Pretty Picture

Прошел еще один час, и она уже стала уставать. Наконец, Санса решилась пожелать Джону и всем остальным спокойной ночи, поблагодарив мужчин за их отвагу, после чего отправилась наверх. Проходя мимо комнаты, которую она делила с Рамси, Санса вздрогнула. Ей бы хотелось сжечь все там внутри и закрыть эту комнату навеки. Она дошла до покоев, которые когда-то принадлежали ее родителям, и замерла. Теперь это были покои Джона, поскольку он был лордом Винтерфелла и королем Севера. Тем вечером лорды бесконечно обсуждали белых ходоков, ледяных мертвецов, которые шли за ними всеми. Некоторые, особенно лорд Ройс, который был непреклонен в своей позиции относительно объединения с одичалыми, все еще насмехались над этим. Мужчины переговаривались и спорили, и Санса, воспользовавшись моментом, взглянула на Петира, тихо сидящего вдалеке. Тот взгляд, которым он посмотрел на нее, когда все эти лорды объявили Джона королем, и не было ни одного, кто бы поддержал ее, все еще не давал ей покоя. Только вчера они беседовали под сердце-древом, и он признался ей во всем. Петир хотел заполучить Железный трон. Все, что он делал, было ради единственной цели. Даже ее свадьба с Рамси, последствия которой, похоже, сильно ранили его, когда Санса выплеснула на него свою ярость в присутствии Бриенны. Он извинялся, но она была слишком ослеплена тогда. Петир был готов умереть прямо там, если бы она попросила Бриенну убить его. Но почему она не сделала этого? Что-то в его глазах удержало руку Сансы. Размышляя об этом сейчас, после их разговора вчерашним днем, девушка вспомнила то выражение его глаз, когда она была так зла на него. Те серо-зеленые глаза, обычно наполненные амбициями и коварством, смотрели на нее с грустью. Санса хотела бы причинить ему боль так же, как он причинил боль ей, выдав замуж за Рамси. Иначе, почему бы она согласилась встретиться с ним втайне от Джона? Она хотела посмотреть ему в лицо, хотела, чтобы он узнал, что Рамси сделал с ней. Как ты думаешь, что он сделал со мной? Наблюдать за тем, как его обычно расчетливый ум пытается представить все те ужасы, через которые ей пришлось пройти, оказалось не так приятно, как это думала Санса. Воспроизводить все эти воспоминания было более чем болезненно. Лицо Петира было угрюмым, и это выражение его глаз, когда он обдумывал ее вопрос… Возможно, он и в самом деле не знал про Рамси. Но, в любом случае, Петир отправил ее туда, чтобы она была изнасилована и жестоко убита. Теперь же он говорил о своей любви. Петир был так уверен, что Север пойдет за ней, как за полноправной наследницей и королевой. Вновь поймав его взгляд, Санса не знала, как ей быть сейчас. Она смотрела на Петира время от времени, в то время как лорды обсуждали возможности того, как убить ходячих, но Петир постоянно молчал, и Санса видела, как он обдумывает происходящее. Его тщательно созданная игра рушилась на глазах. Со временем, эль и вино оказали свое действие на мужчин, и большинство из них были уже довольно пьяны. Беседуя с Джоном, Санса, взглянув через плечо брата, заметила, что Петира больше нет на его месте. Оглядев зал в поисках его расшитого золотом дублета, она нигде не обнаружила его. Лорд Ройс поднимал кубки вместе с другими рыцарями Долины, а Санса не могла представить, что Петир хотел бы тут поговорить с кем-то еще. Извинившись, она сказала Джону, что устала, после чего направилась к дородному лорду Ройсу. От него девушка узнала, что они собирались вернуться в Долину, чтобы обсудить все с Робином. Петир определенно поедет с ними, потому что мальчик обожал его. Даже Ройс признавал, что никто, кроме Петира, не сможет убедить юного лорда Долины присоединиться к Джону. Однако, вовсе не переговоры с Робином сейчас беспокоили Сансу, а мысль о том, что Петир уезжает, и он не сказал ей об этом ни единого слова. Она не разговаривала с Петиром наедине со вчерашнего дня, и ноги сами понесли ее по направлению к его покоям. Санса замерла перед дверью, задаваясь вопросом, зачем она сюда пришла. Петир вскоре собирался вернуться в Долину, и ей больше не придется иметь с ним дело. Но хотела ли она сама этого? Санса подняла руку, чтобы постучать, но замерла. Что если Петир уже спит или не желает видеть ее? Девушка не знала, почему его возможный отказ заставил ее сердце болезненно сжаться. Она не знала, искренне ли Петир заботился о ней, или все это была игра, которая закончилась не в его пользу? Сансе нужны были ответы, и она решила просто открыть дверь, никак не оповещая о своем приходе. — Мне больше ничего не нужно сегодня, прошу, оставь меня и больше не беспокой, — пробурчал Петир, сидящий в деревянной бадье, наполненной горячей водой. Он был спиной к двери и не мог знать, что это была Санса. Не очень это разумно, подумала она. Любой мог зайти и убить его, прежде чем он поймет, что происходит. Эта мысль поразила ее. Петир не был глупцом и не допускал ошибок, которые касались его личного благополучия. Неужели ему было теперь все равно? Это был словно другой человек, и это встревожило Сансу гораздо больше, чем то, что она хотела у него узнать. Девушка закрыла дверь и молча замерла на пороге. С учетом камина и пара от воды, в комнате было довольно тепло. Это заставило Сансу улыбнуться помимо ее воли. Петир так долго прожил на юге, что сильно привык к теплому климату. То, чего так недоставало на севере. Его мокрая рука поднялась, проводя пальцами по седеющим волосам, а затем Петир вздохнул, положив руку на край бадьи. Девушка сделала несколько шагов вперед, но замерла при звуках его голоса. — Если ты пришла убить меня, то тогда сделай это, пока вода все еще теплая, — недовольно заявил он. Санса улыбнулась. Петир всегда будет саркастичен, даже перед лицом смерти. — Если бы я хотела твоей смерти, то ты был бы уже мертв, — спокойно ответила она. — И это подогревает мое любопытство, — заметил Петир, даже не поворачиваясь в сторону девушки, которая приближалась к нему. — Ты сделаешь это сама, или кто-то другой испачкает свои руки в моей крови? — Но почему должна быть именно кровь? Я бы могла задушить тебя или утопить в твоей ванной, — с улыбкой опустилась Санса на колени рядом с ним. — Неужели? Ты думаешь, что ты сильнее меня? — с иронией заявил Петир. — Или ты считаешь, что я так легко расстанусь с жизнью? — Легко? Нет, это будет не легко, — спокойно сказала она. — Ничего, что касается тебя, не бывает легким. Однако, я могу попросить любого из мужчин внизу связать тебя… В этот раз Петир повернул голову и посмотрел на нее. В его глазах сквозила усталость, а привычная улыбка была грустной. Он вновь откинул голову назад, закрывая глаза. Санса понимала, что сейчас он полностью обнажен. Сейчас, когда он сидел с закрытыми глазами, девушке хотелось посмотреть ниже, но она сдержалась. Санса теперь знала, как выглядит мужское тело, и определенно Петир мало чем отличался. — Тогда чего же ты ждешь? Я слишком устал, чтобы бороться с тобой, — выдохнул Петир. — И принеси за меня мои извинения леди Бриенне, я уверен, что она будет недовольна, что пропустила такой момент. От воды поднимался пар, а огонь тихо потрескивал в камине перед ними. Чего же она ждала? В ее намерения вовсе не входило его убийство сегодня. Санса видела его кинжал, лежащий на аккуратно сложенной одежде на кровати. Каковы же были намерения самого Петира сейчас? Она не была королевой и больше не управляла Винтерфеллом. Все, ради чего он работал, рухнуло. Она отказала ему в поцелуе, в его предложении стать его королевой. Прекрасная картина. Почему она сказала это тогда? С того момента Сансу беспокоила мысль о том, что