Извини…
Я думаю о том, что Том все же принизил меня. Мне обидно от этого. Плюс ещё доставляет недовольство то, что он не поверил мне. И то, что не написал или позвонил первым. Ведь я даже не виновата в сложившейся ситуации. Нет, блин, разобраться, но нихрена, нужно психануть и чуть ли не послать меня в далёкое путешествие. Я взглянула на экран. Том прочитал, но ничего не ответил. Он все так же в сети.Я же извинилась, Том
Ему плевать на твои извинения. Это я - Зендая. Ты все ещё думаешь о том, что нужна ему? Телефон выпал из рук и полетел крышкой вниз. Благо на него надет чехол и гаджет никак не повредился. Что? Он с ней? То есть Том просто побежал к Зендай, даже не разобравшись со мной? Что за херня? Я не понимаю… Горло перехватило что-то неизвестное, меня будто начали душить. Глаза защипало и… Я все же заплакала. Слезы вырвались наружу, как и мой внутренний пронзительный крик. Я просто уткнулась в ладони. — Что случилось? В комнату зашла мама и быстро подняла упавший телефон. Она положила его на стол. И, увидев в каком я состоянии, просто обняла и успокаивающе начала гладить меня по голове, шепча о том, что все будет хорошо. Но как будет что-то хорошо, если в один момент все, что нужно, я уже потеряла? Я не могу сказать, что люблю Тома, но мои чувства к нему где-то на границе между сильной влюблённостью и любовью. Мне хочется быть рядом, ощущать его тепло, заботу и любовь. Просыпаться и засыпать вместе. Видеть его лицо каждый день и чувствовать прикосновения. Но это все ушло в сторону Зендай. Я чувствую себя боксером, который просто бьёт грушу, а в конечном итоге ничего не получает. На поединке между мной и Зендой та вырывает победу из моих боксёрских перчаток. Я лежу на ринге и с разбитым телом просто окунаюсь в свою кровь. Мне хочется уйти, уйти из его жизни и не портить ту идиллию, что они создали с Зендай. — Ну, моя хорошая. Ты чего? — Ничего, мам. Прости. Я устала немного. Перелеты, съемки, еще интервью для практики. — опускаю глаза и нагло вру матери. Нет сил с кем-то обсуждать это, не хочу никого нагружать своими проблемами. — Я же вижу, что не только из-за этого ты плачешь. Если захочешь, то расскажешь, милая, я тебя не буду заставлять. Может тебе взять отпуск? — Нет-нет-нет, я должна работать. Я вытерла слёзы и вспомнила про путёвку, которую мы с Сашей должны сегодня подарить маме. Мне хочется домой, но я решила остаться на время, ведь через три часа у меня вылет в Берлин. И будет лучше сразу поехать отсюда в аэропорт. Тем более, что чемодан уже у Эрла в багажнике. — Ой, Лиза, ты уже бледная от этой работы. Когда на отпуск? — Не знаю, мам. Я обещаю, что в середине июля возьму двухнедельный перерыв. — Хорошо. Успокоилась? Я кивнула. — Тогда пойдём? Нас ждут. Я словно на автомате вновь кивнула и схватила её за руку. — Мам, а ты любишь Федерико? Она улыбнулась. — Он мне нравится. — А как ты поняла, что любишь папу? — Оу, я помню, он тогда в армию ушёл. Я ждала его чуть больше трех месяцев, потому что он подписал контракт и вернулся домой. Вова не сказал, что приезжает, поэтому, когда я увидела его в подъезде нашего дома, то завизжала, как ненормальная. И тогда, когда я его обнимала, то поняла, что скучала и очень люблю его. А когда мы стояли в зале ЗАГСа, перед тем как расписываться, то я просто посмотрела в его глаза. И в них увидела нежность и любовь. И тогда я поняла, что именно Вова мой человек. Но оказалось, что это не так. Ну и ладно, рядом со мной сейчас находится Федерико. И я надеюсь, что у нас все будет хорошо. Я улыбнулась и приобняла маму. Она мне никогда не говорила о таком. И я очень благодарна ей за этот маленький рассказ. Мы вышли из кухни в гостиную. Я прихватила телефон и просто по дороге до соседней комнаты отписалась от Зендай и Тома, очистила переписку и заблокировала парня в WhatsApp. Всё. Баста. Я опускаю руки. Пусть делают, что хотят, для меня сейчас главное — работа и семья.***
