Но никто не пришел.
***
Найтмер извивается в кровати, скуля и всхлипывая, сжимая в пальцах подушку. Слезы текут по его щекам, тело сотрясается в судорогах, изредка слышатся жалобные крики и неразборчивые стоны. Как иронично, что самому воплощению негатива и хранителю отрицательных эмоций, чье имя буквально означает «кошмар», они и снятся. — Н-нет, не надо, — сдавленно мычит он в подушку, крепко жмуря глазницы и дрожа словно в лихорадке. — Хватит… Прекратите! Он резко приподнимается, распахнув глазницы, из уголков которых все еще текли слезы. Тяжело, сорвано дышит, отчаянно хватая ртом воздух, пытаясь прийти в себя после кошмара. Кости бьет неукротимой болезненной дрожью, по черепушке сбегают капельки пота. Мокрая одежда липнет к костям, доставляя лишь дискомфорт. Найтмер глубоко вдыхает и выдыхает, стараясь привести мысли в порядок и успокоиться. — Это… Это просто сон, — шепчет он сам себе, чувствуя, как по позвоночнику прошелся табун густых мурашек. — Просто сон… Наконец, он успокаивается, выравнивая дыхание, но тут же вздрагивает, слыша тихий, едва уловимый скрип двери. — Найтмер? Братик, что случилось? — в дверном проеме возникает Дрим, с волнением смотрящий на тяжко дышащего брата. Резкая волна негатива, исходящая от него, настораживает. — Все нормально, — выдыхает Найтмер, натягивая слабую, дрожащую улыбку. — Просто плохой сон приснился. Не беспокойся, Дрим. Иди спать. — Опять? Тебе уже несколько недель снятся кошмары, — хранитель золотых плодов обеспокоенно смотрит на Негатива. — Братик, это плохо. Тебя что-то тревожит? Что-то происходит? Почему ты все время молчишь и ничего мне не рассказываешь? Тебе нужна помощь? Может быть… — Нет, — резко обрывает Дрима Найтмер и ложится в постель, натягивая одеяло до переносицы. — Все в порядке. Иди спать, Дрим. Позитивный хмурится, тяжело вздыхает, но ничего не говорит. Найт каждый раз так говорит, испуская мощные волны страха, боли и отчаяния. Даже сейчас Дрим чувствует их горький привкус. Но спорить не пытается, знает, что бесполезно, не дай бог еще больше рассердит брата, а потому, слабо кивая, уходит, закрывая за собой дверь. Кошмар не хочет посвящать Позитива в эти дела. Не надо, оно того не стоит. Он не стоит того, чтобы его брат портил отношения с местными монстрами и людьми. — Спокойной ночи, — слышится приглушенный голос, а вслед топот ног и тихий хлопок. Убедившись, что все стихло, Найтмер сползает с кровати. Тело все еще мелко дрожит, ноги подкашиваются, а к шейным позвонкам подступает тошнота. Ему не помешает бы проветриться. С горем пополам доковыляв до окна, скелет открывает его, блаженно выдыхая, как только свежий порыв ветра ласково проскальзывает по его костям. Луна висит в небе, освещая поляну с древом своим легким серебристым сиянием. Плоды слабо покачиваются в такт легким порывам ветра, отражая от себя лунный свет. Воздух пропитан мягким запахом мокрой травы и цветов. Найтмер глубоко вздыхает, прикрывая глазницы. Дрожь уходит, тошнота наконец отступает. Воспоминания о кошмаре отходят на задний план, и сейчас хранитель наслаждается спокойствием и тишиной. Найтмер открывает глазницы, смотря на сверкающую росу на мелкой зеленой траве. Внутри что-то словно зовет его туда, толкает. Требует, чтобы он вышел на улицу. Нечто тянет его туда и, в конце концов, Найтмер прекращает сопротивляться. Быстро оглядывается, распахивает настежь окно, и ловким движением выбирается из своей тесной комнатки. Сейчас так хорошо. Никого нет. Никто не пытается кинуть тебе в голову камень, никто не пытается свернуть тебе шею, никто не называет тебя безнадежным уродом и издевательски смеется, никто не мешает насладиться тишиной и спокойствием. Прекрасно. Найтмер медленным, неспешным шагом приближается к древу, прикрывая глазницы от ощущения, как свежий ветер слабо треплет его одежду. Кладет ладонь на крепкий ствол, тихо хмыкая. Он думает позвать маму, но отбрасывает эти мысли. Вряд ли она будет рада. В последнее время единственный, кто ее волнует и на кого она обращает внимание, так это Дрим. Конечно, его святой братец. Он ведь такой хороший, всем помогает, не то что