она все время была в его мыслях. Все, что он планировал, было не только ради него, но ради них обоих. В глазах Петира она была королевой. Или же он снова солгал. Мизинец был королем обмана, напомнила сама себе Санса. Тогда, в Долине, она была уверена, что нужна ему, но Петир отдал ее Рамси. Сколько раз до того, как она увидела его снова, Санса говорила сама себе, что ошибалась в нем… Она была ему не нужна, он выдал ее замуж за чудовище. Это осознание ранило ее больше всего. Санса доверяла ему… Однако, в итоге он вернулся за ней, привел армию ради нее, не прося ничего взамен. Никакой награды за свою преданность и за свои усилия. Санса ожидала, что он попросит ее руку за то, что спас ее и Джона. Прекрасная картина. Эти слова все еще не давали ей покоя. Она ведь могла сказать что угодно, отвергая его. Петир хотел поцеловать ее тогда, он отчаянно желал этого, и своей затянутой в перчатку рукой Санса чувствовала биение его сердца, когда отталкивала его. Но почему «прекрасная»? Картина их двоих, их будущего. Санса опустила руку в воду, набирая немного и выливая ее Петиру на голову, намочив его темные волосы. — Почему? — спросила она, прежде чем поняла, что озвучила свою мысль вслух, снова набрав воду и пролив ее на лицо Петира. — Почему что? — не понял он. — Почему ты все это делаешь? — спросила Санса, проводя пальцами по его мягким волосам. — Чтобы быть чистым. Для этого обычно и принимают ванну, или я не прав? — пошутил Петир, заставив девушку нахмуриться. Она была не в том настроении, чтобы слушать его остроты. Еще одна подобная, и Санса была готова утопить его прямо тут. — Зачем ты вернулся? Это было ради меня или ради тебя самого? — спросила она. — А это важно? — вздохнул он, убирая ее руку от своей головы. — Да, — настаивала Санса, положив руку на край деревянной бадьи. Петир открыл глаза и на мгновение посмотрел на нее. — Но почему? Почему это важно для тебя именно сейчас? — Не отвечай мне вопросами, — одернула она Петира. — Ты ведь уже приняла свое решение, ведь так? Так что этот вопрос скорее уже риторический. Что ты хочешь от меня услышать, — тихо спросил он. — Расскажи мне правду, — продолжала настаивать Санса. — Правду, говоришь… Ты выбрала идеальный момент для этого, милая. Застигнуть человека в самом уязвимом виде в его ванной, угрожать ему смертью, просто чтобы услышать правду, — мрачно усмехнулся Петир. — Боги, почему всегда тебе надо быть таким саркастичным, — простонала она, плеснув горячую воду ему в лицо. Петир схватил ее за руку, потянув на себя так сильно, что девушка оказалась вплотную к нему, видя зеленые крапинки в его глазах и морщинки, выдающие его возраст. — Просто когда я в последний раз был честен с женщиной, которая мне была дорога, я едва не умер, — выдохнул он, отпуская ее руку и отталкивая Сансу. — И я поклялся себе, что больше так не сделаю. Санса села назад, глядя, как светится его кожа в пламени камина. Впервые она смогла рассмотреть глубокий и уродливый шрам, начинающийся у ключиц Петира, и спускающийся вниз, исчезая под водой. Он выглядел так, словно мужчина был разрублен надвое. — Красивый, не так ли? — саркастически поинтересовался он, и Санса, покраснев, отвела взгляд. — У нас у всех есть свои шрамы, не так ли? — он на какое-то время замолчал, прежде чем продолжить. — Как бы я хотел иметь возможность спасти тебя от твоих. Вот только весь вопрос в том, стала бы ты той, что сейчас, если бы не те ужасные события? Петир взял кубок с вином, стоящий возле бадьи, и сделал глоток. — Хорошо это или плохо, но наши шрамы делают нас теми, кто мы есть, — пробормотал он, обращаясь скорее к себе, чем к Сансе. Поначалу девушка хотела было ударить его за такие слова, ведь он знал, что Рамси сделал с ней, но затем Санса задумалась на мгновение. Изменилась бы она, если бы была избавлена от этого, или продолжала все так же грезить о прекрасных рыцарях, которые должны спасти ее? Было похоже, что Петир прочитал ее мысли, поскольку он стал вспоминать дальше. — Я все еще помню тебя на том турнире. Юная и милая, с взволнованными и восторженными глазами. Ты мечтала о любви и о прекрасном принце в сказочном замке. Ты была так молода тогда… Он замолчал, какое-то время просто изучающее рассматривая Сансу. — Ты никогда не поверишь, насколько когда-то сильно я был похож на тебя, — выдохнул Петир. — Мы оба мечтали о любви и красоте, верили во все эти легенды о том, что можно достигнуть всего, главное верить в любовь. К несчастью, реальность преподнесла нам жестокий урок, — нахмурился он. — Что же ты сделал такого, чтобы заслужить его? — спросила Санса, указывая рукой на шрам. — Это? — он несколько пьяно усмехнулся. — А это была моя награда. Напоминание о том, что происходит с наивными глупыми мальчиками, которые не знают свое место и опрометчиво верят в любовь. Ты никогда не слышала эту историю от своей матери? — Я ничего не знала о тебе до того дня, когда мы встретились, — честно ответила Санса. Петир потянулся, чтобы налить в свой кубок еще вина, но Санса оказалась быстрее, отодвигая его в сторону. Он и так уже выпил достаточно, а ей было нужно, чтобы он мог ответить сегодня на все ее вопросы. — Что же, эту историю ты бы никогда не прочитала в этих легендах для детей, — усмехнулся он. — Кто захочет слушать о мальчике, которого разрубили надвое, когда есть гораздо более героические рассказы о том, как мальчик сокрушил великана ради своей королевы любви и красоты? Я ведь тоже читал эти истории, милая. Я слепо верил в то, что смогу победить человека, который был значительно старше меня и сильнее. Все ради любви… И я был более чем влюблен. Ты помнишь свою первую любовь, Санса? Когда я приехал в Риверран на воспитание, мальчик, у которого ничего не было, большинство относились ко мне как к члену семьи, как к равному, до тех пор, пока я не переступил черту. Кет стала для меня всем. Мой первый поцелуй… Я ошибочно верил, что она тоже любила меня, когда ее отец организовал ее брак с Брандоном Старком. Я считал, что любовь станет моими доспехами. Я верил во все эти сказки и считал, что я буду победителем, хотя едва умел владеть мечом. Петир грустно улыбнулся ей, и Санса стала понимать… — Ты сказал, что любил мою мать. Ты сражался за нее, не так ли? И именно поэтому ты спас меня, потому что я напоминала тебе о ней? Мужчина откинул голову назад и вновь закрыл глаза, и Санса подумала, что он не хочет отвечать ей. — Когда я увидел тебя на турнире, то я готов был поклясться, что ты — это Кет, — прошептал Петир. — Ты была настолько похожа на нее, что я практически перенесся в те дни, проведенные в Риверране, — он взглянул на Сансу тяжелым взглядом. — Возможно, по началу, да, так и было, но ты — не она, Санса. Ты сильнее и умнее, чем когда-либо была твоя мать. — Значит, ты считал, что сможешь сохранить часть ее, заполучив меня, так? — нахмурилась Санса. — Слабая замена женщине, которая никогда не хотела тебя? Теперь я все понимаю. Ты не смог спасти мать, что же, почему бы тогда не спасти ее дочь? — Если это то, во что ты хочешь верить, то, пожалуйста. Я готов поспорить, что ты вообразила, что влюблена в Джоффри еще до того, как узнала его. А может в Лораса? — слабо улыбнулся Петир. — Да, я любил твою мать. Я сражался за нее, и каждый раз, когда Брандон сбивал меня с ног, то я поднимался вновь. Я был готов умереть, если бы это означало спасти ее. Вот что я понял гораздо позднее, так это то, что она никогда не любила меня, и я сражался на дуэли впустую. Брандон оставил мне это напоминание о том, кто я, и кем я всегда буду, что я никогда не буду достаточно хорош для леди, вроде