Они сдались

Они сидели напротив друг друга. Оба, опустив взгляд на стол, молча надеялись на то, что другой не станет начинать разговор. Ни один из них этого бы не вынес. И никто не стал. Они... Ненавидили? Забыли? Обвиняли? Нет. Они любили. Любили друг друга больше жизни. И, если бы могли, сделали бы то, о чём каждый тайно мечтал: убежали бы вместе как можно дальше от этого несправедливого мира, от людей, которым они почему-то принадлежат. Но было уже слишком поздно. Они сдались. *** - Сэээмми... - простонал Габриэль, придавленный к стене телом своего парня, который сразу же заткнул его глубоким поцелуем. Оглаживая спину Милтона, Винчестер аккуратно приподнял его за талию, на что тот откинул голову назад, открывая шею. Сэм с рыком вцепился в неё зубами и стал покусывать, вытаскивая из Габриэля всё новые тихие стоны. Милтон обхватил ногами талию Сэма и ещё крепче вцепился в него. Они целовались так, будто от этого зависила их жизнь. Парням было глубоко плевать на то, что сейчас любой мог зайти в это крыло университета и застать их. Они хотели... Хотели расствориться друг в друге. Сэм оторвался от губ Габриэля и посмотрел прямо в его янтарные глаза. Он был влюблен. Так влюблен, что хотелось выть. Жаль только, что их судьба от этих чувств не зависела. Но Сэм был уверен, что всё случится именно так, как должно: Габриэль будет его. Иначе быть не могло. Никак. - Стой. - внезапно прохрипел Милтон, когда рука Сэма добрались до пояса его штанов. Винчестер вопросительно поднял брови и посмотрел прямо в любимые янтарные глаза. - Мы пока не можем... - Плевать. - Сэм снова потянулся за поцелуем, но Милтон начал отчаянно вырываться из его объятий, и тому прошлось его отпустить. - Я... - начал было Гейб, но осёкся. Он опустил глаза в пол и стоял молча, позволяя возбуждённому Сэму собой любоваться, до тех пор пока не начал тихо всхлипывать. - Сэмми! - Габриэль поднял на него, полные слёз и отчаянья, глаза. - Это случилось! Я-я... - он начинал задыхаться от рыданий. На что Сэм смог только растерянно притянуть Милтона к себе и начать успокаивающе поглаживать его спину. Не понимая, что происходит, Винчестер потянулся за рукой Габриэля, как вдруг его взгляд зацепился за красивые буквы, составляющие имя их одноклассницы Кали, выведенные на запястье его парня. Вдруг он всё понял. Против воли Винчестера, сердце начала заполнять жгучая ревность, к которой сразу же прибавилась дикая боль, от понимания того, какую злую шутку с ними сыграла судьба. Винчестер понял, что всё кончено. Он не мог рисковать жизнью возлюбленного. - Когда? - ледяным тоном спросил Сэм, от чего Габриэль немедленно отшатнулся, неверяще смотря на то, что вдруг стало с его, теперь уже бывшим, парнем. - Час назад. - заикаясь, ответил Габриэль. Ему захотелось убежать, вырезать имя, теперь уже ненавистной, девушки со своего запястья. Так не могло случиться. Не могло. Они молча стояли в коридоре, желая только одного: чтобы всё это на самом деле оказалось страшным сном. - Теперь, - всё так же холодно начал Сэм. - я полагаю, ты должен с ней поговорить? Габриэль зарыдал с новой силой, но больше Винчестер к нему не притронулся. - Сэмми, мы ведь можем... - Нет. - резко бросил Сэм и, развернувшись, быстро ушел, оставляя Габриэля, медленно сползающего по стене, наедине с его разбитым сердцем. Винчестер выбежал из здания и, направляясь к своему дому, еле сдерживал слёзы. Не сейчас. Не здесь. Добравшись до квартиры, Сэм завалился на диван и, по привычке, определив, что брата нет дома, тихо зарыдал, окончательно понимая, что всё кончено. Любая связь между несоулмейтами была противоестественной, нанавистной обществу, и угрожала жизни обоих. От продолжительной романтичекой связи, нарушители этих природных законов неизменно погибали. Избежать этого было невозможно. Сэм понимал, что любовь к янтарным глазам должна остаться в прошлом. Но тем не менее, всю ночь он пытался найти выход, шанс всё вернуть, но не смог. В итоге, Винчестеру пришлось признать своё поражение. Он осознал, что не был хозяином своей судьбы, и потому просто сдался, как и, всё ещё сидящий в коридоре дальнего крыла университета, Габриэль. Они оба сдались. *** - Сэм, дорогой! - весело позвала Винчестера его жена Джессика. - Ты никогда не говорил мне, что вы с мистером Милтоном были очень близки в старшей школе! - Это было давно. - выдавив из себя улыбку, деланно-жизнерадостно ответил Сэм, чем полностью удовлетворил свою жену, которая, по совместительству являлась его родственной душой. Она не улавливала его ложь, как ни странно. Сэм давно понял, что связь родственных душ не даёт обоим ничего, кроме жестоких ограничений. Зато Габриэль всегда понимал, что он чувствует. Такое привычное ощущение дыры в сердце, вдруг дало о себе знать почти так же сильно, как и десять лет назад. Его школьная любовь почти не изменился на первый взгляд, но Сэм то видел, что в Милтоне не осталось и половины его внутреннего света. Габриэль был разбит. Винчестер начинал задыхаться на этой отвратительной встрече выпускников. И, извинившись перед Джессикой, второпях, вышел на балкон. Холодный воздух привел Сэма в чувства и он, заметно расслабившись, начал ощупывать карманы, в поиске сигарет, которые, похоже, забыл. - Будешь? - прохрипел слишком близко, некогда звонкий, голос. Опустив взгляд, Сэм увидел золотистые волосы. Габриэль протянул ему сигарету. Сэм принял. Милтон молча закурил свою и, последовав примеру Винчестера, опёрся на парапет. - Твоей жене и Кали похоже весело. - заметил Габриэль. Сэм обернулся. Действительно, женщины оживленно что-то обсуждали, сидя на небольшом диване, спиной к ним. - Похоже на то. - севшим голосом ответил Винчестер. Молчание затянулось, но неловкости мужчины, как ни странно, не испытывали. - Мы не могли ничего сделать. - Габриэль произнёс то, о чём в этот момент думали оба. - Не могли. - Сэм развернулся и впервые за столько лет посмотрел в, некогда родные, янтарные глаза. Не сказав ни слова, он взял лицо Милтона в свои ладони и неуверенно поцеловал, не надеясь на ответ. Но, к его удивлению, Габриэль подался вперёд и, обняв Сэма за шею, всё же ответил. Они стояли, целуясь точно так же, как и много лет назад, не боясь быть замеченными, но теперь уже в последний раз. Они понимали это. Они хотели всё исправить, но не могли. Выхода не было. Они окончательно сдались.