Mersi...

— Скажи, зачем светит солнце… — девушка, лежащая в траве, невольно вздрогнула от своего голоса. Вопрос вырвался как-то невольно, нарушая звенящую тишину. Яркое солнце согревало, светило в глаза, заставляло щуриться. Её бледное лицо украсила улыбка. Тонкие, исхудавшие пальцы теребили бутон полевой ромашки… И цветок, будто бы не выдерживая издевательств, ронял белоснежные лепестки. Резкое движение — и он, оторванный от стебля, оказался в руке. — Скажи, а теперь для него оно светит напрасно? — прозвучал очередной вопрос. Лёгкий, слегка прохладный ветер пронёсся над бескрайним полем, кружа в только ему известном танце сотни пылинок. Девушка как-то обречённо вздохнула, словно разочаровавшись в ответе невидимого собеседника. Улыбка исчезла, брови нахмурились, а рука сжалась в кулак, сминая ни в чём неповинную ромашку. — Скажи, почему я здесь? — она неспешно поднялась. Босые ноги покалывала трава, но, не обращая на это внимание, девушка продолжила свой путь. Человек жив, пока о нём помнят, вне мира, между реальным и не совсем. Он существует в памяти и безмолвных миражах о нём, в бусинках слёз и выдохнутой горечи, в жарких каплях крови и скорби, в тёплых и ярких воспоминаниях, в лучах солнца и осколках неба. — Ты всё ещё помнишь? — а в ответ странное молчание, будто звонок в никуда. *** — Я помню. Да, чёрт подери, помню… — тихий шепот из уст юноши разнёсся по комнате, сливаясь с гулом и шумом машин за окном. Закрываю глаза. Ты вновь так близко и так далеко… Ветром играю твоими волосами, касаюсь губ, щекочу, вызываю улыбку. Проношусь рядом, поднимая лепестки и кружа их в танце. Сколько лет уже прошло, но ты всё живёшь в моём сердце, ты всё врываешься в мою душу своим чистым смехом. А я… А я неустанно повторяю тебе «Спасибо…»