твоей матери. Она должна была удачно выйти замуж, как и ты. Семья, долг, честь…чепуха. Мечты ослепили меня, но реальность открыла мне глаза. Может, лорд Талли и воспитывал меня вместе со своими детьми, но я никогда не был и не смог бы стать для них равным. Что если бы Джон, низкородный бастард, стал бы сражаться за тебя против…да, если бы Джоффри обладал достаточной мужественностью, силой и боевыми навыками, но это я уже увлекся. Ты ведь все равно бы выбрала Джоффри, не так ли? Семья, долг, честь, и это еще если не упоминать о возможности стать будущей королевой. Санса смотрела на него, не зная, что ей сказать. Петир был прав. Она бы все равно выбрала Джоффри. Она была зла на Арью, когда ее волчица укусила принца, и винила сестру в смерти Леди. Было бы лицемерно думать, что она бы поступила иначе, если бы оказалась на месте своей матери. Никакая высокородная леди бы не выбрала такого, как Петир. — Так и твоя мать, — продолжил Петир. — Я верю, что ты бы тоже удержала Брандона от убийства ослепленного любовью мальчика. Независимо от чести и долга, вы обе добрые и сострадательные. Я не знаю, была ли твоя мать права, остановив его, учитывая то, каким я в итоге стал, но она это сделала. Я остался лишь с горечью своего пробуждения от грез. Вот и все, решай ты теперь сама. Санса вновь посмотрела на этот ужасный шрам и подумала, как вообще Петир смог выжить, должно быть, ему потребовалась целая вечность, чтобы вылечиться. И тут она поняла, что этот шрам так и не зажил, он все еще был в его душе, так же, как и на его теле. — Когда ты мне сказал, что жизнь это не песня, и когда-нибудь я, к своей скорби, об этом узнаю, — тихо повторила Санса его собственные слова. — Ты научил меня играть в эту игру. Говорил, что когда я знаю, чего хочет мужчина, то я знаю, как его использовать. Я думала, что я знала, что хочу сама, но это было не так. С Джоффри я была бы несчастна. Стоит подумать о том, что когда-то я искренне восхищалась Серсеей и хотела быть похожей на нее… — хмыкнула Санса. — Я хотела уехать из Винтерфелла, от своей семьи. Я мечтала о любви, о принце, но все это оказалось ложью. Не было никаких рыцарей в сверкающих доспехах, чтобы спасти меня. Когда я приехала в столицу, я бы никогда не поверила, что больше всего буду жаждать вернуться домой, а не оплакивать потерю семьи и оказаться в одиночестве. Петир вздохнул и потер лицо ладонями. — Ты — сильная девушка, Санса, и ты заслуживаешь любви и счастья. Возможно теперь, когда ты вернулась домой, ты обретешь их. — А ты нашел, что искал? Ту картину, что представлял себе? — тихо спросила она. — Неужели тебя волнует только власть? Или все это ради того, чтобы превратить меня в мою мать? — Ты — не твоя мать, — угрюмо повторил Петир. — Но ты хотел бы, чтобы я ей стала, не так ли? Ты никогда не отвечаешь на мои вопросы, — напористо добавила она. — Нет, — тихо ответил он. — Ты — гораздо большее. Я думаю, что она гордилась бы тобой, видя, насколько сильной ты стала. Впрочем, и она, и твой отец не одобрили твое нахождение в моем обществе, разумеется. — Полагаю, тут ты прав, — усмехнулась Санса. — Вот только их здесь нет, и я должна принять свое решение самостоятельно сейчас. — Да, должна, — вновь с грустью улыбнулся Петир. — Я уверен, что ты справишься. Но если тебе нужен будет мой совет, я всегда к твоим услугам. — Вот и все так просто? Ты более ничего не хочешь? — спросила она. — Что я хочу, уже не важно, милая, — тихо сказал он. — Игра изменилась. Если Джон говорит правду, то я не смогу договориться или откупиться, если эта армия мертвецов появится в Вестеросе. Единственное, чем я могу быть вам полезен, это помочь собрать достаточно людей, чтобы бороться с этим нашествием. Впрочем, это ведь было далеко не все. А как же Ланнистеры? Серсея? Неужели они и железный трон не волновали больше Петира? Ему явно нелегко было наблюдать за тем, как Джон получил власть. Но дело было не только в этом. Он уезжал, потому что верил, что так хотела бы Санса, она отвергла его, и ей сейчас нужно было определиться самой, как бы это тяжело не было. Хотела ли она сама, чтобы Петир уехал? Она могла придумать миллион причин, чтобы отослать его прочь, но что-то в глубине души подсказывало ей, что он должен остаться по ряду причин…лучше будет держать самого умного человека в Вестеросе рядом собой, и сейчас, наблюдая за ним… — Есть еще кое-что, что я хотела бы узнать, — посмотрела на него Санса, не позволяя Петиру отвести взгляд. — Там, на корабле, ты сказал мне, что хочешь все. Что ты имел ввиду? К ее удивлению, он усмехнулся и поднял большое тканое полотенце, лежащее рядом с бадьей. Быстро поднявшись, он завернулся в него и направился к камину. — Из всех вопросов, которые ты мне могла бы задать, ты задаешь тот единственный, на который и так знаешь ответ, — усмехнулся Петир. — Если бы я знала, что я бы не спрашивала, — раздраженно ответила Санса, поднимаясь и подходя к нему ближе. Петир повернулся и взял ее за руки, притягивая ближе к себе. По его груди текли ручейки воды, сверкая в пламени камина, а его жуткий шрам стал еще более заметным, заканчиваясь как раз над его пупком. — Тогда это был блеф в твоей комнате в Орлином гнезде? А вчера? Играла со мной? Тогда скажи мне, раз ты так хорошо знаешь меня, — потребовал он. Санса была ошарашена, но затем все эти разговоры стали всплывать у нее в памяти. Ты думаешь, что ты знаешь меня? Я знаю, что ты хочешь. Знаешь? Санса задумчиво посмотрела ему в глаза. Знала ли она, что хочет Петир на самом деле? Он хотел власти, чтобы увидеть, как падут те, кто смеялся над ним. Петир не хотел снова испытывать боль или слабость. Он годами окружал себя неприступными стенами, чтобы защититься. Он ни о ком не заботился, не позволял себе этого. Если бы Петир подпустил к себе кого-то близко, это бы вновь открыло его раны, сделало его слабым. Санса сделала его слабым. Она заставила его снова заботиться о ком-то. Но знала ли она его на самом деле? Понимала его? Тогда Санса думала, что с его стороны нет ничего, кроме похоти. Возможно, это тоже было так, но он никогда не пытался ее принудить силой. Фактически, Петир не сделал ничего, кроме как дважды поцеловал ее, все остальное было более чем целомудренно. У него были шлюхи и бордели, но почему-то Санса знала, что он не прикасался к этим женщинам. Петиру было нужно что-то большее, что-то чистое. Ему была нужна она. Дать ей власть, ум, силу. Он хотел, чтобы она видела в нем человека, который был равен ей, а не просто держать ее в своей постели. Петир обучал ее все это время тому, что узнал за свою жизнь, он хотел видеть ее умной, уверенной в себе. Ей нужно было научиться использовать свои навыки так же, как это делал он. Ни один из них никогда не сможет владеть мечом, так что им надо было использовать свое лучшее оружие — ум. Возможно, Петир учил ее как быть королевой все это время. И что ты хочешь? Все. — Что значит все? — тихо спросила она. Петир продолжал удерживать ее руки, глядя ей в глаза, словно колеблясь, стоит ли рассказать всю правду, и Санса видела, как сейчас внутри него рушатся те стены, которые он построил много лет назад. — Ты, — вздохнул он. — Ты для меня все. Санса не могла двигаться, или даже просто отвести взгляд в сторону. Эти слова она мечтала услышать, когда была много моложе. Но нет, он говорил это не для нее, все это было не ради нее. — Ты хочешь сказать, что ты хочешь получить через меня все, чтобы выиграть в этой проклятой игре, — простонала она. — Тебе нужна я чтобы удержать Север… Все это не для меня, а для тебя. Санса оттолкнула его, начав нервно ходить по