***
— А где это Джеймс и Дональд? — строго спросила мисс Кауфман, хватая альбиноса за ухо. Тот чуть не расплескал странного вида вязкую кашу, которую им кинула в тарелки хмурая повариха. — Джеймса тошнит очень сильно, а Дональд не успел выполнить работу за день и сейчас её заканчивает, мэм! — отчеканил мальчик. — Смотри у меня, Сэм, грязная ошибка человечества. Если ты соврал, тебя ждёт такая порка, что месяц сидеть не сможешь, — с сухой тонкой улыбкой пригрозила женщина и добавила: — И не смей им еду таскать! Сэм сел за стол, облегчённо выдохнув. Недалеко, в паре столов от него, сидела маленькая Лиф, поглядывая на него с волнением. Альбинос улыбнулся ей, чтобы успокоить, хотя его собственное сердце отдавалось и в пятках, и в горле, а майка уже неприятно липла к телу от пота. Он поёжился, когда из открытых окон подул сквозной ветер. Пусть лето, но вечером всё равно холодно. Хоть бы у них всё удалось.***
Словно сок, текущий по трубочке, адреналин разливался по их венам. На длинной лестнице перед хранилищем, витиевато спускающейся вниз, было темно и тесно, даже им, двенадцатилетним мальчикам, пришлось нагнуть головы. Как тут пролезали взрослые люди, они и представить не могли. Долговязая фигура Дональда шагала впереди, держа ключ, Джеймс периодически оглядывался назад, проверяя, нет ли за ними слежки, но никого над лестницей не оказывалось. Видимо, Сэм всё сделал правильно. Ступеньки казались им нескончаемыми, волнение захватывало их существо. Они, уже представившие свою жизнь вне приюта, не могли повернуть назад и не смогли бы больше чахнуть в этом месте в случае провала. Смерть была более привлекательным вариантом. Но если Дону нечего терять, то Джеймс понимал, что у него есть маленькая сестрёнка, которая без него никак не справится. Он хотел ей лучшей жизни, этой славной сильной девочке. В мгновения страха и сомнений он думал о ней. Наконец рыжая макушка остановила движение. — Мы пришли, — услышал Джеймс сиплый голос друга. Рон слепо потыкал впереди, не в силах увидеть что-либо в темноте, но затем, проведя рукой по поверхности двери, таки обнаружил замочную скважину. Ещё несколько раз наугад потыкав в это место ключом, он смог попасть в выемку. Мальчики замерли. А вдруг дубликат плохой? Что, если не откроется? Выдохнув, Рон повернул ключ, и раздался щелчок. Невольные улыбки появились на лицах у беглецов. Джеймс, сам не ожидавший от себя такого, почти подпрыгнул от восторга. Они вошли в помещение. Выключатель слабо мигал в темноте. Понимая, что без света ничего не найдут, но всё же опасаясь, что их обнаружат, они включили лампу. Тусклая желтизна озарила большой зал, в котором пахло плесенью и свободой. — Ты когда-нибудь видел души, Джеймс? — раздался тихий вопрос, сломавший тишину и напомнивший о реальности. Джеймс опешил. Ведь он и правда даже не знает, как они могут выглядеть. Он сгорал от любопытства и волнительного страха, какого-то сладостного невольного преклонения перед мистической реальностью души. — Нет, — ответил мальчик, пройдя вперёд. — Но смотри, тут каждый ящичек подписан. По всей комнате стояли шкафы, усеянные мелкими, пятнадцать на десять сантиметров, ящичками. На каждом была фамилия, всё расставлено по алфавиту. Это будет проще, чем они думали. — Ищи себя и Сэма, я найду меня и Лиф и помогу тебе, ели ты не закончишь. Они коротко кивнули друг другу и принялись за поиски. Обоим хотелось говорить и обсуждать, но любое слово казалось опасным в преступной тишине. — Я нашёл! — через некоторое время громким шёпотом воскликнул Рон. — Иди сюда, посмотри! Когда Джеймс примчался к нему, Дон держал в руке маленький мешочек, подвязанный сверху верёвочкой. — Мне так странно. Я чувствую, что там что-то такое родное и тёплое, что зовёт потрогать его. Как думаешь, как оно выглядит? Джеймс не ответил. Он представлял душу довольно эфемерно, как что-то, не имеющее границ, некий ключ к свободе. Рыжий развязал верёвочку. Казалось, он не дышал. Заметив это, Джеймс понял, что сам затаил дыхание. Дон опрокинул что-то себе на ладонь. Когда