***
Изуку — натура творческая, невинная (Бакуго бы поспорил) и ранимая — ему не нравится то, что Бакуго набрасывается на него, как только видит на горизонте. Изуку и секс-то не особо нужен, он грезит о любви и понимании, но когда дело доходит до «обсудить, в каких мы отношениях», Бакуго снова вышвыривает Мидорию за дверь. После нескольких таких раз Изуку обижается и справедливо отказывает, когда Катсуки вновь пытается его соблазнить. Бакуго не понимает: — Да в чем проблема? Хорошо же было, че тебе не нравится? И слышит в ответ: — Ты меня даже не слушаешь! Как только я хочу рассказать тебе о чем-нибудь, тебе все равно! Хочешь от меня только секса! — и Мидория уходит на все четыре стороны. Бакуго не может оспорить — зеленоволосый прав, ему и правда нравится только то, как Изуку стонет под ним, но когда тот утром открывает рот для другого и начинает часами бубнить и нести всякую чушь — Бакуго бесится. Вот только секса нет день. Два. Неделю, две недели. Бакуго уже с ума сходит от недотраха, без полюбившегося секса он рвёт и мечет, не может сосредоточиться на парах. Как же быть? Катсуки в голову приходит гениальная мысль. «Ты мне секс, а я слушаю твой бубнеж» — на том и порешали. Бакуго решил, что это неплохая сделка, хотя в пользу по большей части для Мидории, но это лучше, чем вообще ничего. Изуку радостно соглашается, но они все же устанавливают рамки — они НЕ встречаются. У них просто взаимовыгодная сделка. Ночью они трахаются столько, сколько Бакуго скажет, а утром Мидория выедает ему мозг своими бесконечными рассказами ровно на такую же сумму. Так и живут.***
До тех пор, пока Изуку не находит себе «настоящего парня». Или того, о ком якобы он всегда грезил. Тодороки Шото — новый переведенный студент, отличник и просто красавчик — как из земли вырос и прямо перед носом творческого, невинного и ранимого Мидории. Они быстро сближаются, становясь почти лучшими друзьями, и Катсуки хмурится больше обычного. Они с Изуку всё ещё видятся по ночам, всё ещё отменно трахаются столько, сколько Катсуки скажет, вот только по утрам Мидория бубнит всё меньше и меньше. Казалось бы, для Бакуго — облегчение, лучше некуда, вот только алые глаза всё равно неприятно сверлят две спины, что на другом конце университетской столовки — Мидория с огромным энтузиазмом, размахивая руками, что-то очень бурно рассказывает Тодороки, который души в нем не чает, только улыбается нежно и кивает на всё сказанное. Катсуки всё ещё безумно влюблен в их с Изуку секс по ночам. Но что-то уже не так, когда веснушчатый перестаёт стонать своё такое детское «Каччан», доходя до предела, и когда утром он и вовсе лишь душ принимает и уходит, солнечно улыбаясь. Бакуго хмурится, пока завтракает один. Его раннее утро проходит в удушающей тишине.***
Он прекрасно помнит их уговор — они НЕ встречаются, и пытается придумать себе что-нибудь, что отвлечет его от неприятной, откуда-то взявшейся внутри дыры. Поэтому знакомится с Ураракой — милой девочкой-красавицей, правда, с круглым лицом, но она такая же живая и энергичная, как Изуку, поэтому Катсуки всё устраивает. У них начинается всё с конфетно-букетного или типа того — Катсуки ходит с Очако на свидания, они едят мороженое в парке, смотрят на луну и кормят чаек у причала. И милая Урарака светится влюбленностью, тараторя так же, как это делал Изуку. Только всё равно что-то не так — Бакуго понять не может, но явно чувствует. С Мидорией они всё также трахаются по ночам, а утром он уходит, по глазам видно — про Урараку знает. Очако умная и рассказывает она интересные факты про животных, про их привычки и поведение, как-то раз её монологи дошли до спаривания, и Бакуго даже призадумался. Блондин подумал о том, что они с Изуку и правда похожи на каких-то особенных животных — только трахаются, как звери дикие, и на этом всё. Бакуго отгоняет эту мысль, потому что… «Я ведь так и хотел» Всё к тому и шло — Катсуки знает. Но когда Урарака соблазнительно прижимается к нему всем полуголым телом, поглаживая рукой чувствительное место, шепчет что-то на ухо приятное — Бакуго сдаётся. Не его это. И тараторит девушка совсем не так, как Бакуго привык. Он говорит ей: — Сорян, но я по мальчикам. И Урарака уходит, больше не появляясь никогда. Катсуки провожает её, не чувствуя ни капли сожаления, и думает: «По одному мальчику», и ему кажется, что он понимает, о чем грезил его творческий, невинный и ранимый Изуку.***
Проходит несколько дней, среди которых они с Мидорией не спят. Бакуго больше не видит ни его, ни Тодороки, болтающих в столовой. На самом деле он их вообще нигде не видит. В голове закрадывается подозрение, что эти два голубка сбежали, наконец, вместе и уже живут вдвоем припеваючи. Стало жутко больно и обидно. И дело вовсе не в том, что Катсуки так сильно влюбился в их с Изуку секс. Однако тем же вечером всё же раздаётся звонок в дверь, и на пороге стоит Мидория как ни в чем не бывало. Бакуго удивлен, но впускает его, и они вместе готовятся к их ночным играм, как и всегда. — А куда делся твой новый дружок? — спрашивает Катсуки прежде, чем они начинают — в конце концов, его это волнует. — Уехал обратно в Европу, — говорит Мидория и завлекает Бакуго в поцелуй. — Разве вы не встречаетесь? — снова спрашивает Катсуки, пытаясь унять дрожь в голосе, но Изуку лишь удивленно вскидывает брови на последнее слово. — Неа, он импотент, — отвечает он. И Бакуго вновь слышит привычное «Каччан», когда они оба кончают.***
Утром Изуку просыпается раньше обычного. Бакуго тоже просыпается раньше и успевает ухватить зеленоволосого за талию прежде, чем тот поднимется с постели. Катсуки утыкается носом ему в спину, поглаживая по бедру, а Изуку удивленно хлопает глазками и даже смущается. — Может, останешься на завтрак? — спрашивает Бакуго, стараясь не придавать значение своим пылающим щекам. Мидория медлит и разворачивается, треплет Бакуго по волосам. — Будешь слушать мои истории про супергероев? Катсуки млеет от прикосновений. — Мы же договорились. «Ты мне секс, а я слушаю твой бубнеж» Изуку тоже ярко вспыхивает и целует Катсуки в губы, долго и приятно. — Тогда пошли завтракать. Сегодня расскажу тебе про Всемогущего.