комнате. — И какой был бы твой следующий ход, Петир, после убийства Рамси и возвращения мне Винтерфелла? А? Что, ты собирался жениться на мне потом? — она была возмущена, но Петир стоял молча. — Ты явился как мой рыцарь и спаситель… А взамен я должна была выйти за тебя, отдав тебе Винтерфелл и Север. Ты бы контролировал все земли до самого Харренхолла, не так ли? — Да, — вздохнул он, не отводя от нее взгляда. — Ты сделал это не ради меня, — все ее эмоции уже были на пределе. — Это все было только ради тебя самого. Как жаль, что твой расчетливый ум не смог предугадать Станниса и Рамси? И ведь ты никогда не принимал во внимание Джона, ведь так? А теперь вот он ты, и все твои планы практически рухнули. — Если бы не Джон, мы бы никогда не узнали об опасности, надвигающейся на нас, не так ли? Все это уже было бы не важно, если бы мы все были мертвы, — усмехнулся Петир. — Как я уже говорил, игра изменилась. Все эти политические ходы ничего не значат для ходячих. Никакие сделки не могут быть заключены с ними, им не нужны золото и земли. — Не в этом дело, — отрезала она. — Ты использовал меня и надеялся, что я никогда не узнаю об этом. Ты играл моими чувствами в надежде, что я почувствую что-то к тебе, когда ты вновь спасешь меня, я права? Петир облокотился на каминный камень, медленно высыхая от жара огня. — Санса, а ты когда-либо считала иначе? — устало спросил. — Я не молод и красив, как Лорас. Я не могу сражаться на дуэлях, турнирах, или исполнять сонеты, чтобы завоевать твою благосклонность. Все, что я могу дать тебе — это я сам, а этого мало. Вместо цветов, которые отцветут и завянут, я дал тебе знания, которые могут спасти твою жизнь. Я не тот человек, который может сражаться мечом, но я могу научить тебя, как использовать твой ум и силу наилучшим образом. Все недооценивали тебя, кроме меня. Они никогда не подозревали, насколько умной и сильной ты можешь быть, они хотели, чтобы ты оставалась той глупой девочкой, ничего не знающей о мире вокруг нее, пока они будут забирать у тебя все, что оставалось. Неужели ты думаешь, что Тиреллы бы упустили возможность захватить твои земли, пока ты будешь заперта в Хайгардене? Ты и правда веришь, что Маргери подружилась с тобой благодаря счастливой случайности? Это все была игра, они лишь использовали тебя. — Совсем как ты? — с сарказмом добавила Санса, и Петир нахмурился. — Если бы я хотел держать тебя в неведении, с учетом того, что это мне самому было бы удобнее, то я так бы и сделал, — возразил он. — Зачем рисковать, обучая тебя всему, что я знал? Я бы мог засыпать тебя нарядами, драгоценностями… Всем, чего бы ты только могла пожелать. Я бы мог взять тебя в первую же ночь на корабле по пути в Долину, если бы это было именно то, что я хотел от тебя. Но драгоценные камни холодны, и даже самые лучшие шелка не окружат тебя теплом и любовью, я это хорошо знаю. — Ты хотел заполучить Винтерфелл, а я была ключом, — сказала Санса. — Ты заставил меня поверить, что это было ради моего блага. — А разве не так? — улыбнулся он. — Оставаться в Королевской гавани было смертельно опасно. В Хайгардене ты бы медленно умерла в одиночестве, а Лиза не жаждала видеть тебя в Орлином гнезде. Вернуть тебя домой — это был единственный вариант. Та юная девушка, которая ушла сюда много лет назад, никогда бы не смогла сделать то, что ты сделала в последние месяцы. Что бы ты не думала обо мне, ты теперь сильнее и не принадлежишь никому. Тебе никогда не придется выходить замуж, чтобы защитить свои земли или титул, если ты не захочешь этого. Ты должна была стать королевой Севера. Именно ты этого заслуживаешь. Если бы дело было не в тебе, они все были бы мертвы от рук Рамси. Эти мужчины там, внизу, даже понятия не имеют, какую ошибку они совершают. Этот мальчик даже вполовину не обладает твоими лидерскими навыками. Если же тебя устраивает просто роль сестры, которую вот-вот выдадут замуж, чтобы заключить союз с Долиной или любым другим домом… Полагаю, тогда у тебя все есть теперь. — Кроме доверия. Зная этот мир, как я знаю его сейчас, как я могу доверять кому-либо снова? Ты ничего не можешь забыть… возможно, незнание — это счастье, — недовольно вздохнув, Санса села на кровать. — Мы не можем позволить себе незнание в этом мире, — тихо сказал Петир. — Незнание дает силу другим. Незнание это то, что может убить тебя. — И ради чего я должна жить? Если я никогда не смогу доверять или любить снова в страхе, что меня будут использовать… Какой тогда смысл этого существования? Я не хочу закончить как ты или Серсея. Одинокая, напуганная и озлобленная, — прошептала она сама себе. — Что хорошего в троне? Он не ответит тебе любовью, а кто-то другой, более молодой и умный, только и будет ждать момента, чтобы сместить тебя. Я не хочу, чтобы кто-то меня использовал в своих целях. — А ты умна не по годам, — вздохнул он. — Я бы хотел… Я бы хотел, чтобы мы могли встретиться в другом мире, в другое время. Думаю, мы бы понравились друг другу до того, как жестокий мир изменил нас навсегда. Мы ведь похожи, ты и я. Мечтатели… — Петир с грустью взглянул на нее. — Я бы с радостью тратил свои дни на то, чтобы ты улыбалась, а не страдала от той боли, которую я вижу в твоих глазах сейчас. Мы никогда не должны причинять боль тому, кого любим. — Ты любил меня настолько сильно, что выдал меня замуж за другого, — скорчила гримасу Санса. — Почему было бы не жениться на мне вместо тети Лизы? У тебя уже тогда был Харренхолл и титул. Тут Петир поразил ее, неожиданно усмехнувшись. — Ох, милая, а я ведь пытался. Титулы и земли не изменят того, кто ты, и тебя всегда будут считать низкородным и никчемным. Забавно, но когда я лечился от последствий той злосчастной дуэли, все, о чем я думал, что если бы я был высокородным лордом, у меня было бы влияние, земли, титулы и власть, то тогда я бы смог завоевать Кет. Санса, недоуменно посмотрела на него. Он пытался? Что он имел ввиду под этим? — После того, как Джоффри расторг вашу помолвку, я просил у Серсеи твоей руки. Даже я, мастер над монетой, лорд Харренхолла не был достаточно хорош в их глазах для дочери предателя. Ты им была не нужна, лишенная своего титула, отброшенная в сторону ради новой королевы… Но ты все еще была важна для них, и поэтому тебя выдали за Тириона. И снова я оказался недостаточно хорош. Влияние и титул не принесли мне ничего стоящего. — Это принесло тебе Лизу, — вставила она, почувствовав укол ревности. — И мне было ненавистно каждое мгновение этого, — простонал Петир. — Долина была лишь очередным шагом к тому, чтобы вернуть тебя домой. Если ты думаешь, что мне нравилось целовать или спать с Лизой, то ты глубоко заблуждаешься. — Но ведь она любила тебя, разве не так? — Это была не любовь, милая, — покорно вздохнул он. — Это была одержимость. — И чем это отличается от того, что ты испытывал ко мне и моей матери? Это ранило его, поняла Санса. Боль на его лице была более чем очевидна. Но Петир кивнул и опустил глаза. — Да, ты права, моя милая, — неохотно признал он. — Кет стала отправной точкой моего горького пути, а моя любовь к тебе… Просто задумайся, как мужчина моего возраста оказался настолько глуп, что слепо надеялся на ответную любовь прекрасной девушки, вроде тебя, после всего того, что причинил ей. Он тяжело дышал, и Санса не знала, как ей поступить со всем этим, как поступить с ним… Неожиданно она поняла, как ей больно смотреть сейчас на него. Вот что скрывалось под извечной маской Петира. Это был человек, который хотел быть любимым таким, какой он есть, а не таким, каким он никогда не мог бы стать. Если бы Петир и ее мать