***
В раздевалке он пялится. Он не должен, и, судя по тому, как Бокуто поглядывал на него, понял, что палится на бандаж, обернутый вокруг груди Бокуто. Но он все равно думает: «Он носил его на протяжении всей тренировки? Разве это не больно?» Он в большей степени он пялится на остальные части тела. Он и до этого наблюдал, как ткань школьной формы, натягивается вокруг мышц Бокуто. В спортивной же форме, все становится несколько виднее. Но сейчас он наблюдает, как Бокуто, одетый только в брюки, торопливо надевает через голову рубашку. Он видит годы усилий, потраченных на совершенствование тела. Он чувствует себя идиотом из-за того, что так много пялится, и отводит взгляд, когда Бокуто неловко смеется и поворачивается в сторону, чтобы начать болтать с Коми и Конохой. Они вытирают пот с лиц полотенцами, и когда Коми на мгновение наклоняется, чтобы выудить из спортивной сумки обувь, Коноха сворачивает использованное полотенце в руках и шлепает Коми по заду. Тот визжит и оборачивается, а его лицо моментально краснеет под звонкий смех Конохи. В отместку он скомкивает свое полотенце и изо всех сил швыряет в Коноху. Полотенце удачно попадает тому по лицу, вызывая негодование. В битве появляется неожиданный воин — Сарукуй — который подталкивает на время лишенного зрения Коноху в спину, отчего тот натыкается на скамейку и валится на нее. Коноха смахивает полотенце с лица и, недовольно нахмурившись, переворачивается на спину и скрещивает руки на груди, вызывая смех окружающих. — Нечестно! — Ты ударил меня своим потным полотенцем! — На, вот тебе другое. Коноха хватает ближайшее полотенце и бросает его Коми. Тот вытирает лицо, но резко останавливается: — Погоди, у тебя есть еще одно полотенце? — Нет, конечно нет. Было бы слишком эгоистично для меня иметь еще одно. Когда все снова засмеялись, Коми понял подвох и зло швырнул полотенце обратно Конохе. Сквозь смех он замечает, как Бокуто быстро выходит из раздевалки.***
Они шли домой в полной тишине. Это не была комфортная тишина, к которой он привык, но и не неловкая. Она напрягала. Он чувствовал, будто каждый его шаг было слышно в радиусе целого километра. Бокуто шел на несколько шагов впереди него, опустив голову и вцепившись руками в ремешок сумки. Он должен сказать что-то — хоть что-нибудь, действительно. Но даже мысль о том, чтобы просто открыть рот, уже вызывает у него волну беспокойства. Он так сильно сжал зубы, что ему даже показалось, что он не сможет больше говорить. Все тело находилось под давлением, словно вот-вот взорвется. — Прости, — выпалил он на выдохе, как будто его ударили в живот. — А? — Бокуто остановился и повернулся к нему. Все его лицо выражала крайнюю степень замешательства, как будто он даже представить себе не мог причину извинений. — Прости, — повторил он, чувствуя, что колеблется. Он не понимал, почему извиняться — это так тяжело, и почему он чувствует себя смущенным. — За… — он все еще не мог сказать это. Он посмотрел в сторону: — За раздевалку. Он надеялся, что Бокуто поймет. Но тот лишь продолжил смотреть на него с тем же выражением лица: — Что? В смысле за раздевалку? Если он сейчас попробует уйти от этой темы, будет еще более неловко. Извиняться — это странно, он не любит это делать, но ему придется. Он должен. — Я пялился на тебя. Если я заставил чувствовать себя некомфортно, я, эм… Прости. Я не хотел, — он почувствовал, как лицо становилось горячее, несмотря на то, что воздух был холодным. — Я просто… Я просто волновался. — Если… — выражение лица Бокуто теперь сложно было понять. — Ты волновался? — Да. — Что ж. Не