***
- Выглядишь подавленным, - Мелиодас улыбается приободряюще, ставит перед ним кружку, и Кинг в ответ пытается выдавить из себя хоть что-то кроме мотка головой. - Всё нормально, просто устал за сегодня, - капитан ведь не верит, пусть и кивает, задумчиво на него смотря. Кингу становится не по себе, и найти ничего интереснее, чем рассматривать кружку, он не может, поэтому проводит по ней пальцами, кусает слегка губу. - Я не заставляю тебя говорить, - голос у Мелиодаса мягкий, успокаивающий, и Кинг поднимает голову со взглядом полным благодарности, - но, если ты сам не скажешь, то я попрошу Гаутера всё узнать. - Это шантаж чистой воды! - Кинг вскакивает со своего места под весёлый смех капитана, и уши у него багровеют сами собой. - Все и вправду хорошо, командир, ничего важного, честно. Демон кивает, протирая стакан полотенцем в руке, и по взгляду у него понятно, что про Гаутера он явно не шутил. - Просто поссорились с Баном из-за Элейн. Ничего особенного. - Арлекин говорит аккуратно, словно боясь выдать больше, чем можно, и капитан на него не давит, только ставит стакан со вздохом и кладёт руку на плечо, заглядывая в глаза. - Ну, если решишь всё рассказать, я всегда готов послушать. От командира пахнет яблоками и алкоголем, думает Кинг, и от этого запаха у него слегка кружится голова, поэтому он только благодарит его тихо, вставая со стула, собираясь идти спать. - А? Спать пойдёшь? - Кинг кивает неуверенно, смотрит глупо на капитана и не понимает, в чём проблема. - Ты уверен? Мысли о Бане до Кинга доходят не сразу, словно через пелену чего-то тягучего и неприятного, и Мелиодас ловит этот взгляд сразу же, вздыхает недовольно. - Да что вы будете делать, - капитан чешет голову задумчиво, и Кинг готов поклясться, что видел, как он так делал с Элизабет, прежде чем озвучить что-то, что явно уже давно придумал. - Можешь сегодня поспать со мной. Чтобы понять смысл происходящего, Кинг пялится пару секунд на капитана стеклянным взглядом, и его вторая форма вырывается сама по себе. - С-стой, в смысле "со мной"?! - Арлекин машет руками во все стороны, смущённый и взволнованный, и Мелиодас улыбается как-то слишком светло. - А как же принцесса? Она же спит с тобой в комнате! Это значит... Капитан смеётся, смех у него переливается чем-то приятно-тёплым, и Кинг сглатывает все свои мысли вместе со слюной. - Не, мы с Элизабет уже давно спим в разных комнатах, - Мелиодас пожимает плечами, говорит что-то о боли от верёвок Хоука, открывает глаза и смотрит прямо, ждёт ответа. - Моя комната находится на чердаке, поэтому вы о ней и не знаете. И Кинг просто не находит сил отказать этой улыбке.***
- О, Бан, проснулся, - Хоук хмыкает недовольно, доедая объедки, не поворачивает морду в его сторону. - Доброе утро, хозяин, - Бан спускается уставший и не выспавшийся, чешет голову и смотрит куда-то за окно, ищет парящую над землёй фигуру. - Ага, доброе оно, - Хоук раздражённо бьёт копытцем по доскам, разворачивается и продолжает громко: - я, в отличии от вас, уже в такую рань работаю! Бровь у Бана тянется вверх, и только сейчас он замечает, что внизу только они с Хоуком. - А командир где? - со стороны лестницы доносятся шаги, и через несколько секунд они слышат мягкий голос принцессы. - Доброе утро, Хоук, сэр Бан, - у Элизабет слегка растрёпанная чёлка и усталая улыбка, когда она встаёт недалеко от них, и взгляд у девушки мечется по всей таверне. - Вы не видели сэра Мелиодаса? Обычно я просыпаюсь от того, что он проверяет моё сердцебиение, но сегодня он не появлялся. Хоук выглядит разъярённым, и из ушей у него идёт пар, когда принцесса заканчивает говорить. - Вот свинья! Сейчас я ему устрою, - он бежит по лестнице наверх, чуть не сбив Бана, кричит что-то о защите принцессы, пропадает на втором этаже, и им с Элизабет остаётся только идти за ним. Когда они поднимаются, Свин останавливается у стенки, делает пару