занимали одинаковое положение в обществе, но она бы все равно ему отказала, то стал бы Петир таким, каким он был сейчас? Он всю свою жизнь говорил сам себе, что недостаточно хорош, и неважно насколько высоко он поднялся в этом мире, где его ненавидели просто за его происхождение. Лишь став Алейной, Санса стала осознавать, каково это, когда на тебя смотрят сверху вниз. Она с рождения привыкла к своему превосходству и даже не представляла, что означает родиться кем-то другим. Даже когда ее отец был казнен и объявлен изменником, она все равно еще оставалась высокого происхождения, в отличие от Петира, который, несмотря на обретенные титул и влияние, оставался изгоем. То, как лорды-декларанты обращались с ним, ясно отражало их отвращение к кому-то столь низкородному, кто сумел жениться на леди Долины. Санса поняла, зачем он все это разрушал сейчас. Петир мог занять трон, но он не смог бы никого заставить уважать себя. Даже с короной на голове, он всегда будет оставаться тем мальчиком с Перстов. Петир не хотел Железный трон, он хотел сжечь все это и начать заново. Сейчас же, с коронацией Джона и пугающими известиями с севера, все это, казалось, потеряло для Петира значение. Если они не смогут остановить белых ходоков, то это уже будет неважно в любом случае. Это была борьба, в которой он не знал, как манипулировать и просчитывать все наперед. Какой смысл от человека вроде него на войне, которая требовала от него быть кем-то, кем он не был. Петир привык быть на десять шагов впереди, знать, как передвинуть фигуры на доске дальше. В эту же игру он не знал, как играть, и пустил все на самотек, и Санса видела, как это тревожит его. Он привык держать все под контролем, а сейчас кругом была лишь неизвестность. Санса встала и направилась к нему. Он не был молод, но, определенно, Петира нельзя было назвать старым, он был в самом расцвете своих лет. В отличие от многих мужчин, его возраст не оставил на нем заметных следов. Он был худощав, не мускулист, и за исключением морщинок на его лице, он казался намного моложе, чем был на самом деле. Окончательно поразив мужчину, Санса обхватила его руками за талию, крепко обнимая. Девушка даже не знала, зачем она это сделала, это был какой-то инстинкт. Это было странное ощущение, подумала Санса, обнимая его. Это был не тот трепет, что она чувствовала с Лорасом, это были не те ее детские фантазии. Джоффри не любил ее, Лорас никогда бы не полюбил ее… Это был мужчина, который так хотел быть любимым. И не просто какой-либо женщиной, а только ей и ей одной. Петир был прав, Санса никогда бы не предпочла его. Петир не был рыцарем или прекрасным принцем, о которых она мечтала. Он не был хорошим человеком, памятуя о том, что он сделал. Он обманывал, манипулировал и даже убивал, действуя из своих эгоистичных желаний. Нравилось ей это или нет, Петир изменил ее, и она никогда уже не станет прежней. Санса никогда уже не будет той невинной маленькой девочкой и, откровенно говоря, она не была уверена, что когда-либо захочет этого. Никогда еще он не обнажал свою душу перед ней. Петир так много работал, чтобы достичь всего этого, однако теперь он готов был отказаться от всего в надежде, что она сможет обрести хоть немного счастья. Петир отпускал ее. Он сказал, что никогда не будет больше честен с женщиной, но в тоже время, сейчас он, возможно, был гораздо более честен и искренен, чем за всю свою жизнь. Петир, наконец, позволил ей увидеть, какой он на самом деле. Санса чувствовала, как поднимается и опускается его обнаженная грудь, когда неожиданно Петир неуверенно обнял ее в ответ, прижимая к себе, касаясь своей щекой ее макушки. Петир не был тем принцем, о котором она мечтала. Он был просто Петиром, мужчиной, который увидел в ней то, что никто не мог. Он верил в нее, отдавая дань ее уму и силе, а не просто говоря пустые комплименты ее красоте и женским чарам. Сердцем Санса чувствовала, что он любит ее. Петир любил ее настолько сильно, что был готов уйти. В этот момент Санса не могла любить кого-либо другого. Когда Петир оставил ее несколько недель назад, она могла думать лишь о нем, молясь о том, чтобы он забрал ее отсюда. Санса хотела услышать его голос, вновь поговорить с ним. Он был именно тем, почему она стала той, кем была сейчас. Девушке нужны были его советы и уроки. Даже теперь, когда Джон был рядом, Санса не знала, что ей делать без Петира. Ей были нужны его советы и уроки. Ей был нужен он, этот ужасный и коварный человек. Она не могла представить, что полюбит другого. — Посмотри на меня, — прошептал Петир. Санса подняла голову от его груди, в ее глазах стали скапливаться слезы, и по тому, как смотрел на нее сейчас Петир, она знала, что он тоже почувствовал это. — Ох, милая, это самая ценная вещь, которую ты можешь мне дать, — грустно улыбнулся он, вытирая предательскую слезу с ее щеки. — Но не проливай слезы по такому, как я. Когда я уеду… Петир попытался сделать шаг назад, но Санса не пустила его. — Я не хочу, чтобы ты уезжал, — прошептала она, крепко обхватывая его за спину. Петир нахмурился, опуская взгляд вниз. — Пожалуйста, не проси меня остаться, Санса, — вздохнул он. — Я искуплю свои ошибки, хоть я никогда не смогу загладить то, что он сделал с тобой, но… не заставляй меня терпеть эту жестокость. — Жестокость? — Когда-нибудь, вся эта боль останется лишь далеким воспоминанием, — выдохнул Петир, нежно проведя рукой по ее лицу. — Когда-нибудь ты влюбишься, выйдешь замуж, у тебя будут дети, и ты будешь счастлива. Когда-нибудь, ты забудешь обо всем этом, и даже обо мне… На его лице появилось странное и печальное выражение. — И я прошу тебя… Пожалуйста, не заставляй меня наблюдать за этим. Пальцем он смахнул ее очередную слезу, рассматривая лицо девушки, как если бы старался запечатлеть каждую черточку в своей памяти. — Только оставь этому старому и ожесточенному человеку лишь память о твоем поцелуе, — попросил он, ожидая очередного отказа. — Всего один поцелуй, Санса. Настоящий поцелуй. От него пахло вином, когда Петир медленно наклонил голову, прося ее разрешения. Горячие слезы потекли у нее по щекам, когда его губы накрыли ее губы, а рука Петира мягко коснулась ее затылка, позволяя углубить поцелуй. Голова Сансы закружилась, и чтобы устоять, девушка обхватила его за шею, чувствуя, как Петир в ответ обнял ее за талию. Санса резко вздохнула, отодвигаясь. Она посмотрела на Петира, не зная, что ей следует сделать — уйти или нет. Если он поцелует ее снова, она пропадет окончательно. Это была точка невозврата, и Санса знала об этом, глядя на его губы. Она хотела, чтобы Петир поцеловал ее, и это бы определило все окончательно. Если она уйдет сейчас, то Петир отпустит ее и больше никогда не попытается поцеловать ее, тогда как если шагнуть в неизвестность вместе с этим человеком, нельзя было предугадать, к чему это приведет. Это и был вопрос доверия, здесь и сейчас. Без доверия не может быть любви. Санса почувствовала, что он разжал руки, и побоялась, что Петир принял решение за нее, видя ее колебания. Это было видно по его глазам, в которых читалась боязнь быть вновь отвергнутым. Петир называл ее смелой, но сейчас она чувствовала нерешительность. Но сейчас ей надо было принять решение. Это был единственный человек, который по-настоящему понимал ее, и вот ей надо было решиться сейчас — отпустить его или попробовать узнать, куда это может их привести. Пальцами девушка провела по его подбородку, колючему от щетины, наклоняя его голову до тех пор, пока их губы не встретились снова. И то, что Петиру стало первым нечем дышать, лишь заставило девушку еще сильнее