Жизнь там, где я обрёл счастье

Чонгук сидит напротив бутылки виски и равнодушно на неё смотрит. Ещё день назад он мог назвать её лучшей подругой по несчастью, а сегодня не хочется. Вообще не хочется пить. Никогда больше. После слов его Тэхёна, что довольно сильно ранили итак едва живущую душу, больше не хочется. Если есть надежда вернуть его только после того, как он бросит пить, он сделает это. Альфе намного приятней получать поцелуи от своего омеги, нежели от горлышка бутылки. Тэхён… Когда он вспоминает о том прекрасном и светящемся человеке, улыбка сама появляется на устах. Так хочется снова обнять его, так хочется вдохнуть запах спелой вишни, так хочется поцеловать все тело, не отпускать с кровати и вообще… не отпускать никогда и никуда. Он любит Тэ, и Чон это понял недавно. Любит настолько, что готов душу отдать, родину продать, лишь бы только быть с любимым ему человеком. Кто бы мог подумать, что какое-то простое задание от Юнги покажет, как сильно может страдать человек за своей половинкой. Но теперь Тэхён вообще убежал и никто не знает куда, хотя, конечно они знают, просто не говорят Чонгуку. Может, так попросил Ким? Чтобы никто не говорил ему, где он? Может ему на самом деле настолько противен альфа, что омега убежал так далеко? — Эй… Ты здесь? — перед ним машет рука друга, и парень безразлично поднимает на него глаза, — Не хочешь выпить? — эти слова похожи на оскал, а может так и есть? Может теперь все от него отвернуться? Он бы их понял. — Нет. — Чонгук, ты… Не хочешь, выпью я, — после своих слов Юнги открыл бутылку и начал пить прямо из горла. — А ты чё заливаешься? Решил поддержать меня? Поздно, я больше не пью, — все та же безразличность в его глазах и словах никуда не пропала, возможно только усилилась. — Ну и не пей. Ты своё уже выпил. Чонгук ты своё отстрадал, теперь моя очередь, — объяснился Мин и снова примкнул губами к горлышку бутылки с виски. Алкоголь неприятно начал жечь все внутренности, но ему как-то похеру. — Чё случилось? — Чон подошёл к чайнику и заварил себе кофе. — Хуёво все, что сказать. Чимин бегает от меня, и я никак не могу с ним поговорить. Так продолжается уже три месяца, меня уже это заебало, — тяжело вздыхает Мин и утыкается рассеянным взглядом напротив себя, а Чон все ещё готовит кофе позади альфы. — Ну так почему ты за ним бегаешь? Переключись на другого. Тебя чё, мало омег окружает? — говорит брюнет и садится напротив. — Чонгук, ты совсем не понимаешь? Если я сейчас скажу тебе переключится с Тэхёна на другого, ты меня послушаешь? Думаешь это так легко? — Ну у меня другое, — тоже тяжело вздыхает альфа, — Мы хотя бы переспали и встречались, а вы… — Кхм… — прокашливается Юнги и поворачивается, смотря проникновенным взглядом прямо в глаза другу. — Серьёзно? — снова безразличность поселилась на его лице, — И что было? — Все было, — не сдерживается альфа и вскрикивает, но быстро успокаивается, принимаясь за бутылку, — А он утром убежал. — Ого, плохо он с тобой обошёлся. Хотя, знаешь, друг мой, я бы на его месте ещё и побил тебя. Ты этого заслужил, особенно от него, — хладнокровно произнёс Чон, не отрываясь он чашки кофе. — Спасибо, подбодрил. Я это сам знаю. — Тогда на что ты надеешься? - Мин лишь пожимает плечами, делая маленький глоток виски. Они бы наверное ещё много чего могли рассказать друг другу, пожаловаться на жизнь и тому подобное, но нет. Лучше они помолчат. Иногда тишина — лучшее средство для успокоение, нежели крики, побои или споры. Просто нужно взять себя в руки и бороться до последнего. Ведь если ты будешь быстро сдаваться, у тебя ничего не будет. Потому, сейчас на кухне Чонгука оба побитых и израненных в душе альф, сидят и думают над тем, как сами испортили свою жизнь. Юнги даже откладывает в какой-то момент бутылку и делает себе крепкий чай, чтобы успокоить нервы. Ведь понимает, что алкоголь это совсем не выход и не нужно топить своё горе в нём, ибо к лучшему исходу это точно не приведёт. Мин все эти три месяца просто выживает. Он не бухал, как Чонгук, он просто заваливал себя работой и не вылезал из кабинета до полночи, потом кое-как заваливался в дом и, чтобы уснуть, принимал сильные снотворное, которое действовало сразу. Он просто боялся оставаться один и слышать голос