стоило. Я в порядке, — но по тону Бокуто он понимал, что это не совсем правда. Бокуто приоткрыл рот, чтобы сказать что-то еще, но он только повернулся и продолжил путь. Он сделал хуже. Прошло несколько минут. Затем Бокуто резко остановился, из-за чего он впечатался в его спину, едва не упав. Но Бокуто вовремя схватил его за руку и не отпустил, даже когда он вернул равновесие. — Вообще-то, — голос Бокуто повысился, — я нет-… Я не в порядке. Нет. Бокуто глубоко вздохнул и чуть ослабил хватку на его руке, но не отпустил. Тепло. — Я чувствовал себя некомфортно. Это не… Это не «если». Ты действительно заставил, — он начал тараторить, а лицо порозовело из-за того, что он редко хватал воздух. — Я… Я понял, думаю. Это странно видеть. Это озадачивает людей. Но ведь можно просто не смотреть. Почему ты просто не отвернулся? — Я… Я не думаю, что смог бы отвернуться, даже если бы попытался. — Теперь ты тоже думаешь, что я странный, да? Как и кто-либо другой в команде. — Нет. Нет. Я так не думаю. Я просто восхищался тобой. — …Что? — Ты так много работал, чтобы играть в волейбол. — Я даже-… Мне даже не настолько нравится волейбол. — Я тебе не верю. На этот раз Бокуто отпустил его руку, но не отошел. — Я не должен был пялиться, — говорить почему-то стало легче. — Прости. Я делал это не по той причине, по которой ты подумал. Он чувствовал. Он чувствовал беспокойство Бокуто. Он чувствовал и свое беспокойство тоже. Буквально в воздухе между ними. — Прости за эту… чрезмерную реакцию, — сказал Бокуто спустя молчание. Какими бы ни были правильные слова для этого момента — они не пришли ему в голову. Он опустил глаза на землю и прикусил изнутри щеку. — Не извиняйся, — это все, что он придумал, чтобы сказать. Горло словно горело изнутри, а живот скучивало. Когда они разошлись, он вдруг осознал, что Бокуто не улыбнулся ему на прощание в этот раз.***
Только когда он пришел домой, нужные слова пришли ему в голову. «Не извиняйся. Это не твоя вина». «Не вини себя. С тобой все так». «Тебе не стоит извиняться ни перед кем за свои чувства». Но он слишком бесполезен, у него плохо со словами, и вот опять — пытается оправдать себя. Он даже не может помочь другу чувствовать себя лучше. Его его дурацкая влюбленность делает только хуже. Вот он — винит себя и загоняется. Он даже не смог заставить себя съесть что-нибудь. Этим вечером вместо того, чтобы делать домашнюю работу, он залипает на профиле Бокуто и периодически открывает их чат, но каждый раз закрывает, ничего не отправив. Бокуто ничего не писал ему тоже. Перед тем, как он решает лечь спать, он изменяет имя Бокуто, добавив к нему еще один смайлик — звезду.***
— Я даже-… Мне даже не настолько нравится волейбол. Как в это вообще можно поверить, если видел игру Бокуто своими собственными глазами? Если видел, как Бокуто взмывает в небо — словно комета, но сделанная не изо льда, а из чистого пламени? Если видел, как Бокуто сияет, улыбается и радостно прыгает после каждой атаки? Или это просто радость победы? Сложно представить, что это существо — полное энергии и света — могло чувствовать… <i>равнодушие к виду спорта, которым занимается. Он все так же не верит ему. Ни капли.</i>***