углубить поцелуй. Ее единственный опыт, на самом деле, был с Джоффри, и это не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас. К счастью, Рамси никогда не целовал ее, не делал ничего, кроме того, что причиняло ей боль и вызывало страх. Она словно умирала каждый раз, когда он прикасался к ней. Прикосновения же Петира были совершенно другими. В каждом его жесте, в каждом движении его рук читался молчаливый вопрос. Движения его губ были медленные и нежные, позволяющие Сансе привыкнуть к этой новой близости. Его бородка слегка покалывала, но едва их языки соприкоснулись, девушка неосознанно застонала, и Петиру отчаянно захотелось слышать этот звук снова и снова. Дышать становилось все труднее, и Санса оторвалась от его губ, чтобы перевести дыхание. Глаза Петира потемнели от желания, и это вновь заставило девушку ощутить непривычную пульсацию внизу. Она не хотела ничего, кроме того, чтобы целовать Петира вечно. Когда он снова наклонился к ней, переплетая свои пальцы с ее волосами, то в этот раз его губы нашли другую цель у девушки под ухом и далее вниз к подбородку. Если Санса думала, что целовать его губы было приятно, то точка, которую целовал сейчас Петир, вызывала невероятные ощущения. Эмоции захлестнули ее, когда Петир прижался всем телом к ней так, чтобы не оставлять никаких сомнений, а его рука скользнула вниз, обнимая девушку сзади, что лишь усилило пульсацию внутри нее. С тревогой помня о том, что он практически раздет, Санса не удержалась от того, чтобы провести руками по его спине, чувствуя как под его гладкой и все еще влажной кожей двигаются мышцы. Петир опустился пониже, став целовать возле ее ключиц, заставляя девушку выгнуть спину и неосознанно обхватить его голову, удерживая его там. Именно это и было желание. Санса никогда не испытывала его прежде. Прежде чем она поняла, что Петир делает, его рука обхватила ее грудь, в то время как второй рукой он расстегнул перед ее платья, неожиданно касаясь соска. Каждая клеточка ее тела отвечала на его движения, и это немного пугало Сансу. Петир поднял голову, и их глаза встретились. Его глаза, темные от желания, были прикрыты, тогда как ее, наоборот, были взволнованно распахнуты. Петир опустил руку ниже под платьем, касаясь талии девушки, скрытой сорочкой. Он просил разрешения, но Санса не была уверена, хорошая это была идея или нет. Если она позволит ему продолжить, то она знала, к чему это приведет, и это пугало ее. Воспоминания о том, что делал с ней Рамси, все еще были свежи у нее в памяти. Это было больно. Каждый раз это было больно, оставляя за собой лишь чувство стыда и унижения… — Не думай о нем, — слова Петира оторвали Сансу от размышлений. Петир не был Рамси, но Санса не могла отбросить в сторону те ужасные ощущения, не важно, насколько он был нежен с ней. Петир знал, о чем она сейчас думает, и Санса не могла не любить его за это. Он знал и понимал ее, читал ее мысли. Рука, которая только что касалась ее груди, теперь была на ее подбородке. — Ты хочешь уйти? — нежно спросил Петир. Хочет ли она? Санса не знала. Буквально мгновение назад она определенно наслаждалась тем, что Петир делал с ней. В тоже время, когда Петир держал ее в своих объятьях, она чувствовала, как между ее ног разливается тепло, и она не знала причину этого. Воспоминания об испытанной ей боли уже притупились, но что это означало, если она вновь хотела вернуть все это? Санса вспомнила те перешептывания, которые не следовало бы слышать юным девушкам. Что такого приятного в том, что происходило в спальне, отчего так все обмирали? Когда Рамси взял ее, то в этом не было ничего волнующего или приятного. Была только боль. Мать ей говорила, что в первый раз будет больно, но если ее муж будет достаточно внимателен, то это может быть довольно приятно для женщины. Санса думала, что все это была ложь. Боль так и не исчезла, с каждым разом ей казалось, словно она разрывает ее изнутри. — Почему мужчинам это нравится настолько сильно и, в тоже время, это настолько болезненно для нас? — озвучила вслух свои сомнения Санса. Рукой, лежащей у нее на талии, Петир притянул девушку ближе к себе, так, что та могла ощущать его дыхание у себя на плече. — Ох, милая, что же он сделал с тобой? — в его голосе чувствовалась боль, он и сам знал ответ и так. Петир отодвинулся назад, убирая выбившуюся прядь волос у девушки со лба. — Многие мужчины заботятся лишь о своем удовольствии. Они хотят верить, что ты наслаждаешься этим тоже, но совершенно не заботятся о том, чтобы это было на самом деле так. Именно поэтому бордели настолько прибыльны. Женщины, которые изображают, что им это нравится, просто чтобы доставить мужчине удовольствие, не более того. — Значит, в этом нет ничего приятного для женщин, — ответила на свой вопрос Санса. — Напротив, — слабо улыбнулся он. — Это может быть весьма приятно с правильным любовником. Человеком, который знает, где прикоснуться, — его рука вновь вернулась к груди девушки, круговыми движениями заставляя сосок быстро затвердеть. — Как все ощутить, — его губы коснулись ее шеи. — Как доставить удовольствие… Его рука опустилась с талии Сансы по ее бедру до тех пор, пока пальцы не оказались у нее между ног, заставив девушку слегка вздрогнуть. — Я могу показать тебе, милая, — выдохнул Петир. — Я могу сделать так, что ты будешь стонать от этого наслаждения. Два пальца нежно ласкали ее круговыми движениями, и эта пульсация внизу вернулась с новой силой. — Если ты можешь доверять мне в чем-то… — прошептал Петир, обхватывая губами мочку ее уха. — Позволь мне научить тебя… Избавить от боли. Позволь мне любить тебя, Санса. Ее бедра качнулись ему навстречу, словно стараясь усилить это ощущение в том месте, где он касался ее рукой. Почувствовав это, он опустил руку еще ниже, ощущая ее влажность сквозь тонкую ткань сорочки. Умелая рука Петира нежно коснулась там ее, посылая дрожь по всему телу девушки. Санса обхватила его с силой за плечи, и услышала, как Петир застонал, от боли или удовольствия — ее это не волновало сейчас. Рукой, что он прежде ласкал ее грудь, мужчина ослабил завязки на платье так, чтобы ее обнаженная грудь могла касаться его, и Санса практически вздрогнула от контакта. Его губы опустились ниже, обхватывая обнажившийся сосок, а когда Петир коснулся его языком, это заставило девушку вновь вздрогнуть, застонав, в то время, как Петир продолжал свои движения. Санса услышала, как он застонал в ответ, не отрываясь от ее груди, и почувствовала, твердость там, где он прижимался к ее бедру. Он был возбужден, и это заставило Сансу замереть. Это не был Рамси, это был Петир. Он никогда не сделает ей больно, пыталась убедить она саму себя. Ей было так хорошо с ним, а ведь он даже не снял с нее одежду. Петир почувствовал ее замешательство и замер, в тоже время не отпуская ее. — Ты веришь мне? — спросил он, словно читая ее мысли. — Я — это не он. Тебе нечего бояться со мной. Я не сделаю ничего того, что тебе не понравится, и я могу остановиться сейчас, если ты этого попросишь. Санса выдохнула, закрывая глаза и прижимаясь к нему. Доверяло ли ее тело ему? Петир мог быть невероятно привлекателен, когда хотел этого. И были моменты, когда она ловила себя на мысли, что думает о нем именно как о мужчине. Когда он целовал ее… То, как он смотрел на нее… Она все еще помнила страстные крики Лизы, убеждая себя тогда, что она вовсе не ревнует, хотя все равно задавалась вопросом, что же такое он делал там с ней. — Обещай мне, что ты остановишься, если я попрошу об этом, что ты ни к чему не будешь принуждать меня, если я передумаю, — запинаясь, нервно