Вега и Альтаир

«Шото, ты мое лучшее творение!» Фраза отца никак не хотела выходить из головы. Каждый раз, когда Тодороки пытался как-нибудь отвлечься, голос Энджи будто эхом раздавался в пространстве. Злость настигала мгновенно. И как бы он не пытался скрыть ее, сжатые кулаки и хмурые брови выдавали парня. Тодороки никогда не любил школьные поездки: ни в начальной школе, ни в средней, ни в старшей. Нет, дело вовсе не в одноклассниках или местах, которые класс посещал. Шото не любил каждый раз стучать в ненавистную дверь кабинета отца, стоять перед его высоким деревянным столом и выслушивать о том, какой шедевр он создал, одарив его именем «Шото». И все это ради какой-то корявой подписи на листике, подтверждающем разрешение родителей на выезд ребенка под присмотром учителя. После каждого такого разговора, Тодороки погружался в глубокие раздумья. Охваченный эмоциями, которые он обычно тщательно скрывает, парень перестает чувствовать хоть какую-то расслабленность от поездки. Наоборот, он становится только более нервным и усталым. И снова ночь. Прошел лишь один день совместного с одноклассниками отдыха, а у Шото уже бессонница. Он лежал на кровати и рассматривал чудные рисунки на потолке гостиницы. На улице стоял звук живой природы: шелест листьев на деревьях, которые раскачивал несильный ветерок, звонкое пение сверчков и шум реки, которая проходила прям через гостиницу. Он любопытно глядел в окно, борясь с сильным желанием выйти на улицу. В стенах помещения Тодороки будто задыхался. Ему хотелось вдохнуть в легкие свежего летнего воздуха, почувствовать, как ветер щекочет его кожу. Пейзаж ночного неба, осыпанного яркими звездами, казалось, сумел бы отвлечь парня от навязчивых мыслей об отце. Не в силах более сопротивляться желаниям, он встал с кровати и беззвучными шагами покинул комнату, где спала мужская половина класса. В темной гостинице стояла тишина. Лишь стук часов доносился до его ушей. Сейчас Тодороки надеялся, что не наткнется на какого-нибудь учителя. Айзава-сенсей строго настрого запретил ночью бродить по гостинице, дабы не мешать другим постояльцам. Хотя он, скорее всего, имел в виду не ходить толпой, ведь от нее шума в два раза больше. Однако Тодороки все равно осторожен — ему не нужны лишние проблемы. Он сумел бесшумно подняться на третий этаж, где и располагался общий балкон. Шото удивился, обнаружив приоткрытую дверь, откуда проникал прохладный воздух. За дверью, оперевшись о перила, стояла фигура. — Яойорозу? — мужской голос нарушил тишину. Она вздрогнула от неожиданности и обернулась. Поморгав пару раз ошеломленными глазами, положила руку на сердце. — Тодороки-сан, это ты, — выдохнула облегченно девушка. — Я уже подумала, что это Айзава-сенсей. Шото засунул руки в карманы и медленно направился к однокласснице. Свежий воздух, который он так хотел вдохнуть, стал немного успокаивать его. — Ты тоже еще не переодевалась? — спросил он, заметив на ней школьную форму. — Не спится? Момо покачала головой, а затем подняла взгляд в ночное небо: — Я пришла посмотреть на звезды. Глянь, — она направила палец в небо, — видишь эту звезду? Тодороки последовал направлению и попытался найти ту звезду, о которой говорит девушка. На небе тысячи звезд, поэтому он так и не смог понять, о какой именно она говорит. Шото лишь пристально вглядывался в небо. — Тодороки-сан? — голос Яойорозу отвлек его от этого занятия, заставив перевести на нее вопросительный взгляд. — Ты чем-то взволнован? Что-то случилось? Парень замер. Как она поняла? Неужели у него настолько беспокойное поведение? Он старался не показывать свое раздражение после последнего разговора с отцом. Сохранять спокойствие на лице — это то, что он делает всегда безупречно. Но в глазах Яойорозу он видел, как она его читает. Парень отвел взгляд обратно в небо. — Вовсе нет, — соврал он. — Понятно, — ответила Момо, давая понять, что ложь не сработала. Между ними снова