он, жалкое ничтожество. — Ночная прогулка? Найтмер вздрагивает всем телом, открывая глазницы и поворачиваясь в сторону голоса, и тут же расслабляется, облегченно вздыхая. — Не пугай больше меня так, — ворчит он, подходя к скелету, покрытому какой-то вязкой темной жижей. Довольно забавно было узнать, что этот странный монстр был на самом деле им самим. Найт уже давно его видел, давно слышал его голос в своем черепе. Этот Найтмер стал для него первым другом. Первым. И единственным. Кошмар, как чаще он себя называл, всегда поддерживал его. Успокаивал после очередных издевательств, обещал, что расправится с обидчиками, заставит их страдать. Уверял, что он, Найтмер, не бесполезен. Кошмар всегда был с ним, всегда был рядом. Ведь они с ним единое целое. Ведь Найтмер это он, а он это Найтмер. Ночной часто спрашивал у своего нового друга откуда он, собственно, взялся. Тот отвечал туманно, неясно, иногда увиливал от ответа. Но как-то раз сдался и объяснил, хотя Найтмер из его длинных и сложных объяснений про Мультиверс, альтернативные Вселенные и копии не до конца всё уяснил. Да и впрочем, это было не важно. С Кошмаром он чувствовал себя так спокойно. С ним он чувствовал то, казалось бы, забытое чувство тепла и заботы. Он готов был раствориться в его объятиях, растаять как мороженое на палящих лучах летнего солнца. Потому что он привязался к нему. Полюбил. — Я тебя напугал? Ну прости, — Кошмар хмыкает, пожимая плечами и отвечая на крепкие объятия со стороны Найтмера. — Что ты тут делаешь? — Подышать свежим воздухом захотелось, — Найтмер утыкается носом в толстовку скелета, не обращая внимания даже на вязкую черную субстанцию, покрывавшую все тело скелета и пропитавшую насквозь толстовку, притискивая его тушку к себе поближе. — Что случилось? — один из векторов прикасается к плечу Найта, медленно поглаживая его кости. — От тебя исходит печаль и отчаяние. Очень слабые, и все же. Голос Кошмара все такой же мягкий, бархатистый, ровный и спокойный, но Найтмер слышит и чувствует волнение, исходящее от него. — Плохой сон, — отвечает Найт, чуть поморщившись. Он не хочет снова вспоминать об этом. — Очень плохой. Кошмар понимающе кивает. Он знает, какого это. Сам когда-то прошел через все это. Потому лишь крепче обнимает тельце Найтмера, прижимая его к себе. Тот довольно фыркает. — А Дрим опять начал лезть со своими советами. Было больше толку, если бы он хотя бы обнял меня, а не начал лекцию на тему «кошмары это плохо, надо идти к врачу», — через несколько минут молчания протягивает хранитель, и голос его сквозит обидой. — А я его брат и… — Зачем тебе этот придурок, когда у тебя есть я? — тут же перебивает Кошмар, и векторы за его спиной беспокойно дернулись. — Дрим никогда не видел дальше собственного носа, — он фыркает. — Этот наивный глупец даже не понимает, что его используют эти уроды. — Ну, не говори так, — обиженно тянет Найтмер, устраиваясь удобнее на плече Кошмара. — Он мой братик и я люблю его, а он любит меня. Но просто… — Просто ему нет до тебя дела? — заканчивает он, но тут же вздрагивает, ощущая как от него исходят отрицательные чувства. — Ладно, брось, я пошутил. Найтмер вздрагивает. А вдруг Дриму действительно нет до него дела? Да нет, они же братья. Да, Дрим часто не обращает на него внимание, но он все равно любит его. Ведь да? — Не думай о нем, — прерывает мысли Найта Кошмар, прислоняясь своим лбом к его черепу. — Расслабься. Здесь только мы с тобой. Он слабо кивает, прикрывая глазницы. В объятиях Кошмара так тепло и уютно. И он не хочет, чтобы они прекращались. Он знает, что их отношения неправильные. Да, в их мире отношения с твоей почти идентичной копией — норма, но они не просто копии друг друга — они одна и та же личность. Да, впрочем, кого это волнует? Они уже давно забили на это, ведь их обоих устраивают их отношения. — Люблю тебя, — тихо шепчет Найтмер, удовлетворенно выдыхая. Кошмар хмыкает, оглаживая вектором его макушку. — Придурок. Но милый придурок, — он примыкает челюстью к его челюсти, имитируя поцелуй. Проводит язычком по ряду зубов, проникает в податливо приоткрытый ротик и исследует