сказала она. — Я клянусь, милая. Я никогда не буду ни к чему тебя принуждать силой, — тихо сказал Петир, не поднимая голову от ее шеи. Взяв девушку за руку, он подвел ее к кровати. Медленно потянув за завязки платья, Петир снял его с плеч девушки, ожидая, когда та его остановит, но Санса лишь сделала глубокий вдох, почувствовав прикосновение его рук. Ей не стоило бы нервничать, она уже была обнаженной перед мужчиной, но это был Петир, он видел ее впервые. Его глаза словно обжигали, и Санса попыталась прикрыться руками. Это не было из-за смущения, ее когда-то красивое тело сейчас было покрыто шрамами. Следы побоев сошли уже давно, но Санса ненавидела смотреть на себя в зеркало до сих пор. Какой мужчина будет желать ее, увидев эти шрамы? Петир видел их, но в его взгляде сейчас было лишь благоговение. Неожиданно для нее, Петир не убрал руки, а вместо этого лишь сократил дистанцию между ними, прижимаясь всем телом. Он не снял свое полотенце с бедер, словно стараясь дать ей возможность чувствовать себя более комфортно. В сравнении с Рамси, тело Петира было более стройным, а на его груди было больше волос, спускающихся вниз к животу. Шрам проходил под ними, и Санса чувствовала, как сильно отличалась кожа там. Сейчас их тела отделяло лишь тонкое полотенце, но это позволяло девушке чувствовать себя немного спокойнее. — Ты так прекрасна, — прошептал Петир прежде чем вновь поцеловать ее. Прошло совсем немного времени, прежде чем ее руки, прикрывающие грудь, обхватили Петира за шею, позволяя углубить их поцелуй. Ее обнаженная грудь прижималась к его груди, и ощущение было довольно приятным. Девушка застонала, когда он обхватил ее за ее обнаженные бедра, прижимая к своим, позволяя ощутить свою твердость, вновь пробуждая в ней желание. Петир приподнял ее бедра, и от этого движения полотенце упало на пол, заставляя Сансу ощутить все полностью. Мужчина замер, наблюдая за ее реакцией, и Санса, собравшись с духом, опустила руку вниз, касаясь его мужского достоинства. Заглянув в глаза Петира, она увидела, что они были закрыты, словно он пытался не потерять над собой контроль. Санса прикоснулась к нему, аккуратно исследуя эту часть мужского тела. Рамси всегда все держал под контролем и, кроме того, он вызывал у нее такое отвращение, что она никогда бы не захотела прикоснуться к нему подобным образом. Петир же позволил ей исследовать все так, как ей самой хотелось, и это странным образом успокаивало ее. Это было так непривычно ощущать рукой, такой мягкий, нежный но, в то же время, напряженный. Каким будет ощущение, когда он будет внутри нее? Будет ли это так же больно, или же Петир сказал ей правду, что все зависит от любовника? Она крепко обхватила его, двигая рукой, чувствуя нежную кожу под ладонью. Дыхание Петира участилось, и он, гортанно застонав, неожиданно остановил ее руку. — Я сделала что-то не так? — голос Сансы задрожал от тревоги. — Нет, милая, все было правильно, просто я едва… — мягко усмехнулся Петир. Санса залилась краской. Она практически заставила его кончить своей рукой. Довольно странно, но она ощутила какую-то власть над ним сейчас, и поняла то, что ей в самом деле нравится доставлять Петиру удовольствие. — И все из-за тебя, — усмехнулся он, усаживая девушку. — Ложись на спину, — указал ей Петир, подталкивая на меха, которыми была накрыта кровать. Петир не лег на нее, как Санса это ожидала, вместо этого просто устроился рядом. Его губы вновь ласкали ее грудь, но затем, лукаво улыбнувшись, он стал опускаться ниже к животу девушки, языком проводя тонкую линию вниз к ее бедрам. Санса не могла отвести взгляд от него самого и места, куда опускались его губы. Она никогда не слышала о том, чтобы мужчины делали такое. Ее мать рассказывала лишь в общих чертах, что происходит между мужчиной и женщиной, но она не говорила ничего подобного. У нее пересохло во рту, а дыхание стало тяжелым, когда она поняла, что Петир поднял одну ногу себе на плечо. Она была полностью обнажена и попыталась прикрыться, но не успела, тогда как Петир опустил голову вниз. Ничто не могло подготовить Сансу к тем ощущениям, которые ей подарило прикосновение его рта к самой сокровенной точке ее тела. Когда Петир коснулся языком этого комочка нервов, ему пришлось удерживать Сансу за бедра, настолько сильно выгнулась она на кровати. Глаза девушки практически закрылись, и Петир, продолжая одной рукой удерживать ее за бедра, второй с легкостью ввел сначала один палец, а затем и второй, постепенно увеличивая темп движений. Испытываемая девушкой пульсация уже стала болезненной и обжигающей, заставляя ее неосознанно выгибать бедра по направлению к Петиру, который не только не возражал, но, наоборот, наслаждался этим. Сансе было так хорошо, что она перестала думать о том, правильно это или нет. Все что он делал сейчас с ней, было далеко от приличий, но это уже было не важно. Неожиданно девушке показалось, словно она взрывается изнутри. Удовольствие — это было неподходящее слово для возникшего ощущения, когда Санса опустила руки, переплетая пальцы с его волосами, крепче прижимая к себе Петира. Ее стоны были настолько громкими, что Санса не была до конца даже уверена, что это была она, но, наконец, она опустилась на кровать, тяжело дыша. Где Петир научился такому, она даже не хотела знать. Девушка закрыла глаза, пытаясь отдышаться, когда почувствовала прикосновение его губ, на которых больше не ощущался вкус вина. Теперь вкус их был какой-то мускусный, а бородка Петира была влажной. Неожиданно Санса поняла, что это ее собственный вкус, и это было так странно. Она все еще не могла отойти от полученного наслаждения, когда Петир, навис над ней, и Санса знала, что он хочет спросить еще до того, как он произнес хоть одно слово. — Ты хочешь меня? — выдохнул он. Эти слова заставили девушку выгнуть бедра, ощущая прикосновение его достоинства у себя между бедер. Рамси никогда не вел себя так с ней, и Санса поняла, почему каждый раз ей было так больно. Нужна была вот эта влага, Рамси никогда не пытался возбудить ее, да его это и не волновало. Он словно наслаждался тем, что причинял ей боль. — Ты хочешь, чтобы я остановился? — голос Петира оторвал ее от раздумий. Санса подняла на него взгляд, зная, что Петир остановится, если она попросит его об этом. Даже если это будет несколько болезненно, Санса хотела почувствовать, как это — ощущать его в себе. Если это даст хотя бы десятую часть того удовольствия, что она только что испытала, это будет хорошо. Ей хотелось узнать, каково это будет, и она верила, что Петир будет нежен с ней. — Нет, — прошептала она. Петир поцеловал ее, приподнимая свои бедра так, чтобы рукой направить свое мужское достоинство к ее входу, медленно входя внутрь. — Все хорошо, — сказал он ей. — Просто расслабься. Санса почувствовала, что Петир был больше чем Рамси, но это было вовсе не болезненно. Он не торопился, давая ей возможность привыкнуть, следя за реакцией, ожидая сигнала к тому, что он может продолжать. Петир двигался мучительно медленно, с каждым разом погружаясь все дальше. Руками он развел ее бедра немного шире, что позволило ему, наконец, войти до основания. Санса чувствовала, как ее стенки обхватили его, вызвав стон у мужчины. Вскоре Санса неосознанно повторять его действия, двигая бедрами навстречу, чувствуя, как внизу вновь разливается удовольствие. Все это казалось таким правильным, и она обхватила Петира за спину, прижимая его крепче. — Ты доверяешь мне? — прошептал Петир, целуя ее шею. — Да, — простонала девушка в ответ, опуская руки и обхватывая его за бедра. — Боги, — пробормотал