Огромное здание в тридцать этажей с панорамными окнами, которые светятся на солнышке, что редко выглядывает из-за тёмных и хмурых туч. Агентство IMG — самое популярное международное модельное агентство мира — распахнуло мне свои двери в восемнадцать лет. Тогда я стояла напротив стеклянной двери и тряслась от страха, что я облажаюсь на просмотре и разочарую Тайру, которая решила взяться за меня.
Сейчас же я стою напротив такой знакомой двери и вновь смотрю наверх, на самый последний этаж, где сегодня в конференц зале будет проходить сбор моделей для следующего показа «Dolce & Gabbana». Показ новой коллекции будет проходить в Торонто через два месяца, но почему-то в этот раз все решили собрать нас пораньше. Наверное, опять начнутся замеры, проверка веса и роста, а так же выдадут меню правильного питания, чтобы мы за эти два месяца не набрали несколько ненужных футов.
Я поднимаюсь на двадцать седьмой этаж. За стойкой привычные две девушки, которые пришли работать сюда примерно полгода назад. Они мне больше нравятся, чем те, что были раньше. Прошлые работницы были грубы, заставляли постоянно показывать пропуск, хотя прекрасно знали меня в лицо, а ещё медленно заполняли документы и за несколько месяцев не смогли выучить мою фамилию. Этого нельзя ни в коем случае писать или говорить, но я рада, что они уволились, или их уволили.
Кайла — брюнетка с яркими голубыми глазами, она является секретарём мистера Джонса — мужчины, который является самым главным лицом нашего агентства, его основателем. Девушка мило улыбается мне и машет рукой. Стоит заметить, что она готовит прекрасный латте. Она кивает мне и что-то говорит девушкам, которые забивают в базу мои данные. Я быстро пробегаю мимо них и несусь по лестнице на тридцатый этаж. Сбиваю кого-то и быстро извиняюсь перед работниками. И, наконец-то, приближаюсь к конференц залу, который находится в самом конце коридора. Я уже немного опаздываю, чёртовы пробки.
Залетев в зал, я скомкано здороваюсь со всеми и плюхаюсь на кресло, устало выдыхаю. Фух, никого из главных ещё нет, поэтому восстанавливаю дыхание и откидываюсь на спинку кресла. Оглядываюсь, замечая, что на меня практически никто не обратил внимание. Ну, и хорошо, а то я уже прославилась на все агенство своими опозданиями.
Я вижу усмехающееся лицо Виттории Черетти, которая подходит ко мне и садится рядом. Ее широкая и добрая улыбка мелькает на лице. С итальянкой мы знакомы уже более четырех лет. Знакомство наше прошло в модельной школе, в которой я училась. Мы с ней редко общаемся, но при встрече всегда мило переговариваемся и обмениваемся новостями из жизни.
— Думала, что опоздала? — она меня приобнимает и целует в щечку, оставляя нежно-розовый блеск на моей щеке. Я выдыхаю и вытираю с щеки след.
— Да. Ненавижу Яблоко только из-за пробок.
— Ты как всегда. — Витта закатывает глаза и устремляет взгляд в сторону двери, которая чуть не слетела с петель, когда я её открыла.
Я еще раз оглядываюсь, замечая на себе взгляд знакомых карих хитрых глаз. Сглатываю слюну и смотрю на Зен взглядом, мол, что ты тут забыла, сучка? Она хмурится и закатывает глаза, а после отворачивается. Цокнув, поворачиваюсь к Витте. Что она вообще тут делает? Модель великая, агада. Я ещё с ней должна делить один подиум. Зашибись.
— Что такое? У вас все еще терки по поводу того актера? — темно-русая хитро улыбнулась и скрестила руки на груди. Я нахмурилась и вопросительно посмотрела на итальянку. — Интернет, малышка, интернет. Оттуда все всё узнают.
— Да нет, все хорошо, Витта, — я покачала головой, ложь, конечно, — просто не подружились маленько.
— Ага, да. Мистера Джонса сегодня не будет. Вместо него Тайра.
