Алкосборник II: Некоторые любят погорячее!

«В огороде бузина, а в Киеве дядька»… Берегитесь хмырей подлых, малые дитятки: В Питер-граде Козлодоев по крыше сползает*, В Таллине — Старикашка (кто ж его не знает!) — Един во всех лицах маньяк-проходимец — То он любит дев прелестных, то юношей дивных! Одних лапами хватает старое похабство, Другим в рюмки наливает чего бы послаще, Липким взглядом щупает, елей льет за ворот — Отзовется по утру отрыжкой тошнотворной Да головной болью, да кишок пляской… Чтоб еще хотя бы раз слушать его сказки?! Пропади же пропадом его акцент заморский И манеры заправского хлыща царедворского, Его поцелуи приторные и томные вздохи! Таллинский Старикан, а что б тебе не сдохнуть За то, что втекал патокой в кровь юную чистую, Бесовским пойлом грусть обещая вычленить, Заменить тоску сулил на радость-веселье За равноценный обмен — за ночь любви в постели?! Я разведал твой секрет эликсира жизни, Вор, паскуда и предатель, что душу мне выжрал: Молодых да горячих пользуешь ночами, Пьешь их кровь, взамен вливаешь ром ямайский с лаймом. Жить бы мне на острове кораблей покинутых, С капитаном Воробьем горланить Гимн в обнимку, Пить чистейший ром пиратский, ждать в море погоды И тебя, дядя Вана, не знать от слова «сроду»! Только нету в жизни счастья — ты снова-здорово — Подкрался. И уже вдвоем мы заливаем горе… Знаю, что когда-нибудь, несдобровать тебе, Старый. Откажусь, не стану пить дьявольской отравы, В ветхой башне города, в каморке у Карла, По рецепту алхимика-душегуба сваренной. И загнешься, не получив души моей подпитки, И развеется легенда о чародее прытком, Сотворившем в давнем веке зелье вечной жизни — Твоя смерть, Старец унылый, отменит эту выдумку! Как возляжешь на погосте под плитой могильной, Я сплету тебе венок из водорослей Пириты И станцую котильон на твоих поминках. И закончатся мои похмельные пытки. И не смей мне никогда больше подмигивать, извращенец-потрошитель, таллинский губитель!