Это произошло несколько дней назад. Я почти всю ночь просидел за рабочим столом, уткнувшись носом в старую книгу с потертой обложкой и пожелтевшими от времени страницами. Кажется, она лежала в этом кабинете ещё до того, как я впервые переступил порог корпуса разведки. Я давно собирался её прочитать, но из-за недостатка времени откладывал книжку на самую дальнюю полку. Я вспомнил про неё только тогда, когда Ирвин дал мне несколько выходных. Роман оказался крайне интересным. Я так сильно увлекся, что заснул сидя в кресле, а когда проснулся, с кисти моей руки на меня смотрела пара любопытных волчьих глаз. Зверек махал хвостом, вертел ушами и принюхивался ко мне, словно живой. Думаю, оказавшись на моей руке, он был удивлён не меньше меня. Не помню сколько мы смотрели друг на друга, вытаращив глаза, но эти моменты для меня были очень неординарны. Как плоский рисунок может подавать признаки жизни? Я слышал, про метки, про то, что обретя её, ты будешь принадлежать одному человеку всю свою жизнь, но и представить не мог, как сильно меня напугает её появление. Я с раннего детства висел на волоске от смерти, выживая в трущобах, шатаясь по улицам среди бандитов и убийц. Мне нравилось чувствовать себя независимым и свободным, по крайней мере я считал, что таковым являюсь, но когда я завел себе друзей, всё стало совсем иначе. Я понял, что привязываясь к кому-либо, мы лишаемся своей неуязвимости. Я был готов защищать их ценой своей жизни. Мне было плевать, когда я страдал физически, но в те мгновения, в которые я наблюдал их разорванные тела в окровавленном поле, я был готов взвыть от жуткой боли, разрывающую мою грудь. Мне больше не хотелось испытывать горечь утраты. Более того, смогу ли я вынести смерть человека, с которым связала меня сама судьба? Пожалуй было неправильно задумываться о смерти своей родственной души в моменты её появления, но иначе я не мог. Я понимал, что я не рад появлению метки на своей руке, точно так же, как и появлению родственный души. Я не тот человек, с которым стоит завязывать отношения. Я не хочу заставлять страдать ни себя, ни свою избранницу. Я могу не вернуться с вылазки, могу остаться калекой, да и сам по себе я слишком апатичен и холоден для любви и романтики. По этой причине я запретил себе любить и быть любимым. А если это кто-то из разведки? Я не хочу передергиваться за стенами во время вылазки, рисуя в своей голове ужасные трагичные картины. Нет, я определенно этого не выдержу. С меня хватит смерти лучших друзей и моей команды... Тогда я и решил спрятать метку от своих глаз, усердно пытаясь игнорировать её жжение. Волчица рычала, сверкала обиженным взглядом, а я терпел, делал вид, что её не существует. Я слепо надеялся, что после того, как я закрою на всё это это глаза и сделаю вид, что метки не существует, всё будет как раньше, но позже понял, как сильно ошибался…
***
Прошло около недели. Метка на руке Леви начинала всё больше и больше привлекать к себе внимание, желая прорваться через наложенную на неё бинтовую повязку и добиться признания от своего обладателя. Аккерман стал плохо спать и есть. Он чувствовал неимоверную усталость. Внутри него бушевало чувство вины перед своей родственной душой. Своим решением он обрек на одиночество не только себя, но и ту, что находится на другом конце красной нити судьбы, которой они теперь навеки связаны. Он понимал насколько это эгоистично, но ничего не мог с собой поделать. Все стали замечать паршивое состояние Леви и грешили на всплеск лихорадки, не зная истинной причины страданий капитана. Ирвин уговаривал Аккермана взять больничный и отлежаться недельку в лазарете, но тот категорически отказывался, всё глубже и глубже закапываясь с головой в рабочую рутину. Капитан