Я первый раз в жизни прилетела в Берлин. По фотографиям в Тамблере мне очень понравился город, поэтому второй день, что буду здесь, я решила посвятить местным достопримечательностям. Чтобы я не потерялась, Хосе нанял мне специального человека, который будет со мной рядом весь этот месяц. Его зовут Алекс Ландж, как я после узнала. Он для меня очень высокий, где-то шесть с половиной футов (190 сантиметров). Весь этот «тур» он будет следовать со мной, поэтому мне уже не так страшно ходить по городам, в которых буду находиться. Наше путешествие по достопримечательностям Берлина началось с Музейного острова в историческом центре столицы Германии. На этом острове, что находится в районе Митте, есть очень много музеев, но мы побывали лишь в двух — Музей Боде и Пергамский музей. В Музее Боде мне очень понравились экспозиции Скульптурного собрания разных времен: от Античной до Эпохи Возрождения. Мне было интересно ходить и рассматривать их, читать таблички и узнавать что-то новое для себя. Так же в этом Музее мне понравился Монетный кабинет — самая крупная нумизматическая коллекция не только Берлина, но и всей Германии. Помимо этого, в самом здании есть ещё и Музей византийского искусства, но в него мы не пошли. Пергамский музей почему-то мне понравился больше, чем Музей Боде. Само по себе здание более величественное, чем предыдущее. Оно больше, поэтому все обойти мы не смогли, потому что ещё хотелось побывать в нескольких местах. Но при этом мы с Алексом уделили много времени Музею Исламского искусства. Стоит заметить, что его основал Вильгельм фон Боде, в честь которого назван тот самый музей. Так же мы хотели зайти в часть Античного собрания, но после передумали. Следующая наша остановка — Бранденбургские ворота. Какой турист Германии не мечтал сделать на фоне этой достопримечательности фото? Думаю, что многие так и хотят сделать. Я же в свою очередь провела обряд, про который рассказывала моя бабушка, когда ещё была жива. Она часто бывала в Германии в юношестве, и немцы ей рассказали, что нужно провести специальные действия, чтобы мое желание сбылось. Я в эту чушь не верю, но все же решила попробовать. Я прошла во все ворота два раза, загадала желание и положила в мешочек несколько евро музыканту, что играл рядом со всемирно известными воротами. Заигравшее в попе детство заставило двух достаточно взрослых людей отправиться в известный Берлинский зоопарк. В нем мы пробыли аж до самого закрытия, потому что территория большая и осмотреть нужно было всё (но все же мы и не прошли даже семьдесят пять процентов парка). Не зря же он является самым большим зоопарком Германии. Купив билеты за двадцать евро, мы чуть ли не крича от радости побежали в аквариум, или как его ещё называют, океанариум. Я сбила двух старушек, извинилась на английском и побежала дальше. В спину нам кричали, думаю, не очень лесные и приятные слова на немецком и английском языке. Но все же мы с русым добрались до здания. И, когда зашли, то я тут же прилипла к стеклу, что отделяло меня от морских жителей. — Вау! Я никогда не была в таких аквариумах, у меня рыбок даже не было. По-детски завизжала, когда увидела как мимо меня проплывает огромная акула и скалиться, а после неё небольшой скат. Я была словно в мультике «Русалочка», мне хотелось залезть в этот аквариум и поплавать с ними, но сезон погружения ещё не начался, что меня огорчило. На втором и