В режиме исследования

— Я люблю тебя в три тысячи раз сильнее, папочка. Морган с любящей детской улыбкой натянула одеяло под самый подбородок, весело сверкая глазами. Она получилась удивительной смесью его самого и Пеппер — все самое яркое и живое от обоих родителей словно сконцентрировалось в этом маленьком чуде. — Спи спокойно, дорогая. Тони поцеловал дочь в лоб, погасил ночник и выскользнул из детской. Прикрывая дверь, неосторожно шевельнул плечом — и шею тут же свело от боли. — Чёртовы контакты, — прошипел он сквозь зубы и сделал пару шагов вперёд, к перилам. Привычное SOS азбукой Морзе получилось отстучать здоровой рукой с первого раза — надо же, почти не дрожит. Питер прилетел буквально на последнем ударе костяшки пальца о дерево. — Опять? Тони моргнул — кивнуть он был не в состоянии. Питер взлетел вверх по лестнице, на ходу доставая шприц-ручку с обезболивающим. — Сейчас. Маленький укол под самый подбородок — и Тони уже не так умирает от боли. Питер прибрал шприц в карман и наклонился, подхватывая Тони под колени и обнимая за талию. — Пойдём. Внизу показалась встревоженная Пеппер. — Тони? Он закатил глаза, и Питер, глянув на него, хихикнул. Пеппер нахмурилась, но было видно — беспокойство как рукой сняло. — Ты в своём репертуаре, Тони. Тебя же просили не тревожить пока плечо… — Пеппер, ну перед чарами Морган никто не устоит, ты же знаешь, — возразил Питер, и на душе у Тони мгновенно стало теплее. Каждый раз, когда он видел, как осмелевший Питер подшучивает над Пеппер в его манере, что-то внутри него вставало на место — как вывихнутый сустав. Теперь, спустя полгода диких болей и реабилитации, которые он прошёл вместе с любящими его людьми, стало очевидно — Питер был тем, чего им с Пеппер раньше не хватало. Где-то он смягчал строгий характер Пеппер, где-то его, Тони, вспыльчивость и категоричность, а порой им с Пеппер приходилось осаживать юношеский максимализм Питера. Но это оказалось настолько правильным, настолько своим… — Неси его в спальню, — вздохнула Пеппер, — я захвачу массажное масло. — И тайских красоток, — не удержался от шпильки Тони. Питер фыркнул: — Не будь у меня заняты руки, я дал бы тебе подзатыльник. И не посмотрел на то, что ты старше. — И трахаю тебя в задницу, — мстительно добавил Тони. Толкнув коленом приоткрытую дверь в спальню, Питер согласился: — Ага. Как и я тебя. Не успел Тони опомниться, как язык Питера прошёлся по краю ушной раковины, скользнул по мочке. Питер нежно прикусил её, и у Тони по телу побежали мурашки. — Ах ты паршивец! — восхищенно прошептал он. Питер пожал плечами: — Учился у лучших. Давай, баиньки. Каждый раз, когда Питер носил его на руках, у Тони от нежности заходилось сердце — настолько бережно, как нечто бесценное, его прижимал к своей груди Питер. И отпускал на кровать так аккуратно, будто Тони стеклянный. Хотя насчет последнего не то, чтобы это было неправдой. После щелчка от правой руки Тони остались одни воспоминания, а шею и бок прожгло так, что его едва успели спасти. Если бы не Стрэндж с его фокусами и не Питер, бесстрашно подхвативший его дымящееся тело по принципу “сначала действуй, а потом думай, рыдай и проси прощения”, то лежать бы Тони в уютной могилке где-нибудь возле родителей, а не сбегать к Морган, стоит только его “нянькам” отвернуться. Реабилитация с новым протезом, созданным для него усилиями благодарных вакандцев под руководством юного дарования по имени Шури, проходила с переменным успехом. Искусственные мышцы сводило от фантомных болей, от резких движений иногда зажимались сосуды, и Тони падал в обморок, пугая в лучшем случае Питера и Пеппер — а в худшем он так чуть Хэппи до инфаркта не довёл. Именно