Чимина, который его преследовал все время, боялся видеть его во снах, потому что на следующее утро просыпался в холодном поту, который стекал из него вёдрами, и с криками. Он работал как робот: с утра в университет, на работу и спать. Все это сильно выматывало его, он похудел и его лицо осунулось. Силы покидали его с каждым днём все больше и больше, пока однажды Хосок не начал подкидывать ему какие-то таблетки в еду. Юнги о них до сих пор не знает, но другу было очень тяжело на него смотреть. Эти таблетки от нервного срыва, потому что если бы не Хоуп, до него остались бы считанные часы. Альфа все ещё думает о Чимине. Он пытался с ним поговорить, даже подловил пару раз, но тот ударял его и убегал, а сейчас и вовсе так быстро прошмыгает рядом, что старший едва успевает моргнуть. Это режет покруче любого ножа, когда Мин видит, как омега в ужасе оборачивается, чтобы не дай Бог не встретить его. В эти моменты просто хочется опустить руки, не пытаться больше помешать ему. Как там? Если любишь — отпусти? Мин уже на все готов, но вот собственное сердце отказывается, бьётся в судорогах и каждый день все больше и больше доказывает, что «Нет, ты не справишься без него. Да ты просто здохнёшь, загнёшься. Он ведь приносит с собой столько света тебе, сколько ты в жизни не видел и только попробуй сделать что-то не так». Хотя, куда ещё не так? Он, кажется, испортил все настолько, что уже никак не исправишь. Но, с другой стороны, сознание кричит и пытается перекричать сердце, мол «Ты принёс ему столько боли, и я никогда не отстану и не устану повторять это. Ты должен остановится, иначе покалечишь ещё больше. Ты не тот, кто ему нужен, пойми это. Ты — суровый альфа, который никогда не ощущал ласки и любви, а Чимин только в этом и нуждается. Ты не сможешь ему этого дать, потому что не знаешь что это такое. Оставь его в покое». — Эй, вы охренели? — на кухню заходит злой Хосок с маленькой девочкой на руках и просто поражается тому, что устроили его друзья. — Привет, — говори тихо Чонгук и даже не оборачивается, а Юнги вообще только кивает, — Чай будешь? — Да вы… я даже ничего не могу сказать, потому что у меня ребёнок на руках и можете ей сказать спасибо. Если бы не Юра, я бы вам сейчас так выписал. — Не надо, хён, мы конечно очень рады, что у тебя в жизни все наладилось, но у нас как-то все хреновенько. Так что не доставай нас, — говорит Чон, продолжая попивать из кружки. — Чонгук, я в своё время тоже многое потерял. Ты ведь помнишь, как от меня ушёл Сан. Мне пришлось нелегко, но потом я обрёл намного лучшее. Просто я подождал, — Хоуп все понял и, присев рядом, говорил уже спокойней. Чонгук ещё хотя бы слушал, а Мин и вовсе втупился взглядом в чашку и ничего больше не видел. Мысли полностью затопили его и сделать было нечего. — Да сколько можно ждать? — устало проговорил Юнги, отрывая взгляд от чашки. — Ладно, я не буду для вас мозгоправом, вы уже большие парни, но постарайтесь оправится, потому что этим вы добиваете себя окончательно, — альфа кивнул на бутылку и, под конец его фразы, малышка на его руках начала плакать, — Солнышко, не плачь. Пойдём лучше, погуляем, — он улыбнулся её и, поцеловав в ушко, Юра перестала плакать. Видимо, так они её успокаивают. — Счастливый ты, хён, хоть бы так всегда было, — слегка криво улыбнулся брюнет девочке. — Не хорони себя заживо, Чонгук. Я пойду, и чтобы этого больше не было. *** Тэхёну уже через несколько дней надоедает сидеть без дела и только путаться под ногами родителей. Он совсем кстати вспоминает, что недалеко есть его хён — Джин — и было бы здорово с ним встретится. Ким не теряет ни минуты, и в телефоне уже слышатся гудки. — Да? — как всегда весь в работе. На заднем фоне Тэхён улавливает звуки готовки и немного рассеянный ответ друга. — Джин-а, привет, — улыбается он сам себе, довольный наконец-то услышать голос Кима в трубке. Он давно с ним не общался. — Тэ, привет. Ты почему не звонил. Я уже так скучаю. Но ничего, ещё несколько недель и я буду с вами, — тараторит омега. — Джин, я в Кванджуне. Давай встретимся, — уже тише говорит Ким, едва давая закончить Сокджину. — Что-то случилось? Блин, конечно, что-то случилось. Может ты наконец-то рассказал родителям о своём интересном положении? — к концу реплики