Я округляю глаза и открываю рот в немом шоке. Не, не, не. Нельзя так. Она же меня убьёт. Мы с Тайрой ещё не говорили по поводу моей недавней «пропажи». Бэнкс же мозги будет промывать, лекции читать, если книгу не запустит, как в прошлый раз, когда я где-то накосячила на интервью.
— Ну, нет. — проныла я, мысленно выстраивая план побега.
— Ну, да. А вот и Тайра.
Я закрываю лицо ладонями, сквозь щелки между пальцев смотрю на наставницу, что вальяжно входит в зал в дорогом платье по колено и туфлях на высоком каблуке. Её глаза бегают по помещению в поисках жертвы, то есть меня. Витта тихо смеется. А мне страшно. Я начала трястись.
— Что ты уже успела натворить?
— Лучше не спрашивай.
— А если серьёзно?
— Она меня убьёт. — начинаю скулить я и убираю трясущиеся ладони от лица. Боже, она же меня убьёт и закопает на заднем дворе в чёрном мусорном мешке.
Тайра находит меня и зло зыркает, мол, ты получишь по самые не могу после мероприятия. После отворачивается и встаёт на невысокий выступ. На нее сразу же обращают внимание и замолкают.
На протяжении тридцати минут нам объясняли, что мы будем делать, какой подиум, раздали фотографии наших нарядов, визажисты показали, какие у нас будут макияжи. Осталось дело за малым: измериться и подобрать каждой свой образ. Чем и занялись. Все девушки, что были в зале, разделись до нижнего белья и накинули на себя халаты. Мы прошли на медицинский осмотр и встали в ожидании того, когда до нас дойдёт очередь.
Я стояла и разговаривала с Тами Вильямс. Она, наклонившись ко мне (разница в росте уж очень большая), рассказывала про новую коллекцию Виктории Сикрет, и, что, скорее всего, нас отправят и к ним на показ. Тами не любительница расхаживать по подиуму в нижнем белье, поэтому тихо высказывала возмущение и топала ногой. Я же согласно кивала и вставляла свои реплики. Я не очень люблю показы, где расхаживают в таких личных вещах. Мне кажется, что если модель прям-таки хорошая и востребованная, то можно и обойтись без всяких модных показов в нижнем белье.
За разговорами подошла и моя очередь. Надеюсь, что сейчас весы покажут мой нормальный и оптимальный вес, иначе меня прибьют папкой-планшетом, в которую записывают данные.
— Лиза пошла вниз уже, — сказала Энни — женщина, которая измеряла наши показатели, — на полдюйма ниже стала. А по весу похудела — 105 ibs (49 килограмм). Тебе нужно набрать от четырёх до восьми фунтов. Потом подойдёшь, выпишу тебе новое меню.
Я прошла к другим аппаратам, а после пошла обратно в конференц зал, чтобы переодеться и отправиться в отель, в котором я остановилась на день. В зале помимо нескольких моделей, с которыми я пока что не знакома (как нам объяснили, они новенькие), была еще и Зендая. Она сидела на кресле, закинув ногу на ногу и скрестила руки на груди.
Я хмыкнула и, делая вид, что не вижу ее, прошла к своему месту и натянула джинсы под открытый белый халат. Кожей я прям чувствовала, что она прожигает во мне дыру. Хотелось повернуться и показать ей фак, но я тупо продолжала игнорировать убийственный взгляд и спокойно одевалась, напевая под нос придуманную песню.
— Ну, привет, Елиза, — гадко протянула Зен и фальшиво улыбнулась мне.
Я дрогнула от неожиданности. Давно заметила, что актриса любительница неожиданно подкрадываться. Я проигнорировала её и натянула на себя худи Тома, в котором и приехала, — как дела у тебя с Томом? — она интонацией выделила имя моего парня.
— Нормально. Тебе что-то нужно? Мне идти надо. — я развернулась к ней и повесила на плечо небольшую сумочку. Рука затряслась. Чувство страха закралось во мне. Я не понимаю, почему вдруг так забоялась Коулман. Раньше я бы и подумать не смогла о том, что буду дрожать перед ней. Что со мной происходит?