из-за нестабильности его состояния Пеппер запретила ему ходить к Морган, но Питер, с первого взгляда влюбившийся в его дочку, потакал любым её капризам, и иногда делал вид, что не видит, как Тони сбегает к ней. — Морган уже спит, — Пеппер вошла в спальню и закрыла за собой дверь, — невероятно. Почему у меня так не получается? — Просто Морган — моя девочка, — умиленно улыбнулся Тони, — ей положено засыпать в компании горячих мужчин. — Тони! — притворно возмутилась Пеппер. Питер легкомысленно захихикал, за что тут же и огреб от Пеппер лёгкий шлепок по заднице. — Ай, — картинно взвизгнул он вполголоса и поймал Пеппер за талию, притягивая к себе. Тони затаил дыхание, глядя, как Пеппер зачарованно смотрит Питеру в глаза, а затем прикрывает веки, когда тот наклоняется и целует её. “Вот так и становятся на старости лет вуайеристами”, — подумал он и хмыкнул. — Вы ничего не забыли? Питер разочарованно застонал в поцелуй и с явным сожалением оторвался от Пеппер. Позер. — Ну как мы могли! Тони не чувствовал себя лишним, несмотря на вынужденные ограничения: Питер изначально был по уши в него влюблен, про Пеппер и говорить нечего — вышла же она за него замуж. Они оба с таким самозабвением ухаживали за Тони, что, когда между ними начали проскакивать искры, он только выдохнул — не пришлось делать невозможного выбора. Он не смог бы ни отказаться от семьи, ни отпустить Питера, к возвращению которого шёл бесконечные пять лет. Пеппер, уже одетая только в ночную рубашку, забралась на кровать, а Питер поспешно стягивал джинсы. — Привет, — Пеппер наклонилась и поцеловала Тони, — путешественник. Почему ты не можешь потерпеть пару недель? — Ты же знаешь, Пеп, я не сторонник полумер, — Тони потерся кончиком носа о её щеку, — я без Морган жить не могу. Ей нужен отец. Пеппер потупила взгляд, и Тони понял, что она не сказала вслух. “А мы едва тебя не потеряли”. И как бы они жили без него? Его Пеппер, его Питер, его малышка-дочь? Тони не хотел даже думать о таком исходе. Этого просто не могло случиться. — Пеп, масло, — Питер сел с другой стороны от Тони и протянул руку за бутылочкой. Едва взглянув на Питера, Тони кашлянул. — Черт. Это будет долгий массаж. Питер обольстительно ему улыбнулся — подумать только, ещё месяца два назад он смущался вида обнажённой Пеппер, а теперь… — В твоих интересах вести себя хорошо, Тони. В полумраке спальни одетый в одни плавки Питер казался воплощением божества. И отнюдь не Тора, упаси… Кто-нибудь. Укус паука почти превратил его в атлета, но постоянные тренировки и патрули окончательно выжгли все несовершенства. Тони перевёл взгляд на Пеппер, которая ласково улыбалась ему, гладя по колену. Её возраст поразительно ей шёл: стрелки морщинок только подчеркивали её природную красоту. А тело время не тронуло — Экстремис ведь так и не удалось вывести до конца. Старение он не останавливал, но притормаживал достаточно, чтобы Тони с каждым годом казался по сравнению с ней все более старым. Случайная мысль болезненно уколола его самолюбие, но в последнее время Тони привык делиться с родными всем: — Я по сравнению с вами совсем развалина, верно? Пеппер вздохнула, умиленно изогнув брови, а Питер взял его живую ладонь в свою, поцеловал и прижался к ней щекой. — Ты по сравнению с нами спас мир. И нам совсем не важно, как ты выглядишь. — Мы любим тебя, Тони, — эти слова срывались с губ Пеппер так легко, что, казалось, и не было двух месяцев принятия Питером его семьи. Как сложно было объяснить, что ему рады они оба, и как легко стало сейчас, когда Питер проникся тем же благоговейным теплом и любовью к Пеппер. — Только массаж? Он поднял бровь и усмехнулся. Питер переглянулся с