не понимал, что изводил сам себя; заставлял мучиться от жжения метки и болей в области сердца. Как Леви ни старался, сосредоточиться на чём-либо у него не получалось. Мысли возвращались к избитой теме о родственной душе. Леви достал из внутреннего кармана выстиранный белый платок и вытер им испарину на лбу. В его рабочем кабинете было жарко. На улице светило яркое солнце, птицы щебетали, прыгая по веткам деревьев, а небо было чистое-чистое, без единого облачка. В дверь кто-то постучал. Леви отвернулся от окна и монотонно произнес: " Войдите" В кабинет нырнула Ханджи. — Привет! Чудная погодка, да?! — она поправила папку под левой рукой и задержала взгляд на капрале. — Как-то ты плохо выглядишь. Ты точно хорошо себя чувствуешь? — Всё нормально. — сказал Леви, откинувшись на спинку стула. — Просто я не переношу жару. — А, вот как! Ой, ты знаешь я сама жару терпеть не могу, но в тоже время не люблю когда слишком холодно… — начала в привычной манере тараторить майор. — Вообще, я предпочитаю стабильность. Капитан чувствовал, что назревает длительный разговор «ни о чём». Сил выслушивать длинные речи майора не было ни сил, ни желания. Голова и без того гудела от назойливой духоты. — Ты что-то хотела? — поинтересовался Леви. — Ах, да. — опомнилась Зое — Лестрейд заболел, лихорадка подкосила. Молодежь тренировать некому. Сможешь заменить его сегодня? Леви тяжело выдохнул. В его планы не входило торчать под солнцем и подгонять солдат, но может быть это хоть как-то поможет развеяться? — Ладно. — согласился он. — Во сколько тренировка? — Из-за жары её перенесли на вечер. В 17:25. — Ханджи посмотрела на часы и тихо ойкнула. — Мне пора бежать! Не забудь 17:25! — крикнула она, на выходе из кабинета. Дверь захлопнулась. — Не забуду. — буркнул Леви в нависшую тишину. Капитан посмотрел на часы, они показывали 15: 13. Он встал с насиженного места и потянулся. Времени было предостаточно; охладиться и привести себя в порядок он уж точно успеет. Капитан встал и, захватив чистое полотенце из шкафа, пошел в душевую.***
Близилось начало тренировки. За несколько часов на небе успели появиться тучки, которые скрыли безжалостное солнце. Благодаря им стало куда прохладнее, да и воздух перестал быть таким тяжелым для дыхания. Леви, как и обещал Ханджи, в назначенное время был уже на полигоне. Перед ним смирно стоял сто четвертый отряд во всём своём составе. — Добрый вечер, — поздоровался капитан. — Сегодня я буду проводить у вас тренировку. Можете считать, что вам не повезло. Разогревайтесь. Сегодня будем заниматься борьбой. Армин прикусил губу, а лицо Жана и Конни заметно помрачнело. Все прекрасно знали, что за занятие каждый должен будет сразиться с капитаном один на один. Все солдаты этого жутко боялись. Леви не жалел никого, будь ты низкий или высокий, сильный или хилый, получали в равной доле все. Он был осторожен только с новичками или теми, кто недавно получил травму и ещё не до конца поправился. Все начали растягиваться и разогревать мышцы перед грядущим боем. Первым по счету вышел Жан. Бой длился не долго, Криштейн не уследил за ногами капитана и рухнул на землю. Дальше пошел Армин, Конни, Саша, Эрен — никто так и не смог впечатлить капитана, хотя он признал, что ребята стали немного порезвее. Последней по счету вышла Микаса. Сто четвертый отряд замер в предвкушении; вот-вот начнется самый интересный поединок. Только один Эрен стоял мрачнее тучи, и Армин выглядел каким-то растерянным. Совсем недавно с Микасой начали происходить странные вещи. Она подолгу пропадала неизвестно где или всё время лежала в казарме на своей кровати. Больше всего удивляло то, что она совсем перестала мотаться за Эреном и даже не влезала в его драки с Жаном. Армин как-то решил