предоставленную территорию. Тихо довольно порыкивает и наслаждается сладким вкусом чужой магии. Чувствует, как скелет в его объятиях мелко вздрагивает, жмурит глазницы и заливается яркой краской смущения. Слишком мило. Руки Кошмара аккуратно скользят под одежду Найта, оглаживая его ребра под протестующее мычание, тут же обрывающееся сдавленным постаныванием. Несколько векторов услужливо помогают раздевать хранителя, а оставшиеся ласкают его тело. Поцелуй разорван, оба тяжело дышат, хватая ртом свежий ночной воздух. Найтмер собирается что-то сказать, но не успевает. Выгибаясь в позвоночнике, он припадает к грудной клетке Кошмара, выстанывая от наслаждения, которое никогда раньше не испытывал. Но эти новые ощущения ему чертовски нравились. Ладони мягко давят на ребра, поглаживая их кончиками фаланг и слегка царапая. Векторы массируют позвонки, оглаживают ключицы и забираются во внутрь грудной клетки, лаская внутреннюю сторону ребер. Найтмер прикрывает глазницы, мурча от удовольствия. Ему это нравится. И Кошмару, судя по его довольной улыбке, тоже. Один легкий толчок, и воплощение негатива лежит оголенной спиной на мягкой, мокрой от росы траве. Кошмар довольно облизывается, сжимая плечи любовника и наклоняясь к его шее, проводя языком по чувствительным позвонкам. В ответ на это партнер стонет, слабо выгнувшись в позвоночнике, а затем тихо вскрикивает, ощущая как костную ткань прикусывают острые клыки, оставляя метку. Кошмар повторяет свои действия, затем медленно, неторопливо слизывает кровь, оставляя на магическом органе металлический привкус. Спускается ниже, вылизывает ключицы и покусывает их, прикрывая глазницу и с удовольствием вслушиваясь в прерывистое дыхание Найтмера. Румянец горит на его скулах, от чего он кажется еще более очаровательным и невинным. Одной ладонью он проводит вдоль позвоночника, слабо царапая столб и ложные ребра, а второй зацепляет нижнюю одежду, медленно стягивая ее со скелета под собой, помогая себе вектором. Найт попискивает, смущенно сжимаясь, но не останавливает своего партнера, позволяя ему окончательно раздеть себя. — Неплохой вид~, — Кошмар усмехается, когда взгляду предстает возбужденная магия монстра, так и жаждущая внимания и ласки. Хранитель еще больше смущается и отводит взгляд, бормоча что-то из разряда «Извращенец.» Он хищно облизывается и осторожно, кончиками пальцев, прикасается к головке члена, слабо сдавливая ее. Найтмер громко выдыхает, выгибаясь с тихим хрустом позвоночника. Второй лишь довольно улыбается, наслаждаясь реакцией своего скелета, возвращаясь к ласкам. Медленно массирует возбужденную плоть большим пальцем, размазывая предэякулят по головке, а затем начинает также неторопливо двигать ладонью, чуть сжимая ствол и выдавливая из скелета больше протяжных стонов. Кошмар довольно лыбится, размазывая по члену горячую плазму, надавливая кончиком фаланги на уретру. Хранитель негатива выгибается на встречу себе же, со стоном извиваясь на прохладной траве. Это удовольствие, током пронзающее тело, этот жар, укутывающий и душащий своими объятиями. Эти поддернутые дымкой страсти и похоти зрачки, смотрящие на него и умоляющие о чем-то большем. Эти дрожащие косточки, выгибающиеся в его руках. Это сводит с ума. — Тебе нужно расслабиться, — мурлыкает Найтмер, хитро щурясь и кривя рот в довольной хищной ухмылке, скаля острые зубы. — Можешь не переживать, я всё сделаю~ Кошмар вздрагивает, громко вдыхая и выдыхая свежий ночной воздух, внезапно ставший таким горячим, словно пламя. Это действительно сводит с ума. Резкие движения ладони, прикосновения горячего языка и холодных векторов, всё это уносит в водовороте красок и ощущений. По телу проходит спазм, от удовольствия он стонет лишь громче и протяжнее. Извивается на траве, ощущая под лопатками щекочущие растения и ледяные капли росы. Приподнимает бедра, тяжело дышит, прикрывая глазницы. Все тело дрожит, податливо выгибаясь навстречу большим ласкам. Магия пульсирует, жаждет внимания, сочиться до невозможности, сжимая два пальца. Найт довольно фыркает, аккуратно растягивая любовника, одновременно надрачивая ему рукой и помогая