[07:12] коми 🐸: омг [07:12] коми 🐸: межшкольные… [07:13] коноха 💥: заткнись к ЧЕРТУ не напоминай мне [07:14] сарукуй 🐌: У нас все будет хорошо [07:14] сарукуй 🐌: Помните о том что в прошлый раз мы прошли [07:15] коноха 💥: я знаю но все равно на нервах [07:15] коноха 💥: я слышал что некоторые команды в этом году… реально что-то с чем-то [07:16] юкие 🍰: ты говорил то же самое в прошлом году лол [07:17] коноха 💥: знаешь мне мб просто нравится ценить моих чудесных товарищей-волейболистов [07:18] бокуто 🦉⭐: ВОЛЕЙБОЛИСТЫ [07:18] бокуто 🦉⭐: WE FLY HIGH [07:19] юкие 🍰: NO LIE [07:19] коноха 💥: you know this [07:20] бокуто 🦉⭐: BALLIN [07:20] юкие 🍰: BALLIN [07:21] коми 🐸: Омг ребят 7 утра [07:22] бокуто 🦉⭐: ага так что те лучше быть уже НА НОГАХ и быть ГОТОВЫМ ВЫХОДИТЬ!!! МЕЖШКОЛЬНЫЕ МЫ ИДЕМ [07:23] коноха 💥: уф [07:23] бокуто 🦉⭐: чел успокойся мы собираемся ВЫИГРАТЬ. и попасть на национальные. [07:24] сарукуй 🐌: До национальных еще далеко [07:25] бокуто 🦉⭐: это не значит что мы не должны быть настроены на них сейчас [07:25] юкие 🍰: придержи эту энергию для сегодня приятель [07:22] бокуто 🦉⭐: есть мэм!***
Он никак не может заставит себе отправить ни одного сообщения в общий чат, поэтому довольствуется тем, что просто наблюдает за перепиской, пока собирается. Все, что он делает, это думает о Бокуто, о его эмоциях и словах. То, что мысли были заполнены только Бокуто, не было чем-то новым, но сегодня к ним добавилось кое-что еще. Он снова испытывает детский страх, что Бокуто больше не захочет быть его другом, но на этот раз это может стать и реальностью! Весь путь до станции он чувствует только этот всепоглощающий страх. Он уже представил у себя в голове этот момент: вот он придет на станцию, а Бокуто не будет ждать его там. Может быть, Бокуто поедет другим поездом или вовсе не придет в школу. Это действительно глупая мысль, потому что он знает, что Бокуто должен быть на сегодняшней утренней тренировке, но сознание постоянно подкидывало ему мысли о том, что Бокуто не будет. Он придет на станцию, а Бокуто не будет ждать его там. Он подходит ближе и слышит обрывки разговора каких-то учеников, скрип металла по металлу. Его рукав цепляется за турникет, и он на мгновение пытается высвободить его. Он придет на станцию, а Бокуто не будет ждать его там. А если он тоже опоздает на поезд? Мысль о том, что придется ждать следующего, была невыносима. Но мысль позвонить родителям и попросить подвезти — тем более. Он придет на станцию, а Бокуто не будет ждать его там. Он вышел к платформе и… — Акаши! — Я Акааши, — машинально поправляет он. Бокуто улыбается ему. И это чуть ли не заставляет его растаять. В буквальном смысле. — Ну сколько еще раз ты будешь меня поправлять? На самом деле он не возражает насчет того, как Бокуто произносит его фамилию. На мгновение он пытается представить, как Бокуто произносит ее правильно, но его лицо мгновенно вспыхивает красным, что ему приходится отвернуться. — Столько, сколько потребуется, — отшучивается он и через секунду забывает о всех своих опасениях. Он забывает, как Бокуто смотрел на него вчера. Он забывает все бредни, которые выдумывал по пути сюда. — Не не знаю, — протянул Бокуто, задумавшись. — Мне нравится слышать твой голос, так что, может, я продолжу произносить неправильно. Оу. — Что ж… Я не в силах остановить тебя. Бокуто снова улыбнулся. Это… странно. Его поведение странное. Его улыбка не настолько широкая, и он все время отворачивается, не смотрит прямо в глаза, как он обычно делает. Когда они садятся в поезд, он чувствует, что Бокуто слишком далеко от него. И не только в физическом плане. Словно его друга подменили на какого-то самозванца — самозванца, который выглядит и говорил в точности, как Бокуто, но ему не хватает того единственного, что делает Бокуто таким, какой он есть. У него закралось ужасное чувство, что это все его вина.***