третьем этаже расположились павильоны со змеями и рептилиями. А на четвертый этаж я даже не сунулась, потому что там в основном пауки. А я их очень боюсь, как и насекомых. — Жалко, что тигров и львов не увидим. Почему они раньше не могли сделать ремонт в их участках? - спросила я, когда мы вышли из океанариума. — Не знаю. Пойдём к пандам? Я радостно захлопала в ладоши и взяла карту зоопарка, которую выдавали на входе. — Чувак, ты мне все больше и больше нравишься. Алекс засмущался, а я рассмеялась. У американца красивые голубые глаза, что блестят на солнце, шевелюра русого цвета, а так же чересчур белые зубы, которые прям и светятся. Когда мы познакомились, то я узнала, что ему двадцать шесть лет и он работает в службе Хосе. За всю свою жизнь Ландж побывал во многих странах и городах, знает четыре языка в совершенстве и два на разговором уровне, поэтому Хосе решил поставить его со мной. — О, смотри, жираф. Ой, какой он высокий. Я подошла к вольеру с жирафами, косулями и зебрами. В это время животное с длинной шеей ело листья дерева. Подняв голову вверх, я поняла, что кажусь маленькой букашкой по сравнению с жирафом. Чудное животное. — Пойдём к приматам? Все равно мимо них надо будет идти, чтобы к пандам попасть. Алекс уткнулся в карту и задумчиво рассматривал ее, а после повёл меня к приматам. — Эта горилла мне напоминает учительницу по физике. Никогда не любила ни её, ни эту физику. Но другое не могла выбрать, потому что биологию прошла ещё в средней школе, а для химии я слишком тупа. Ландж хохотнул и посмотрел на шимпанзе, что остановилась напротив нас и повернулась к нам задом. Я засмеялась и постучала костяшками по перилам, чтобы привлечь внимание. Но это никак не помогло, а животное осталось все так же стоять и что-то есть. — Этот шимпанзе похож на моего начальника. — Хосе что ли? — Не, другой. Такой же противный и поворачивается ко всем задницей. Не спросить, не попросить. На несколько букв посылает. Не люблю его. Мы пошли к пандам, что умиротворенно развалились на деревьях и спали. Некоторые же спокойно ели бамбук. — Красивые. — Жаль, что их нельзя покормить или потрогать. Они же мягкие. Алекс улыбнулся и на его щеках появились ямочки. Мне сразу же захотелось ткнуть пальцем в них, но я остановилась. А у Тома нет ямочек… И снова он. Мои мысли всегда возвращаются к этому актёру, который, можно сказать, разбил мое сердце. Скорее всего, сейчас он сидит с Зендай, смотрит какой-то фильм, держит её за руку, они целуются или того хуже… Может, Том её знакомит с родителями. Они готовятся к свадьбе, мне вышлют приглашение, которое я сожгу. Или даже Зендая беременна, поэтому так уверена в своих силах. Я вновь сомневаюсь, а правильно ли то, что оставила его? Он мне не может ни позвонить, ни написать, ни уж тем более встретить. Хотя, если бы хотел — позвонил, написал и встретил бы. Хосе и его агент знакомы. Нашёл бы меня через Хосе. Но ему это не нужно, ведь рядом есть Зендая, которая в миллион раз лучше меня. Его фанаты и фанаты этой пары до сих пор достают меня в инстаграме и других социальных сетях. Они пишут обо мне не лесные слова, от которых мне становится обидно. Было дело, что я сорвалась и начала грубо спорить с какой-то девочкой, которая написала, что Зендая лучше, чем я. Но после, из-за Хосе, служба которого следит за моей активностью в социальных сетях, я должна была унизиться и извиниться. В инстаграм я выставляю привычные фото с улыбкой. Но что прячется под этой улыбкой? Грусть и тоска. Я скучаю по Тому, хочу быть его девушкой, его женщиной. Мне нужен он, но у него есть другая, а я лечу свое сердце с помощью работы. — Ты чего? Грустишь из-за панд? — Нет, небольшие