***
— Матта, а какие у нас планы на вечер? — голос у де Йонга вкрадчивый и тягучий как мед. Хороший знак для члена Маттейса, но плохой для психики. — А что, есть идеи? — притворно-буднично спрашивает де Лигт, чувствуя, как руки Френки оплетают его торс. Вообще-то Матта надеялся на контрабандную еду из «Макдональдса» и здоровый восьмичасовой сон, но у его неугомонного возлюбленного другие планы. Де Йонг часто дышит ему в шею, вставая для этого на носочки (соблазнительные жесты требуют жертв), и у де Лигта сдают нервы. — Ну… — тянет хавбек, делая перерыв на то, чтобы облизать губы, — я могу сгонять в магазин и купить чулки. А ты можешь содрать их с меня полчаса спустя. Со всеми вытекающими. — Сумасшедший, — фыркает Маттейс, — завел меня опять. Ну топай за чулками, секс-маньяк. Довольный Френки улыбается во все тридцать два своей фирменной улыбкой и выскальзывает из комнаты, принимая ускорение в виде смачного шлепка по заднице. Маттейс и сам не замечает, что уже три минуты пялится ему вслед. Сердце медленно оплавляется восковыми каплями и стекает по грудной клетке.***
Френки, одевшись в простую и такую родную толстовку, вылетает из дома на улочки Амстердама, в голове прокладывая маршрут до ближайшего «магазинчика». Вполне неприметная с улицы витрина так и манит к себе, и де Йонг заходит в секс-шоп в поисках необходимого. Направляется к полкам, где обычно выставляются чулочки, остальное его не интересует. Де Йонг взглядом окидывает товар, в мыслях проносится что-то наподобие «даже для меня это слишком». Каким бы дурным извращенцем он не был, но розовые чулочки в черную полоску — это уже совсем. Край. У него пока остались мозги. А большего на полке не было — такие же вырвиглазные оттенки, какие-то угребищные кружева. Все очень плохо. Выходя из магазина расстроенным, Френки не унывает, ведь филейная часть требует приключений — отправляется в следующий магазин, где чулков вообще не оказывается. И в следующем магазине тоже. Настроения оббегать весь Амстердам с прилегающими городками не было, а заказывать долго. Шило в жопе не могло столько ждать. Поэтому Френки решается на отчаянный шаг — топает в клубный магазин, ведь его светлую патлатую голову посещает поистине гениальная мысль. Продавщица ему улыбается, но виду не подает, когда Френки просит ему пробить весь игровой комплект. Правда, не со своей фамилией на спине. Фраза «Подарок капитану» отвечает на многие вопросы. Возвращается Френки домой с предвкушением этого вечера, потому что знает: Маттейсу понравится. Матта ведь вообще тот еще собственник, а куча засосов, рассыпанных по всему телу лишь подтверждают это. Они еще не знают, каким чудом не спалились перед камерами, потому что команда давно знает. И закатывает глаза при виде уж слишком ярких отметин.***
Маттейс, удобно устроившийся на диване с той самой контрабандой из «Мака», нервно ожидает прихода де Йонга. Не то, чтобы он против, нет, он всеми частями тела только за новшества в кровати и за ее пределами, но очко нервно поджимается в ощущении того, что в один прекрасный день и до него доберутся. Френки проскальзывает в комнату практически неслышно, оставляя пакетик с клубной символикой в коридоре: нельзя открывать секреты так быстро. — Ты все-таки заказал то, за что нам обоим вставит люлей тен Хаг? — и не то, чтобы Френки против, но они и так рискуют. — Почему обоим? Я ем, вот и люлей вставят только мне, — Маттейс легко подхватывает этот шутливый тон. — Вот ты как? И даже со своим любимым не поделишься? — де Йонг ножкой топает, разыгрывая сцену. Матта, впрочем, думает недолго, тянет за руку Френки, опрокидывая на диван. — Вот, делюсь, забирай, — Маттейс