***
Собрание ничего не дало. Прошла уже неделя с того момента, как они, разойдясь, пообещали по возможности найти того человека, что режет себе запястья, даже не подозревая, что этим калечит Василису. Порезы, ясное дело, она залечила, но спустя пару дней появились новые. Кажется, этот некто не понял, почему так быстро пропали на его руке красные отметины от лезвия.***
Спустя месяц, Василиса отчаялась получить информацию от круга. Они все так же молчали, и это наводило на мысль, что поиски так и не сдвинулись с мертвой точки. Фэш все так же общался с Васей, но искры между ними не было, да и быть уже не могло. Чувства, как и спичку, дважды не подожжешь. Но они общались как друзья, и им этого вполне хватало. Ложась спать, Василиса вновь почувствовала, как на руке появляется новая отметина и лишь устало прикрыла глаза, а в голове промелькнула мысль:Почему именно я?
***
На следующее утро она встала полная решительности — она сама начнет действовать. Чего бы ей это не стоило. Весь день бегая по стандартным делам, она освободилась только к вечеру. Заперевшись в своей комнате, она, прикрыв глаза, сползла по стене и глухо протяжно застонала, осознавая, что вообще собирается сделать. Но тут же собралась, понимая, что если она этого не сделает, то так и не найдет свою родственную душу. Сев за стол, она вытащила из кармана маленькое лезвие, которое стащила через маленькое зеркальце с Осталы и нерешительно замерла, так и не донеся его до руки. Нужно ли ей это? Определенно да. Ей надоело день через день залечивать порезы на запястьях и не только. Страшно ли ей? Еще как! Но вновь мысль о том, что никто кроме нее не сможет сделать это, придала ей решительности. И через несколько мгновений она уже смотрела, как вдоль всей руки красными отметинами горит вырезанная лезвием фраза «ты вредишь не только себе». Я. Схожу. Со. Своего. Гребаного. Ума. Уже лежа в кровати и рассматривая отметины, которые складывались в буквы, а затем и в слова, Василиса поняла, что ей просто могут не ответить. Но надежда появилась. В тот момент, когда она почувствовала тепло, а затем легкое покалывание. Открыв глаза она поняла, что рука совершенно здорова и никаких надписей на ней нет. Это пока. Спустя еще немного на ней вновь стали появляться царапины, только в этот раз они тоже складывались в слова.Что это значит?
Подорвавшись на кровати, Огнева вглядывалась в аккуратные буквы и могла поклясться, что уже видела их раньше. Когда-то очень давно. А может, ей просто кажется. В любом случае, она уже знала, что сможет найти этого человека. Вызвав часовую стрелу, она аккуратно залечила порезы и вывела на правом запястье: «Я твой соулмейт»Бред какой. У психа-одиночки не может быть родственной души
Психа-одиночки. Психа. Одиночки. Точно так же Василиса могла охарактеризовать себя, ведь в последнее время все больше и больше стала отстраняться от всех, замыкаясь в своем маленьком мирке. «Не ты один такой»Так значит, все порезы заживляла ты?
«А как же»Дурочка. Кого ты пыталась спасти?
«Никого»И все же каждый раз лечила
Василису коробила мысль о том, что она использовала свою собственную руку как тетрадный листок, на котором переписывалась с кем-то, а порезы убирала, словно стирая ластиком карандаш.Ты псих. Ты такая же как и я, раз способна резать себя просто так.
Эта точка в конце, набухающая капелька крови заставили Василису завороженно уставиться на руку на несколько долгих секунд. Потом надпись исчезла сама, а взамен появилась новая.Как я могу тебя найти?
Он действительно этого хочет? Смешно. Конечно, смешно. Аккуратно выведя место встречи, Огнева расплылась в немного сумасшедшей улыбке. Затем из ее груди вырвался смешок. Потом еще один. И еще. А потом она засмеялась. Немного сумасшедше, запустив пальцы в волосы и чуть ли не выдирая их. В конце концов она осознала себя лежащей на полу возле кровати и истерично всхлипывающей. Когда такая перемена успела произойти она не заметила, но, засыпая, она подумала, что она точно псих, как и тот парень, что уготовлен ей свыше…***
Уютное кафе в Астрограде. Столики, стоящие на улице, пробегающие мимо прохожие, вкусный аромат булочек и чая. За одним из столиков сидела рыжая часовщица в белом летящем платье. Волосы ее были распущены, что было ей не свойственно, и спускались до поясницы. Она сидела за крайним столиком и осторожно оглядывалась по сторонам, словно выискивая кого-то. Парень, стоящий в некотором отдалении, не верил своим глазам. Это не может быть Огнева. Просто не может быть она, и все тут. У нее же есть Драгоций, какой к чертям соулмейт, да еще и в моем лице? Но вот Василиса вызвала часовую стрелу, уже собираясь вывести очередной вопрос на худом запястье и молодой человек сорвался с места, подбегая к ней и убирая руку со стрелой ей за спину. Шумно выдохнув ей в затылок он тихо произнес: «не делай этого». И мир взорвался. А затем пропал. Остались лишь двое, один из столиков кафешки в Астрограде и шумное дыхание, одно на двоих. Медленно встав и развернувшись, Василиса уверилась в том, что это он. Ее соулмейт. Ее бывший враг. Ее новая и теперь уже единственная любовь. Марк лишь взглянув в чистые васильковые глаза напротив, почувствовал, как в груди успокаивается разросшийся несколько месяцев назад и все не утихающий шторм. Он дотронулся до руки Огневой и мир взорвался повторно. Все наполнилось цветом, а серость из души и мыслей куда-то ушла. Василиса не верила своим глазам. Не верила в то, что именно Ляхтич оказался тем самым психом-одиночкой, который стал ее второй половинкой, но как только он дотронулся до ее запястья, все встало на свои места. И показалось, что это было единственно верным во всем мире действием. Вот он. Здесь. Рядом. А нужно ли что-то еще? А прохожие все бежали мимо, не обращая внимание на то, что только что на их глазах свершилось невозможное — два психа-одиночки нашли друг друга. А где-то далеко, в дальней зале Расколотого замка два нити судьбы накрепко сплелись в одну, начиная запутываться в новый клубок.