шагов назад и прыгает к потолку, бьёт копытцем. Сверху перед ними раскидывается лестница, ведущая наверх, и Хоук хмыкает менее озлобленно, стучит по ступеням с каждым шагом. - Я и не знала, что тут есть чердак, - говорит тихо Элизабет, руки на груди, и Бан внутренне с ней соглашается. Первое, что они видят, когда поднимаются - кровать. Она стоит посреди комнаты, спинкой упираясь к окну, и одеяла на ней минимум три. Второе для них разное: Элизабет с Хоуком ловят взглядами пшеничную макушку, выглядывающую из-под подушек; Бан - плащ. Голубой, с жёлтыми вставками и серыми пуговицами, забытый на дощатом полу. - Мелиодас, - продолжить Хоук не успевает, только рассеянно смотрит на капитана, у которого указательный палец у рта в немой просьбе молчать и улыбка чуть шире обычного. Ещё у капитана на плече карамельные пряди Кинга, мелодично сопящего во сне, и все слова внезапно застревают в глотке. Мелиодас смотрит на них весело, машет слегка рукой, чтобы вышли, поворачивает лицо к спящему Кингу, убирая чёлку с глаз, и в каждом движении у него скользит нежность. Не такая, какой должны быть пропитаны прикосновения греха, более невинная, от которой у Бана всё сворачивается болью внутри. Они выходят бесшумно, чтобы не разбудить Кинга, молчат и пытаются переварить всю полученную информацию. - Можешь открывать глаза, - Мелиодас шепчет на ухо, и дыхание у него горячее, обжигает кожу. Кинг кивает, разлепляет веки и смотрит на капитана снизу вверх, ловит изумрудное свечение. - Я пойду, а то они снова сюда заявятся, - Кинг смотрит на него пустым взглядом, потому что не слушает, только удивляется, когда Мелиодас опускает его голову на подушку аккуратно, мажет пальцем по виску случайно. - Частифол принесу, как только проснётся Диана, так что просто лежи и отдыхай пока. Голос у капитана спокойный, почти ласковый, и Арлекину хочется зарыться куда-нибудь поглубже в одеяла, пищать в подушки и обзывать себя дураком, потому что реакцию такую должна вызывать только Диана. Мелиодас надевает жилетку поверх измятой рубашки, поправляет меч на спине и улыбается в последний раз, прежде чем уйти, поднимает лёгким толчком лестницу, чтобы встала на место, и Кинг только тогда выдыхает спокойно, ложится поудобнее и проводит ладонью по волосам, задевая слегка висок.***
Кинг выходит из комнаты в обед, когда притворяться спящим уже надоедает, а на чердаке не остаётся ни одного уголка, который бы он не продырявил взглядом. Элизабет замолкает на полуслове, когда его видит, улыбается и здоровается, спрашивает, не хочет ли он есть. Кинг только качает головой, ищет взглядом капитана и сталкивается с ним взглядом, когда он заходит в таверну с улицы. - О, доброе утро, - Мелиодас всё такой же улыбчивый, и щёки у Арлекина кажутся слишком горячими. - Я собирался принести тебе Частифол, но Диана отказалась отдавать его даже мне. Сказала, что сама отдаст. Король Фей понимает, что кивнуть надо, только когда Элизабет смотрит на него взволнованно, а капитан голову склоняет набок, глядит с весельем в глубине листвы своих глаз. -Аа, да, спасибо... пойду заберу, Диана, да... - бубнит он, выходя, и Мелиодас смеётся едва слышно, когда он выходит, заставляет краснеть ещё больше.***
- О, Кинг, давно не виделись, - Бан заходит в таверну вечером, когда они уже поужинали, и Кинг сидит за стойкой напротив капитана, делает глотки медленно, чувствует вкус алкоголя на языке. Всё выпитое резко рвётся наружу, потому что у Бана глаза горят чем-то злым, и жадностью от него веет на несколько миль вперед. Кинг только кивает спокойно, поворачивается к Мелиодасу, и взгляд у капитана мягкий, успокаивающий. - Я полагаю, что вы поссорились, - Гаутер говорит медленно, поправляет очки на переносице и оглядывает их долго, изучающе. Кинг не против Гаутера, нет. Гаутер просто не тактичный совсем, и чувства для него пустое слово, как и воспоминания, поэтому избегать все