протягивает картошку с соусом Френки, и тот даже в руки не берет, вытаскивает одну картофелину, обмакивает в запретный кисло-сладкий соус, а после с хитрым, провокационным взглядом кладет картошку в рот, слизывая соус. — А вкусный картофель, — заканчивая откровенно издеваться, де Йонг облизывает губу. — Тогда, может, повторишь еще разок? — Маттейс вступает в игру, провоцирует и заставляет сам, и Френки только рад, забирает еще одну картошку, повторяя все свои действия. Де Лигт не может отвести взгляд, как завороженный, за каждым движением смотрит. А Френки все продолжает и продолжает, картошка за картошкой исчезают в этом слишком улыбчивом ротике, и как-то незаметно для Маттейса Френки встает с дивана, и медленно, шаг за шагом, гипнотизируя, отступает в прихожую, где, хватая что-то шуршащее, уносится наверх. И Маттейс на негнущихся ногах идет следом.***
Де Йонг залетает в спальню быстро, стараясь успеть все полностью до прихода Маттейса. Френки закрывает дверь, не оставляя ни единого шанса увидеть то, что он там замышляет, вытаскивает из пакета все его содержимое и второпях натягивает на себя сначала заветные гольфы, после этого огромную футболку с ярким «ДЕ ЛИГТ» на спине. — Френки, я могу войти? — но вместо ответа Маттейс видит перед собой распахивающуюся дверь, а за ней де Йонга, чуть растрепанного, растерянного, но что самое главное — он в клубной форме. — Прости, чулочков не нашлось, поэтому я пошел и купил это, — он поворачивается и демонстрирует свою спину, а после чуть удивленного, но безмерно довольного взгляда де Лигта, тянет за руку прямиком к постели. — Так гораздо лучше, малыш, — улыбается, знает, что де Йонгу эта кличка не слишком-то по душе, но небольшие заигрывания перед бурной ночью никогда не бывают лишними, так что тут же тянется к губам, получая в ответ страстный, порывистый поцелуй, от которого крышу срывает. Маттейс рычит, нависает над парнем сверху и прикусывает губу в предвкушении: под ним такое хрупкое и желанное тело, столько всего можно с ним сделать. Но одно понятно точно — они оба насладятся этим моментом. Можно было бы в порыве страсти сорвать с партнера футболку, но де Лигт слишком собственник: ему так нравится думать, что Френки целиком и полностью принадлежит только ему, особенно когда на нем эта прекрасная футболка. Эта вещь должна остаться на нем, и точка. Де Йонг замирает в предвкушении пиздеца, который в скором времени сотворит с ним Матта, а тот уже гладит его по рукам, медленно сползая вниз и подцепляя только нижнее белье, ведь форма непременно должна остаться, она прекрасно сидит. Дыхание обоих учащается, а частые прикосновения в самых разных местах щекочут нервы и заставляют Френки дергаться и скулить от нетерпения, когда де Лигт оказывается слишком близко к самому заветному месту. Маттейс специально дразнит, тянет время, раззадоривает, ведь знает — чем лучше подготовить, тем лучше будет результат. А результат не заставляет себя долго ждать, Френки уже умоляет, сам тянется к ласке и отвечает чувственно. Де Лигт гладит бедра и переворачивает уже порядком напряженного де Йонга на живот, ладонью продавливая поясницу, заставляя обнажить такое ценное сокровище для глаз младшего. Френки неудачно тыкается носом в подушку и бурчит какое-то ругательство. Де Лигт тихо смеется, гладя чужую поясницу, и думает, что у них реально все через жопу. В прямом и в переносном смысле. — Маттейс-мать твою-де Лигт, — возмущенно шепчет Френки и нетерпеливо подается бедрами назад. Ему нужен его Матта. Сейчас. Завтра. Всегда. Ему хочется касаться де Лигта, целовать его, слизывая языком стоны с губ. Только слов, чтобы это объяснить, не хватает. Долгожданный