его голос приобрёл нотки веселья. — Да, но это не единственное. Я очень хочу с тобой встретится. Когда ты сможешь? Завтра? — Да, давай завтра я приеду к родителям и мы встретимся в нашем кафе напротив старой школы в часиков так… три, пойдёт? — Конечно. Тогда до завтра. — Пока. На душе сразу стало спокойней. Ему всегда есть кому выговорится и получить поддержку. А Джин умеет успокоить, у него, порой, получается это лучше всех. Скорее бы завтра, чтобы наконец-то обнять друга и, что там от греха таить, поплакатся на славу. Утро встречает его теплотой. Она не только на дворе (хотя такой хорошей погоды он давно не наблюдал). Но и в сердце. Вчера он заснул быстро — утомился, потому что малыш как-то капризничает и показывает характер, видимо. Он многое из пищи не принимает до сих пор, а ужасные боли в пояснице сильно насторожили молодого папочку. Он где-то вычитал, что настолько сильные боли могут произвести к выкидышу. Также, Тэхён боялся, что его страдание тоже скажутся на этом и был просто обязан себя отвлекать. Папа, когда приходил с работы, почти каждый вечер сидел с ним, и они вместе пересматривали их любимые фильмы, которые давно смотрели и это было непередаваемо. Хотя бы из-за этих вечеров он бы не хотел покидать родительский дом. А ещё потому что боялся не справится, думал, что не хватит денег. И такого рода страх никогда не перестанет покидать его, впредь до того, как малыш появится на свет, а то и дольше. Тэхён одевается, обувается и выходит во двор. Свежий воздух, играющиеся напротив их дома детки, солнышко — это все вмиг поднимает ему настроение ещё больше. Омега рефлекторно, смотря на детей обнимает свой живот и тихонько говорит: — Когда же ты уже будешь так играться? — и улыбается самой яркой улыбкой, которой не подарит больше никому, кроме своего ребёночка. Сокджин встречает его у входа и сразу заключает в такие родные и незаменимые объятия, что может подарить только Ким. Чувствовать запах привычной ромашки, что так любят Чимин и Тэхён, смешанный с ароматом зелёного чая Намджуна уже не так привычно, но не менее приятно. Они прекрасно добавляют друг друга. Омега сажает его за свой столик и они начинают долго разговаривать под приятный ягодный чай, что заказал ранее Джин. — Тэхён-а, ты не можешь сейчас опускать руки, и правильно делаешь, что не впадаешь в депрессию. Ты понимаешь, что это самые рискованные месяцы беременности и тебе стоит беречь себя. Ведь если ты потеряешь малыша, твоя жизнь уже не будет прежней, — держа сидячего напротив друга за руки говорит русоволосый, а последнее он произносит с трепетом и тише, пытаясь не спугнуть Тэхёна. — Конечно, я понимаю. Я стараюсь изо всех сил и очень надеюсь, что все будет в порядке. Я, по правде говоря, и приехал сюда, только ради того, чтобы успокоится и не дай Бог не сорваться. Знаю же, что без последствий не обойтись, — вздохнул он и блаженно прикрыл глаза, откидываясь назад на мягкий диванчик. — Может, ты кушать хочешь? Закажем что-нибудь, я бы тоже не отказался. — Да, давай. Я ем, как сумасшедший. Иногда мне кажется, что это не один малыш, а целых три. — Тэ, ты был у гинеколога? Что он сказал? Ещё не смотрели снимки? — Эм…нет, я не ходил ещё на консультацию, — замешкался омега и предпочёл, чтобы официант их отвлёк от не удобного разговора. На самом деле Тэхён и сам не понимает почему до сих пор не пошёл на консультацию к доктору. Омеги, как только беременеют, сразу бегут в больницу, чтобы быть спокойней. Хотя есть у Кима один заскок — он не хочет знать пол ребёнка до рождение, будь то мальчик или девочка, альфа или омега, он хочет, чтобы для него это было сюрпризом. — Эй, ты думаешь это шутки? Сейчас же пойдём, — решительно говорит Джин, даже не смущаясь стоячего над ними омеги с блокнотиком. — Здравствуйте, что вы будете заказывать? — несмело начинает он. — Я буду кимчи, а ему пасту, — кивает Джин, будто своим мыслям, и официант, также кивнув, уходит на кухню. Они сидят ещё долго. Разговаривают по душам, немного вспоминают детство. Тэхён даже рассказывает, как пересматривал старые фотографии, а русоволосый горько улыбается, вспоминая бывшего. Говорят и о учёбе, потому что Ким перешёл на заочное, когда поехал с Намом сюда, а Тэхён, когда у него будет большой животик, что