Пеппер, накрыл её ладонь на колене Тони своей рукой. — А ты как хотел? Тони поиграл бровями: — Тариф “Всё включено”? — Есть, сэр! — выпалил Питер, и Пеппер, улыбнувшись, легонько хлопнула его по плечу. В этом была особенная прелесть новой жизни Тони, которая, определённо, стоила потерянной руки: легко находящие язык Пеппер и Питер, горящие друг другом лишь на толику меньше, чем им. Сейчас, когда на его плечо и шею полилось масло, Тони блаженно зажмурился, и, стоило двум парам рук начать разминать его мышцы, заурчал от удовольствия. Питер отлично соизмерял свою нечеловеческую силу, Пеппер не отставала от него — и все же их пальцы будто проникали под слои искусственных и покалеченных тканей, доставая до точек, откуда текла боль, и стирали их. Запах лаванды успокаивал и прочищал мысли, зато звук ровного, не синхронного дыхания его партнёров медленно раздувал угли его желания. Трахаться в самом животном смысле этого слова ему пока было противопоказано, но аккуратный, нежный секс после продолжительных провокаций с его стороны появился. Пеппер протестовала дольше Питера, но тот, недолго думая, уложил её на кровать подле Тони и отлизал так, что, пока Пеп рассматривала звезды седьмого неба, успел отсосать Тони... — Опять что-то изобретаешь? Пеппер беззлобно подкалывала его в постели с самого начала отношений, так что Тони привык. — Ага, — согласился он, — способы взять тебя, не сильно напрягая плечо. Пеппер рассмеялась — тепло, звонко. От одного звука её смеха веяло домашним уютом. За пять лет Тони так и не привык к этому ошеломляющему чувству: у него есть семья. Плечо отпустило, и Тони осторожно повёл им. Приподнял руку, потом опустил. — Замечательно. Спасибо. — Полегче, ковбой, — Питер погладил его на стыке искусственных тканей и живой плоти, — а то опять прихватит. Не напрягая пока руку, окей? Тони кивнул и ухватил его за шею живой рукой, притянул к себе. Питер коротко выдохнул, озорно блеснув глазами, и прижался к его губам. В поцелуях с ним вёл Тони, и не потому, что Питер не умел целоваться. Дай Питеру волю, он бы зацеловал Тони до потери сознания, потому и осторожничал, безропотно отдавая контроль. Пах Питер травяной зубной пастой и немного кофе. — Тони… Ему льстило, как Питер моментально теряет голову, стоит Тони начать его целовать. — Иди ко мне. Тони мазнул ладонью по вихрастой макушке и кивнул Пеппер. Та понимала его без слов — наклонилась, убрала волосы за ухо небрежным жестом, ткнулась языком в их с Питером соединенные губы. Питер чуть отстранился, высунув язык, и они сплелись в мокром поцелуе на троих — его придумал Тони и был в абсолютном восторге от своей идеи. Питер скользнул пальцами в его волосы, другой рукой зашуршал ночной рубашкой Пеппер — и Тони приоткрыл глаза, чтобы видеть, как она чуть сильнее зажмуривается от действий Питера. Ещё пара мгновений… — Да! Пеппер выгнулась, почти ложась грудью на Тони — значит, пальцы Питера достигли цели. Хлюпающие звуки ласкали слух, Питер оторвался от Тони и прихватил губами мочку уха Пеппер. — Тебе хорошо, детка? — прошептал Тони, позволяя Питеру вести свою игру. Он коснулся бедра Пеппер пальцами правой, искусственной руки. Ощущение её бархатистой кожи было не таким ярким, как раньше, но вакандийские мастера знали свое дело. Пальцы Питера сильнее сжались в волосах Тони, потянули. — Тони, боже… Пеппер всхлипнула, когда Питер убрал руку, и прижалась щекой к груди Тони, глядя, как Питер слизывает с пальцев её смазку. — Ты или я? Тони восхитился осмысленности в глазах Питера, но переоценивать себя не стал. — Ты. А потом я — тебя. Питер кивнул и мягким рывком приподнялся, в одно движение оказываясь позади Пеппер. Тони погладил