проблемы в жизни. — Я не твой лучший друг и уж точно не психолог, но все будет хорошо. Все это говорят, но «хорошо» лишь просто катится в задницу, как и моя жизнь. Но ведь после бури наступает затишье, не так ли? А после затишья вновь наступает буря, что мне не нравится. Наша жизнь — чёртовы Roller coaster. Это волны, удобные для серфингистов или зебра на дороге - чередуется хорошо и плохо. — Не все так просто. — Любовь? — Она самая. Я горестно улыбаюсь и смотрю на маленькую панду, что взглянула мне в глаза. В её взгляде можно увидеть спокойствие и нежность. Хочу быть пандой: спокойно лежать и жевать бамбук. Большего мне не надо, кроме Тома, которому на меня абсолютно плевать.***
Следующая точка — Южная Корея, а именно ее столица — Сеул. В этом городе я была всего-лишь один раз для съемок в рекламе местного бренда косметики. На эти десять дней, что я буду находиться здесь, у меня запланированы съемки на сайт дизайнера Джереми Скотта, два интервью для телевидения и для «CéCi», а так же я приглашена для мастер-класса известного корейского визажиста Чо Суен Ах. С чем в первую очередь ассоциируется Корея? Скорее всего с музыкальным жанром K-POP, который любят многие зарубежные подростки. Мужчины скорее всего ответят что-то про известные марки машин и телефонов. Но у меня не так. Как у любой модели, для меня самая главная ассоциация — дорогая косметика от ведущих корейских брендов. «Tony Moly», «Skin79», «Missha», «The Saem» и самый распространенный бренд «Mizon» — известный своей косметикой с улиточной слизью. Средства с улиточной слизью уже который год являются лидерами продаж косметики из Кореи. Конечно, мне не особо нравится продукция «Mizon», просто потому что мне противно наносить на кожу лица улиточную слизь. Заселились мы с Алексом «Staz Hotel Doksan» — малоизвестный отель, что находится в восьми милях от центра города. Но в центр мне не нужно, только лишь для того, чтобы погулять вечерком или посидеть в каком-нибудь ресторане с корейской едой. В Кымчхонгу — один из двадцати пяти районов Сеула — как раз и находится студия, в которой будет проходить съемка для сайта Джереми Скотта. А так же студия, где я буду давать интервью для глянцевого журнала. И первое, с чего мы начнем: интервью и небольшой фотосет для «CéCi». Напротив меня села красивая девушка лет двадцати трех. Карие глаза засверкали, когда она увидела меня. Ее руки дрожали — она нервничала, поэтому чуть ли не каждую секунду поправляла недлинные рыжие волосы. Видимо, это первое ее интервью. Я решила девушку подбодрить. — Хэй, успокойся, я же не кусаюсь. Она обнажила свои зубы и положила диктофон на журнальный столик, что стоит между нами. На нем стоит ваза с красивыми и пахнущими на всю комнату белыми лилиями. Рядом с вазой белая миска с узорами, в ней находится какое-то корейское печенье. А так же на столике можно увидеть две чашки с кофе. — Меня зовут Пак Хё Ра, но можно просто Пак. — Ну, я — Елизвета, можно про Елиза. Было глупо говорить свое имя, потому что девушка явно знала, у кого будет брать интервью. Почему я совершаю так много глупостей? — Вы готовы? Мы можем начинать? Я кивнула и поудобнее устроилась на сером мягком диване. В студии был серо-черный интерьер, что привычен мне для глаз. В комнате расставлено много техники для фотоссесий, а так же цветов. Уютно — ничего не скажешь. Место, где я отвечала на вопросы журналистки находилось в самом углу, возле маленького окна. Из него был виден небольшой участок района. — Как у вас дела? — Давай на «ты»? У меня был долгий перелет из Берлина, поэтому я устала. Но я с уверенностью могу заявить, что у меня все хорошо. Я показала «класс», но