Justin Timberlake - Mirrors
Aren't you something to admire?
Разрумянившаяся Рангику обессиленная свалилась на свой излюбленный зелёный диван в кабинете капитана Хицугая. Уж больно вывели её из сил эти рёка, которые свалились на них, как снег на голову. А ведь у неё было столько планов, столько планов! Она хотела в кои-то веки устроить себе день спа-процедур, привести свои волосы в порядок, изрядно напиться. В кабинете капитана десятого отряда было до чёртиков душно. Девушка не сразу это заметила, а только после того, как бросила случайный взгляд на закрытое окно. Мацумото хватило ума тут же открыть его, впуская ласкающий ночной воздух. Как-то слишком спокойно ей было, несмотря на такие неожиданные трудности с иноземцами. От этой мысли ей стало почему-то хорошо. Вероятно, очередные глупцы, и ничем это событие не отличится в истории Общества Душ. Рангику даже подумала, что было бы неплохо после этой заварушки прогуляться с капитаном Ичимару, расслабиться, поговорить о жизни, о будущем. Об их будущем.Just know that I'm always Parallel on the other side.
– Рангику-чан? – в дверях появился освещённый лунным светом мужской силуэт, который девушка сразу же узнала. Гин Ичимару скромно стоял в дверном проходе, пряча руки в рукавах своего косоде. Лунный блеск всегда придавал человеку особое очарование, независимо от ситуации, в которой он мог очутиться. Даже самый ужасный монстр под ночным светилом выглядел по-особенному привлекательным. – Г-Гин? – неуверенно отозвалась девушка, удивленная столь поздним визитом давнего друга. Ичимару зашёл в кабинет и тихонько прикрыл скрипящую дверь. Рангику уставилась на него, как на приведение, и сделала осторожный шаг вперёд. Она совсем не ожидала сейчас увидеть Гина, а уж тем более в такое позднее время. Ей показалось, что что-то случилось. Но тут же успокоилась, подумав, что капитан Третьего Отряда сразу бы сказал ей об этом. Они слишком редко стали видеть друг друга, чтобы девушка продолжала сохранять уверенность при такой интимной обстановке. Даже самые сокровенные тайны, которые они клялись хранить до самой смерти, не успокаивали Рангику. В присутствии Гина тонкие ручки начинали трястись в такт содроганиям сердца. – Извини, я просто не ожидала, - начала оправдываться Мацумото, замечая, что капитан двигается прямо к ней. Луч луны, блестящий в темноте, осветил лицо Гина, и Рангику заметила на его лице всю ту же хитренькую улыбку и немного расслабилась. Ичимару не реагировал на оправдания девушки по поводу не особо радостной реакции на его визит. У него была своя цель, которую он поставил ещё много лет назад, когда продумывал свой план. Он знал, что рано или поздно ему предстоит эта встреча, возможно, самая тяжёлая из всех имеющихся у него в жизни. Рангику испытывающим взглядом глядела на друга, словно искала ответ на какой-то вопрос. Ей слишком многое хотелось рассказать ему, но что-то вечно останавливало либо мешало. Возможно, такое неожиданное его появление и было неким шансом для того, чтобы излить душу. – Хорошо выглядишь, - тихо сказал Гин и ощутил полное бессилие перед этими большими голубыми глазами Мацумото. Всю жизнь они были для него путеводной звездой, которая освещала ему его тернистый путь. Они были единственным лучиком света в его темном холодном царстве. И Рангику была для него единственным, ради чего он хотел жить. Ему хотелось всё это ей сказать, но абсолютно не характерный для него сковывающий страх, что так он причинит ей ещё больше вреда, грубо останавливал его. Единственный способ, который он видел, чтобы сказать и показать, насколько он её любит, он видел только в одном единственном плане, который в скором времени будет осуществлён. – Я могу сегодня остаться с тобой? – Гин немного приоткрыл глаза и посмотрел прямо на раскрасневшиеся щёки Мацумото. Он не был уверен в том, что она ему скажет в конце концов, но надеялся, что хотя бы ему удастся её обнять. – Г-Гин…‘Cause with your hand in my hand and a pocketful of soul I can tell you, there's no place we couldn't go.
