Не хочу притворяться

Юрий не успел понять, как это произошло. Юри, кажется, тоже. Просто Виктор снова свалил черт знает куда, оставляя Юри в холодном Питере. Вообще-то так сказал сам Юри. Юри много чего говорил, но Плисецкий с трудом разобрал хотя бы половину из всего бреда, потому что Кацуки успел где-то здорово накидаться. К Юре он завалился с намерением «скрасить грустный вечер в хорошей компании». Компания из Юры была весьма сомнительная, учитывая, что с Кацуки они не особо-то ладили, но отказываться он впрочем тоже не стал. Искать пьяного японца по всему Питеру и слушать нотации Виктора? Нет уж, спасибо. Так они оказались за одним столом, сидя напротив друг друга, с бутылкой водки по центру. Юри жаловался на Виктора, Юрий слушал это нытье, иногда вставляя свои комментарии, совершенно не сдерживаясь в выражениях, покрывая Никифорова, да и всех вокруг трехэтажным матом. — Ю-ри-о-кууун, а почему ты меня ненавидииишь? — певуче протянул Кацуки, пытаясь отвлечься от бесконечных тем касательно своего «сбежавшего» жениха. Он взглянул на блондина напротив него. — Чего? Ты че несешь, свинья? — Юрий уставился на Юри мутным, недовольным взглядом, его брови были сведены к переносице. — Вот видишь! Ты всегда обзываешься, Юрио-кууун… Это обидно, знаешь ли… — японец сокрушенно покачал головой, словно слова русского причиняли ему чуть ли не физическую боль, а затем неловко поправил очки, которые грозились слететь с кончика носа. — Пф, херня это все. Не так уж сильно я тебя ненавижу, кацудон, успокойся. — парень недовольно фыркнул, опрокидывая в себя очередную стопку. — Просто иногда ты пиздец как бесишь. Юрий был пьян немного меньше чем его оппонент, и, наверное, потому смог осознать, что не соврал в этот момент. Да, Юри бесит. Очень бесит. Бесит тем, что даже будучи мямлей и размазней, жалким нытиком и плаксой, он все равно умудрялся завоевывать внимание окружающих. Среди которых оказался сам Юрий. Юрий смотрел. Смотрел и не мог отвести глаз, потому что где-то там, на льду Юри был другим. За то время, пока его тренирует Виктор когда-то потерявший свою форму и уверенность, теперь Кацуки стал почти что живым воплощением Эроса. И это отчаянно не желало укладываться в голове. Юрий вообще-то тоже получал взгляды, фанатов и внимание. Только все это было не то. А еще он отчаянно хотел обратить на себя один-единственный взгляд. Не как на ребенка, на грубого мальчишку, а как на достойного соперника… Как на… Как на кого же, Юрочка?.. Разговор забылся словно в тумане, а дальнейшие события и вовсе мелькали в голове размытыми обрывками, от которых остались разве что смутные отголоски ощущений, но и те меркли по сравнению с прескверным утренним состоянием. Юра проснулся с адски раскалывающейся головой, придавленный чьим-то чужим телом, в бесконечном ворохе одеял. Первое, что сделал русский — это клятвенно пообещал никогда не пить. Но, когда воспоминания вчерашнего вечера, и, как оказалось чуть позже еще и ночи, обрушились на подростка со всем осознанием, то стало не до обещаний. Воспоминания замелькали, закружились в больной голове будто бы калейдоскопом. Чей-то жаркий шепот. Чужие губы на его губах. Его руки на чужом теле… И смутно знакомый взгляд напротив. Блять. Блять. Блять. — Блять!!! Кажется на этот раз он матерился вслух и достаточно громко, потому что тело рядом зашевелилось и даже проснулось, пытаясь встать. Юрий выскочил из кровати, как ошпаренный и запутавшись в одеялах неловко свалился прямо на пол. — Ю-Юрио-к-кун?.. — Юри буквально готов застонать от подобного пробуждения. Кто же знал, что будет так плохо? Японец пытается отыскать очки, которые находятся на столике слева и неловко нацепив их на себя оглядывается. На полу, кроме нескольких бутылок валялась куча мятой одежды… Стоп, они что?.. Взгляд Юри скользит от бардака в комнате к мальчишке, что лежит на полу и матерится в голос. — Ю-Юрио, это же…? Юри отчаянно хочет добавить, что это не то, о чем он подумал, правда? Но здесь даже думать не надо… За утро они не произносят ни слова больше. Молча, не сговариваясь решают делать вид, будто ничего не произошло. Юри молча покидает чужую квартиру. Юрий молча закрывает за ним дверь. Вскоре Виктор возвращается в Россию и вместе с ним все возвращается на круги своя. Никифоров снова воркует по углам с Кацуки, подкалывает Плисецкого и наблюдает их бесконечные стычки друг с другом. Все по-старому. Но только не для них. Юри не может поднять взгляд на Виктора при встрече и каждый раз готов провалиться сквозь землю, пряча глаза в пол, от каждого ласкового слова адресованного ему. Юри шарахается от своего тренера, который вообще-то был его будущим мужем. Был?.. Юрий смотрел на Юри с обычной неприкрытой неприязнью и плевался жгучими, неприятными оскорблениями. Только выходило как-то не очень. Даже жгучие оскорбления теперь звучали иначе. Юрий смотрел на Виктора с насмешкой, прекрасно зная, что тот сам спит едва ли не с кем попало, а все его обещания — пустой звук, как когда-то было с самим Юрой. Плисецкий больше не поведётся и отчего-то надеется, что Кацуки тоже окажется умнее. Однажды утром Юри кладет на стол перед Виктором его ключи от их общей квартиры, рядом с золотым кольцом и наконец решается поднять взгляд. — Я не хочу больше притворяться, Виктор…