он, как если бы опасался, что она ответит отрицательно. Неожиданно Петир ускорился, и от его движений у девушки закружилась голова, а ее тело стало выгибаться ему навстречу. Это было даже лучше, чем-то, что он делал с ней пару минут назад. Его толчки, то нежные, то более грубые, заставляли ее желать большего. Но чего именно? Ее телу было нужно что-то другое. Быстрее? Сильнее? Санса не знала. Она чувствовала, как внутри нее вновь словно завязывается узел, но в этот раз давление лишь нарастало и нарастало… — О, боги… еще… Она не поверила своим собственным ушам. Ее тело желало чего-то еще, возможно, это было из-за него, в то же время, Санса не знала, как это получить. Глаза Петира были темны от желания, но она чувствовала, словно он сдерживает себя…ради нее. Он не хотел навредить ей или напугать ее. Сансе было так хорошо сейчас, но не будет ли еще лучше, если она разрешит ему продолжить? Он начал двигаться быстрее и сильнее, и это было именно, что ей и было нужно. — Да, вот так, — пробормотала она, чувствуя замешательство от того, насколько сильно она хотела сейчас этого. — Ты именно этого хочешь, милая? — простонал Петир, усиливая толчки. — Скажи мне… Санса всхлипнула, этого все равно было недостаточно, чего-то недоставало. — Вот так, — простонал он, и Санса чувствовала, что он держится из последних сил. Петир взял ее руку, опуская вниз между бедер, туда, где были сейчас соединены их тела, и тут Санса поняла, что ей нужно сделать, касаясь заветной точки, вторя его движениям. — Ох… только не останавливайся… Ее тело дрожало. Это было в миллион раз сильнее, и девушке казалось, словно она падает в бездну. Глаза Сансы закатились, и она несвязно простонала что-то, в то время, как все кругом вокруг словно рушилось. Она почувствовала его пульсацию внутри себя, после того как Петир сделал несколько движений бедрами, входя все глубже, прежде чем замереть. Его тело казалось тяжелым, но это так успокаивало. Мужчина шептал ей что-то нежное, в то время как Санса просто гладила его по влажной от пота спине, полностью удовлетворенная. Она не знала, сколько они пролежали так, пока Петир не скатился с нее, и Санса почувствовала, как по ее бедрам потекла жидкость, смешанная с его семенем. Каждый раз, когда Рамси брал ее, она молилась и надеялась, что не забеременеет. Но лежа здесь рядом с Петиром, она задавалась вопросом, хотела бы она понести от него ребенка? Ей было тогда пришлось выйти за него замуж, ведь так? Именно в этот момент Петир с довольной улыбкой повернулся к ней, притягивая к себе и накрывая шкурами. Оба они молчали, погрузившись в свои мысли. Санса не знала, как объяснить все произошедшее между ними, или как назвать свои чувства к Петиру. Было ли это любовью? — И вот так это и должно быть? Я хочу сказать, что именно так, оно должно ощущаться? — прошептала она, рисуя замысловатые узоры пальцем на его груди. — Да, милая, — глубоко вздохнул он. — Вот так всегда и должно быть. — Я все еще зла на тебя, — сказала Санса, ощущая какую-то блаженную дремоту, зная, что сегодня ночью она впервые за долгое время будет спать спокойно. — Я знаю. — Петир? — Хммм? — сонно протянул он. — Ты все равно уедешь? — спросила Санса. — А ты хочешь, чтобы я это сделал? — ответил он, лениво гладя девушку по спине. — Я ненавижу, когда ты так делаешь. Его рука замерла, и Санса чувствовала, что он улыбается, даже не глядя на него. — Делаю что? — Отвечаешь на мои вопросы вопросами, — пробурчала она. — Тогда прекрати задавать глупые вопросы, на которые ты и так знаешь ответ, милая, — лукаво ответил Петир, продолжив гладить ее по спине. Санса крепче прижалась к нему, но один вопрос все равно не давал ей покоя. Все было не так, как она планировала. Теперь же, когда Петир получил ее, что будет дальше? Будет ли он удовлетворен, как большинство мужчин, завоевав свою награду, и перейдет к следующей игре? — И что теперь будет завтра? — не удержалась она от вопроса. — Взойдет солнце, — усмехнулся он. — Ты знаешь, о чем я. Что будет с нами? — Все зависит от тебя, милая, — прошептал Петир, крепко обнимая ее. — Я не хочу, чтобы ты причинил вред Джону, — неожиданно выпалила Санса. — Только не из-за меня. Я тогда убью тебя лично. — Разве я когда-либо предлагал подобное? — лукаво поинтересовался он. — Нет, но я тебя знаю. У тебя всегда далеко идущие планы, и не важно, что ты сам об этом говоришь. — Подозреваю, что он намерен скоро отправиться на поиски этой королевы Таргариен. Ему придется так сделать, если нам предстоит сражаться с тем, что идет из-за Стены, а у Дейнерис есть три дракона, — высказал свою догадку Петир. Его слова поразили Сансу. Почему он не рассказывал об этом прежде? — И когда ты намеревался мне рассказать об этом? — девушка ткнула его локтем в бок, заставив Петира застонать от боли. — Я рассказываю тебе об этом сейчас, — пробурчал он, перехватывая ее руку. — Я боюсь оставлять тебя тут одну. Я останусь и отошлю Ройса поговорить с Робином, но не ранее, прежде чем я отошлю нескольких воронов мальчику, чтобы окончательно убедить его, поскольку я совершенно не доверяю Ройсу. — А почему ты не хочешь сам встретиться с ней, с этой королевой? Ты же знаешь, как разговаривать с людьми, как убеждать их, — недоумевала Санса, хотя ей совершенно не нравилась идея отъезда Петира, не важно куда. — Знаешь, среди ее советников сейчас Паук и, как я слышал, твой давно исчезнувший карлик-муж, — нахмурился Петир. — Паук сделает все, чтобы повернуть все против меня. Он тот, кто старательно организовывал твой брак с Тирионом или Тиреллом, как ты знаешь. Он не захочет, чтобы ты и твой брат поддерживали меня. Кроме того, мое место здесь, с тобой. Флот Дейнерис прибудет через месяц или около того, как мне известно. Отправьте Джона, объедините силы, разбейте Серсею и удержите Север. А затем, мы можем уничтожить их всех, если пожелаем. — И усадим тебя на трон, так? — фыркнула Санса, отворачиваясь от него. Неужели он просто играл после всего этого, просто чтобы переспать с ней? И теперь он все еще думал, как ему достичь своих целей. — Только не без тебя, — повернулся на бок Петир, обнимая ее сзади. — Ничего из этого не нужно мне без тебя. Если ты захочешь, чтобы я остался, я останусь. Усадить твоего брата на Железный трон? Тогда мы так и сделаем. Но из тебя получится более лучшая королева, любовь моя. — Я не хочу этого, оглядываться через плечо всю оставшуюся жизнь. Нет, я хочу мира, Петир. Я устала, я хочу, чтобы меня оставили одну… Если хоть так я смогу хоть немного стать счастливой, то я согласна на это, — вздохнула она, позволяя ему обнять ее. — Одну? Санса чувствовала боль в его голосе, она только что ранила его, сказала неопределенно о том, что ей не нужен он и его интриги, но она вовсе не это имела ввиду. — Что ты хотел, когда был мальчиком? — спросила девушка, чувствуя, как его рука, лежащая у нее на талии, ослабла. — Ты ведь не хотел быть королем. Ты хотел жениться и быть счастливым. — Но я больше не мальчик, — пробормотал он, однако снова крепче прижал девушку к себе, уткнувшись в ее шею. — А я уже не та глупая девочка, — сказала Санса, переплетая их пальцы. — Я не хочу быть королевой, Петир, и я не хочу, чтобы ты был королем. Неужели ты не можешь любить просто меня саму? — Я давно уже люблю, милая, — нежно поцеловал ее Петир. — Тогда останься здесь, со мной, — вздохнула она. — Пусть они ссорятся и дерутся, я не хочу иметь с этим ничего общего. — О чем ты хочешь попросить меня, Санса? Он говорил спокойно, но девушка чувствовала напор в его голосе, и она знала, что намерена попросить у него. — Нарисуй мне другую картину.