скрывать будет сложно, тоже перейдёт и вообще переедет в другую квартиру. Расходятся они ближе к восьми часам вечера. Ким едва упросил друга отпустить его домой, не идти в больницу, потому что «ну вечер уже, кто в такое время работает?» и тот вытянул с него обещание, что Тэхён обязательно пойдёт туда по приезду в Сеул и позвонит ему. Омега заваливается на постель и уже видит сон, но решает пойти в душ, а то и вообще немного расслабится в ванной. *** Чимин в очередной раз просыпается ночью в холодном поту, с душераздирающими криками и адской болью в животе. Последние несколько месяцев течки проходят безумно… Просто безумно тяжело, и Пак уже серьёзно задумывается над тем, чтобы пойти в клуб и отдаться первому попавшемуся альфе. Эта боль просто невозможна, и она просто калечит его изнутри. Сегодня уже четвёртый день. Вчера Бён просто заставил его пойти к врачу, а тот в свою очередь сказал, что это случилось из-за сильного удара. Тогда Чимин не мог и представить, что за сильный удар он получил. Но спустя несколько часов, его будто током ударило и он вспомнил о Юнги. Неужели он настолько сильно его избил, что спустя столько месяцев такой эффект? И снова воспоминание накатили большой, просто огромной волной, что будто бы и пыталась утопить омегу в себе. Чимин засыпает и видит его, Чимин просыпается и видит его. Он уже морально устал от вида своего хёна. Это просто мучительно, вспоминать каждый раз жаркие поцелуи, ласковые объятия и горячий секс. Он просто дрожит от нахлынувшего вдруг воспоминаний и просто встаёт с кровати и начинает одеваться. Пак вообще не понимает, что им сейчас движет, но он обязан быть там, с ним, в одной постели. Сонная охрана косо на него посматривает и не решается впускать. Чимин уже кричит и рычит о том, чтобы они разбудили своего хозяина, а те ему толкуют, что у Мина был тяжёлый день, он пришёл домой злой, как пёс, и может и на нем сорваться. Омега продолжает доказывать, что ему все равно, а разговор у него никак не подождёт до утра. В итоге бедняги сдаются и пропускают его на территорию. Один из них звонит Мину, а тот поднимает через гудков пять. — Какого хрена ты мне звонишь? Скучно стало? — ужасно сонный голос, такой родной, шепелявый и хриплый доносится до ушей Пака и приятно ласкает их. — Эм, господин Мин, тут к вам пришёл Пак Чимин и рвётся в дом. Хочет поговорить и до утра это не дотянет. — Ты решил меня наебать, или давно люлей не получали? Кто может прийти в четыре часа утра? — уже шипит на них альфа, порываясь подняться с кровати и пизды надавать, за то что ТАК с ним шутят. — Но ведь… — Чимин не выдерживает и выдёргивает телефон из рук охранника, прикладывает трубку к уху и спокойно говорит:  — Хён, это правда я. Пусти меня пожалуйста, — спустя уже полминуты на пороге стоял Юнги, в домашней одежде, с растрёпанными волосами и такой заспанный, что Пак уже было передумал делать это. — Чимин-а, что ты тут делаешь? — он удивлённо распахивает глаза и впивается взглядом в напротив стоящего человека. — Юнги-я, помоги мне, — тянет он и проходит через порог, бросаясь в объятия старшего, крепко прижимаясь к его груди и обвивая талию. — Чим… у тебя течка? — его глаза все ещё большие от удивление увидеть человека, который буквально несколько минут назад снился тебе во сне, стоит у тебя дома и обнимает. Мин чувствует его сильный запах персика, что тут же начинает окутывать весь дом, чувствует витающее возбуждение и нежно обнимает в ответ. — Я не могу без тебя. И если ты все ещё что-то чувствуешь ко мне… — он всхлипывает и собирается плакать, потому что все настолько навалилось, что сил сдерживаться нету никаких, но его дёргают за подбородок вверх и заставляют посмотреть прямо в такие же горящие глаза. — Нет, Чим, не смей плакать. Теперь мы будем вместе, и я ни за что не отпущу тебя. Если ты, конечно, не убежишь снова утром, — улыбается альфа, все ещё держа Пака за подбородок. — Нет, не убегу, — улыбается и Чимин, но тут же болезненно морщится и хватается за живот, едва ли не скручиваясь пополам. Юнги тут же перестаёт улыбаться. — Что такое? Больно? — Очень. Помоги, — омега хватается за его руку и с силой стискивает, а тот в свою очередь подхватывает его на руки и несёт в свою комнату, шепча по пути, что сейчас