её по волосам, поглубже зарываясь пальцами, и потянул. Пеппер послушно откинула голову, приоткрыв рот. Очень хотелось почувствовать её губы на своём члене, но Тони отказался от этого — до тех времен, когда плечо не будет клинить от любого неосторожного движения. Питер быстро стянул с себя плавки и, помогая себе рукой, вошёл в Пеппер. Та сладко вздохнула, чуть подавшись назад, и зажмурилась, закусив губу. Питер смотрел на Тони, ожидая команды. — Давай, — одними губами прошептал Тони, боясь, что голос подведёт. Питер разогнался за минуту, безошибочно входя в сбивчивый, быстрый ритм, чередуя дразнящие, медленные и неглубокие толчки с быстрыми глубокими — именно так, как любила Пеппер. Как трахал её сам Тони. Это было откровенно, возбуждающе — Тони фактически мог поправить или прервать Питера в любой момент, он смотрел, держа Пеппер за волосы, не давая ей опустить голову. Питер упирался в постель одной рукой, другой крепко удерживая Пеппер в нужной ему позе. — Тони… — простонала Пеппер. Её грудь красиво колыхалась в такт толчкам бёдер Питера. — Я здесь, милая, — Тони чуть отпустил её волосы и вновь потянул, не давая ей упасть на себя, — мы оба здесь. — Питер… Пеппер оторвала одну дрожащую руку от постели и с хлопком накрыла ею ладонь Питера у себя на бедре. — Ещё, ещё… Питер замедлился, качаясь из стороны в сторону, соскользнул с бедра Пеппер ладонью глубже между её ног. Тони жадно вслушивался в хлюпающие звуки, ярко представляя и тонкие пальцы, трущие клитор, и блестящий от смазки член, то погружающийся, то выскальзывающий из розовой, слегка потемневших от прилившей крови плоти. Пеппер вскрикнула, вздрогнув всем телом, потом снова и снова, пока её дрожь не слилась в одну длинную мучительно-прекрасную судорогу. Лицо её исказилось от иссушающего наслаждения, и Тони крепко сжал пальцы, добавляя немного боли — ничего, чего Пеппер бы не понравилось. Питер шумно, быстро дышал, глядя почти испуганно. Тони кивнул — и Питер толкнулся ещё несколько раз, выбивая из Пеппер задушенные всхлипы, затрясся и уткнулся ртом в её плечо. — О-о-ох, То-о-ни, Пеп… Сразу после оргазма голос Питера был высоким и хриплым, будто только-только ломающийся подростковый. Тони плыл от этого. Он гладил здоровой рукой плечи Пеппер, забирался подрагивающими от возбуждения пальцами в волосы Питера. Смотрел, как оргазм постепенно отпускает их все ещё соединенные в финальном порыве тела. Пеппер пришла в себя первой: съехала вниз, уткнувшись лбом Тони в живот, повела бёдрами, снимая себя с члена Питера. Тони облизнулся от будоражащего воображение звука. Его собственное тело звенело от возбуждения — казалось, стоит только прикоснуться к члену… Питер протянул руку и сжал его у основания прямо через белье. Тони зашипел сквозь зубы, но ничего не сказал — кончать он пока не хотел. — Я сниму. Питер звучал виновато, но Тони не замечал неудобства, пока его член не высвободили из трусов. Стоило головке оказаться вне тесного плена ткани, яйца тут же поджались, и Тони едва не увидел небо в алмазах. Питер перехватил его буквально за мгновение до, снова сжав пальцы. — Тише… Питер погладил по плечу улегшуюся рядом с Тони Пеппер и встал на колени, расставил ноги по бокам от Тони. — Помочь? Пеппер положила руку Питеру на бедро, и тот благодарно кивнул. — Ага. Спасибо. Тони зажмурился и резко выдохнул, когда пальцы Питера слегка разжались. Питер уткнулся лбом в его здоровое плечо и тихо постанывал под напряжённое дыхание Пеппер. Где при этом находятся её пальцы, Тони физически думать не мог. Казалось, прошла вечность, когда наконец Питер начал насаживаться на его член. Тони вцепился пальцами живой руки в упругую задницу