Одержимость

      Ерохин оглядывает Сашу с головы до ног, сидя на скамейке запасных. Головин уже почти полчаса чеканит мяч, его волосы всклокочены, на коленях ссадины, а мокрая футболка липнет к спине, делая вид слишком развратным. Расстояние между ними невелико, и Александр видит, как часто и сбито дышит Головин, как старается выровнять дыхание, чтобы не показать свою усталость. Пальцы Ерохина мелко подрагивают, он вцепляется в скамейку. Для того, чтобы унять сердцебиение, достаточно лишь отвернуться или уйти. Тогда навязчивые образы, о которых раньше он и подумать не смел, развеются и прекратят будоражить фантазию.       Головин – его мания. Помешательство. С первой встречи Александра тянет к нему как магнитом. Год, как он сходит с ума от возбуждения, от которого никак не избавиться. Он готов сорваться в любой момент, оставшись с ним в непосредственной близости. Саша подкидывает мяч и тут же ловит, поднимая взгляд на Ерохина. На миг их глаза встречаются, и сердце вновь выбивает в груди ритмичную дробь. — Сколько прошло времени? — на выдохе спрашивает Головин, приглаживая мокрые волосы. — Не засекал, — Александр отвечает непривычно севшим голосом, резко поднимается со скамьи и, обходя Головина стороной, сбегает.       Он слышит, как позади него вздыхает Саша, чувствует, как его горящие глаза прожигают спину, вновь вызывая возбуждение в теле и заставляя пульсировать кровь. В раздевалке они сидят рядом, так близко, что временами Саша задевает его локтем. Эти прикосновения обжигают даже через ткань, вызывая зуд по всему телу. С каждым днём держать себя в руках все сложнее, и хватит ли ему самоконтроля до окончания сборов, Ерохин не представляет.       Саша — это проклятие за все прошлые грехи. Это страсть, сильнее которой ему не доводилось испытывать за тридцать лет жизни. Александр растворился, пропал в нём окончательно и бесповоротно. Утонул в светло-карих глазах. Его шея с бьющейся венкой и чуть выпирающим кадыком снится ночами и преследует днём. Сашу невозможно вычеркнуть из головы. Нет ни малейшей возможности скрыться от него или избежать встреч. Совместные тренировки ещё больше распаляют. Внутри Александра всё клокочет, когда он смотрит на Головина. И не дышит.       Уходя, видит, как Саша провожает его глазами. Тёмными, умоляющими, связывающими по рукам. Он знает, что скрывается за этой чернотой. Только переступить через принципы он пока ещё не может. Собственные шаги звучат словно издали, через плотный слой ваты. Его ведёт, ноги подкашиваются. Прислоняясь к стене, он чувствует, как в его теле взрывается бомба, расщепляя его на атомы.       Головин приходит к нему сам. Мнётся на пороге, изучая носки своих белых кроссовок. — Саша? — Голос Александра звучит ровно, не выдавая волнения от такого позднего визита, — что-то случилось? — Мне нужна твоя помощь, — ответ звучит шепотом, надеясь, что его услышат, — точнее, твой урок. Понимаешь, мне очень нравится один человек. И я хотел бы… Я хочу с ним. Ты меня понимаешь? — Ни черта не понимаю… — врёт Александр, нервно сглатывая. От слов Саши тело обдаёт жаром, во рту пересыхает, а сердце болезненно ноет. — У меня еще ни разу не было с мужчиной. Я не хочу выглядеть полным дураком и девственником. Я соврал ему, что у меня уже есть опыт, — Александр не отводил жадного взгляда от Сашиных глаз, смотрит, как он быстро облизывает пересохшие губы и судорожно сжимает пальцы в кулаки.  — Чёрт! Но почему я?! - он хочет поднять на него взгляд, но не может.  — Потому что я доверяю только тебе, — Головин делает шаг навстречу и опускает ладони на его плечи, — потому что ты мой друг. — Я женат, — последний, но самый весомый, довод звучит ровно, безэмоционально. — Пожалуйста, — Саша медленно спускается по его спине, заставляя кожу пылать под своими пальцами, — я никому не скажу. Помоги мне. Всего один раз. Я знаю, ты этого хочешь.       От голоса с неприкрытой звенящей мольбой уносит. Краем сознания Александр всё ещё понимает, что это ненормально. Но теперь он знает, что его желания взаимны. С этой безумной, дикой просьбой Саша пришел именно к нему. Собственное тело предаёт Ерохина. Оно моментально реагирует на близость Саши, делая штаны слишком тесными. От его шёпота по коже пробегает тяжелая дрожь. — Но это ничего не должно изменить между нами, — предупреждает Александр, но всё же касается, притягивая ближе. Конечно, он не откажет. Надо поддаться ему, чтобы побороть свою страсть. Им обоим это необходимо. Именно сейчас. — Обещаю… — отвечает Головин, стягивая с него футболку. Он разрушает барьеры между ними. И это лучший момент в его жизни.       Александр слышит его сорванное дыхание, когда касается обнаженной поясницы. Притягивает всё ближе и ближе, заставляя собственное сердце стучать где-то в горле. Первый поцелуй выходит слишком жарким и быстрым. Он оставляет сладкий привкус на губах. Это ошибка. Нельзя так слепо идти на поводу желаний и возбуждения, от которого Александр готов разорваться на части.       Касаясь губами шеи, чувствует легкий солоноватый привкус кожи и едва различимо шипит сквозь сжатые зубы, когда ногти до боли впиваются в его предплечье. Шатаясь, он тянет Сашу на кровать и опускает на спину. Путей к отступлению не остаётся. Саша поймал его. Связал так крепко, что не освободиться.       