***
На самом деле довольно странно и необычно понимать то, чего так долго не могут осознать другие. Особенно, когда эта странная истина так проста… А знаешь, Читатель, что ещё страннее? Решение глобальной катастрофы было у всех под носом, а уловить его смогло лишь два существа. Смысла в войне не было и нет. Сикер смотрел на очередной развернувшийся бой и вдруг замер, когда понял, что разницы во всём происходящем нет вообще. Две фракции. Общие предки. Общий дом. Только два правителя по-разному видят будущее Кибертрона… Они сражаются, проливают энергон, убивают друг друга, а всё из-за расы, способной усиливать их или же просто помогать. Одни хотят защитить этих странных трансформеров, другие использовать как боевую мощь, но так или иначе и те, и другие используют их как оружие. Так в чём же разница? — Эй, Старскрим, шевелись! И сикер делает шаг вперёд, выбросив из процессора лишние мысли. Он понимает, что выбора у него нет — только убивать, как и другие. Пытаться верить в глупую идеологию. Следовать своему предводителю. В конце концов, самому погибнуть в бою… Да и что вообще может сделать один сикер? Мятеж? Спор против большинства? А ты попробуй это сделать, пережив насмешки, позор и унижение. И Старскрим молчал. Он не то чтобы боялся, но… Он понимал, что и это пока ещё ничего не даст. В то же время за ним наблюдала та девчонка… Она была в команде автоботов вместе с двумя другими людьми. Она смотрела на каждого сражающегося так, будто до последнего не верила в то, что трансформеры могут убивать. Глупая. «Это и люди делают, между прочим» — ворчит сам себе крылатый трансформер, отбиваясь от атаки Хот Шота. Только девочка следит за ним из-за скалы, и заглядывает прямо в оптику. Будто мысли читает. Большие печальные зелёные глаза. «Да что ей вообще надо?» Отвлекает от непонятного занятия сикера только возглас Демолишера. Миникон пойман. Ещё один из сотен маленьких, обречённых на гибель существ… Таким и себя он и сейчас чувствовал. Нет выбора, нет цели. Алексис же — так её звали — только печально вздохнула. Он видела отношение каждого к этой войне, что-то даже записывала, и понемногу осознавала, что на самом деле почти никто не знает, зачем он следует приказу. Ну и что, что фракция победит? Разруха, голод, нищета — итог в любом исходе один. Любому правителю всегда найдётся замена. Единственное, что радовало девушку, так это наличие здравомыслящих воинов. Что некоторые способны ещё думать, что некоторые могут дать отпор. Не сейчас, но позже — точно. Однако, им упорно мешают думать… А чем от них отличаются люди? Власть, деньги, ресурсы — вот тебе и три причины кризисов, войн и прочего. И не проходит пятидесяти лет, как всё правительство меняется. Каждые сто лет проходит какая-то война — не важно, где, не важно, почему, везде гибнут люди, которых натравливают друг на друга, как собак. Все готовы разорвать друг друга, а вот обращать внимание на такие проблемы, как экология, смертность или экономика мало кто хочет.***
Солнце медленно укатывалось за горизонт, когда сикер прилетел сюда. Янтарные лучи Земного светила озаряли весь обрыв, за которым мы с Вами наблюдаем, и скользили по деревьям, камням, траве, окрашивая всё в бурый и золотистые цвета. Старскрим каждый раз удивлялся этому странному процессу — планета буквально засыпала, и каждый вечер в это время был разным. Например, вчера здесь лил дождик. А сегодня тучки лишь проплывают рыжими пятнами по сонному небу, такому спокойному сегодня… — Красиво. От картины его снова отвлекли. На этот раз, это была та белковая. Маленькое слабое существо. Она сидела на самом краю обрыва, свесив ноги, и держала в руках какую-то записную книжку. В глазах как-то по-особенному отражался свет. Она всегда назойливо-оптимистично тараторила о своих идеалах и каких-то моральных делишках, а тут… Спокойна. Старскрим не мог подобрать слов под эти эмоции — смешанные тоска, печаль, радость и спокойствие пугали его. Он сам не переживал в последние годы ничего, кроме страха, боли, и постоянного принуждения к чему-либо. — И что ты здесь делаешь? Буквально вчера он, Старскрим, сломав своё высокомерие, перешёл на сторону автоботов. Правда, легче от этого практически не стало. Им двигало желание мести, и что-то, чего он пока не мог понять. А это существо, сидящее по правой стороне от него, было частью его новой команды. Ничтожной, противной и странной. «Удивительно, как быстро она забыла, что в прошлой битве, например, я едва не убил её и её дружков. А хотел» — думает воин, откатив оптику в сторону. Однако, девушка молчала и особо не выделялась. Да и была она тут до него — он просто не сразу заметил. Просто смотрела на закат. Просто молчала. — Просто смотрела на небо… Просто думала обо всём вокруг. А ты? «Убитый» голос. Уставший взгляд в его сторону. Тихий вздох. — Я не обязан тебе ничего говорить, мелочь. — Я не принуждаю. Просто спросила. Вопрос-ответ и больше ничего. Она будто издевается. Чего она хочет добиться этим разговором? «Она обязана помнить, что несмотря ни на что, я — десептикон» — едва ли не вслух. Трансформер тяжело вентилирует. Он даже задумывается о том, чтобы уйти, но почему-то не может. Вроде бы ничего не мешает. Да и это существо, должно быть, скоро уйдёт. Да и что может случиться? Плюс-минус один человек — их семь