это вовсе не так. Я не люблю лгать, но сейчас это нужно. Нельзя показывать свои эмоции. У тебя все всегда хорошо. — И как часто вы… то есть ты вот так летаешь на другой конец Земли? — Очень часто. Я работаю в модельном бизнесе, поэтому обычно даже не знаю, куда мне нужно лететь через три или четыре дня. Но мне нравится эта спонтанность. Конечно, серьезные планы не стоит строить, потому что в любой момент их нужно будет отменить. — Какие у тебя отношения с подписчиками в Инстаграме или других социальных сетях? — Я всегда стараюсь общаться с подписчиками: читаю комментарии и отвечаю. Я считаю, что очень важно общаться с теми, кто идет на контакт. У меня бывают такие моменты, что мне прям хочется пообщаться с подписчиками, поэтому я залезаю в телефон и меня невозможно оттуда вытащить. Я часто отвечаю в direct и смотрю публикации своих подписчиков. Мне нравится фан-аккаунты, которые делают всякие коллажи, размещают информацию и новости про меня. Поэтому если вижу фото или какой-нибудь edit, то сразу же лайкаю и сохраняю. У меня даже есть топ любимых edit'ов. — Часто ли ты бываешь со своей семьей? — Редко. У меня работа, которая требует полной отдачи, поэтому я часто устаю. Моя сестра проживает в столице США и не может прилетать на каждые выходные. А у брата и своих забот полно. Каждый из нас пытается как можно больше вырвать выходных и приезжать к маме. Но семейные ужины, на которых присутствует вся семья, у нас проходят лишь один раз в три-четыре месяца. По спине пробежался холодный пот. Я вспомнила, как разрыдалась на кухне родного дома из-за Тома. И опять, опять этот Холланд. Когда же ты покинешь мои мысли? Прошу, уйди. — А папа? — Прости, но я не хочу говорить по поводу отца. Это очень личное и выставлять на показ будет самым глупым решением в моей жизни. — В твоем возрасте и с такой внешностью, наверное, не слишком задумываешься о диетах и бьюти-ритуалах? — Главные в моем бьюти-арсенале — увлажняющие средства. Мне очень нравится Hydra Genius от L’Oréal Paris с натуральным экстрактом алоэ вера. Еще открою важный секрет: умываться нужно только холодной водой. Я стараюсь как следует ухаживать за волосами, они у меня очень длинные, так что требуют внимания и времени. Мне подходит серия Botanicals Fresh Care от L'Oreal— пользуюсь всем, от шампуня до эликсира силы с кориандром. Как таковой диеты у меня нет, я просто стараюсь всегда не есть многокалорийную еду и чувствовать внутреннюю гармонию и баланс. Да и на спорте я не помешана, хоть и люблю спортивный стиль. Яркие кроссовки — главная вещь в моем гардеробе. — Тебе нравится работать с брендом «L'Oreal»? — Конечно, быть лицом одного из самых крупных бьюти-брендов в мире — большая честь для меня. Еще три года назад я и представить не могла, что моя мечта может стать реальностью, я и сейчас не до конца осознаю, что все это происходит на самом деле. Это большое счастье. — А как тебе другие модели «L'Oreal»? — У всех девушек, которые представляют L’Oréal Paris, невероятно сильная индивидуальность: каждая из них умна, красива и абсолютно уникальна. Часто я чувствую себя их младшей сестрой, мне есть чему у них поучиться. — О чем ты мечтаешь? — Прямо сейчас мне важнее всего работать там, где я хочу, и быть при этом счастливой. Я как можно искренне улыбнулась. — А что по поводу твоей личной жизни? Недавно у тебя была непонятная история с Томом Холландом и Оскаром Касас. Мне интересно узнать у тебя, что ты об этом думаешь. Вновь… Я сглотнула образовавшийся ком в горле. Готова сорваться и гаркнуть, чтобы она не лезла не в свое дело, но успокаиваю себя. Нужно ответить и забыть про это. — Да, правда. Мне не нравится