятный, что не захотелось его прекращать, он продлился примерно минуту, и тут она меня толкнула за клетку, на её щеках проступил румянец, а в глазах появилась искры гнева, но почему, я не смог понять, видимо ей претило общество такого как я.       — Кьюби, что случилось?       — Контракт заключен, при нарушении его, тебя или меня пронзит боль, не смертельная, но ощутимая, но в случае угрозы жизни какой-то из сторон исход будет летальным для инициатора. Теперь уходи.        Не успел я и слова вякнуть про условия контракта как после сказанных ею слов я очутился в другом месте, меня выкинуло из подсознания, вернувшись в мир реальный я обнаружил, что лежал на кушетке, оглянув остальную часть комнаты, я сделал вывод, что видимо, я в больнице.       — Есть кто-нибудь?       — Заставил ты меня поволноваться, братик Наруто.       Я обернулся на голос и увидел Анко, сидевшую на подоконнике. До этого её там точно не было, и окно было закрытым, я даже не услышал как она открыла его.       — Анко?       — Сестричка Анко, я же просила, — и такая садистская улыбка проявилась на её лице, что Курама мне показалась ангелочком по сравнению с таким оскалом. Знаете, а в форме лисицы, девятихвостая не такая уж и страшная, однозначно не самое страшное существо.       — Сестричка Анко, это ты меня принесла в больницу?       — Естественно, кто же ещё? Ты лежал без сознания возле двери своего дома. Расскажи, что же случилось, что у тебя такое сильное переутомление, да и к тому же ты был немного помятый и в синяках.       — Долгая история, если кратко то, получил тумаков за хорошие дела.       — А я видела кое-что другое.       — Значит ты всё знаешь, тогда зачем спрашиваешь?       — Хотела послушать, что ты скажешь. Зачем ты заступился за этих девочек, тебе нужны лишние проблемы? По слухам, у тебя, итак, не жизнь, а чёрт знает что.       — Не мог пройти мимо двух красивых девочек.       — Ну смотри, а то в один прекрасный момент меня рядом не будет, и кто тебе тогда поможет?       — Я должен был догадаться. Это ведь ты сбросила те два куная?       — Да, наконец-то дошло, думал быстрее смекнёшь что к чему.       — К чему такая доброта? Зачем мне помогаешь?       — Не люблю оставаться в долгу, да и просто скучно, надо же как-то отвлечься от заданий, да и ты довольно милый мальчик, — она взяла меня за щёки и начала их растягивать.       — Пусти, больно.       Она ещё так дурачилась минуты две пока не отпустила.       — Милашка.       — Я тебе не игрушка.       — Ну да, конечно. Ладно, скоро утро, до свидания, братик Наруто, — она растрепала мне волосы и поцеловала в щеку. Не успел я ей сказать и слова, как она исчезла с помощью фирменной техники шиноби — шуншин.       — До свидания, Анко.       С моего лица не сходила глупая мечтательная улыбка, пока в палату не вошла медсестра.       — На выход, демонское отродье, ты уже здоров, — в её взгляде и голосе читалось явное презрение к моей персоне.       Как же люди глупы, что не могут понять настолько простые вещи — я не демон.       — О, поздравляю, ты не такой уж тупой как мне казалось, делаешь успехи, многие люди не могут и такое понять, я-то тоже не хотела разрушать Коноху, это всё Учихи виноваты, а если конкретно, то один из них.       — Кьюби, ты можешь со мной говорить?       — А нет, переоценила я тебя, всё-таки тупой, ты же сам мне дал доступ, вот и пользуюсь.       Пока я разговаривал с Курамой, ну как разговаривал, я говорил она оскорбляла, я почувствовал, что меня кто-то ударил по голове.       — Вон отсюда, чего встал?       — Всего вам доброго, — сказал я с ехидной улыбкой и упорхнул в темпе вальса от негостеприимной медсестры.       Сука, а не женщина. Как мне говорил отец: "Бабы и водка доведут до цугундера "(тюрьма в переводе с немецкого). Верно подметил Анко, скоро утро, надо будет подготовиться к Академии. Дойдя до дома, я открыл дверь и обнаружил на столе тарелку, видимо, с карри, в первый раз вижу вживую это блюдо, а рядом с тарелкой была записка: "От сестрички Анко".       — Благослови тебя Ками, Анко, — хотя от факта, что она проникла становится страшно.       На часах было четыре утра, сев за стол быстро съел всё что приготовила моя "сестричка", и лёг в кровать, хоть я и пролежал около 4—5 часов, но поспать ещё немного не помешало. Поставив будильник на семь часов, я заснул.