daddy

— И кто же продал тебе алкоголь? Клаус показался в дверях гостиной и теперь, облокотившись о косяк, старательно пытался не потерять равновесие от переполнявшей его эйфории и текущего по венам легкого ЛСД. Сегодня, впрочем как и всегда, у Четвертого было отличное настроение, и ему казалось безумно забавной идея, доебаться до «младшего» брата. Сочувствующе сведя брови, он взглянул на Пятого, который в свою очередь уже вторично осушал стакан с ядовито-золотистым шотландским виски. Мальчишка сидел к нему спиной, взобравшись на высокий табурет у барной стойки и проводя субботний вечер в компании бутылки крепкого спиртного. Клаус мог поклясться, что Пятый закатил глаза, услышав его вопрос. — Только не надо делать вид, что тебя волнует участь согрешившего кассира, — мальчик медленно развернулся и посмотрел на Четвертого иронично улыбаясь, — а вообще, если хочешь знать, я просто украл ее. Пятый с вызовом взглянул на брата. — Какой ужас, — Четвертый в театральном жесте прижал руки к груди, — и кто только научил тебя такому, мой мальчик? Пятый нахмурил брови, задумавшись на секунду. Он попытался изобразить на лице серьезность, но голос предательски дрогнул в едва заметной насмешке. — Ох, даже не знаю, братик. Братик. Звучало неоднозначно, особенно из уст пьяного номера Пять. Клаус сглотнул подступивший к горлу ком. Он попытался скрыть напряжение за маской беззаботности и дурацкой улыбкой. Качнувшись в сторону, Четвертый оторвался от двери, и едва не навернувшись на ровном месте, оказался возле стойки. Он ни на секунду не отрывал взгляда от расслабленного мальчишеского лица, стараясь уловить в глазах брата хоть намек на раздраженность. Но, к счастью, Пятый, под действием алкоголя, был абсолютно спокоен и даже не прочь подыграть Клаусу в его нелепой игре «кто здесь папочка». — Маленьким детишкам нельзя спиртное. Ай-я-яй! — Клаус сделал попытку схватить со стола бутылку, но промахнулся. Пятый оказался быстрее. — Да пошел ты. — Сам пошел. Клаус знал, что играет с огнем, но от этого ему становилось еще интереснее. Провалив попытку избавить братца от алкогольного опьянения, он решил забить на это. Вообще, запретить Пятому что-либо, было невозможно, ну, а во-вторых, Клаус просто не мог больше спокойно смотреть на то, как этот малолетний старик в одиночку распивает столь превосходный напиток. Лениво опершись на стойку, он потянулся за стаканом, но Пятый стукнул его по руке. — Возьми себе другой. Я не хочу после тебя пить. Клаус хотел было обидеться, но потом передумал и лишь пожал плечами. — Как хочешь, — он обогнул стол и, оглядевшись по сторонам, выудил из шкафчика напротив огромную голубую чашку Лютера. — Опс, как раз подходящий размерчик, — Клаус весело ухмыльнулся. Вернувшись на свое место, он с бульканьем опрокинул в нее бутылку виски. — По-моему, в таком случае удобнее было бы пить просто с горла, — заметил Пятый. Он сидел, подперев голову рукой, и внимательно следил за действиями Четвертого. — Не на долго же тебя хватило. Клаус хмыкнул. Он сделал большой глоток и облизал губы. Пятый невольно поймал взглядом это движение. — Ты очень упрямый ребенок. — Нет, это просто из тебя херовый папаша, — возразил Пятый. Теперь он вел в этой игре. Абсолютно бессмысленно, но ему это даже нравилось. — А по-моему я идеальный папочка. — Ммм, — Пятый многозначительно поджал губы, — только вот знаешь что? Он резко выпрямился, расправляя худые плечи. — Какой же из тебя отец, когда ты выглядишь и ведешь себя, как обкурившийся подросток. Где херова солидность, Клаус? Где строгий костюм? Мальчик крутанулся на стуле и в упор посмотрел на Клауса. Впервые за весь вечер он взглянул ему прямо в