станет легче. Мин прямо-таки бросает розоволосого на кровать, отчего второй болезненно морщится и тянет альфу на себя. Тот сразу нависает над ним и просто начинает терроризировать пухлые и обкусанные губы младшего своими. Руки бестактно бродят по несопротивляющемуся телу. Чимин отчаянно притягивает ближе и ближе своего хёна, не желая и миллиметра оставлять между ними. В воздухе летает явные признаки безумного возбуждение обоих озверевших друг другом парней. Омега стонет прямо в поцелуй, потому что тот самый поцелуй вместе с шаловливыми руками Юнги и болью и животе вызывает просто взрыв внутри, отчего сердце обливается кровью и стучит быстрее. Его будто снова и снова заполняют любовью, как бокалом вина. — Ты точно готов? — отрываясь от желанного тела, спрашивает альфа, но рук не убирает, поглаживает бедро. — Юнги-я, если ты ещё раз остановишься, то я за себя уже не ручаюсь, — тяжело вдыхая и выдыхая, говорит Чимин, а блондин лишь улыбается. Он лукаво сверкает глазами, а в следующую секунду омега ощущает, точнее не ощущает…точно чего-то не хватает, но когда пальцы Юнги касаются оголённой кожи, Пак понимает, что с него сняли штаны… и белье, походу, тоже. Младший откидывает голову назад, выгибаясь как змея, когда один палец Мина касается его в самом заветном месте. Альфа обводит дырочку вокруг, а потом творит что-то нереальное, просто сносящее крышу Чимину. Омега понимает, что в него вошёл не палец, а что-то шершавое и мокрое. Когда понимание приходит к нему, Чим стонет с невероятной силой и касается своими пальцами своего же члена. Проводит несколько раз по нему, но его руки быстро убирают и переплетают со своими. Юнги творит что-то адское своим языком. Он очерчивает контуры, проникает внутрь и выходит назад, облизывая, целуя и совсем легонечко покусывая. И Пак готов кончить только от этого. В прошлый раз все было по другому. Юнги был предельно нежен, даже нет, предельно осторожен, чтобы не дай Бог партнёру не было больно. А в этот раз, все уже настолько красочно, что видно звёзды перед глазами. Юнги заканчивает эти пытки языком и снимает с себя футболку, потом приближается к лицу Чимина, обдаёт его губы горячим дыханием и поднимает, чтобы снять толстовку. Младший сразу, будто девственник, будто у него первый раз сейчас с Мином, закрывается и краснеет. Альфа на это лишь улыбается и нежно проводит рукой по щеке. — Чимин-и, это же не первый раз. Не стоит стеснятся меня. Ты прекрасен всегда, — последние слова он говорит на ухо и целует туда же. Блондин начинает оставлять за каждым поцелуем багровые пятна, каждый из которых приносит Паку невероятное наслаждение. Они только начали, а ему уже все нравится. Да блять, ему не просто нравится, он потерял голову окончательно, настолько, что даже не двигается, лишь стонет, мычит и стискивает в кулаках простынь. В итоге поцелуи доходят до пупка и альфа снова останавливается, чтобы дать передохнуть Чиму. Он итак весь запыхавшийся, а природная смазка так и течёт с прохода. Юнги наконец-то снимает с себя штаны, затем белье и проводит рукой по, уже давно стоящему колом, члену. Когда Пак видит такую картину, к нему будто второе дыхание приходит. Он резко поднимается и ставит ладонь поверх руки Мина на своём половом органе и смотрит в глаза. — Позволь мне, — тянет сладко он и оставляет лёгкий чмок на губах. — Ты уверен? — выгибает недоумённо бровь альфа, на что Чимин лишь закатывает глаза и резко бросает парня на кровать, нависая теперь над ним. Юнги, вот честное слово, вообще охуевает от всего происходящего. Такой Пак Чимин его более чем устраивает и пусть он только попробует утром сбежать — альфа на нём живого места не оставит: весь будет в метках. Ему уже надоело все время упускать этого омегу из рук. Сейчас все настолько хорошо, что лучше и быть не может. Поэтому Мин отдаётся ему весь и просто повинуется. Чимин творит тоже самое, что творили только что с ним. Просто доводит до оргазма одним только дыханием, опаляет нежную кожу и заставляет рычать от удовольствия. Сначала он проводит языком по всему стволу, от начала, до самой головки и там и останавливается. Примыкает губами к ней, легонько причмокивая и покусывая, потом начинает помогать себе руками, проводя левой по всей длине, выпуская головку