— Подождут твои дела. Том перестал со мной общаться, — девушка скрестила руки на груди и строго посмотрела на меня. Я оказалась будто под микроскопом. Нам миг мне показалось, что я маленькая букашка.
И тут до меня дошло то, что она только сказала. В смысле Том прекратил общение со своей коллегой? Та ну, не верю этому, потому что он не мог такого сделать. Тем более, зачем ему это? И какова причина? Томас явно не послушал меня по поводу того разговора, когда Зен угрожала мне на премьере.
— Ммм, и что? — включив суку, я так же скрестила руки на груди и подняла бровь в немом вопросе. Надо будет спросить у Холланда по поводу Зендай.
— А, вот что. Я поняла, что это из-за тебя он перестал со мной общаться. Он меня игнорирует. Что ты ему наговорила? — я закатила глаза и собиралась уже развернуться, чтобы уйти, но девушка схватила меня за запястье. Я вздрогнула и повернулась обратно, сглотнув большой ком в горле. Меня вновь затрясло. А Зен понравилась моя реакция, поэтому она ухмыльнулась.
Ее глаза налились кровью, ладони она сжала в кулаки так, что побелели костяшки. Лицо актрисы покраснело, а дыхание сбилось. Она похожа на быка на корриде в Испании. Я на секунду зажмурилась, а после прищурилась. Сердце сжалось и забилось чаще. Я готовилась к чему-то плохому. Ладони вспотели.
— Ничего я не говорила. Он не виноват, что ты такая сука, — спокойно проговорила я и поправила лямку сумки второй рукой, — я очень рада, что он прекратил общение с тобой. Жаль, что на публику вам придется как-то контактировать.
— Ах, ты рада?
— Да, детка. — я пожала плечами и схватила телефон, засунула его в задний карман джинс. Ухмыльнулась и выдернула свою руку из ее цепкой хватки.
Девушки ничего не сказала, но зато по залу раздался громких хлопок, а моя щека начала гореть. Я округлила глаза и схватилась за больное место. Она меня ударила. Серьёзно? Я стояла в шоке несколько секунд, смотря в глаза Зен. Кажется, она и сама в шоке от своих действий. В венах забурлила кровь, меня бросало то в жар, то в холод. На несколько секунд я потерялась и безобидно захлопала ресницами, а после гнев опалил меня. Я скинула сумку и, сделав ровно один резкий шаг, вцепилась в волосы Зен. Она завизжала и попыталась выкрутиться, но у неё не получилось.
Я попыталась её ударить по щеке одной рукой, а второй резко потянула волосы на затылке. Живот резко стянуло. Она меня ударила. Я хмыкнула и ударила её в шею. Я не понимала, что происходит. Все модели ушли на второй план, их крики отдавались эхом в голове, а мои маты так и остались на конце языка. Я не чувствовала боли, хотя понимала, что мое лицо исцарапано наращенными ногтями Зен.
Я повалила Коулман на пол и села на нее сверху. Меня будто подменили, и я ударила ее пару раз по щеке, совсем не контролируя себя и свое тело. Мозг помахал мне рукой и отключился. На секунду мне показалась, что Зен перестала дышать, и я остановилась, рассматривая разбитые костяшки. Но меня повалили на пол, просто перевернув меня. Шатенка воспользовалась тем, что я отвлеклась. Теперь уже отбивалась я от сильных и жгучих ударов Зен. Кажется, мое лицо просто превратится в мясо после этого.
— Сука, я тебя так ненавижу! Ты всю мою жизнь испортила. Такая сука. Я убью тебя, потаскуха! — успела я услышать сквозь мощный поток мата. В какой-то момент руки онемели, и я не смогла отбиваться. В уголках глаз появились слезы от боли и немощности. Коулман все еще била меня. Кажется, ее энергии хватило бы, чтобы обеспечить светом все Штаты.