он отнял от руки мешочек, они увидели нечто жёлтое и яркое. Это нечто меняло форму, пока в руках мальчика не стало жёлтым кубом, излучающим сияние. Дональд прижал его к себе, как что-то бесценное, как дорогой подарок. Джеймс заворожено наблюдал за происходящим перед ним действом, чувствуя себя так, словно подглядывает за чем-то интимным, но не смея оторвать взгляд. Он сам не заметил, как слова вырвались из его рта: — Можно… подержать? Дон подозрительно и слегка даже безумно покосился на друга. Но затем, будто придя в себя, медленно передал кубик другу. — Я надеюсь, ты ценишь то, насколько я тебе доверяю, — пробурчал рыжий. Джеймс взял кубик в руки, но ничего не ощутил. Более того, в его руках душа начала терять форму и стала тускнеть, пока не стала бледно-жёлтой. — Вот оно как, — себе под нос прошептал он и передал душу обратно другу. Тот, сильно помедлив, положил её в мешочек. Они снова начали поиски. Джеймс пробегал взглядом от ящичка к ящичку, но свою фамилию не находил. Наверху были ещё ящички, но он не доставал и не мог их увидеть, а лестницы рядом не обнаруживалось. В отчаянии мальчик начал прыгать. И, о чудо, это сработало! Он заметил чёткое «Браун» на одной из ячеек. Он мог бы позвать друга, который был выше его, но тот наверняка занят. Поэтому мальчик решил сам попробовать дотянуться. Вот, ещё чуть-чуть… ещё немного… Джеймс пошатнулся, шкаф, к которому он был почти прижат, пошатнулся вместе с ним. Не удержавшись, мальчик упал на него Раздался грохот. Все ящички теперь ему доступны, но сколько же шума это произвело. — Что ты творишь, идиот?! — воскликнул прибежавший Дон. — Хватай души и побежали, кто-то по-любому нас услышал! Сэм у меня. Джеймс молниеносно открыл ящик с его фамилией, схватил два мешочка, свой и Лиф, и мальчики помчались к двери. Выбежав, они побежали вверх по лестнице, но тут что-то создало тень, загородив свет сверху. Уборщица, прибежавшая на шум, попыталась их поймать. — Вы, негодники! Что вы тут делаете?! Мальчики в панике побежали обратно вниз, вбежали в комнату. Уборщица приковыляла по узкому проходу за ними. Раньше казавшаяся слабой и немощной, сейчас она надвигалась на них, словно монстр. Мальчики оббежали её с двух сторон и бросились в дверь, подперев её с той стороны. — Скорей, скорей! Закрывай дверь! — кричал Джеймс, пока Дон доставал ключ. Они заперли дверь и осторожно отошли от неё, слушая стук и крики с той стороны. — Надо бежать. Скоро на шум прибегут, — сказал Дональд, отворачиваясь и быстро поднимаясь по лестнице.***
— О, ты уже тут? — удивился вошедший в чулан Сэм. Этот чулан — место их встречи и тайных собраний. Лифия возилась с небольшим мешком, в который, видимо, накидала ворованной еды и тёплой одежды. — Помоги мне, — попросила девочка, волоча мешок по полу. Он был не тяжёлым, но длинным, и ей было неудобно. Сэм тут же бросился на помощь. — Сколько времени? — спросил альбинос. — Не знаю, но когда я кралась из комнаты, было без десяти. — Волнуешься? — Боюсь. С братом всё в порядке? — У Лифии на глазах появились слёзки, которые она быстро постаралась сморгнуть. Сэм обнял её. — Уверен, они уже идут к нам. Иногда время замирает. Сэм впервые испытал такое чувство, будто всё прекратило движение. Земля, воздух, звёзды, Луна, тараканы в углу, частички пыли. Замерло всё. Сэм в первый раз испытал такое чувство, но почему-то знал, что не в последний. Мальчик и девочка просидели так, обнявшись, пару минут, пока дверь вдруг не хлопнула и не ворвались запыхавшиеся старшие. Мир оттаял ото льда и начал своё движение. — Быстро, бегом, собираемся и уходим! — почти синхронно крикнули мальчики. Дональд схватил у Сэма мешок, сам со словами: «Храни и смотри не потеряй», передал ему два мешочка. Джеймс посадил на спину Лифию, и они вышли, настороженно озираясь. Ворота закрывались на ночь, но дети знали, что за кустом есть проход. Пару раз они сбегали через него. Просто гуляли по округе, доходили до автобусной остановки, на которую приезжал единственный автобус от приюта до города. Дети не знали