изо рта, а потом резко заглатывает полностью весь. — Твою мать… — Юнги кричит и рычит, так же сжимая в руках простынь. Ему было бы стыдно с любым другим омегой, опускаться до такого, но не с Чимином, потому что это очаровательное создание теперь его и никто не помешает их счастью. Мин не выдерживает и одним махом переворачивает омегу на кровать, нависая сверху. Впивается в губы диким поцелуем и, пока Пак ещё не отвечает, резко входит в него пальцами. Двумя сразу. Розоволосый замирает, а в следующею секунду уже царапает кожу на плечах альфы, оставляя красные и длинные полоски. Оба шипят, потому что больно, но это боль настолько приятна, что они чувствуют себя мазохистами. Мазохисты, которые бешено влюблены друг в друга и мазохисты, которые готовы потеряться в этой любви навсегда. Блондин размеренно двигает пальцами, соединяя и разъединяет их, продолжает целовать омегу и добавляет ещё один палец. Чимина накрывает по новой и он просто захлёбывается в своих стонах. Пот стекает по лицу и всему телу, как и одного, так и у второго. Волосы растрёпаны, вокруг жара, что хоть окна открывай. По комнате, да что там по комнате, кажется уже по всему дому разносится запах персика вперемешку с яблоком, что создаёт идеальный тандем, в котором хоть утони. Юнги просто трахает младшего своими пальцами, от чего тот все ещё выгибается. Альфа припадает поцелуем в правое плечо, вынимает пальцы и заменяет их своим членом, параллельно кусая за плечо. — Юнги-я, быстрее…пожалуйста… — стонет Чимин, хватая целующего все его тело Мина за волосы и с силой сжимая у корней. Тот слушается и ускоряется. Он ускоряется с каждым разом все больше и больше, выбивая изо рта младшего волшебные стоны и крики. Вся его спина исполосована и сильно жжёт, Пак тянет волосы так, будто хочет вырвать, а сам он уже кажется близок к разрядке. Чимин же весь в засосах и укусах, боли в животе пропали, зато задница горит, как ненормальная. Да у него даже голос скоро пропадёт, настолько сильно он кричит. Хорошо, что Мин живёт не в квартире, а то, ей Богу, разбудили бы весь подъезд. Кончают они вместе, спустя несколько минут и Юнги мешком валится сбоку. Он вообще-то принял снотворного и сейчас пиздец как сильно хочет спать. После такого секса, но проспит не меньше как пять часов, а ему утром на работу. Хотя…какая к чёрту работа. У него тут омега любимый под боком, с которым у них произошёл жаркий секс только что. Как он после такого может идти на работу, тем более на учёбу. Да он сегодня итак должен был прогулять её, но не где-нибудь, а в компании, ведь там завал. Но сейчас его это совсем не волнует. — Спасибо, — тихо говорит Чимин, когда альфа уже практически уснул и ложится ему на грудь. — За что? Чим, ты ведь теперь мой и не за что меня благодарить, — он обнимает его за талию, едва касаясь, поглаживает. — Серьёзно? — омега поднимает голову и удивлённо смотрит, — Мы теперь вместе? — Конечно вместе. И только не говори, что ты против — я тебя убью. — Я сам себя убью за это, — улыбается розоволосый и укладывается назад, укрывая их одеялом. — Я люблю тебя. Я понимаю, что ты не можешь так быстро отве… — Я тоже, — перебивает его Пак и закрывает поцелуем, таким томным и сладким, до одури. Утро ещё никогда в жизни не было таким хорошим, как сегодня, даже не смотря, что на улице ужасный дождь, гроза и сильный ветер. Оно прекрасное. Юнги просыпается от очередного сильного порыва ветра, что раскачал дерево около окна и ветка сильно ударила по стеклу, грозясь выбить его и лишить такого чудесного утречка. Пак спит, отвернувшись задом, которым он бестактно упёрся в утренний стояк альфы и обнимает себя руками старшего. Мин, смотря на такого омегу, улыбается и целует в макушку. Он бы ещё повалялся, но нужно встать и хотя бы позвонить Намхёну и сказать, что его не будет, а ещё не помешало бы принять душ и приготовить завтрак. Альфа дёргается, но крепкая хватка его останавливает. — Ты хочешь, чтобы я проснулся один? — говорит Чимин сонным голосом, но не открывает глаза и не двигается. — Но ты же уже проснулся, — улыбается блондин и сам разворачивает омегу в своих объятиях, получая в ответ такую же сонную улыбку, — Доброе утро. — Прекрасное утро, — говорит Пак и тянется за поцелуем. — Эй, если мы сейчас