Пальцы Александра дрожат, ещё больше запутывая шнуровку на его штанах. Он рычит, когда Головин прогибается в пояснице, позволяя рывком стянуть их вниз, и скользит взглядом по твёрдому прессу с ровной дорожкой волос. Он громко, в голос, стонет, когда щетина Александра царапает его светлую кожу. Голодные, властные поцелуи похожи на укусы. Они жалят, оставляя следы. Пальцы скользят под резинку брюк и стягивают их ниже, без стеснения освобождая Александра от одежды. Прижимается к нему всем телом, так плотно, что не оставляет между ними места даже для тонкой ткани простыней. Сорванные вздохи и скрип старой кровати разбивают тишину. — Саша… — хриплый голос Ерохина сквозит желанием, отемневшие глаза встречаются. Взгляд Саши немного испуганный, он дрожит, когда его ноги уверенно разводят в стороны, а пальцы касаются бедра. — Всё хорошо. Я готов, — его слова опьяняют своей уверенностью, дыхание опаляет губы, и Александр прикасается к сжатому кольцу мышц.       Саша тут же вскидывается, закрывая глаза и кусая губы, подаётся навстречу его пальцам. Внутри него сухо и жарко, слюны не хватает, а ничего, способного заменить смазку, нет. Александр медленно растягивает его, доставляя болезненное удовольствие. Щёки Саши горят лихорадочным румянцем, пот каплями собирается на висках, а ресницы подрагивают в такт резкому, быстрому дыханию. Александр касается его губ и, врываясь языком в его рот, добавляет пальцы, двигаясь внутри горячего тела.       Впиваясь в бедро, Саша тянет Александра на себя и глухо стонет ему в губы, не разрывая поцелуя. Внутри него тесно и жарко. Александр из последних сил держится, чтобы не сорваться, чтобы не взять быстро и грубо того, о ком так долго мечтал. Саша дрожит под ним, стойко перенося боль и двигаясь навстречу его ласкам. Вжимается возбужденной плотью в его, слегка трётся, имитируя толчки. До сих пор не верится, что все это реальность. Саша сходит с ума, когда Ерохин касается внутри него бугорка с оголенными нервами, от прикосновения к которому дрожь пронзает его тело. Зрачки расширяются, полностью перекрывая радужку. Он окидывает Александра голодным взглядом, и в глубине его глаз вспыхивает пламя.       Срывая с губ протяжные стоны, Александр вынимает из него пальцы и притягивает к себе за щиколотки. Одним быстрым движением закидывает ноги Саши себе на плечи. Упираясь ладонью в подушку чуть выше его головы, Александр надавливает головкой на растянутый вход. Саша сжимает пальцами мокрое покрывало, пропитанное его потом и запахом, выгибается, заглушая вздох прикусанными губами.       Александр с силой сжимает его бедро, лишая возможности дернуться от первого проникновения. Он двигается и, проталкиваясь внутрь, чувствует, как вокруг него сжимаются мышцы. Успокаивающе гладит по груди, целует плотно сжатые веки, просит расслабиться, впустить его в себя. Обещает, что скоро будет хорошо. Очень хорошо. Александр не врёт, и спустя несколько минут, Саша запрокидывает голову назад, беззвучно ловит губами воздух и, подаваясь навстречу, принимает его полностью.       Александр медленно скользит внутри него, каждым движением задевая чувствительную точку простаты. Прижимается губами к его губам, входит резче, замирая на выходе. Касается пальцами напряжённого члена Саши, сжимает, желая доставить ему как можно больше наслаждения. Показать, насколько это может быть приятно и научить всему, что умеет сам. — Саша… — Головин одновременно жалобно и горячо выдыхает его имя, опуская ладонь ему на затылок. Притягивает к себе, обжигая сухим колючим дыханием. Сдавленно охает, когда пальцы Александра начинают свое движение по плоти. Сашу бьёт крупной дрожью, и он изливается, пачкая чужую руку и свой живот крупными белыми каплями.       Александр чувствует сильную пульсацию мышц, крепко обхватывающих его, ловит мутный взгляд и набирает скорость, двигаясь финальными толчками. Запрокинув голову, отпускает отчаянный стон облегчения, выплёскиваясь в Сашино тело. Опускаясь рядом, он слышит, как колотится его сердце. Губы раскраснелись от долгих поцелуев, над верхней поблескивают капельки влаги. Его глаза устало прикрыты, а грудь вздымается от сбитого быстрого дыхания.       Смотря на Сашу, Ерохин чувствует щемящую нежность и отчаяние. О чём же он думал, когда решился на это? Где теперь взять силы, чтобы отпустить его и выполнить условие, что он сам ему поставил?       Разворачиваясь на бок, Саша ложится ему на плечо, оставляя мягкий поцелуй на шее. Александр чувствует, как тёплая слегка влажная ладонь опускается на его пояс, притягивая ближе к себе. — Не боишься больше опозориться? — спрашивает Александр, заглядывая в глаза. Румянец на щеках ещё больше разгорается, а глаза начинают смеяться. — Нет. Я думаю, что теперь всё точно будет хорошо, — голос Саши звучит полностью удовлетворенным. Саша лениво выводит узоры на влажной коже его спины. — Что ж, желаю тебе удачи, — Александр хмыкает в ответ, но руку не отстраняет. А надо бы. — Если ты хочешь, я расскажу тебе сейчас, о том, как всё прошло… — чуть склоняя голову набок, Саша улыбается, словно не замечая ошалевшего взгляда. — Прошло?! — Александр не сразу понимает его и взволнованно уточняет, приподнимаясь на локте. — Да. Всё прошло лучше, чем я надеялся, - приподнявшись, он накрывает его губы своими. Через миг Александр отвечает властно и напористо. И плевать на обещания, что они дали друг другу менее часа назад.