Его расстраивает то, насколько он трусливый. Его расстраивает то, насколько далеко от него Бокуто. Он даже не может просто быть собой, чтобы сделать какой-то шаг, попытку, чтобы помочь своему другу чувствовать себя лучше. Он узнает поведение Бокуто, потому что сам так делал — не показывай, что расстроен, иначе они будут недовольны. Он никогда не мог злиться на кого-то за выражение эмоций. Он хочет сказать что-нибудь; он хочет отвести Бокуто в сторону, посадить и рассказать ему обо всем, что восхищает его. Но он трус, поэтому сидит в сторонке и смотрит, как другие друзья Бокуто делают все за него.***
Теперь, когда близились межшкольные соревнования, тренировки стали более интенсивными. Он пытался забыться в спорте — забыть о гложущем чувстве вины хотя бы ненадолго. Но он чувствовал себя ужасно из-за этого. Он чувствовал себя ужасно, используя волейбол — которым он очень дорожил — просто для того, чтобы отгородить себя от неприятных ощущений в душе. Но еще больше он чувствовал себя ужасно из-за того, что пытался игнорировать собственную вину. Он причин боль Бокуто, но ему было жаль себя. Эти мысли продолжали крутиться у него в голове, и он даже не может заставить себя остановиться. Хотя почему он должен, когда Бокуто перешучивается со своими друзьями, но без него? Может, если бы его не было, было бы лучше? Может, он бы больше не причинил вреда Бокуто, если бы просто держался от него подальше? Его голос застревал где-то в горле каждый раз, когда кто-то пытался с ним заговорить. Когда Бокуто поприветствовал его, он не мог ни двигаться, ни думать. Когда другие пытались спросить, каким был его день, он отвечал: «Все нормально». Нормально. Он хотел было добавить подробностей, но у него совершенно не было на это энергии. Ему казалось, что он слишком очевидно не хочет находиться рядом с Бокуто, но это казалось лишь снаружи. Даже когда он думал о том, что лучше для Бокуто, он все равно хочет быть рядом с ним. Он хочет держаться подальше и никогда не покидать его одновременно. В конце концов, он решает оставаться в молчании. Это всегда срабатывало раньше.***
Может быть, его родители были правы. Ему следовало пойти в Сузумеоку.***
Атмосфера в раздевалке была давящей. Все уже ушли, кроме него и Бокуто. В воздухе долгое время висела тяжелая тишина. Он казался себе слишком громким, когда надевал рубашку: шорох ткани звучал так же громко, как удар по металлу. Скрип дверцы шкафчика отдается эхом и ощущается как удар по лицу. Бокуто молчит и даже не издает ни единого звука при движениях. На мгновение он даже подумал о том, чтобы уйти, так и не сказав ничего, как вдруг слышит, как закрывается шкафчик Бокуто. Они молча стоят пару секунд. — Я бы хотел, чтобы ты перестал притворяться. Бокуто обернулся к нему с озадаченным лицом: — Чего? — Ты словно за тысячу миль отсюда, — продолжает он и чувствует, что хочет отвернуться: настолько пристально Бокуто смотрит на него. Он начинает застегивать рубашку, чтобы немного отвлечься. — Это из-за меня? Снова тишина. Тревога начинает давить на него, словно на его плечах покоятся горы. — Ну… — наконец звучит голос. — Я бы не назвал это так. — Значит, так и есть. — Я не говорил этого. На этот раз он поднял голову и встретился глазами с этим взглядом. Он открыл было рот, но слова, которые он хотел сказать, застряли в горле, так что он просто закрыл его обратно. Губы крепко сжались, чтобы не дать ему сказать что-то не так. Бокуто шумно выдохнул и сжал кулаки. — Просто… М-да. Я думал, что отреагировал слишком остро. Он рассеянно моргнул пару раз. — Что? — Я слишком остро отреагировал. Я не должен был расстраиваться. Я пытаюсь работать над этим… — Нет, нет. Стой, — он поднял руки перед собой. — Стой. Не