продолжим, то сегодня не покинем пределы этой комнаты. Вставай и иди в душ, — хлопает ладошкой по ягодице, и розоволосый охает. — А ты строгий. — Конечно, но я могу быть и добрее, если будешь меня слушаться. — А ты будешь меня слушаться, — также спрашивает младший, садясь на кровати и обнимая парня за шею. — Только если мы будем наедине, — подмигивает он и поднимается с кровати, — Вставай Чим. Я пойду на кухню, а ты в душ. — Эй, — встаёт он следом и снова обнимает, — Давай лучше я на кухню, а ты в душ. Не порть мой статус омеги, — улыбается он и надевает на себя футболку Юнги. Потом Пак осматривает альфу хищным взглядом, приближается ближе и кусает нижнюю губу, а когда тот хотел затянуть его в поцелуй, отстраняется, убегая из комнаты. — Проказник мелкий, — машет головой и уходит в ванну. Чимин тем временем готовит чай для себя и кофе для альфы. Также готовит быстрый омлет и такой же быстрый салат к нему. Улыбка во все лицо так и не сходит, он так ярко улыбается, вспоминая ночь, что даже не замечает, как порезался. — Блин, — цокает он и сразу идёт промывать рану. Кровь никак не останавливается и Чимин решает просто заклеить её пластырем. Он тянется к верхнему шкафчику, чтобы достать аптечку, но её на месте не оказывается. Омега ищет в других шкафчиках, но не находит. Значит, они находятся выше. Он вздыхает, берёт стул и становится на него. Блин, ну зачем он переставил аптечку так далеко. Пак почти дотягивается до неё, но за окном сильно загремело и он нормально так испугался, даже пошатнулся, но вот удара не услышал, вместо этого: — Хух, поймал. Ты чего туда полез? — спрашивает Мин, который слава небесам успел поймать омегу, когда тот падал. Он стоит в одном полотенце, а Чимин отчаянно к нему жмётся, даже не замечая, как испачкал его грудь своей кровью. — Прости, я хотел достать пластырь. Я просто порезался, — отвечает он, но с рук альфы не слазит, а обнимает за шею и утыкается носом туда же. — Почему ты такой неаккуратный? Посиди здесь, я достану, — блондин садит Пака на столешницу и достаёт всё, что нужно. Затем он снова промывает рану и, заклеивая пластырем, целует. — Спасибо, — улыбается тот и соскакивает с места, — Садись кушать. — Ага, — Мин следует указаниям и садится за стол, принимаясь кушать, а омега садится напротив, повторяя тоже самое. — Какие у тебя планы на сегодня? — Ну, в универ мы по любому не пойдём, на работе справятся без меня, так что сегодня я весь твой. — Это хорошо. Там такая ужасная погода, даже идти никуда не хочется. — Нам и не придётся. Ты остаёшься у меня. И вообще, переезжай ко мне. — Эм… хён, я не могу, — Чимин мнётся и боится вновь все испортить, но делать нечего, он никогда не оставит Тэхёна одного с этим справляться. По правде говоря, он даже готов переехать в новую квартиру вместе с ним и быть малышу как вторым папой, вот только Тэ все отнекивается, мол не нужно он сам справится. Хотя ни черта он сам не справится, а говорит так, потому что не хочет отбирать молодость у Пака. — Эй? Ты чего задумался? Нет, я понимаю, это слишком быстро. Хорошо, можешь жить там, но ты же будешь частенько оставаться у меня? — все так же весело говорит Юнги, а вот розоволосому уже не до смеха. Он об этом не думал. Ему рано или поздно придётся оставить Тэ одного, но как же он справится? Тэхён же ничего не знает и не шарит в этом. Нет, конечно у Чимина навыки не больше его, но все-таки тот хотя бы более ответственный, чем Ким. — Не в этом дело, просто… я не знаю, смогу ли я переехать. — Чим, ты меня пугаешь. Что-то случилось? У тебя проблемы? — заботливо спрашивает старший, отвлекаясь от еды и беря руку омеги в свою. — Нет, у меня нет проблем, просто… я не могу тебе все сейчас объяснить, потому что это совсем не альфье дело. Как бы я не доверял тебе, это не мой секрет. Ты можешь подумать причём здесь это, но… в общем, это… — он так нервничал, словно его засекли с места преступления. С языка так и хочет сорваться: «это все из-за пьяницы-Чонгука и тупицы-Тэхёна, который залетел от первого и не хочет ему в этом признаться. Я единственный, кто есть рядом и не могу бросить друга в беде», но он держится. — Чимин-а, не волнуйся ты так. Раз ты не сможешь переехать, то давай будем просто так встречаться. Я подожду, сколько