Наследие

"Я Вас подвёл мистер Старк. Опять." Только это мысль крутилась в голове Питера Паркера, известного как Человек-Паук. Он сидел на коленях и крепко сжимал, уже холодную, руку Тони Старка. Его наставника, друга... отца. Горячие слёзы сползали по щекам парня и разбивались о землю. Слышались тихие всхлыпы, юноша молился о том, чтобы это оказалось глупой шуткой. Иллюзией. Но нет, это была жестокая реальность, реальность, в которой теперь не было Железного Человека. Все это болью отдавало в груди, руки дрожали, но он не отпускал руку своего наставника, своего героя. Лучшего героя. На его плечо кто-то положил руку и он поднял красные, опухшие от слез глаза. Посмотрел на блондинку, которая улыбнулась ему. На ее лице так же блестели слезы, ее мягкая улыбка разрушилась, губы задрожали, но она все равно смогла взять себя под контроль, хотя больше всего ей сейчас хотелось остаться рядом с Тони, утонуть в его объятиях, остаться с ним. Но вместо этого она тихо проговорила к Питеру: — Малыш, пойдём. Нам нужно идти. — её голос был нежным, по-настоящему... материнским. Пеппер помогла Питеру подняться, а Паркер молча обнял женщину, ведь она дорожила Старком так же, как и он сам, и Питер понимал как ей сейчас плохо. Пеппер положила подбородок на плечо юноши и обняла его, успокаивающе погладила по голове, взъерошив его и так непослушные волосы. *** Паркер не выходил из своей комнаты долгих два дня, никого не пускал в комнату. Он не хотел здесь никого видеть. Паркер ненавидел самого себя, и этот несправедливый мир. Очередную просьбу тёти Мэй пойти поесть он проигнорировал. В комнате был полный беспорядок, шторы закрывали доступ солнцу к комнате, которое хотело хоть как-то согреть парня, облегчить его скорбь. Его убежище было покрыто полным мраком, что ещё больше нагнетало и без этого ужасную обстановку. На столе лежали несколько потёртых из-за частого доставания из альбома фотографий, на которых были изображены Питер и Тони. Костюм небрежно валялся в самом тёмном углу комнаты. Питер не трогал его с того самого дня, ведь зачем ему костюм, если он опять всех подвёл, опять не смог помочь. Сам он лежал на кровати и смотрел в потолок, жизнь потеряла смысл, ведь он никто без Старка. Мысли все ещё терзали Питера, он винил самого себя. Паркер был отрезан от всего мира, но разве нужен он сейчас этому миру? Он был морально и физически истощен. Глаза понемногу закрывались, пока не сомкнулись и Питер не провалился в беспокойный сон. *** — Питер, пора. — парень смотрел на себя в зеркало, рассматривая свой черный костюм. Сам Паркер был бледным из-за того, что долго сидел в темном помещении без еды. Тётя Мэй стояла сзади, в таком же нефтяно-черном платье. В любой момент она могла отказаться от поездки, но она знала насколько это важно для её любимого племянника. Парень кивнул, показывая что готов ехать. Питер взял свою любимую фотографию где они вместе с Тони, а сзади красовалась подпись "Я буду Вашим наследием." Когда они прибыли на похороны, Паркер долго стоял рядом с гробом, смотрел на своего героя в последний раз. Питер достал фотографию, и положил ее во внутренний карман пиджака Старка. — Мне так жаль, Тони... Простите меня, мистер Старк. — эти слова были слышны только ему и Тони. Наконец, он отошёл от гроба и на его место стала миссис Старк и... маленькая девочка. Питер смотрел на нее и не верил своим глазам, у Старка появилась дочь. Паркер же конечно этого не знал, он отсутствовал в этом мире целых пять лет, и не мог узнать это от Старка во время милой беседы, так как им было не до этого. Сердце больно сжалось от этого вида, а от услышанных слов, которые произнесла девочка захотелось поменяться с Тони местами: — Папочка, я люблю тебя 3 000. На глаза вновь накатились слёзы и юноша отвернулся. Теперь у маленькой девочки нет отца, и все из-за него. Лучше бы он умер, лучше бы Старк не пытался его вернуть. Лучше бы о нем забыли. Питер отошёл подальше от лишних глаз и сел под деревом. Глаза опять были красные, а юноша только пытался сдержать крики боли и разочарования. Он почувствовал, как кто-то сел с другой стороны дерева и просто замер, затаив дыхание. — Она всегда забирает