говори так. — Я-… — Не называй это «слишком остро отреагировал», — пролепетал он почти умоляюще. — Это не… Это была моя вина-… — Нет, — перебил его Бокуто. — Я просто воспринял ситуацию неправильно… Это-… Я странный, да. — Бокуто-сан… — Я не должен был так расстраиваться. Все хорошо, правда. Просто у меня был неудачный день-… — Бокуто-сан! — крикнул он намного громче, чем хотел. Он устал мямлить, устал от этого недоразумения. Руки дрожали. Глаза Бокуто были круглыми от удивления, что он даже походил на сову. Несмотря на страх, ползающий под кожей, он продолжил: — Ты… Ты не можешь называть себя странным только из-за того, что хочешь быть собой. Бокуто отвел взгляд, но он продолжил: — Я… Я так беспокоился о тебе. Весь день. Я хотел извиниться, но… Это так неловко, и я-… — он остановил себя, сделал глубокий вдох и выдохнул. Он даже не заметил, что Бокуто оказался ближе, чем до этого, но он совсем не против. — Стыдно признаться, но… Ты мой первый настоящий друг. И я не хочу все испортить. Наступила тишина. Бокуто напрягся, а затем покраснел: — Я… — Бокуто запнулся. — Правда? Твой первый? — Это единственное, что ты услышал? — Гм… Ну, нет, но… Но это было очень мило, понимаешь! — Я буду очень рад, если мы не будем зацикливаться на этом факте. — Прости, да-да… Но-… — Бокуто-сан, — жестко прерывает он Бокуто. — Пожалуйста, перестань притворятся, что все хорошо, когда это не так. Если ты правда считаешь меня своим другом… Тогда позволь мне помочь тебе. — Ты буквально сказал, что плох в извинениях! — Я это и имел в виду. — Но все же! — Тогда мы научимся извиняться вместе! — воскликнул он раздраженно. — Д-друзья развиваются вместе… Так? Бокуто снова покраснел. — Ну… Да. — Так что позволь мне попробовать снова, — он в мыслях пробегается по всему, что хотел сказать прошлой ночью. — Бокуто-сан, прости меня. Не вини себя за оправданную реакцию. Это не твоя вина. — И не твоя тоже. — Бокуто-сан. Бокуто лишь надувается в ответ. Это мило. Он едва не засмеялся, но сдерживается, чтобы не портить момент. — Извини за то, что пялился. «Мне очень жаль за то, что я думал только себе. Мне жаль за то, что я только и делаю, что придумываю оправдания», — добавил он у себя в голове. — «Мне жаль, что я думаю только о себе, когда должен больше о тебе». Вместо того, чтобы снова возмущаться, Бокуто просто улыбнулся. Он улыбнулся в ответ — на удивление это вышло достаточно просто. Оставшееся время, что они были в раздевалке, снова было наполнено тишиной, но на этот раз приятной, а не неловкой. Странно ощущать, что уши не поглощает болтовня Бокуто, но он не возражает. Пока он с Бокуто, все будет в порядке. Он примет его таким, какой он есть.***
— Знаешь… — тихо начал Бокуто, наконец нарушив тишину, повисшую в раздевалке. Ветер, задувающий из окна, был почти даже громче его голоса, и когда он продолжил, его голос был мягким и почти едва различимым: — Я не против того, что ты «пялишься». — А? — ему даже показалось, что он неправильно услышал. Сердце застучало чаще. Щеки Бокуто снова порозовели. — Я не против того, чтобы ты смотрел, — повторил Бокуто на этот раз громче, смотря прямо ему в глаза. — Можешь смотреть и дальше. Просто… В другое время. — А, — только отозвался Акааши, но внутри он сгорал от желания радостно прыгать вокруг и, может… Визжать в подушку? — Я учту это. «Просто похолодало», — сказал он сам себе, когда Бокуто приблизился на несколько шагов так, что их плечи соприкасались. «Просто, чтобы сохранить тепло», — продолжает рассуждать он, когда темп ходьбы немного замедляется, как если бы они, не сговариваясь, старались провести больше времени вместе. «Мы просто друзья», — думает он, пытаясь заставить себя не смотреть пристально на Бокуто, несмотря на неожиданное разрешение. Просто друзья.***