скажешь. — В том то и дело, что я не знаю сколько придётся ждать. Юнги-я, я так боюсь все сейчас испортить, но ты поверь мне пожалуйста и вообще, через несколько месяцев ты все узнаешь. — А вот это меня очень пугает. Что там у вас с Тэхёном могло случится? — глаза Мина округлились и он вопросительно посмотрел на своего парня, — Ощущение, будто кто-то из вас залетел, — он тут же улыбнулся и далее начал кушать. — Кхм… — от того, как Чимин тактично кашлянул, а Юнги чуть не подавился своей едой. — ЧТО? — крикнул он и не веря посмотрел на омегу. — Юнги-я, это… просто забудь, — Пак хотел было ретироваться с кухни, но его словили за запястье и усадили на колени. — Подожди. Объясни мне. Тэхён беременный? — его глаза все ещё были округлены, а сам парень смотрел так, будто сейчас ему расскажут самую большую тайну века. — Да, — вздохнул младший и опустил голову, — Уже четвёртый месяц почти. Но это, ты просто забудь, я ведь клялся, что никто от меня ничего не узнает. А если ты ещё и Чонгуку расскажешь, я же... — и он снова прикусил языка, потому что понял, что сболтнул лишнего. — ОТ ЧОНГУКА? — Хён… — Хорошо, подожди мне нужно все переварить. Пойдём в комнату и ты все расскажешь, — альфа спустил Пака со своих колен и встав сам, положил посуду в посудомойку. — Но хён, я не могу… — Можешь, я помогу вам. Пошли, — они направились в комнату, где разложились на кровати. — Так ты говоришь, что Тэ забеременел от Чонгука четыре месяца назад. Что же тогда было? — альфа задумался и начал поглаживать бедро Чимина, от чего омега начал смущаться и зарылся носом в рёбра того, — Может… когда мы были в клубе. Они ещё так перебрали. Точно, они ведь потом поехали к Чону. А после этого они ещё начали встречаться. И где-то через две недели, Тэхён его бросил. Да, все думали почему, ведь все хорошо было. А вот ты знал и скрыл это от меня. — Мы с тобой ещё не так хорошо общались. — Хм, ладно. Мы ещё вернёмся к той теме, но мне более интересно узнать, почему ты меня избегал, а потом сам явился в четыре утра и переспал со мной? — снова этот вопросительный взгляд и глаза в глаза. Чимин хотел было их отвести, но резкий поцелуй не дал возможности это сделать, — Я очень внимательно слушаю, — отстраняясь тихо прошептал старший и улёгся назад. — Нууу… — Чим, теперь ведь все хорошо, а могло бы быть ещё лучше, если бы ты не шарахался от меня каждый раз, когда я проходил мимо. — Просто вчера мне было очень больно. Мне нужен был альфа. — Так это я тебе был нужен, или ты мог пойти к любому другому альфе? — Нет, я ведь люблю тебя, — тихо добавил омега и снова покраснел. — Что ты сказал? Мне не послышалось? — улыбнулся альфа и начал щекотать розоволосого. — Не послышалось. Я правда рано или поздно пришёл бы к тебе, ну или сдался бы. Тем более, ты видел себя в зеркале? У тебя лицо осунулось, и ты сильно похудел. Это ведь сами кости, — он прошёлся ладошкой по рёбрам, — Как ты будешь меня на руках носить? Я обязательно тебя откормлю и станешь похож на здорового альфу. Ты хоть представляешь, как больно мне было смотреть на тебя такого побитого жизнью, не выспавшегося, с синяками под глазами. Я хотел отбросить весь свой бойкот и пойти к тебе. Вот и не сдержался ночью, — спокойно говорил Пак, выводя рисунки на животе и груди Мина. — Ну, и из-за чего был твой бойкот? Почему не мог подойти ко мне? — альфа старался сохранить разумный вид, но от слов заботы ему так и хотелось взвизгнуть, как маленькая девочка. — Потому что я знал что после этого мы сто процентов начнём встречаться, а я очень боялся ответственности. Тем более потом, я не мог бросить Тэхёна, хотя он говорил мне много раз, чтобы я наконец-то был с тобой. Мне жаль Тэ, потому что он теперь самый несчастный из нас. — Ты ошибаешься Чим. Он теперь самый счастливый из вас. У него будет ребёнок и я не знаю, что может принести большее счастье для омеги. Неважно, что у него не будет альфы какое-то время, у него будет частичка его и Чонгука. Что бы он не говорил и как бы ненавидел Чона, он все равно будет ему благодарен за малыша. — Хён, ты такой умный, — сказал Пак и поднял голову, ставя подбородок на грудь тому, — Я прям восхищаюсь тобой, — на эти слова Юнги лишь ухмыльнулся и повалил омегу на спину, нависая сверху, и начал целовать.