себе векторами. Уже плевать на все принципы. Плевать, что они — один и тот же скелет, просто из разных таймлайнов их Вселенной. Какая к чёрту разница, в особенности сейчас? Найтмер стонет, сбивчиво выдавливая из себя собственное имя, просьбы и мольбы. Кошмар сдавленно рычит, едва ли не срывая с себя одежду. Обвивает вектором позвоночник, сдавливая позвонки и щекоча ложные ребра. Приподнимает тело партнера, медленно входя в его влажную магию. Утирает выступившие на скулах слезы, нежно шепчет успокаивающие фразы, лаская ребра и ключицы свободными векторами. Найтмер трепещет, прогибается с громким стоном, умоляюще глядя на любовника. Первый толчок, сопровождаемый легким стуком костей и глухим шлепком плоти, и хранитель со стоном выгибается, обхватывая трясущимися руками шею любовника. Слабый порыв ветра щекочет надкостницу, распаляет костер эмоций и чувств. Румянец горит на скулах, зрачки с похотью и страстью смотрят на Кошмара, желая большего. Неторопливые движения, аккуратные поглаживания по крепко стоящему члену, все это лишь сильнее заводит, заставляя полностью теряться в чувствах. Послать все свои принципы, всю мораль и просто отдаться. Отдаться навстречу удовольствию. Отдаться навстречу страсти. Отдаться в ласковые умелые руки любовника. Отдаться целиком и полностью, и просто наслаждаться жаром его тела, ощущением его неона именно в себе. Движения становятся быстрее, он входит глубже. Векторы беспорядочно обвивают косточки, такие хрупкие и изящные. Кошмар уже и не помнит, каким было его тело. Он даже не думал, что со стороны оно такое невинное и красивое. Фаланги пальцев царапают позвоночный столб, мнут ребра. Найтмер громко стонет, уже не заботясь о том, что их могут услышать. Жмется к горячему телу, тяжело дышит, вздрагивая от каждого прикосновения и очередного толчка. Царапает шею, плечи, лопатки и спину Негатива. Он весь дрожит, в паху невероятно жарко и горячо. Член пульсирует, на влажной головке блестят капельки секрета. Еще немного, и он кончит. И Найт это прекрасно понимает. Одна ладонь переходит обратно к неону, сдавливая ствол и резкими рывками водя по нему рукой. В нем слишком горячо и узко, чтобы держать себя в руках. Движения становятся еще быстрее, Кошмар срывается, с глухим рыком оттрахивая скелетика под собой, заставляя того хватать ртом воздух и жаться к его сильному телу. Холодные прикосновения векторов, глубокие и быстрые рывки, жар, укутывающий все тело. В таком безумии невозможно долго продержаться. Тишину ночи нарушают влажное хлюпанье неоновой плоти, стук тазовых костей, крики и стоны любовников, смешанные с частым рваным дыханием. Найтмер закатывает глаза и высовывает язык от наслаждения, с хриплым криком кончая, выгибаясь в спине и сильнее сжимая член Кошмара. С глухим рыком, он делает последний рывок, загоняя неон глубже в магию любовника, заливая его горячим семенем. Оба, крепко обнимая друг друга, падают на траву, беспорядочно дыша и пытаясь привести в порядок мысли. — Расслабился? — заботливо интересуется Кошмар, прижимая тельце Найта к себе. Такой хрупкий и беспомощный. Он никому его не отдаст. — Угу, — Негативный фыркает, но обнимает второго в ответ. Сейчас, его уже ничего не волнует. Ни то, что он потрахался сам с собой, только из другого таймлайна. Ни то, что он полностью обнаженный лежит на траве, недалеко от собственного дома. Ни то, что его может в таком состоянии обнаружить брат. Сейчас, ничего не имеет смысла. Хранитель переводит взгляд на Кошмара, мягко поглаживающего его по пояснице. Он тепло улыбается и доверчиво тыкается носом в его плечо, крепче притискивая его тушку к себе. Ничего, кроме него. — Спокойной ночи, мой сладкий принц, — Кошмар тихо посмеивается, проводя ладонью вдоль позвоночника. — Приятных тебе снов. Найтмер мысленно улыбается. Теперь, эта ночь действительно будет спокойной. Никаких кошмаров, ничего. Ведь с ним он. Он, который всегда его защитит. Он, который никому его не отдаст. Он, который его так любит. Он, которого он так любит. Сон укутывает в свои теплые крепкие объятия. Никаких кошмаров, лишь спокойная ночь. Уж в этом Найтмер точно уверен.