зайти к ней и поинтересоваться что с ней происходит. Он вошел в казарму и увидел неприятную картину. Микаса сидела на кровати и сжимала правую руку, из которой сочилась кровь. На вопросы Армина: " Что с тобой?!», " Может быть позвать доктора?!» Микаса сразу не ответила. Она села на стол и выдвинула ящик, из которого достала бинт. После этого прозвучало короткое: " Не надо." Армин заметил её бледное донельзя лицо и дрожащие руки. Кровь шла из кисти руки, неужели она это сделала сама? Нет, Микаса бы ни за что не стала бы вредить себе, тем более таким образом. У неё с лица не сходили тёмные синяки, а кожа была бледнее, чем обычно. Выглядела она, словом, как во время болезни, но в лазарете сказали, что она абсолютно здорова. Он прекрасно понимал, что с её подругой что-то происходит, но она ничего не рассказывала ни ему, ни Эрену, ни кому-либо ещё. Она так сильно замкнулась в себе за последнее время, что не заметить это было уже невозможно. Арлет рассказал Эрену об увиденном. Он счел это единственным правильным решением. Вместе они уж точно смогут ей хоть как-нибудь помочь! В этот же вечер Эрен пошел к Микасе выяснять причину её столь странного поведения, но на свои вопросы он ответа не получил. Тогда они чуть не подрались. Эрен был жутко зол из-за молчания Микасы, он хотел выяснить в чём дело и заодно заглянуть под её повязку. Ничего не вышло. Эрен вышел из казармы, при этом сильно хлопнув за собой дверью. — Капитан, Микаса неважно себя чувствует. — предупредил Эрен. — Со мной всё в порядке. — совершенно спокойно отозвалась Микаса. Тут Йегер не выдержал. Он сжал руки в кулаки и рыкнул. — Да что ты говоришь?! Йегер так сильно измучался из-за поведения сводной сестры, что больше не мог сдерживать своих эмоций. Ему надоело гадать на кофейной гуще и предполагать что же могло с ней случиться. Он ринулся вперёд и вцепился Микасе в ворот белой рубашки. Его глаза были переполнены злостью, казалось, вот-вот в ход пойдут кулаки. — Может, уже прекратишь играть в молчанку и расскажешь в чём дело? Ты себя со стороны видела?! — Эрен, ты совсем сдурел?! — на помощь Микасе из строя вырвался Жан. Он схватил Йегера за руки и попытался оттащить его в сторону. — Отставить, балаган! — пугающим голосом скомандовал капитан. Эрен грубо оттолкнул от себя Жана и остановился. Он перевёл взгляд на Микасу, которая уже как ни в чём не бывало стояла к нему боком. Азиатка посмотрела на него уставшим взглядом и отвернулась. Эрен был готов снова накинуться на неё, но на этот раз его остановил капрал. Всего лишь одним движением он вынудил Эрена лечь на землю. — Йегер, после занятия тебя ждет наказание за неисполнение приказа.- холодно сообщил капитан и отпустил его. — А до тех пор постой где-нибудь в сторонке молча и не попадайся мне на глаза. У Аккерман есть язык и говорить она вроде тоже умеет, если надо, предупредит о своем состоянии сама. Эрен встал и, молча развернувшись, отошёл в сторону. Микаса опустила взгляд и, собравшись с мыслями, перевела его на капитана. — Ты точно готова? — поинтересовался Леви, еле заметно прищурившись. Аккерман уверенно встала в боевую стойку и молча кивнула. — Встаньте в пары и отрабатывайте удары. Криштейн, следи за ногами. Саша, учись не бояться ударов своего противника. Вперёд. — скомандовал он Товарищи переглянулись и пошли выполнять приказ. — Что ж, начнём. Неожиданно подул сильный ветер. На небе висела пухлая дождевая туча, которая вот-вот собиралась излиться на головы солдатам. Леви решил нанести удар первым. Микаса увернулась, кулак капитана пролетел мимо её лица. "Неплохая реакция!" - подумал капитан. Аккерман не растерялась и тут же попыталась ударить соперника коленом в живот, но Леви предвидел этот ход и поставил блок. Внезапно