щелчок открывания крышки, и холодная смазка заставляет пальцы на ногах Френки поджиматься. Он вздыхает восхищенно и нетерпеливо дергает бедрами — еще хочет. Пальцы Маттейса входят уверенно, но вместе с тем невероятно нежно — Френки не чувствует боли. Матта тянет его за волосы, принуждая подняться и судорожно схватиться пальцами за чужое бедро, чтобы не упасть. У де Йонга перед глазами звездочки, а в голове полная каша. Губы Матты скользят неторопливо по шее, и старший откидывает голову на чужое крепкое плечо. Маттейс шепчет что-то, но Френки не может сосредоточиться на словах, только на ощущении щекотного дыхания и двигающихся внутри пальцев. Де Йонг хочет дать понять, что ему очень нравится, но что-то идет не так. Организм над ним явно издевается, поэтому вместо планируемых томных слов благодарности, Френки чихает. Тихо и осторожно, но все же. Матта тут же заливается смехом и целует Френки в растрепанную макушку. — У кого сопли, тот и снизу, — с видом философа изрекает де Лигт и, наконец, достает пальцы. — Я же просто чихнул… — смеется де Йонг, но подчиняется, когда его переворачивают снова и подминают под себя. Он сразу же раздвигает ноги в симпатичных белых с двумя красными полосами чулочках. Де Лигт смотрит на него как зачарованный, но вдруг в его глазах проскакивают озорные искорки. — Ты меня не треснешь по башке щитками? — фыркает капитан. — Ну не знаю. Я не дотянусь, — голос Френки хриплый от возбуждения, и Маттейс гордится собой, когда слышит, с каким трудом даются хавбеку слова. Лучшее чувство по мнению Матты — это когда де Йонг шепчет его имя и умоляет именно его, де Лигта, продолжать, поцеловать его ещё разок, быть быстрее, ведь Френки очень любит ласки. Лучшее чувство по мнению Френки — когда Маттейс выполняет все его просьбы, целует еще разок, ускоряется, ласкает так, как сейчас просто необходимо. Только вот Маттейс злопамятный, и сейчас намеревается мстить за все соблазнения, за чертову картошку, за чулки, за свою фамилию на чужой спине, поэтому задирает футболку, спускается поцелуями от шеи вниз, разок прикусывая сосок, слыша на это хриплый выдох — не эрогенная зона, но сейчас, когда все тело напряжено, и такое прикосновение будет отдаваться разрядом. Пальцы Маттейса, уже три, скользят легко внутри, иногда задевая простату, и они заставляют Френки глубоко и тяжко дышать, откидывая голову на подушку. Френки протяжно стонет, чувствуя прикосновения чужих губ к члену, хоть и всего на секунду — Маттейс хитро улыбается, а после продолжает спускаться поцелуями дальше, оставляет метку на внутренней стороне бедра, вызывая еще один громкий стон. — Матта, хватит, не мучай, прошу, — каждое слово с трудом, обрывком, де Йонг выдыхает тяжело, и просит-просит-просит. Когда просьбы не срабатывают, в ход идут угрозы. — Я ж тебе футболку обкончаю, идиотище! — взывает к чужой совести Френки, прогибаясь до хруста в спине. Маттейс непоколебимо спокоен: — Ты обкончаешь, ты и постираешь, — бормочет он и продолжает целовать чужие бедра, продолжая двигать пальцами внутри, пока не добавляя четвертый — рано, в его голове созрел слишком плохой план. Маттейс вынимает пальцы, в ушах отдается разочарованный стон Френки — тот знает, что все так просто не заканчивается, и поэтому, когда чувствует прикосновение языка в самом сокровенном месте, чуть ли не кричит, ноги на плечи Матте закидывает, раскрываясь еще сильнее. Де Лигт вылизывает качественно, чувственно, иногда проникая в уже подготовленную дырочку языком, Френки на каждое движение отзывается стоном. И в конце концов не выдерживает, за волосы подтягивает Маттейса к себе, смотрит глаза в глаза, шепчет проникновенно: — Возьми меня уже, — и все, это последней каплей для Матты, терпеть больше нельзя. Мысль пожалеть Френки и начать осторожно и медленно сразу же почти материально отлетает в угол комнаты. Де Лигт еле держит себя в руках, но широко раздвинутые ноги де Йонга (сука, эти ебучие чулки!) и его просящие глаза а-ля кот из «Шрека» заставляют Маттейса убить в себе гуманность и одним резким и глубоким толчком прекратить мучения Френки. Тот отзывается счастливым вскриком и сжимается так, что де Лигту стоит громадных усилий не кончить на первой минуте. Френки ноги за спиной Маттейса скрещивает, касаясь слишком приятной тканью чужой поясницы, на что Маттейс отзывается медленным, глубоким толчком, буквально вышибая воздух из легких. Френки хнычет и подается бедрами навстречу, создавая трение тела о тело. Он перебирает в голове весь знакомый и незнакомый мат, однако позволяет себе лишь сдавленное «блять» — Матта не любит, когда он ругается. Хотя перспектива быть отшлепанным его тоже вполне привлекает, сейчас обстановка не та. Судя по довольным стонам де Лигта, Френки был очень хорошим мальчиком. Маттейс, впрочем, не особо реагирует на ругательство, лишь целует жестко, чуть ли не кусает чужие губы, чувствуя приятный вкус железа — проучил своего малыша. Френки на поцелуй отвечает, хоть и не пытается перехватить инициативы: здесь и сейчас все для Маттейса. Он для Матты. С каждой секундой толчки все быстрее и сильнее, стоны Френки все громче и громче. В порыве эмоций де Йонг все-таки умудряется все-таки треснуть щитками по голове Маттейса. Зря. Де Лигт рычит, зубки показывает и рывком сбрасывает с себя чужие ноги, тут же переворачивая Френки. Запускает пальцы под футболку и прощупывает его всего, словно заново изучает вслепую. Де Йонг не остается в долгу и вывернутся пытается, опрокинуть Маттейса на кровать, чтобы насадиться самому и контролировать процесс, но Матта лишь к кровати его пригвождает, собирая тонкие запястья в захват. — Мы тут трахаемся или в игры играем? — спрашивает шутливо Френки, чтобы подзадорить своего парня. Юркий язык Де Йонга обводит губы. Френки провоцирует Маттейса, и тот прекрасно об этом знает. Но ведётся, снова и снова. Ему никогда не надоест. — Определенно играем, — Матта отвечает в этом же стиле, кусает шею, оставляя слишком яркую отметину, которую тут же скрывает воротник сбившейся футболки. А после входит еще раз, уже грубо, резко, пальцами впиваясь в чужое бедро — синяки не сойдут долго, команда будет кидать хитрые взгляды, но конкретно сейчас Френки побоку — он стонет громко, не волнуясь ни о чем, поскуливает, чувствуя, как с каждым движением Маттейс задевает простату, понимая, что конец близок. — Матта, я щас кончу, прекрати, — шипит де Йонг. Он чувствует, что еще секунда, и у него просто разъедутся ноги. Матта сжимает его талию и толкается как можно глубже, стонет, заполняя Френки своей спермой. Де Йонг обессиленно роняет голову на скрещенные руки, пытаясь восстановить дыхание. — Грязнуля, — раздается с его стороны в адрес Маттейса, который разводит ягодицы хавбека снова, глядя как белесые капли стекают вниз. — Погоди, милый, сейчас и тебе помогу, перевернись на спину, — ласково произносит капитан, и, дождавшись, пока Френки исполнит его просьбу, неторопливо оглаживает его бёдра. А после, ловя один-единственный просящий взгляд де Йонга, накрывает его член широкой ладонью. Френки кусает губу и царапает простынку, теряя ориентацию в пространстве. Движения Маттейса уверенные и резкие, и именно они доводят де Йонга до конца. — Сам ты грязнуля, — смеется Маттейс и обнимает партнера за талию крепкой рукой. — Эй, — возмущается Френки, обиженно скрещивает