Я закрыла глаза и меня резко подняли. Даже не почувствовала того, что Зен сняли с меня, потому тело, как и руки, просто онемело от боли. Когда я сумела почувствовать ноги, которые чуть покалывало, то забрыкалась в руках какого-то мужчины и закричала Зендай разные проклятия. Она мне отвечала тем же, махая руками в воздухе. По спине начал лить пот, а щеки надуты. Голова закружилась, я устало выдохнула.
— Успокойся, Лиза! — меня отставили в сторону, и мужчина закрыл вид на девушку. Я услышала голос Тайры, которая взяла меня за плечи и встряхнула. Её беспокойный взгляд бегал по моему лицу. Тайра сглотнула, — тихо, ты чего? Все, спокойно.
Все еще находясь в неком шоке, я просто стеклянным взглядом смотрела на нее и пыталась переварить все, что произошло. При этом я не помнила, что сейчас было. Все тело горело от ссадин и синяков, а по виску сочилась маленькая струйка крови из разбитой брови. Я провела кончиком языка провела по уголку губ, где находилась небольшая царапина. Она сразу же защипала, и я шикнула.
Осознание того, что произошло ко мне пришло через несколько минут, когда меня облили ледяной водой, и я начала дрожать. Мозг как будто включился, и я уткнулась в плечо Бэнкс, томно дыша от усталости и не понимания того, что я только что наделала. Мне стало стыдно, окутала злость на саму себя. Не нужно было реагировать на провокации. Нужно было просто уйти, а не стоять и глазеть на Коулман.
— Пришла в себя?
Не в силах даже открыть рот, я просто кивнула.
— Пойдем. Вызовите врача ко мне в кабинет.
Я не помню, как мы дошли до кабинета Бэнкс. Тело покалывало, ноги подкашивались, поэтому я падала чуть ли не при каждом шаге. Я сразу же села на бежевый кожаный диван в углу комнаты и устало откинулась на спинку. Живот все ещё болел, и я не в силах сдерживаться, издала стон.
— Успокойся, — мне протянули стакан простой воды, который я сразу осушила. Я расслабилась и легла, как морж на диванчике. Лицо горело, руки чесались и из них сочилась кровь, — сейчас придет врач. Что произошло?
Собрав все силы в себе, я ответила. Горло запершило, как только я начала говорить.
— Н-ничего. — захрипела я и зажмурилась.
— Ага, ничего. Ты понимаешь, что эта драка выйдет за пределы конференц зала и дойдет до Джонса? Вас оштрафуют и не на малую сумму. Болит что-то?
— То есть, тебя больше волнует штраф нежели мое здоровье? — пытаюсь отшутиться и слабо ухмыляюсь.
— Пошути мне еще тут! Сильно болит живот? Хоть бы Зендая тебе ничего там не нарушила.
— Все хорошо. — я прикрыла глаза и провела ладонью по предплечью, где уже красовался желтоватый синяк. Чуть надавив на него, я вздрогнула и зашипела. Больно, сука.
— Так хорошо, что шипишь от боли. И все же, что случилось? Девочки сказали, что Зендая дала тебя пощечину. Ей сделают двойной выговор как инициатору драки.
Я пожала губы и вздохнула. Это наши проблемы, и Тайру сюда я не хочу впутывать, хотя прекрасно понимаю, что она докопается до правды. И мне же будет хуже, если женщина начнет сама копать, тогда лучше сразу заказывать гроб и занимать место на кладбище.
— Старые обиды. Я даже не поняла, что происходит. Но я тоже в этом виновата — нужно следить за своим языком.
Тайра вздохнула, села за свой стол и скрепила руки в замок, серьезно посмотрев на меня. Я по взгляду чувствую, что она хочет что-то сказать, возможно наорать на меня. И я готова к тому, чтобы выслушать гневную тираду о том, что я веду себя, как ребенок. Но шатенка молчит и поджимает губы, что очень странно для нее.
— Ваши обиды не должны переступать через порог вашей карьеры. Неужели нельзя поговорить, как взрослые и разумные люди? Зачем сразу надо махать кулаками?
— Молодые и глупые просто.