он замер. По рукам пробежались мурашки, а сокрытая бинтом метка начала отзываться покалывающим теплом. Микаса почувствовала тоже самое и от удивления широко распахнула глаза. Не понять очевидное было невозможно. Перед Леви стоит его родственная душа, которую он так сильно хотел избежать. Микаса отшатнулась назад, схватившись за перебинтованную руку. Бой между Аккерманами остановился, не успев начаться. Солдаты отвлеклись от тренировки и устремили свои взгляды на капитана и стоящую напротив него Микасу. Их очень удивило их поведение и выражения лиц. Капитан впал в глубокую задумчивость посреди боя. Его взгляд выражал некую отрешенность, словно за эти секунды произошло нечто очень грустное. Микаса была чем-то разочарована. Она опустила голову вниз, скрывающегося своё лицо за короткими чёрными, как воронье перо, волосами и сжимала перевязанную кисть. С неба начали падать первые капли дождя, что послужило поводом для преждевременного окончания занятия. — Тренировка окончена. — скомандовал капитан и выпрямился. — Йегер идет мыть полы во всех мужских казармах, а Аккерман остается здесь, свободны. На небе сверкнула яркая вспышка. Солдаты послушно поспешили покинуть полигон, желая вернуться сухими, по крайней мере настолько насколько это было возможным. Аккерманов окружил приглушенный шум дождя. Туча была небольшой, серой, с белыми дымчатыми просветами. Весеннее ненастье будет длиться недолго и, скорее всего, небо скоро снова станет чистым. Находится вечером на улице после дождя самое настоящее наслаждение! Кругом витает прохлада и свежесть, а всю летающую до этого в воздухе пыль прибивает к земле. Это самый настоящий подарок после долгого жаркого дня. Птички спрятались. Всё затихло. Только порывы ветра, которые шебуршали верхушками деревьев нарушали воцарившийся покой. Микаса и Леви остались одни. — Аккерман, я не знаю что и сказать. — произнёс капитан, отведя взгляд в сторону. — Пойми, я не… — Я знаю… — перебила его Микаса. Аккерман спешно сняла бинт и продемонстрировала Леви растертую до крови метку. На тонкой кисти её руки тоже был изображен волк, только немного больше, чем у Леви. Он лежал, положив голову на лапы, и почти не двигался. Только уши иногда слегка подрагивали. — Это ведь вы пытались стереть метку верно? — спросила азиатка.- Можете не утруждаться в объяснениях, я всё понимаю, сэр. — Я не знал, что моя родственная душа это почувствует. - завороженно глядя на кисть рядовой, признался Леви. -- Если бы я только знал... Аккерман сжала руку в кулак и, не выдержав нахлынувших эмоций, со всей силы ударила капитана в живот. — Мне было больно. — прошипела она и всхлипнула. Внутри Леви всё перевернулось. Было глупо пытаться стереть метку, было глупо бежать от подарка судьбы. Леви никогда прежде не интересовался темой родственных душ, поэтому осведомлен обо всём этом он был очень мало. Эту тему он не с кем не обсуждал, да и в разговорах она не всплывала ни разу. Откуда ему было знать, что его зона метки напрямую связана с зоной метки соулмейта? Что каждая царапинка в этой части тела отобразится в том же месте и у его половинки? Аккерману было так плохо, а метка так сильно выворачивала отторгающую её душу, что он был готов попробовать что угодно, лишь бы избавиться от неё. В порыве страдания от разъедающей боли, усталости и раздражения, он совершил невероятную глупость! Микаса замахнулась правой рукой для нового удара, но не смогла нанести его, обессиленно опустив руку. Она без объяснений резко развернулась и побежала прочь, в густую чащу близ находившегося леса. — Аккерман, стой! Я не хотел! — крикнул Леви, в порыве ринувшись вперед, но, спустя пару шагов, остановился. Микасе хотелось убежать как можно дальше от чувств, от капитана