***
Когда Беннер досчитывает до пяти и Стив возвращается, Баки отчего-то выглядит растерянным. Стив сбегает с платформы и оказывается в руках Барнса, едва не задохнувшись от нахлынувших эмоций. Баки, его Баки, сейчас здесь, рядом, в порядке. Впервые с сороковых, рядом и в порядке. Стив в происходящее не может поверить, Стив беспомощно плачет, жмётся, как когда-то давно, когда он почти умирал от лихорадки, и только чужие прохладные руки рядом помогали ему удерживать сознание. Сейчас он его тоже почти теряет. Баки вдруг говорит ему такие глупости, что-то о том, что Стив мог остаться, мог прожить жизнь иначе, без мучительных выборов лучших решений, без жертв и боли, и Роджерс всхлипывает надорванно, прося его заткнуться, ведь всё это подразумевает жизнь без Баки. Именно так, как он никогда не хотел. Когда они уединяются, о, Боже, Стивену даже течка не нужна. Баки так же сильно тянуло к нему ещё со времен той встречи на мосту, а сейчас он трахает его так любяще, долго и хорошо, кусает его тело, рычит, трётся о его шею и вылизывает шрам в виде звёзды, который сам оставил более чем полвека назад. Стив бросается из крайности в крайность: почти кричит, выстанывая чужое имя, а затем шепчет зацикленное «Баки, мой Баки, Баки, Баки…» Он теряет его и находит, удерживает и снова теряет, и Стиву страшно, Господи, так страшно. Они вместе, неизвестно, надолго ли, потому что это повторяется бесконечно, но, быть может, в этот раз имеет шанс на счастье? У Стива мало шансов. Но Стив снова решает рискнуть и впервые позволяет себе эгоизм: он скулит в шею Барнса, шепчет, задевая губами влажную кожу: — Я хочу детей… пожалуйста, Баки, я очень-очень хочу с тобой детей… Узел удерживает их сцепленными ещё около получаса, и все это время Стив, вымотанный и удовлетворённый, целует чужие руки, а Барнс прижимается губами к его лицу и рычит на выдохах. Стив наконец-то чувствует себя счастливым. Даже когда начинает терять форму и больше не влазит в костюм Капитана Америки.Часть 1
11 мая 2019 г. в 15:37
Стивен Грант Роджерс никогда не думал о том, что когда-нибудь сможет создать семью. Его семьёй после смерти матери стал его самый лучший друг детства. А подкрепила этот статус первая течка.
Стив не знал, почему Баки выбрал его и, более того, заявил, что хочет остаться с ним, когда вокруг полно симпатичных и перспективных девушек и парней.
Стив… Стиву не повезло родиться омегой, его мечтой были далеко не пеленки младенца и что-нибудь особенное на обед для супруга. Стив рвался в армию, на фронт, вместе с Баки, но Баки подходил по всем параметрам, а Стив не в состоянии был уберечь даже самого себя. Не стоило и говорить о родине, плакаты с призывом защищать которую сейчас были развешены на каждом углу.
Стив не определял своё будущее, но рядом с Баки весь мир ощущался правильным, а после каждого раза с ним гормоны брали своё, поэтому однажды, Стив в шутку предложил, почти шёпотом, потому что это только их:
— Представляешь, война закончится, и у нас будут дети, Бак!
Барнс только рассмеялся и поцеловал растрёпанные светлые волосы. А через несколько дней ушёл на фронт, оставив Стиву лишь короткое напутствие «не натвори дел, пока меня не будет».
Стив обещание не сдержал. В новом теле стопроцентного альфы было не очень уютно, но он мог теперь хотя бы уложить на лопатки того грубияна из соседнего района. А заодно и парочку агентов Гидры.
Стив понемногу привыкал.
Без Баки было тяжело, он скучал, очень сильно, даже на фронте. Много рисовал его лицо и писал ему письма. Но Баки незачем эта морока, Стив всё понимал, поэтому дальше блокнота письма не шли. Единственное, чего Стив хотел, — Баки, дома, живого и здорового. Стиву не нужны отношения с Баки, Баки не его, не для него, но Баки нужен Стиву больше всего.
Когда Стив спасает его из плена, вымотанного и больного, — думает, что тот его не узнает, но Барнс только выдаёт растерянное «ты же был ниже», а затем спокойно принимает происходящее.
Как же Стив его любит.
Теперь они ходят на миссии вместе, и вот это, наверное, то, о чем Стив мечтал. Барнс весь такой горячий с оружием, и Роджерсу кажется, будто сам он в состоянии убить каждого, кто попробует причинить вред Баки, а затем рухнуть перед Баки на колени.
Стив не понимает, чего хочет.
Баки нежен как прежде, будто бы перед ним все тот же слабый парень. Баки всё так же заботливо, не стесняясь, поправляет его форму, гладит по волосам и целует Стива в лоб, каждый раз прося быть осторожнее. Баки ни на кого его не меняет и, кажется, любит его, Стив чувствует. Стив чувствует и, Боже, готов просто умереть от счастья.