лучших, согласен, парень? — это был Хэппи. Он сидел и смотрел в сторону похорон, когда Паркер втупился в землю. Как ему сейчас хотелось нагрубить мужчине, накричать, дать понять что он хочет остаться один, чтобы его наконец-то оставили в покое. Он не нуждается в помощи или сочувствии. — Согласен. — вместо тысячи слов, криков и оскорблений тихо произнес Питер. Что-то в нем говорило, что не стоит отталкивать Хэппи. — Что же, это хорошо. Тогда ты понимаешь что его не вернуть. Да? — Да. — Тогда идём обратно, ты нужен ему там. — Хэппи встал и посмотрел на Питера, парень не смог же посмотреть на него и молча встал, все ещё смотря себе под ноги. Хэппи обнял его за плечи и они вместе вернулись к остальным чтобы провести Тони в последний путь. *** От плохих мыслей его отвлекала школа. Он полностью зарылся в свои школьные будни. Общался с Нэдом, который хоть как-то мог поднять настроение. Вскоре, он уже начал разговаривать с тетей Мэй и перестал сутками сидеть в своей комнате. Он вечерами, когда не был занят домашкой, с дел рядом с ней и они общались на любые не важные темы, просто чтобы побыть вместе, ведь ещё несколько дней назад у Мэй было такое чувство, что она потеряла своего мальчика. На утро они прощались и Паркер бежал в школу. Последний урок на сегодня прошел очень быстро и теперь Питер, продвигаясь к выходу из учебного заведения обсуждал с Нэдом то, как они проведут летние каникулы. Теперь это был прежний Питер Паркер, которого знали его родные и друзья. Они весело переговаривались, пока Нэд не завернул в противоположную, от курса Питера, сторону. — Пит, увидимся завтра! — крикнул на прощание его лучший друг и скрылся за одним из высоких зданий. Питер отдал ему честь и направился домой через парк. Он давно перестал пользоваться школьным автобусом, а ходил пешком. Это помогало ему развеяться и отдохнуть. Он часто гулял в парке, сидел и читал разные книги возле озера, кормил белок и уток. Здесь он чувствовал себя свободно, и вот, наслаждаясь солнечным днём, пением птиц и мыслью о том, что скоро летние каникулы, он завернул на очередную дорожку и выбирал в телефоне песню, которую бы сейчас хотел послушать в своих наушниках. Наконец-то определившись с выбором он поднял свои глаза на дорогу. Веселая улыбка ушла с лица парня, руки задрожали и отпустили телефон, который до этого находился в руках, гаджет потянул за собой наушники и все это добро с грохотом упало на асфальт. Питер стоял как статуя. Замер, и забыл как двигаться. Хотел глотнуть воздуха, но кажется и как дышать он тоже забыл. Его взгляд был прикован к лавочке, занятой лавочке, на которой сидел мужчина, в черном костюме, очках, и с такой знакомой бородкой. Питер хотел крикнуть его имя, но вместо этого просто открывал рот. Неужели это он? Неужели он жив? Он смог спастись? Но этого не может быть! Питер сам видел, как его покидали последние силы, как его глаза сомкнулись в последний раз. Паркер сделал несколько шагов на встречу мужчине и тот наконец-то повернул голову в его сторону. Он снял очки и посмотрел таким теплым, полным любви, взглядом, что казалось, сердце Питера не выдержит такой боли. — М-м-мистер Старк? — наконец-то смог выдавить из себя Питер, остановившись, он боялся подойти ближе, так как думал что это мираж, и если он подойдёт, лавочка окажется пустой, либо, на ней будет сидеть совсем другой человек. Старк же положил очки в карман своего пиджака и встал. — Питер, родной. — его голос сделал ещё больнее, а слова, которые тот произнес опять открыли рану из боли, ненависти и скорби. Паркер все ещё был уверен, что это его фантазия, ведь он так хочет увидеть Старка вновь, что, кажется, слетел с катушек. Тони же кажется не удивился такой реакции и сам пошел на встречу Питеру. Шаг за шагом, сердце Паркера билось чаще, он стоял на месте и наблюдал за Старком. Когда тот остановился за шаг от Питера, Паркер бросился к нему, и крепко обнял, прижимаясь к нему. Слёзы катились на дорогой пиджак Тони, но тот лишь погладил его по голове и поцеловал в макушку. — Я-я-я... я думал, что вы... — последнее слово Паркер так и не смог выдавить из себя, слёзы катились по щекам, а мозг не хотел верить в происходящее.