В кабинет постучались — пришел врач. Тайра сказала ему о том, что она будет находиться здесь. Я открыла глаза и увидела прямого двойника Тома. Я вновь выпала из реальности, рассматривая мужчину лет тридцати с такими же каштановыми, чуть кудрявыми волосами, карими глазами и тонкими губами. Он и в прям, как Том. Я насторожилась.
— Меня зовут Феликс. Что у вас болит? Я вам дам обезболивающее и обработаю бровь и щеку.
Я потупила взгляд и опять выпала. Где-то я уже слышала это имя. Что-то такое знакомое, но не могу вспомнить.
— Ж-живот, больше ничего.
Я продолжала смотреть на Феликса и напрягать извилины, чтобы вспомнить, где я его видела/слышала имя. Вероятнее всего, просто знакомое имя, а я себя накручиваю. Короче, забили. Но ощущение того, что моя память решила поиграть со мной в не очень хорошую шутку мне не дает покоя.
Следующие несколько минут я сидела и мельком поглядывала на врача без привычного белого халата, что обрабатывал раны, которые неприятно щипали и чесались. Я постоянно дергалась от каждого прикосновения мужчины. Его руки нежны, чуть шершавы, прям как у Тома. Может, я так одурела от любви, что мне кажется, что это Том, а на самом деле мне просто нужно проверить голову?
Не хочу, чтобы Холланд узнал о том, что случилось в этом конференц зале. Я понимаю, что сразу упаду в его глазах ниже плинтуса. Не знаю, как буду маскировать ссадины по всему телу, но, думаю, что выживу. Но меня все еще интересует вопрос о том, почему он прекратил общение с Зен, так еще и не сказал мне об этом.
— Все, я все обработал. Мази оставлю на столе. Пользоваться ими два раза в день, и тогда ссадины, синяки быстро пройдут.
Я, не в силах что-либо говорить, кивнула и проследовала взглядом за Феликсом, который быстро что-то пролепетал Тайре и покинул кабинет. Я легла на диван и прикоснулась к щеке, почувствовала несильную боль и убрала руку. Бэнкс села на соседнее кресло и уставилась на меня. Закрыв глаза, я устало вздохнула.
— Как бы ты этого не хотела, но уйти от разговора со мной у тебя не получится. Я все еще жду объяснений по поводу твоей пропажи несколько дней назад. Что это было? Понимаю, что ты устала, но мне нужно знать. Последнее время меня беспокоит твое моральное состояние: ты стала какой-то закрытой, редко со мной общаешься, я больше не чувствую, что ты моя маленькая не родная дочурка. Я недавно разговаривала с Хосе, у него такие же чувства.
Мне захотелось плакать от ее слов. Эмоции так и рвались наружу. Глаза защипали от подходящих слез. Несколько секунд, и меня прорвало. Я просто разрыдалась, лежа на этом чертовом диване. Я не знаю причины, на меня не так уж и много навалилось. Просто захотелось поплакать, для этого не нужен повод.
— Ну, чего ты ревешь? — Тайра села около меня и положила мою голову на свои колени. Как же я скучаю по маме… Хочу к ней. Вот так же поплакать и почувствовать поддержку с ее стороны, — намотай сопли на кулак. — тень улыбки пробежалась по моему лицу, но я так же рыдала. Улыбалась, когда по щекам текли соленные капельки слез, смывая остатки геля.
— Просто. Не знаю. Я так закрутилась в этой рутине, что просто ничего не знаю. Папа не признает Тома, как моего молодого человека. У мамы тоже явно есть к нему неприязнь, но при этом она хорошо общается с Николь — его мамой. Фанаты хейтят наши отношения, под каждой моей фотографией куча негативных комментариев. Еще эта Зендая. Она мне осточертела — ее вечные комментарии в мою сторону, непонятные взгляды, как будто я убила всю ее семью. Еще эта драка. Я просто устала. Устала от работы, которая меня поглощает с каждым днем все больше и больше. Не хочу больше быть моделью — хочу спокойствия и умиротворения. Уехать на несколько лет туда, где меня никогда никто не увидит. Я не знаю, что делать.