глаза. Они были сейчас так близко, как казалось никогда за всю жизнь. В зеленых омутах отчетливо отражалось его собственное лицо. Немного бледное, с горящими скулами, оно потеряло свою былую сосредоточенность и напряженность. Глаза блестели, а губы поддернула легкая улыбка. Четвертый застыл, удивленно смотря на брата. Он понял, что упустил тот момент, когда потерял контроль над ситуацией. Теперь маленький засранец затеял свою игру, и что-то в его интонации заставило Клауса насторожиться. Перед ним сидел все тот же тринадцатилетний подросток в неизменной школьной форме, с неизменными родинками на щеке, с острым подбородком и растрепавшимися темными волосами, падающими на лоб. Но взгляд стал другим. Если несколько секунд назад в расширенных зрачках плясали огоньки опьянения, то сейчас он был абсолютно трезвым и сосредоточенным. Где-то в их глубине противоречивые чувства боролись одно с другим, сливаясь в безмолвном, но до ужаса проникновенном вихре эмоций. Издевка и сквозящая нежность. Потрясающее сочетание. Клаус опустил глаза и уставился на мальчишеские коленки. Это было роковой ошибкой. Всегда, достаточно было ему взглянуть на открытый участок кожи Пятого, между полоской зеленых шорт и чертовыми сексуальными гольфами, как последние здравые мысли покидали рассудок. Сердце пропустило удар. — Я… — Четвертый замялся, — я… то есть у меня ничего такого нет. Мальчик лишь развязно улыбнулся: — Это не проблема, — он потянул за узел галстука, послабляя его. — Иди сюда. Клаус повиновался. Пятый стянул через голову галстук, взъерошив волосы на затылке. Четвертый завороженно наблюдал за его действиями. Он хотел было поинтересоваться, что братец задумал, но не успел. В следующую секунду черная удавка обвилась вокруг его горла. Клаус почувствовал, как руки Пятого коснулись его шеи, поправляя атласную ткань. — Вот так… - Пятый ловко поддел один конец под другой. У Клауса перехватило дыхание, когда мальчишка слишком сильно затянул узел. Пятый отстранился, восторженно разглядывая брата. Глаза у него горели. — Хочешь сказать, что это придает мне серьезности? — хрипло осведомился Клаус. — Не думаю, что это так называется. Скорее… - Мальчик потянул за галстук, и Четвертый невольно поддался вперёд, чуть не столкнувшись с братом носом. — Послушный... и безумно сексуальный, — Пятый скользнул взглядом вниз, к голой шеи Клауса, с тонкой черной лентой галстука на ней, затем поднялся выше, останавливаясь на приоткрытых губах. В следующую секунду он резко притянул Четвёртого к себе, сокращая оставшееся между ними расстояние. Это было скорее похоже на укус, нежели на поцелуй. Острый и пьянящий. Их обожгло. Дыхание сбилось. Клаус хотел отстраниться, скорее от неожиданности, чем по собственному желанию, но Пятый обхватил его за шею, не оставляя надежды вырваться. — Пять? — выдохнул Клаус, прежде чем его рот оказался заткнут чужим языком. Он почувствовал сладковатый привкус виски у себя на губах. Это было в тысячи раз лучше самых пошлых его фантазий. Осознав реальность происходящего, Клаус больше не контролировал себя. Желание накрыло его горячей, сумасшедшей волной. Он скользнул руками Пятому под пиджак и, сжав тонкую талию, прижал к себе, углубляя поцелуй. Из горла у Пятого вырвался слабый, придушенный стон. Он вцепелся Клаусу в плечи, чтобы удержать равновесие на шатком табурете. — Ты с ума сошел? - Клаус наконец оторвался от его губ. — Уже давно, - мальчишка зарылся рукой в его спутанные волосы. — Мы сошли. Вместе, — поправился Пятый. Он смазанно поцеловал Клауса, а затем наклонился к самому его уху, и почти касаясь мочки губами, невинным голосом прошептал: — Я плохо вел себя. Накажи меня, папочка.