Питера, направив все свое внимание на то, чтобы не напрягать злосчастное плечо. — Я из тебя душу… Вытрахаю… Стоит мне… Только… Выздороветь… Питер поднимался и опускался в такт его учащающимся вдохам и выдохам. — Жду… С… Ох, бля-бля-бля… Нетерпением… Питер чуть откинулся назад, опираясь кончиками пальцев о бедро Тони, и начал двигаться в том же рваном ритме, что и трахал Пеппер. Тони улетел мгновенно — все, на что его хватало, это держаться ладонью за Питера и пытаться не умереть от восторга. Питер сжимал его собой, идеально скользил вверх-вниз, сбивая ритм каждый раз, стоило Тони на него настроиться. Тони не мог нормально дышать — только бесконтрольно стонать, напрягая бедра, чтобы не выгибаться навстречу всем телом. Да чтоб его, этого Таноса, и это блядское плечо! Удовольствие, будто электричество, сконцентрировалось внизу живота, и в одно мгновение выстрелило так, что Тони все-таки выгнуло. Питер тут же надавил ему на грудь, прижимая к постели, чуть съехал задницей в новый угол, высоко вскрикнул и кончил, продолжая прижимать ладонь поверх шрама от реактора Тони. С небес на землю Тони вернуло ощущение руки Пеппер на своём животе. Питер не двигался с места — зрачки у него занимали почти всю радужку. — Мис… Тони, — глубокое, тяжёлое дыхание, — я чуть не сдох сейчас, что же будет дальше? — Присматривай себе местечко на небесах, —на полном серьезе посоветовала Пеппер, — теперь ты частенько будешь там бывать. Питер, раскрасневшийся, мокрый от пота, дышащий, как будто только что облетел Нью-Йорк на паутине по кругу без передышки, был, несомненно, в десятке лучших вещей, которые Тони когда-либо видел. — Не хочу слезать, — вздохнул Питер, однако тут же попытался приподняться. Тони остановил его, сжав пальцы на его бедре: — Не спеши, Паучок. Всё нормально. Питер кивнул. Капля пота сорвалась с его носа и ударилась о ладонь Пеппер у Тони на животе. Тони поглаживал Питера здоровой рукой, аккуратно приобнял Пеппер искусственной и подумал о том, что, в общем-то, такой исход его вполне устраивал. Наверху смотрела сладкие сны его милая дочурка. В его постели находилось двое его любимых людей, одного из которых он отвоевал у самой смерти. За окном, судя по мерному стуку капель о подоконник, шёл дождь. Спасенная Тони Старком вселенная продолжала жить, и он жил вместе с ней. — Питер, — он дождался, пока в глазах Питера появится хоть капля осмысленности, — Пеппер, — та улыбнулась ему в ответ. Тони определённо нравилось, что большую часть времени Пеппер улыбается ему. — М-м? — Питер теперь слушал его, а не просто слышал. И Тони сказал то, что должен был сказать давно. — Я люблю вас и Морган больше всего на свете. Питер замер; глаза его слегка расширились. — Ох, Тони, — Пеппер приподнялась и поцеловала его в щеку, — и мы тебя тоже. Признания Питера Тони не ждал — он слышал его много раз. — Прости, Паучок, что не говорил этого раньше. Питер слегка поёрзал. Вздохнул. — Тебе и не нужно было. Ты показывал это… Тони не дал ему договорить. — Но я хотел. Просто я не очень-то умею красиво говорить о чувствах. Питер затряс головой, глубоко вдохнул, наклонился и поцеловал его. И то, что говорили его губы, что говорили объятия прижавшейся к нему Пеппер, говорили намного громче любых слов. — Надеюсь, я скоро смогу поучаствовать в сексе не только в режиме исследования, — усмехнулся Тони, едва Питер оторвался от его губ. — Ага, — Пеппер прижалась щекой к его животу и зевнула, — у тебя включится режим бешеного кролика и ты начнешь вытрахивать нам с Питером не только мозг. Питер прыснул от смеха, и Тони подхватил. Когда Пеппер присоединилась к ним, весело хохоча, что-то во вселенной со щелчком встало на свое место.