и больше никогда их не вспоминать. Когда Микаса получила метку, её сердце наполнила радость. Мысль, что теперь у неё появился тот, кто её примет и будет с ней до конца жизни, подбрасывала угольки в промерзшую душу. Жаль оно длилось недолго... Неделю назад Микаса проснулась утром не от кричащей фразы "Подъем!", а от жуткой боли в руке. Какой же коктейль эмоций пронесся по её венам, когда она ощутила, что не нужна своему соулмейту. Микаса бежала всё глубже и глубже в лес, распихивая руками кустарники и ветки деревьев. К горлу подступил комок, который хотел вместе с криком вырваться из глотки, но вместо этого послышался протяжный заглушенный сип. Она не могла позволить себе кричать, это было унизительно перед самой собой. Она опустилась на колени рядом с толстым стволом дуба и закрыла слезившиеся глаза ладонями. Все считают Аккерман бездушной, холодной девушкой с мрачной душой и сердцем, но это не правда! За этой маской прячется чувствительный и эксцентричный человек с чувствами, мечтами и желаниями. Да, пережитое в детстве наложило на нее отпечаток. Она свыклась с этим. Сейчас пытается мириться с тем, что её отвергает член семьи, но как она будет жить с тем, что от неё отказалась родственная душа? Микаса оголила запястье, ещё раз взглянув на мохнатого волка, который, кажется, страдал вместе с ней. Из глаз покатились крупные слезы, которые вместе с моросящим дождем скатывались по её щекам. Она поджала колени под себя и, облокотившись на ствол, подняла голову к небу. Микаса прикрыла глаза и расслабилась, пытаясь привести себя и свои мысли в чувства. Мама ей как-то говорила, что во всём плохом всегда есть частичка хорошего, только нужно её увидеть и, может быть, плохое не будет казаться таким уж и плохим? А что может быть хорошего в случае Микасы? С Эреном она поссорилась, родственная душа не желает того же, чего и она, но, а что, если представить, что всё это произошло к лучшему? Может Эрен наконец поймет, что нужно думать прежде чем делать, когда пару раз чуть не лишиться по своей глупости жизни? А капитан… А капитану без неё просто будет легче. Да, пускай всё сложилось не так, как она мечтала, но в этом должен быть какой-то смысл. Хоть что-то хорошее. С такими мыслями Микаса полностью успокоилась и приняла ситуацию. Она твердо решила, что сама отстранится от Эрена, а что касается родственной души… Делать вид, что её нет. Что она где-то далеко-далеко, вне зоны досягаемости. По щекам снова покатились соленые слезы, которые остановились в приподнятых уголках обветренных губ Аккерман.Слишком отчаянно...
***
Когда наступил вечер, я решил поговорить с Аккерман. Каким же я был идиотом! Я стал жертвой собственных предрассудков. Это из-за меня страдает и моя душа, и душа Микасы. Чёрт меня дернул разодрать себе кисть! А метка всё равно в итоге просто переместились чуть левее, как ни в чём не бывало. Легче мне не стало. Меня продолжало одолевать хандра. Если бы я только знал, что моя выходка причинит боль не только мне, но и ей, я бы этого не сделал. Какой же я эгоист. Она наверное, как и все мечтала о вечной любви и верности, а ей попался я. Человек, который попытался стереть с ней связь и убежать от этого всего как можно дальше. Я подумал над ситуацией и решил обратиться к Ирвину. Мне было важно сейчас узнать мнение со стороны. Командир долго сверлил меня неодобряющим взглядом, при этом не говоря ни единого слова. За эту паузу я придумал тысячи гипотез по поводу того, что он сейчас скажет. В итоге он мне выдал: " Ты сам своими предубеждениями вырыл и себе, и Микасе могилу. Я понял, ты боишься её потерять, а после мучаться, но скажи мне, по твоему, если она умрет, когда вы будете порознь, тебе от этого будет легче?» Меня как водой окатило, а