Я выпалила это на одном дыхании, задыхаясь от собственных слез. На душе стало легче, мне явно не хватало эмоциональной разгрузки. И как же я сейчас рада, что тот, кому я это рассказываю — Тайра.
— И я просто не знаю. Не хочу жаловаться на это. Я очень люблю работу, Тома, семью, но просто усталось не покидает меня. Отпуска не хватило, но я ни в коем случае не выпрашиваю выходных, потому что работа — деньги, а деньги всем нужны. Тем более, что Джонс меня сто процентов оштрафует — нужно отрабатывать.
Несколько минут молчания — слышно только тихое тиканье часов на стене и копошения за дверью.
— Я, воу… Фух, ты меня обескуражила. Я не думала, что у тебя такое творится на душе. Я не знаю, что тебе посоветовать, потому что ни разу не оказывалась в такой ситуации. Но я все же старше тебя, хоть и не намного, — она хихикнула, — и многое уже поняла в этой жизни. По поводу отца — поговори с ним еще раз, только на спокойных тонах, а то я знаю какая ты взрывная. Татьяна сама все поймет, когда увидит тебя и Тома вживую, потому что от вас любовью веет за километр. Это сейчас ты злишься на родителей, но пойми, когда у тебя появятся собственные дети, то ты так же будешь пренебрежительно относиться к второй половинки своей дочери/сына, пока хорошо этого человека не узнаешь.
— Угу, — я всхлипнула и согласно кивнула, — но папа общался со мной грубо, и, как я поняла, прямо требовал того, чтобы я перестала встречаться с Томом. И если бы он хотел со мной пообщаться и извиниться, то позвонил бы.
— Тебе не стоит обращать внимание на «а вот он мне не позвонил же…». Я уверена, что твой отец ждет первого шага от тебя. Тебе нужно перебороть свою гордость и объяснить ему, что все хорошо, ты, так сказать, «в хороших руках». Если не поверит в это и продолжит гнуть свою палку, то просто скажи, что главное, что ты счастлива. А его сомнения он может засунуть куда подальше.
— Но ведь отец — малая часть проблемы. Что мне делать с усталостью от работы? Я не могу взять отпуск же сейчас — он закончился меньше недели назад.
— Я попробую поговорить с Хосе, чтобы отправить тебя в Норвегию куда-нибудь в горы, будешь работать там. Меньше интернета — фотки будет заливать служба, все журналисты будут приезжать к тебе, или будем проводить интервью по видео-связи. Побудешь одна недельку, а потом отправлю тебя к психологу, чтобы проверила твое состояние. А на хейт не обращай внимание. Помнишь слова, которые должны тебя всегда подбадривать?
— Хейтеры делают тебя только популярнее. — закатила я глаза.
— Именно. Полегчало? — Тайра провела ладонью по моим волосам, — думаю, что тебе нужно осветлить волосы.
— Да, я тоже над этим думала. Я могу отправиться в отель?
— Нет пока что. Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться с моим племянником? Помнишь Чарли? Он уже три дня здесь. Вы, вроде как, хорошо общались. Поэтому я подумала и решила, что вы захотите встретиться и прогуляться по Нью-Йорку.
Я напряглась и начала вспоминать Чарли. Мы виделись с ним от силы раза три-четыре в прошлом году. Помню, что на дне рождении Тайры знатно поднадоели ей, когда обсыпали именинницу разноцветными конфетти. Я помню лишь некоторые черты внешности парня и то, что у него была (или есть) девушка, которая работает в стриптиз клубе.
— А что делать с лицом? — почему бы и не сходить на прогулку? Главное, чтобы живот не заболел и обезболивающие помогли.
— Косметика творит чудеса, детка. Ты хоть сможешь встать? Точно пойдешь? Я все же волнуюсь за тебя.
— Пойду, — я кивнула и с помощью Тайры встала с дивана, — что будет с Зен?.. Где она сейчас?
— В соседнем кабинете. Пойду узнаю, что с ней. Сейчас позову кого-нибудь, чтобы тебя разукрасили, хотя и так уже разукрашена. — она рассмеялась и вышла из кабинета, в последний раз взглянув на меня беспокойным взглядом.