разговоры с ним кажется намного проще, чем пытаться лавировать в ситуации. - Ничего такого, - улыбка у Кинга за уши натянутая, полная противоположность тому, что называется искренностью, и надежда на Бана у него пропадает, когда Лисья улыбка становится только шире. - Но, разве сэру Кингу не пришлось спать с сэром Мелиодасом из-за того, что они с сэром Баном поссорились? - Элизабет ловит на себе их взгляды, тушуется под ними и смотрит Арлекину в глаза неуверенно, ждёт ответа. - А? Разве это не потому, что Кинг влюблён в командира? - слова у Бана пропитаны ядом, и Кинг ловит себя на том, что сердце у него ухает вниз, сжимается больно, трещит. От капитана веет чем-то злым, и Бану от этого только веселее, оскал не спадает с лица. Давить на чувства у Бана выходит слишком хорошо. Гаутер думает пару секунд, прежде чем кинуть в них с Баном частички своей способности, говорит задумчивым голосом, не думая о последствиях. - Нет, Кинг любит тебя, Бан, и поссорились вы, потому что ты не отвечаешь взаимностью на его чувства, видя в нём только его сестру. Кинг не дышит. Совсем. Смотрит перед собой пустым взглядом, ломается изнутри, потому что больно, потому что обидно до самых слёз, и сбежать у него не получается только из-за нехватки сил, чтобы даже магию использовать. Бан тоже молчит. Взгляд у него меняется, горит утихомирившейся жадностью, сверкает безразличием, и Кинг даже рад, что посмотреть на него не может. В трактире тихо. Слышно только редкое дыхание, и тишина эта давит, потому что виснут в ней слова Гаутера чем-то вязким, душащим даже. Кинг задыхается, но рот не открывает, смыкает только губы и пытается хотя бы пошевелить рукой. Гнев капитана ощущается почти что физически, и глаза у него сейчас явно блестят по-злому, как во время боёв. Гаутер молчит. Не потому что понимает, что сделал, а потому что тоже чувствует злобу капитана, ждёт, когда тишина хоть как-то прервётся. И она прерывается. Хлопком двери и постукиванием ножек стула, на котором сидел Кинг.***
- Ты пойдёшь за ним? - капитан говорит спокойно, словно всё хорошо, держит трясущиеся руки в карманах. Кинг не поворачивается. Смотреть на капитана больно. Внутри, в области разорванного сердца, и всё, что он может - кивнуть. Мысли у Кинга путаются, разбросанные по всему сознанию клубки несказанностей. Слова застревают в глотке вместе с сожалением. Мелиодас выдыхает. Тихо, в попытке успокоить самого себя, режет взглядом между лопаток. - Кинг- - Я знаю, что ты хочешь сказать, командир, - голос у Арлекина вырывается слишком звонким, непохожим на обычный, и кулаки от этого сжимаются сами собой. - Я знаю. Но и Бана я тоже знаю. Он точно ввяжется в какие-нибудь глупости. Я... я просто прослежу за ним, ладно? А потом мы снова вернёмся в Грехи, может, найдём Эсканора по пути. Мелиодас молчит. Ни слова не говорит, только стоит и смотрит, руки всё так же в карманах. Они ведь оба всё понимают. Бан Кинга не любит. Бан жадный, влюблённый в Элейн и просто желающий заполучить всё и сразу, которому Кинг совсем-совсем не нужен. Кинг это знает. Знает, но всё равно любит. До заплаканных глаз, бессонных ночей и покусанных губ, до сжимающих Частифол пальцев и ненависти к самому себе. Кинг это прекрасно знает, но всё равно идёт за Баном, перешагивая через все принципы. Кинг ведь грех Лени, и спорить со своими желаниями ему не под силу. Мелиодас всё тоже знает. Смотрит на них со стороны, сжимает кулаки в карманах и улыбается, тушит злость раз за разом, предпочитает скрывать боль в груди Элизабет, смеясь. Мелиодас просто тоже любит. Того, кто ночью плачет в подушку, прижимается к нему ближе и всхлипывает сдавленно, одними звуками разрывает все семь сердец демона, того, что улыбается смущённо утром, шепчет слова благодарности и обнимает только по-дружески, ничего больше в нём просто не видит. Мелиодас любит, поэтому отпускает. Они все любят, просто не тех.