Рангику прильнула к нему, хватаясь за край капитанского хаори, и крепко-крепко прижалась. Ичимару не долго думая, опустил свои руки к ней на спину и не менее слабо обнял её в ответ. Какое-то пьянящее тепло растеклось по их телам, будто сейчас весь мир был сосредоточен на этих горячих и такие трогательных объятиях. Его не хотелось разрушать. Его не хотелось менять. Хотелось на всю жизнь остаться в нём, где будут только эти касания. Остаться в этом невообразимом мире, где существовали только они. Рангику никогда не говорила ему, что любит. Совсем. Она считала, что это слишком очевидная вещь и постоянно напоминать об этом не стоит. Однако, каждый раз, когда разговор вдруг заходил в эту степь, им фантастическим образом удавалось увиливать от этого, не роняя слова о чувствах, но оставаясь при мнении, что чувства в них живы и до сих пор играют. Мацумото всегда видела в нём то, что не видели другие. Мацумото всегда замечала его прекрасные качества, где все остальные видели недостатки. Мацумото всегда считала его больше, чем просто друг детства. В этих объятиях было спасение и в них же была боль. Ичимару понимал, что, возможно, он последний раз так дотрагивается до Рангику. Но этого касания становились намного ценнее. Гин пытался уловить каждых вздох девушки, запомнить навсегда её запах и навечно оставить у себя в памяти несравнимое тепло её тела. Слова тут были не нужны. Они и сами всё прекрасно знали. Ичимару приподнял подбородок девушки и коснулся их губами, заново ощущая этот неуловимый персиковый вкус. Удивительно, что с годами они не меняются. Что в детстве они, будучи детьми, из интереса целовались, что подростками в пубертатный, что будучи взрослыми – пряный вкус персика, такой сладкий и такой родной. Для Рангику эти нечастые поцелуи с Гином всегда были по-особенному важными. Они были подтверждением того, что спустя столько лет их чувства до сих пор существуют. Не просто поцелуи, а целое соединение двух любящих душ, которым так трудно сказать это друг другу. Если бы можно было продлить эти минуты навечно, Ичимару бы хотел всю жизнь стоять со счастливой Рангику, держать её руку и чувствовать тепло её сердца. Но и держать её подальше от самого себя, чтобы лишний раз не ранит, чтобы зажила свободной жизнью без него. Эта дилемма стала как образец.The biggest scene is set in my heart, There's a space, but now you're home.
Но чувства, как ни крути, всегда оказываются сильнее. Гин пустил руки в волосы девушки, углубляя поцелуй, покусывая губы девушки и так неистово выбивая из неё легкий стон. Рангику непроизвольно развязала пояс у капитана. Она коснулась своими мягкими пальчиками его тела, рук, обвила руками шею. Ичимару ничего не стоило и самому стянуть с неё это назойливое косоде. Такое же тёплое тело прижалось к туловищу парня. Немного влажное, приятное и такое родное. Тело Рангику. Его Рангику. Гин решил, что эта ночь должна стать для них самой знаменательной и самой значимой. Ночь, когда их чувства останутся нерушимы. Ночь, когда их вера друг в друга станет прочнее вольфрама. И пусть, возможно, она и будет ранить до конца жизни, но никогда не потеряет свою силу.And now it's clear as this promise, That we're making Two reflections into one.
Гин хотел сказать, что любит. Но сил ему хватил только на то, чтобы поцеловать самого родного человека в лоб и исчезнуть с её глаз. Рангику даже не подозревала, что последний раз была с ним. Раннее солнце осветило кабинет капитана Хицугая. Рангику открыла глаза в тот момент, когда Гин выходил из комнаты, бросив на девушку взгляд полный боли и сожаления. Снова он уходит, не сказав куда. Снова оставляет. Ичимару снова покидает этот прекрасный рыжеволосый мир, ради которого он поддерживает баланс в своём.I don't wanna lose you now, I'm looking right at the other half of me.
Через несколько часов раздался крик Хинамори. Капитана Айзена нашли убитым на одном из зданий Сейрейтея.It's like you're my mirror, My mirror staring back at me.