With you infinity

- Я тебя люблю, Хосок. Признание тонет в равномерных постукиваниях громких капель о школьные окна их класса и характерного отзвука от упавшей швабры сквозь разжатые тонкие пальчики. Тэхен бы хотел их всех зацеловать, всего Хосока, но точно знает, почему для него глупое «люблю» в звуке ливня потонуло. Потонуло, наверное, навсегда. - Прости, Тэхен-и, - поднимает швабру Хосок, раскачиваясь с пятки на носок. - Знаю. - У меня Намджун. Виснет очень долгое молчание, но дождь монотонно стучит, и учитель приходит в класс - говорит, идите домой. Тэхен лыбится и не подаёт виду, что только вот его сердце пропустили через мясорубку, сварганив уличному коту на ужин вкусненький сытный паштет. Он и вправду просто знал. - Пошли вместе, у меня зонтик есть. Хосок себя ненавидит за то, что соглашается и пользуется добротой. Только Тэхен ему на прощание говорит «я буду ждать», а Хосок ему в ответ очень громко молчит о том, что не дождётся никогда. После у них как-то само. Тэхен больше не говорит про любовь, а Хосок делает вид, что никогда ничего и не слышал, утопая в крепких объятиях Намджуна. Хосок по окончанию школы даже позволяет мысль, что Тэхен уже и думать забыл о глупой влюбленности, выветрив ее из головы точно так же, как и все знания за пройденные классы. У них там идиллия, которую страшно рушить мыслями о том, что его милый Тэхен все ещё может страдать. А потом страдать наплывами начинает Хосок, потому что ему Намджун за два дня до отъезда вдруг заявляет, что его в Гарвард приняли. Ну, тот самый, что в США. Хосока приняли разве что в творческий колледж. И на все его «почему? мы же хотели..» Намджун может ответить одной листовкой с печатью, гербом и большими буквами «ВЫ ПРИНЯТЫ..». Хосок на него почти даже не злится, только страдает на плече у Тэхена с месяц после отъезда, проебывая свою жизнь в сраной академии искусств, которая и не сдалась ему без Намджуна. Только в академии есть класс с фортепиано, а Хосок любит на перерывах по местности бродить. Потом взахлёб рассказывает Тэхену, какой же у него теперь невъебенно-прекрасный Юнги. - Я тебя люблю, Хосок. Громкое «люблю» тонет разве что в сердце Хосока, он ведь на серьезе думал, что все, мы это уже проплыли. Приходил, плакался, а милый маленький Тэхен его по головке гладил и утешал. Такой скотиной Хосок себя со старшей школы не ощущал. - Но..но у меня же.. - мямлит он себе под нос. Тэхен улыбается квадратно, порывисто хватая тёплые руки парня в свои, перебитая тонкие пальцы, греясь о ладошки. - У тебя Юнги. Знаю, - совсем тихо, - я буду ждать. А Хосок только опять молчит о том, что Тэхен вряд ли сможет дождаться. Юнги красивый. Юнги страстный и властный. Хосок ему вроде нравится, только это неуверенное «вроде» вместе с бездонной пропастью разного их разводит по разным классам. Хосок Юнги больше не верит, слишком они несовместимые и хочет он лишь чуточку тепла. Приходится отказаться от прогулок по колледжу в перерывах на обед. Да и с Тэхеном они больше не общаются, как решил Хосок, перестав звонить и отвечать на многочисленные смс. Лучше будет, думал, себя таким козлом ощущать не будет. Только Тэхен ему в квартиру настойчиво стучится, и не открыть было бы сверх странно, так что да, Хосок его пропускает и даже наливает чёрный чай в кружку со слониками. - Прекращай, Тэ, хватит одно и то же, - серьезно начинает Хосок, обжигаясь горячим чаем. - Жизнь не зацикливается, она ведь идёт, так вот и ты иди. Тэхен только впервые грустно улыбается, грея руки о чашку со слониками. - Я ведь просто знаю, что больше такого не встречу... Хосок порывается провести лекцию, даже кричит и материт пожимающего на все плечами Тэ, пытается достучаться, но все его попытку равны успеху побитой головы о бетонную стену. По ощущениям, кстати, очень сильно похоже. - Давай просто попробуем? День, неделя, месяц? А Хосок уже дверью у самого носа хлопнул. Всю ночь он думает, что может отбить желание Тэхена встречаться, быть вместе и вся вот эта сопливая хуйня, которую очень сильно хочется, потому что любимый Намджун давно в США, а Юнги для этого просто не создан. Хосок под утро пишет «неделя», а через два месяца совершенно себе блять не может представить, как без тёплых утренних обнимашек Тэхена вообще мог до этого жить.