обсуждать эту ситуацию. Поцелуй с Оскаром — это наше личное дело. Между нами нет ничего, кроме рабочих отношений. С Томом мы были хорошими друзьями. Большее я не могу сказать. — Если честно, это не войдёт в журнал, но я буду рада, если вы с Томом Холландом будете парой. Спасибо за искренность. На этом у меня больше вопросов нет. Меня передернуло, я пожала плечами. Вновь. — Спасибо за интервью. Вопросы были интересными. Мы обсудили пару деталей, я выпила кофе, к которому за весь наш разговор ни разу не притронулась. Попрощалась и вышла на улицу, где меня ждал Алекс. Сегодняшний вечер должен быть интересным: мы решили сходить в квартал Мёндон. Одноименная кварталу улица Мёндон славится множеством различных магазинов одежды, сувенирных лавок, ресторанами и кафе. Сегодня мы хотели зайти в ресторан традиционной корейской кухни, но передумали и перенесли этот поход на послезавтра. — Ну, что, куда тебе завтра? — Завтра у нас по расписанию мастер-класс в торговом центре «Times Square Mall». Я вытащила из портфеля ежедневник, в котором расписаны все мероприятия и дела, а так же номера телефонов, которые мне нужны, но хранить их в телефонной книге не хочу. Этот ежедневник уже довольно полон и толст. В нем находится куча бумажек, прайс-листов, визитки и между страницами можно найти даже копию загранпаспорта. Я не знаю, зачем она там, но пусть будет. — В три часа после полудня. Но ты можешь отдохнуть завтра, я сама найду, как пройти туда. Я и так тебя замучила со всем этим. Парень улыбнулся и провел пятерней по волосам. — Ничего подобного. Это намного интереснее, чем сидеть за компьютером целый день и отслеживать новости про тебя и других знаменитостей, кто под крылом мистера Мартина. А потом убирать то, что не нужно и добавлять нужное. Ты очень весёлый человек. В твоей компании интересно, поэтому мне даже не сложно ходить с тобой. Тем более, мне голову оторвут, если ты потеряешься. Мы шли по улице Мёндон. Это и правда была длинная улица с кучей разных магазинов: от одежды до техники. Здесь больше туристов, чем самих корейцев. Потому что это место очень знаменито. Здесь можно приобрести все, что нужно и не нужно; поесть; да и просто посидеть на скамейках, разглядывая ночную жизнь. Я рассматриваю людей, которые выходят из каждой двери минимум с двумя пакетами с логотипами магазина. Мне становится интересно, поэтому я разглядывая каждую витрину. Красивые и большие неоновые вывески на корейском языке притягивают взгляд. Яркие и разнообразные навесы, из-под которых выглядывают продавцы и покупатели, напоминают большие пляжные зонты. Мне хочется зайти в абсолютно каждый магазин, но понимаю, что это сделать физически невозможно. Этот город мне чем-то напоминает Нью-Йорк. Такой же яркий и занимательный. — Зайдём? Алекс кивнул на маленький магазинчик в двух метрах от нас. Я тоже кивнула и пошла к входной двери. Зайдя в небольшое помещение, я открыла рот от немого шока. Мои глаза разбежались в разные стороны от количества всяких корейский сувениров. Они все яркие, разные, маленькие и большие, расписные и однотонные, любых размеров, и такие прекрасные. В зале находились две темнокожие девушки и один парень. За прилавком стояла пожилая женщина и приветливо всем улыбалась. В её глазах можно увидеть некую точку и нежность — это я поняла, когда мы подошли к кассе, чтобы расплатиться. Набрали мы с Алексом много всего. Ладно, так уж и быть, я набрала, а парень захватил лишь две фарфоровые статуэтки и статуэтку из застышей лавы. Я набрала столько, что у нас двоих не вмещалось это все в руках. Женщина была рада тому, что мы купили много всего, поэтому в подарок дала нам бумажные фонарики в