[22:47] бокуто 🦉⭐: текстом говорить проще [22:47] бокуто 🦉⭐: так что [22:47] бокуто 🦉⭐: спасибо [22:48] я говорил, что тебе не нужно благодарить меня. [22:49] бокуто 🦉⭐: я знаю [22:49] бокуто 🦉⭐: но я все равно хочу [22:50] бокуто 🦉⭐: не знаю сколько людей так вкладываются в дружбу со мной [22:51] намного больше, чем ты можешь себе представить. [22:52] ты буквально зажигаешь людей. [22:53] бокуто 🦉⭐: а ну [22:53] бокуто 🦉⭐: спасибо все равно [22:54] всегда пожалуйста. [22:54] иди спать. [22:55] бокуто 🦉⭐: омг какой командир [22:55] бокуто 🦉⭐: споки ноки!!! :)***
Спать сегодня получилось намного легче. Даже игнорировать родителей тоже было легко. Каждая клеточка его тела излучала тепло. Когда он лег в кровать, вместо того, чтобы повизжать в подушку, он повернулся на спину и широко улыбнулся.***
Он снова видит и ощущает все цвета этого мира, что заставляет его чувствовать, что волейбол на самом деле больше, чем просто спорт. Бокуто действительно невероятен, когда играет. Настолько сильно, что он до сих пор не может поверить, что этот человек не любит играть настолько, насколько вкладывается. Бокуто излучает мощь, распространяя ее по всему полю — а ведь он еще второгодка. Бокуто является одной из движущих сил команды, оптимистично и вдохновляюще действуя на весь ее настрой. Но когда диагональный удар Бокуто блокируется уже в третий раз, атмосфера погружается во тьму, и он безвольно наблюдает за тем, как поникший Бокуто драматично залезает под стол, чтобы спрятаться. Третьегодки просто не обращают внимания и продолжают тренировку. Межшкольные — говорят они. Как будто это важнее, чем уделить пару минут времени и утешить Бокуто в затруднительном для него положении. Он чувствует себя оскорбленным за Бокуто и подходит к столу, чтобы заглянуть под него. — Бокуто-сан? Бокуто всхлипывает и скулит: — Акаши, — он даже не пытается его поправить, — мой диагональный удар… — Что с ним? — Его постоянно блокируют! Моя собственная команда! Он задумался на мгновение. — Хочешь попробовать еще раз? — Нет! Они просто возьмут и снов его заблокируют… Наверняка они думают, что я идиот. — Ну… Тогда почему бы тебе не попробовать другой удар? Похвастаться разнообразием? Бокуто ударяется головой об стол, пытаясь выбраться наружу. Он стонет от боли и хватается одной рукой за макушку, а другой зло ударив стол. Несмотря на боль, его глаза сияют. Товарищи по команде наблюдают за картиной. — Ты поможешь мне? — пролепетал Бокуто. — Поможешь с отработкой ударов? Такой внезапный вопрос, что он на мгновение растерялся. Он по-совиному моргнул раз. Два. Три. — Это как ты и сказал, — продолжает Бокуто, как будто его нужно уговаривать. — Мы можем, эм… учиться вместе. Но он все равно никогда не мог отказать Бокуто. — Конечно, — сердце начинает биться быстрее, но он старается сохранять спокойствие. — Только не ударься снова, когда будешь вылезать.***
— Ты уверен, что хочешь снова с ним возиться, Акааши? — спросил капитан-третьегодка. — Он может несколько раздражать иногда… — Он меня не раздражает, — прервал он, стараясь вложить в голос как можно больше уважения к старшему, — и я более чем хочу проводить с ним то время, которое вы отказываетесь уделять ему. Капитан рассеянно моргнул. Его заместитель лишь засмеялся. Возиться с ним. Они так говорят, как будто Бокуто чем-то хуже них… Но он знает, что Бокуто может быть более лучшим капитаном, чем они.