миллиардов. Прихлопнет одну — не будет и разницы. «Почти как и с нами» — осёкся он. — Вот скажи: ты ведь, как опытный воин, знаешь, за что и почему ты сражаешься? Что стало твоей целью? Зачем… Зачем трансформеры начали войну? Неужели не было другого выхода? Я не говорю это, как не понимающий ребёнок — люди сами такие же. Но ведь вы другие, верно? Я не понимаю… Хот Шот, Джетфайер, все они с такой ненавистью говорят о десептиконах… Они готовы убить без колебания любого. А ведь сами автоботы наносят урона не меньше, чем десептиконы… И везде страдают невинные… Сикер даже на секунду забыл, о чём думал. Он уже хотел засмеяться, мол, что может понимать человек, да ещё и такой молодой, в этих делах? Да только Алексис не смеялась. Да, ей было почти семнадцать. Да, она не видела тех ужасных картин, которые он видел. Но она была права во многом. — Я был лётчиком в армии и умел командовать. Когда началась война, нам, как способным сражаться, предложили участие. Я понятия не имел, кто это начал, почему. Было сказано. что таким образом мы можем «защитить свой дом, родину, семью». А поскольку у меня был только дом, а существование представляло собой довольно мрачный образ жизни, идти мне было некуда. Причина? Я не знаю! Я ничего не знаю! — Трансформер понизил голос, взглянув на девчонку. — Я видел, как другие метались из стороны в сторону, и среди них потерялся спарк, пытающийся найти родителей. А на следующий день я нашёл его возле тел других. Мёртвых. И я понял, что просто не хочу закончить актив так же, как он. Я хотел быть свободным, но сбежать не мог… А потом просто поверил в слова лидера. Вот и всё. Нет у меня цели. Ничего у меня нет. «Если сейчас засмеётся, я застрелю её на месте» Но и на этот раз она была спокойна. Значки глаз то и дело дёргались, будто она представляла картины его прошлого. — Но ты ведь прекрасно понимаешь, что и у войны смысла нет, верно? — Тихо говорит она. — Я не знаю… Странное облегчение заставило его расслабиться на время. Нет, она не засмеётся. Она просто поняла что-то так же, как и он. Она тоже устала. Тоже не хочет ничего этого. — Как думаешь, можно ли потом свести Мегатрона и Оптимуса к перемирию? Он тоже думал об этом вопросе. Много, много раз. Потом вдруг, сам не зная, почему, улыбнётся. Всё-таки не он один так думает. — Я бы хотела, чтобы все перестали, наконец, гибнуть, и они сошлись на перемирии… Я… Я вижу, как разные миры рвутся. Не хочу больше смотреть на это. Просто помогать — это одно… Например, моя цель — остановить это безумие. Только вот я — маленький, слабый человек. Что я могу? Ничего… Ничего, кроме слов. Вообще-то, Старскрим и себя иногда называл «слабым трансформером». Действительно, что может один воин против миллионов других? Или… Нет, не один. Двое против всего этого мира, его безумия, ужаса, боли. — Вы, люди, все такие, да? Он, в общем-то, заранее знал ответ. — Хех, нет. Похоже, одна я такая безбашенная… Никто и не хочет думать о серьёзных вещах. Ну… Не знаю. Может, и нет, и я ошибаюсь, и я самый нормальный, преувеличивающий всё человек. — Эй, перед тобой стоит особо опасный воин-убийца, ты о чём? На этот раз улыбнулись оба. — Ещё никто не решался вот так начать со мной разговор… — заметил сикер. Алексис будто услышала что-то очень, очень ей знакомое. Положив на траву блокнот и ручку, она медленно встала, поправила блузку, и осторожно, почти бесшумно встала рядом с ним. — Я же говорю: я безбашенная. А если серьёзно, то с тобой можно вполне нормально поговорить. Ты… Понимаешь, что-ли. Или стремишься понять. Кажется, её совсем не волновала фраза о «машине-убийце». «Либо она совсем чокнутая, либо действительно понимает» — сделал вывод трансформер. А тем временем солнце уже являло свой последний луч. Небо темнело, янтарь переходил в лиловый цвет, подобный аметисту. Облака разошлись совсем, и были видны первые звёзды. — …Действительно, красивое небо.***
Взмахнув клинком один, другой раз, он не задумается о собственной целостности. Всё, что у него есть, это маленькая, совсем хрупкая жизнь в метр семьдесят с лишним, способная уместиться у него в ладони. Смотря на неё, он поймёт, что у него теперь есть цель. Защитить тех, кого ценит и… Любит? Нет такого понятия у трансформеров… Он поймёт, что может противостоять самому Мегатрону. Если захочет. У него есть силы, есть воля. И даже если проиграет — он, чёрт возьми, не будет один. В любом исходе останется кое-кто, кто сохранит его в своей памяти. Он причинит ей боль — он не захочет этого, но придется. Зато он образумит других. Он докажет, что может сделать что-то хорошее. Он сделает то, что начал. Тихое «спасибо» соскользнёт с уст кибертронца. И пепел, поднятый ветром, ласково взъерошит Ей волосы, когда девушка всё же выйдет на улицу — туда, где останется лишь клинок. Она не осудит. Она всё поймёт…***
Однажды глубоко в лесу они снова встретятся. Правда, под другими обстоятельствами. Восстановленый, почти потерявший память, он лишь успеет увидеть её и сказать всего одну-единственную фразу… — Не забудь моё настоящее имя, хорошо? И она вновь встретится с кошмаром из детства. Вспомнит чудовищную гибель, битву. Проронит слезу, протянет руку перед тем, как десептикон телепортируется на базу. Упадёт на колени. Повторит имя, в ту ночь заставившее звёзды кричать. И никогда уже его не забудет.end