воцарилась тишина. Они смотрели в небо, думая каждый о своем. Тодороки рассчитывал, что сумеет уединиться на балконе и привести свои мысли в порядок. Однако Яойорозу нарушила его планы. Да еще и наедине с ней ему, почему-то, еще напряженнее. Становилось жарко, хоть и дул холодный ветерок. Краем глаза он глянул на девушку: густые черные волосы, собранные в хвост, подчинялись потокам ветра, припухлые губы растянулись в улыбку, в темных глазах играли огоньки. Она изумленно смотрела на звезды, будто видела их первый раз в жизни. Ее милое выражение лица напоминало маленького ребенка, которому купили новую игрушку. «Красивая…», — мгновенно пронеслось в голове Тодороки. Сердце уже не раз пропустило удар. — Тодороки-сан, — внезапно заговорила с ним Момо, застав его врасплох. Он прикрыл лицо рукой, попытался привести свои мысли в порядок, а затем уже отозвался. Она продолжила: — Знаешь фестиваль Танабата? Он кивнул: — Он, вроде, через неделю будет. — Да, — улыбнулась девушка. — А ты слышал легенду о нем? Тодороки с интересом посмотрел на нее. Яойорозу ухмыльнулась, увидев его глаза и начала рассказ: — Я уверена, что ты слышал много подобных легенд, но я все же расскажу, — она положила левую руку на перила, а на ладонь правой руки — голову. — Жила-была принцесса Орихимэ. Случилось так, что влюбилась она в нищего пастуха Хикобоси. Отцу девушки не понравилось это. Он разгневался на возлюбленных и разлучил их, разделив по обе стороны реки. Он разрешил им встречаться лишь раз в год: в седьмую ночь седьмого месяца. — 7 июля, — прошептал Тодороки. — Когда фестиваль Танабата. Яойорозу кивнула, а в ее глазах прослеживалась толика грусти. Тодороки искренне не понимал, почему она так сопереживает героям легенды. — Как ты думаешь, если бы не ее отец, то те двое были счастливы? Тодороки застыл. Почему прям перед глазами пронесся образ его отца? Видимо, он действительно очень расстроен. Вздохнув, парень облокотился о перила. — Не знаю, — пожал плечами. — Наверное, да. Она погрузилась глубоко в свои мысли, прижала руки к груди. Шото упрекнул себя в том, что слишком часто смотрит на нее. Однако Яойорозу манила его взгляд. Он не понимал чем, но ему нравилось просто смотреть на нее. Собственные мысли парня уверили его в том, что он уже просто не в себе. Слишком много чувств Шото носит внутри. — Ты бы на месте Орихимэ простил отца? — Что? — Тодороки опешил от вопроса. — Прости, глупый вопрос, — она неловко ему улыбнулась и продолжила смотреть на небо. — Просто знаешь, я думаю, что отец волновался за свою дочь. Даже если он их разлучил, он все равно разрешил им встретиться. Это говорит о том, что в нем еще остались отцовские чувства. Мне кажется, принцесса должна была собрать все свои силы в кулак и доказать отцу, что она, и только она, может строить свое собственное будущее. Ведь принцесса — человек, который никому не принадлежит. Какое-то теплое чувство охватило Шото. Он не понимал почему, но ему стало легче дышать. Он изумленно смотрел в ее глаза, полные яркой надежды. Насколько же эта девушка переполнена добротой и лаской? Лишь ее голос смог успокоить, а взгляд — очаровать. Тодороки снова посмотрел на звездное небо. Теперь он видит их. Две яркие звезды, которые выделяются среди миллионов других. Его губы растянулись в теплую улыбку. Он прилег на перила, продолжая наслаждаться видом прекрасного пейзажа. — Эти две звезды носят названия Вега и Альтаир. Та, которая с моей стороны, Вега, — она указала рукой. — А та, что с твоей — Альтаир. Говорят, 7 июля они светят еще ярче. Я хотела бы посмотреть, — вдохновленно произнесла Яойорозу. — Так давай сходим на Танабата? Уверен, с центра города мы сможем их разглядеть, — Шото предложил это быстро, не задумываясь. Яойорозу сначала удивилась, но затем на ее лице засияло счастье. — Да! Конечно! Они еще долго наслаждались разговорами на самые разные темы, а затем вместе встречали первые лучи летнего солнца.