Нас не бывает

Баттерс надеется, что сейчас ему снится какой-то хороший сон, способный унести его далеко от царства боли. В белоснежной палате тихо, лишь изредка доносятся приглушенные голоса врачей за дверью. На тумбочке у изголовья кровати лежит пакет с яблоками и ваза с давно увядшими маргаритками, которые парень принес еще на прошлой неделе. Он долго и сочувственно смотрит на бледное усеянное шрамами и гематомами лицо. Затем переплетает его безжизненные пальцы со своими, мысленно благодаря бога, за то, что его сейчас никто не видит. Из уголков глаз вытекают первые слезы, и Баттерс с отвращением спешит вытереть их рукавом кофты. Пересохшие губы блондина слегка подрагивают, словно он пытается что-то сказать. Баттерс наклоняется над ним, затаив дыхание… но ничего не слышит. Медсестра бесшумно входит в палату, и парень понимает, что его время истекло. - До завтра, Кенни, - шепчет он на прощание, и буквально заставляет себя отпустить руку Маккормика. Еще одна ночь, думает Стотч, когда выходит из больницы. Еще одна ночь, которую придется пережить в тягучем одиночестве, предаться бессоннице, потому что Баттерс боялся. Боялся, что если уснет хоть на пять минут, то проснется уже без него. Дом встречает его гробовым молчанием и темнотой. Парень проходит мимо кухни, вопреки голодным спазмам желудка и поднимается сразу наверх, в свою комнату. Парню абсолютно плевать на разбросанные повсюду вещи и книги, он просто переступает через них и опускается на кровать. Проходит час. Два. А Баттерс лежит и буравит влажными, покрасневшими глазами потолок. За окном постукивают капли дождя, и Баттерс впервые задумывается о том, какой сегодня день недели? Зима или осень? Не все ли равно, приходит к итогу он и отворачивается к стене. На тело парня начинает ненавязчиво наваливаться волна усталости и истощенности, и он сам не успевает осознать, как закрывает веки… Баттерс тут же спохватывается с подушки, ощущая бешеный ритм в грудной клетке. Часы показывают почти полночь. Парень тешит себя мыслью, что проспал не так много и вдруг замечает в дверном проеме знакомый силуэт в оранжевой парке. - …Кенни? Маккормик прикладывает палец к губам. Не зная как реагировать, да и что делать вообще Баттерс согласно кивает. Кенни безмолвно проходит в спальню, и садится рядом на кровати Стотча. На лице Маккормика нет и следа от ссадин, но взволнованный Баттерс не обращает на эту деталь должного внимания. Наверное, сейчас он потеряет остатки разума, если не коснется хоть кончиком пальца к Кенни, дабы убедиться что он – это он. - Кенни, послушай я… - Баттерс напрочь забывает о тишине, но Кенни не дает ему договорить. Неожиданный будто в полусне поцелуй в губы и Баттерс теперь точно уверен, что сошел сума. Его целует Кенни. Причем так нежно и мягко, что парню не хочется, чтобы это заканчивалось. Никогда. Но Маккормик сам прерывает это сладкое мгновение. На его лице выражение далекого сожаления, которое Баттерсу сейчас не совсем понятно. Парень прижимается к его груди, опасаясь, что тот грешным делом надумал покинуть его. Нет. Не сейчас. Не сегодня, пожалуйста. Кенни утыкается носом в светлую макушку, и Стотч хоть и не видит, но чувствует, как тот улыбается. Проклятые слезы снова обжигают его глаза, но нежное поглаживание рукой по спине успокаивает парня и он теперь смиренно позволяет себе уснуть в невесомых объятиях Маккормика.