форме цилиндра с красивыми узорами на краях. Оставили в этом магазинчике мы приличную сумму, чем была очень довольна продавщица. Спустя полтора часа мы вышли из очередного магазина. У каждого в руках было по два пакета. А у Ланджа ещё мой портфель, который так же набит разными сувенирами и косметикой. Как бы я не пыталась оставить портфель у себя, но русый включил джентльмена и силой забрал его. — Фух, я устала. Но хочу зайти ещё в тот магазин. Я совсем забыла о манерах и культуре, поэтому тыкнула пальцем в напротив стоящий магазин. — Ты иди сама. Я устал, как черт. Лучше посмотрю здесь какую-нибудь забегаловку с кофе. — Хорошо. Мне возьми попить тоже. Я оставила пакеты у Алекса и направилась к последнему на сегодняшний день магазину. Зал был большой, но людей мало. Здесь есть все: одежда, мелкие сувениры, картины, национальные костюмы и даже канцелярия. Но я направилась в уголок с футболками. Мне казалось, что сейчас я выгляжу глупо и по-детски. Но я схватила белую футболку своего размера и такую же мужскую футболку примерного размера Алекса. Довольно улыбнувшись, я направилась к кассе, попутно схватив две бейсболки и два брелка. Еле расплатившись, потому что продавец не говорил на английском, я схватила вещи без пакета и пошла на улицу. Алекс сидел на скамье и попивал милкшейк из трубочки. У него в руке был ещё один стакан. Видимо, для меня. — Алекс, смотри, что я купила. Я показала футболки с надписями «I love Seoul», бейсболки с такими же надписями и брелки с ночным видом столицы Южной Кореи. Парень прыснул со смеху, я поддержала его и кинула покупки в полупустой пакет из прошлого магазина. — Смотри, мне дали подарок к милкшейкам. Голубоглазый вытащил из кармана маленького человека-паука. Меня перекосило, по спине пробежался холодный пот, а руки невольно начали дрожать. Вновь. Черт. Словно сама судьба напоминает мне об актёре. Но я должна забыть, забыть и ещё раз забыть. Алекс видимо увидел перемены в моем лице, поэтому нахмурился. — Всё хорошо? — Да, я просто устала сегодня. Пойдём в отель? На сегодня хватит. Мы вернулись в отель в начале одиннадцатого после полудня. Я сходила в ванную комнату, освежилась, разобрала пакеты, опустошила портфель. Легла на кровать и схватила телефон. С прилёта в Берлин я его ни разу не включала, поэтому сейчас время узнать, что происходит в социальных сетях. Служба Хосе выложили пару фото с недавней фотосъемки. Я сразу добавила несколько фото и одно видео с сегодняшнего вечера. Их сделал Алекс, а после отправил мне. В директе два сообщения: от Эммы и некого Харрисона Остфилда. Я не знаю, кто это, но он в «популярное». Решив не заходить на его профиль, я открыла сообщение. Елиза, это я — Том. Я хотел тебе написать, но почему-то не получается, поэтому пишу через Харрисона. Ты меня заблокировала? Если увидишь это, то напиши мне, пожалуйста. Нам нужно поговорить. Сердце опустилась в пятки, а тело задрожало, будто я алкоголик со стажем. Холланд все же хочет со мной пообщаться, может, объясниться? Он увидел, что я заблокировала его и нашел способ написать мне. Боже, он серьёзно думает, что я поведусь на это? Чёрт, да. Я вновь проиграла битву. Вновь предала принципы. Вновь опустила руки. Вновь этот чёртов актёр. Мне плохо и хочется плакать. Я не рада тому, что он написал. Том, сам того не понимая, ломает меня на кусочки. Я не хочу так. Хочу жить, как раньше. Без него и этих проблем. Я поняла, что потеряла себя, когда большой палец щёлкнул «разблокировать», а после начал тапать по клавиатуре:Ты просил — я написала.
Я тону, тону в этом человеке. И мне никто не кинет спасательный круг. А если и кинут, то я приму только от него, от Тома.