ведь действительно, Ирвин, черт возьми, прав. Почему я решил, что отгородившись от чувств и родственной души, я не буду страдать? " А ещё ты знаешь, я думаю, что тебе стоит больше настраиваться на хорошее» — сказал тогда командир. — " Наслаждайся тем, что дает тебе судьба сейчас, отнять она всегда успеет. Мне кажется, в данный момент тебе нужно очень быстро сорваться с места, бегом покинуть мой кабинет, найти её и попросить прощения, надеясь, что после всего этого она тебя простит.» И ведь я именно так и сделал, но не нашел её. Брауз сказала, что она ещё не вернулась. Эрен тоже понятия не имел где она находится, а ещё, кажется, он был очень удивлен, когда я задал ему этот вопрос. Хорошо, что я успел скрыться за поворотом до того, как в его голове созрел вытекающее из всего этого: " Если она не с вами на полигоне, то где?» Я сломя голову понесся в лес. прекрасно понимая, что это была бредовая идея и мне навряд ли удастся её найти, но я больше не мог сидеть на месте. Я посмотрел на свою руку. Волчица ожила и начала топтаться на месте, втягивая носом воздух. Внезапно я почувствовал куда мне нужно идти. Меня вела моя метка, от которой я так желал избавиться...
***
На небе уже стемнело, над головой появилась неисчисляемое количество звезд. В лесу стало настолько темно, что можно было с легкостью обо что-нибудь споткнуться, но капитана это не волновало. Он несся со всех ног в ту сторону, куда вела его метка. Неожиданно волчица затихла. Леви растерялся, он больше не чувствовал нужное ему направление. Он уж было хотел её окликнуть, но внезапно он услышал тихие шаги, под которыми с треском ломались опавшие ветки. Он замер и повернулся к источнику звука. Он увидел человеческий силуэт и донельзя знакомую взъерошенную макушку. — Микаса? Аккерман чуть не подскочила от неожиданности. Она повернула голову в сторону и увидела капитана. — Сэр? Что вы тут делаете? — устало и с толикой непонимания в голосе спросила она. Леви ринулся к Аккерман и, обхватив её двумя руками, сильно — сильно прижал к себе. — Я искал тебя. Прости меня. — прохрипел он. — Я очень сильно сожалею из-за того, что сделал. Я стал жертвой собственных предрассудков. Я больше не хочу убегать от будущего. Я не дам тебе умереть. Метка на кисти у Микасы и Леви начала отзываться теплом, которое волнами расходилось по всему телу. Наконец-то это была не боль, а умиротворение! Он сделал то, что требовала его душа — воссоединение. Микаса стояла не двигаясь, продолжая молчать. Она не ожидала, что всё так развернется. Аккерман уже настроилась на то, что для неё его не существует, но услышав слова капитана, её вновь наполнила колючая надежда. Она была больше не в силах бороться с желанием обхватить руками капитана. Она прижалась к нему, чувствуя облегчение. Из глаз вновь покатились непрошенные слезы. Микаса зацепилась пальцами за рубашку капитана и, шмыгнув носом, потёрлась о его плечо. — Зачем ты так далеко убежала? — тихо поинтересовался капитан, наслаждаясь теплом, которое охватило всё его существо. — Я заблудилась. — честно созналась Микаса. — Хорошо, что я тебя нашел. Йегер уже собирался капать мне на мозг. Аккерман ухмыльнулась. Капитан немного отстранился и посмотрел в заплаканное уставшее лицо своей второй половинки. Он наклонился к Микасе и, вытерев большими пальцами соленые дорожки, нежно приник к её искусанным до крови губам. Леви был готов поклясться, что это был самый радостный момент в его жизни!***
Наконец-то мне стало спокойно и тепло. Пускай впереди нас ждет ждет война, сражения и возможно даже смерть, но мы не сдадимся. Теперь нас двое. Больше я не намерен следовать своим глупым предрассудкам, которые чуть не убили моё счастье. Вместе мы обязательно вырвемся из оков войны.