Я не знаю, зачем согласилась на прогулку по Яблоку, ибо сейчас явно не до прогулок. У меня все же побаливает живот и горят царапины на щеке. Я очень устала, хочу есть, спать и скорее в объятия любимого мне человека. Стоит найти телефон, чтобы поговорить с Томом. Именно сейчас мне нужно услышать его голос, почувствовать поддержку.
Я понимаю, что, скорее всего, парень узнает о драке с Зен, но говорить об этом я явно не собираюсь. Это подло и эгоистично, но зато я буду знать, что наши отношения продлятся дольше.
***
Каждую секунду я хочу потрогать свое лицо, почувствовать царапины и раны, смыть всю эту косметику, которая давила на кожу лица, и посмотреть на себя. Я не могу себя узнать, потому что визажисты хорошо постарались, чтобы мои «боевые ранения» остались не замечены людьми. Выглядит это естественно, но слишком тяжело носить эту «маску». На мне темно-бордовая футболка с рукавами по локоть, которая скрывает большой желтовато-синий синяк на предплечье.
С племянником Тайры мы встречаемся возле входа в агенство. Настроения нет, о чем я сразу же заявляю Чарли. Парень с минуту молчит, а после кивает и идет покупать мне мое любимое мороженное — обычный пломбир, внутри с маленькими кусочками вишни. Мы идем молча до ближайшего парка, иногда перебрасываясь фразами и взглядами. После подходим к небольшому пруду с уточками и плюхаемся на чуть мокрый от полива газон.
— Я не знаю как поднять тебе настроение. — пожимает плечами и честно признается Чарли, смотря вперед. Мы сели прямо под большим деревом, облокачиваясь спиной о ствол. Ноги обивает прохладный вечерний ветер.
— Если бы я знала… — откашливаюсь и отвечаю, смотря в голубые глаза парня. В голове что-то щелкает, а над головой загорается невидимая лампочка, как в детских мультиках. — как там Эйса?.. Или как зовут твою подружку?
Вспоминаю внешность девушки лет тридцати, с которой, кажется, встречался Чарли. Я ее вживую ни разу не видела, но по фотографиям она очень красивая: длинные каштановые волосы, карие глаза и чуть вздернутый носик. По рассказам Чарли она очень добрая и милая, хоть и танцует в клубе. Я бы познакомилась с ней.
— Она нормально. Все еще работает в своем клубе. Никак вытащить ее не могу.
— Вы же встречаетесь?
— Нет, расстались около двух месяцев назад, но сейчас в хороших отношениях.
Мы вновь замолкли.
— Прости, что вот так вот сегодня проходит наша прогулка. Не хочу, чтобы у тебя испортилось настроение из-за меня, но я просто… Не знаю, что поделать. Даже на ум не приходит, куда пойти и что сделать, чтобы было нормальное настроение и желание резвиться. А мы так долго не виделись, меня это огорчает ещё больше.
— Как тебе то, чтобы сходить в какой-нибудь клуб и напиться до потери памяти?
— Ой, пить я точно не буду. Если только два бокала чего-нибудь лёгкого. А так можно. Я хочу потанцевать. Пойдём прямо сейчас? Пофиг на одежду.
— Сейчас найду ближайший клуб. — парень достал из кармана джинс телефон и открыл поиск. Я же достала свой и отключила его. Не хочу сейчас ни с кем общаться. Хочу отдохнуть, чтобы меня никто не трогал. Нужен отдых, пару стопок текилы и танцы.
Спустя чуть больше часа мы вдули на двоих бутылку чего-то крепкого и яро танцевали около центра танцпола с компанией каких-то девушек, которые так и висли на Чарли. Потом Чарли пропал из вида с одной из этих девушек, а я танцевала с оставшимися, заливая в себя виски с водкой — смесь гремучая, поэтому утром единственное, что я помнила — свое имя и сообщение Тома, которое прочитала еще в клубе, когда решила включить телефон, и свое последнее сообщение.
Я думаю, что нам стоит расстаться, Лиза
Пшел назуц