Он просит, и Баки оставляет у него сзади на шее, над седьмым позвонком метку, отдаленно немного напоминающую звезду. Это похоже на обещание, и Стив думает о том, что выйдет замуж, как только война закончится.
А потом опять теряет Баки.
Стиву кажется, что мир почти не изменился, на самом деле. Внешний, его собственный, всё осталось как прежде, но, оборачиваясь, он не видит знакомой улыбки. И в звенящей тишине дома, в котором Баки никогда не было и быть не может больше, Стив ищет его шаги, дыхание и шорох одежды.
Он зовёт его, рассказать что-то или показать, просит поставить чайник, но тишина разбивается эхом, звенит в ушах, и Стив закрывает глаза, наощупь ищет на своей груди старые, побитые временем, военные жетоны. Он может доверять только своим прикосновениям, и изголодавшаяся по контакту, горящая кожа служит напоминанием его одиночеству и потерям.
Стиву кажется, что ничего не поменялось, кроме — всего. Огромная дыра, образовавшаяся в его жизни, мешает, очень мешает ему. Он делает вид, будто ничего не замечает, но проблема такая явная, и ночью он проваливается в это с головой.
Потому что Баки здесь нет, не было уже давно и больше никогда не будет.
А это значит, что и Стива тоже. Он не тот, кем был раньше, и уж точно не тот, кем хочет быть. Какой смысл во всём этом, если не с кем разделить?
Постель, завтрак, чашку кофе, сигарету... Вечеринки у Старка, ночные посиделки с Нат, драки с «плохими парнями».
Какая во всём этом разница, если здесь нет Баки и больше нет Стива?
Иногда Стиву казалось, что они слились воедино, и, возможно, он был прав. У него были шансы на отношения, на него засматривались много раз перспективные партнёры, коллеги из Щ.И.Т.а, но Стив не хотел. Благо, теперь у него было достаточно сил для того, чтобы подкреплять своё «нет». Хотя какой во всём этом толк?
Стив изо всех сил старался убедить себя, что он тут не для этого. Он — Капитан Америка, ему не приходится беспокоиться о себе и потакать собственным желаниям. Да и все его желания крутились вокруг Баки. Но Баки нет.
«Семья, стабильность… тот, кто хотел этого, исчез семьдесят лет назад во льдах. А выбрался кто-то другой» — говорит он, убеждая Тони и самого себя, и становится будто бы легче.
Его обязанности перед Мстителями, планетой, самим собой, действовали как алкоголь, хорошо заглушая лишние переживания. Правда, потом…
Потом паттерн разорвался, пелена спала вместе с маской, и хриплое «какой ещё к черту Баки?» разбило сердце с такой же болью, с какой вернулась надежда.
И все возвращается, начинается сначала.
Стив бьётся за Баки с бесконечным рвением, готовый ставить на кон собственную жизнь за призрачный шанс. Каждый раз оказываясь рядом с ним, чувствуя его хватку на горле и принимая болезненные удары, Стив чувствует такую сильную связь, а метка Баки горит на шее. Стив бросает щит, Стив готов умолять, но вместо этого, отчаявшись, предпринимает последнюю попытку, — просит убить себя. Если Барнсу не вспомнить, а Стиву не жить нормально все равно, то пусть Баки выполнит задание.
Стив проваливается в темноту через секунду после того, как фокусируется на растерянном лице.
А Баки не убивает его... Баки оставляет его мучиться, но Стив упрямый, Стив ищет снова и снова находит. Потому что иначе не может в своём собственном цикличном круге.
Стив идёт против закона, против ста семнадцати государств и успевает пожалеть только на мгновение, когда ругается с Тони. Оглядываясь назад, он понимает, что всего этого можно было избежать, но Стив выбирает Баки, всегда выбирает Баки.
Стиву хочется плакать, смеяться и умереть одновременно, когда Т’Чалла приказывает готовить криокамеру. Баки улыбается так устало и мягко, и Стив понимает, что не сможет ему препятствовать. Если Баки так будет лучше, — он не имеет права. Он, блять, ни на что не имеет права. Баки вымотан, а Стив не может дать ему ничего, кроме изоляции по его просьбе. Стива не достаточно.
Он остаётся один на один с собой, опять. Но в этот раз, хотя бы, Баки в безопасности. Баки вспоминает его, Баки ничего не угрожает, и Стив думает о том, что… этого и хотел с самого начала.
Но Стив не хотел бы разбудить Баки при тех обстоятельствах, при которых вскоре пришлось, а ещё больше не хотел бы снова потерять, но никто из них никогда не знал понятие стабильности и, тем более, безопасности.
Он слышит растерянное «Стив?» за спиной, оборачивается и застывает. Баки исчезает, рассыпается, как в самом страшном сне, и Капитан Америка оседает на землю, сжимая черный пепел в ладонях.
«Это конец» — их приговор, и никто из мстителей больше не верит в иной исход.
Круг попыток замыкается на долгих пять лет, пока призрачный шанс не разбивает застывший мир.
«Любой ценой», потому что терять больше нечего, потому что умирать теперь не страшно. Стив никогда не был эгоистом, поэтому не очень расстроится, если придётся умереть за эту последнюю попытку.