Я очень мягко подслащаю этот вечер. Малышка Тэ? Нет, Маргарита с Куантро. Привыкли к залпам? Отменяю нашу встречу, Лимонный сок с ликером променявшим на ситро! Что ж, рапидо-изменник, бейте стопки С шипящей Колой, льющей через край! Вам не лизнуть солёно-сладкой кромки С пьянящих губ… ведущих в цитрусовый рай.
Коснусь плеча — начнём как прежде с танца. Желание твердит извечнейший сюжет. На гладкой шее вена пульсом мается и поволока с глаз плывёт, как маслянистый след. Ты пахнешь солнцем Мексики и красной глиной — горда и трепетна, упруга, как листа стрела, Тэ, девочка моя, садовых нежных лилий ты необузданная, дикая сестра.Ну снова Тэ! С пьянящей хрипотцою… Вы по-хозяйски обнимаете мой стан… И ваша фамильярность так неистово заводит… Ну пей же, братик лайм, мой рот кисля!
Обнимешь первая — пьянящий аромат собьёт дыхание, взойдёт росой испарина на рук твоих петлю — тебе отвечу дерзким языка касанием, с атласной кожи собирая слёз забытый вкус.Прильнул неистово и выпил в три глотка. Мой шёлк хмельной по языку скользит и нежит… Не слезы это… слезы лишь вода, Слижи всю соль с моей руки, как неизбежность.
Вслед поцелуй твой, карамельно-сладковатый, сожжёт нам губы, вспенивая кровь. Бретелей ниточки спущу с плечей — и платье падёт к ногам освобождньем от оков… Чиста, сильней влечешь без мишуры одежды — перед глазами плод, что слаще и сочней, приставленных молвой тебе в сопровождение, гонимых мною вон оскоминок-пажей.Изнемогаю… до последней капли утекла В безумие глубоких глаз со дна стакана. Агава, матушка, как ты была права… Когда просила: — Не «броди» ты, дочка, с кем попало!
Уже хохочешь, вскидываешь подбородок гордо, втекаешь в мою плоть бущующим огнём! И ножкой топаешь призывно-громко: — Ещё! Rapido! Ну же, залпом! Быстро! Пьём!