руки на груди и надувает губки, — это ты виноват! Ну, а впрочем, — в его глазах загораются огоньки, — я сам все уберу. Де Йонг поднимается, смотря Маттейсу прямо в глаза, и с самой хитрой и коварной ухмылкой на лице касается языком белесых капель на руке Матты, тщательно слизывая их полностью, медленно погружая каждый палец де Лигта в рот. Он справляется очень быстро, но эти мгновения младший запомнит надолго: безумно пошлый взгляд Френки, его неторопливые старательные движения сразу же вызвали сильное желание заполнить этот вместительный ротик чем-то более солидным, чем пальцы. Но как только сильная ладонь попыталась склонить затылок Френки к этому, тот тут же ускользнул, а сам де Йонг состроил невинные глазки и развел руками. — Прости, Матта, я так устал, у меня совсем нет сил, — хоть это и правда, но было очевидно, что де Йонг открыто издевается. — Так нечестно, Френки. Возбудим и не дадим, да? — Не дадим? Я смотрю ты совсем охуел, Маттейс. Тебе мало того что было 5 минут назад, а? Де Лигт обреченно вздыхает, а Френки победно улыбается, думая, что может запросто управлять этим огромным капитаном «Аякса», ведь тот его любит без памяти. — Ну что ж, значит можем ложиться спать? — де Йонг внимательно рассматривает лицо Матты, на котором тут же появляется хитрая улыбочка. — Ложись на кровать, конечно, но спать я тебе не дам, — бровь Френки изгибается в вопросе, а де Лигт тут же аккуратно толкает своего парня на постель и падает сверху. — Матта, я устал, вообще-то. Если ты сейчас сделаешь это без моего согласия, я на тебя заявление напишу, понял? — Понял, понял, но, думаю, ты будешь не против того, что я хочу сделать. — Де Лигт, что ты… — Френки не успевает договорить, как оказывается прижатым лицом к подушке. Не очень удачная ситуация когда тебе тут же нужен воздух — Маттейс мгновенно раздвигает цепкими пальцами ягодицы старшего и скользкий язык вновь проникает между половинок, вырывая стон из груди парня. — Сука, Матта, — шипит де Йонг, закусывая губу и все больше прогибаясь в пояснице, как похотливое дикое животное. — Что-то не нравится? — немного отвлекаясь спрашивает младший, — могу прекратить, — Френки разочарованно скулит и мотает головой, ему все очень даже нравится. — Давай, пожалуйста, продолжай, — Маттейс не может отказать и вновь припадает языком к порядком настрадавшейся за сегодня дырочке своего парня. Он облизывает, гладит бедра, дразнит, будто бы случайно задевая уже давно окрепший член. — Я закончил. Не хотел быть грязнулей, — произносит де Лигт, наигравишсь, и валится рядом на кровать под звуки возмущения партнера. — И что, вот ты так бросишь меня, даже кончить не дашь? — Френки явно недоволен, но он же гордый, не показывает этого. Маттейс фыркает и подтягивает к себе Френки. Тот сразу же тыкается носом в изгиб шеи капитана и благодарно целует, когда чувствует сползающую вниз руку де Лигта. Тот обхватывает их с Френки члены и начинает медленно и ритмично надрачивать. Де Йонг давится воздухом, чувствует, как близок конец. Матта немного более сдержан, только гладит свободной рукой чужие волосы. Они кончают почти синхронно. Де Лигт срывается раньше, оттягивает пшеничные пряди волос Френки, тот спустя несколько секунд сдавленно охает и тянется, чтобы поцеловать капитана. У де Йонга в голове звёздочки, в заднице и на футболке чужая сперма, а в сердце трепещущее безграничное счастье. Они лежат на кровати, как два обездвиженных батона около двадцати минут. Тишина. — Френки… — сонно тянет де Лигт, — а ты футболку с моим именем надел, чтобы я тебе предложение сделал? — Я сам тебе предложение сделаю, если надо, — мычит де Йонг, целуя парня в лоб, — спи.