расписание, поэтому сейчас надеялись только на удачу. Времени мало, и они прекрасно понимали это. Наверняка кто-то уже услышал запертую уборщицу, и скоро за ними отправятся в погоню. Лифия притихла на плече у брата. Она никогда не думала о боге, не знала, как к нему обращаться, но сейчас просьбы о помощи сами роились у неё в мыслях. Господи, пусть ты даже не существуешь, пусть ты даже не господи, просто помоги. Джеймс старался сосредоточиться на дороге. Было ещё светло, но путь непростой; любой камень мог сделать ему серьёзную подлянку. Дети услышали голоса. Страх подтолкнул их вперёд, почти синхронно они ускорились. Беглецов прошибал озноб, но отчего-то они сдерживали улыбки. Каждый понимал, что ситуация страшная, волнительная, совсем не до смеха, но улыбки так и лезли на лица. Быть может, это защитный механизм человека, а быть может, предчувствие свободы, понимание, что они их надули, этих алчных взрослых. — Я вижу выход, — не сдержавшись, прошептала Лиф. Скорее себе, чем кому-то определённому, но таким образом она озвучила мысли каждого. Почти пришли. Почти свобода. «Как-то слишком легко», — подумалось Сэму, но радостное предчувствие отмело эти мысли. Рубеж пройден, их жизнь теперь пойдёт как по маслу. Что может быть не так? Перед узким проходом рос колючий кустарник. Джеймс ссадил с себя Лифию, отодвинув для неё ветви. Она проскочила в брешь в ограде, и только после неё прошли остальные. Дональд педантично поправил ветви — так, на всякий случай — и побежал вслед за друзьями.***
Запыхавшиеся, они продолжали бежать. Им виделась погоня, слышались собаки, которых в детдоме не было и в помине. Сердце отбивало ритм, отдалённо напоминающий «остановитесь, я больше не выдержу». Но они продолжали бежать. Лиф то бежала сама, то садилась на спину к мальчикам, но движение происходило так быстро, что они этого не замечали. До остановки десять километров. Оказавшись там, дети упали в траву, пытаясь отдышаться. Запоздало пришло понимание: если автобус скоро не прибудет, их найдут. Они лежали так минут двадцать, вслушиваясь в окружающую тишину, нарушаемую лишь стрекотанием сверчков и дыханием друзей. Трава скрывала окружающий мир практически полностью. Сэм поднялся, услышав подозрительный звук. К ним приближалось их спасение. Когда дверь автобуса открылась, первым, что они увидели, был хмурый взгляд водителя. Кучка оборванцев не внушала ему доверия. — У вас деньги-то хоть есть? — спросил мужчина, уже готовый нажать на газ. А ведь у них нет денег. Водитель понял это по растерянным взглядам детей и закрыл дверь, незамедлительно помчав вперёд. Беглецов прошибло отчаяние. Что же делать. Как же так. Лифия была готова зарыдать, даже у Сэма начали накатывать слёзы. — Так, все, спокойно! Дотопаем пешком. — И, бодро взяв мешок с припасами, Дон первым отправился в путь. За напускной бодростью он пытался скрыть страх, понимая, что хоть кто-то не должен поддаваться панике. Всегда успокаивающийся под командованием Дональда Джеймс взял Лиф за руку и пошёл за ним следом. Девочка шмыгнула носом, покрепче сжав ладонь брата.***
До захудалого городишки они добрались на следующие сутки днём. Измотанные, с закончившимися припасами, невыспавшиеся, дети мысленно молились, что произойдёт чудо, и что-то им поможет. Сэм, Лиф и Джеймс до сих пор не видели свои души, но на это не было времени. Посмотрят позже, когда всё успокоится. До этого спавшая на спине Дона Лиф запросилась в туалет. Джеймс отвёл её в кусты неподалёку и вернулся к друзьям. Они молчали, но при этом как будто говорили. Тихий мысленный диалог. Дети обсуждали, что же им делать. — Я… — неожиданно заговорил Дон, — пойду дальше один. Уеду в Лондон. Хочу найти родителей и посмотреть им в глаза. Никто не стал спорить. Вернулась Лиф, держа что-то в руке и удивлённо это рассматривая. — Что это, братик? Оно светится. — Девочка протянула Джеймсу подобранную вещь. Это была… душа. Оранжевая, тусклая, запылившаяся, но душа. Джеймс схватил её и начал озираться в поисках владельца, но никого на окраине города не было.