"Bella matribus detestata."
(перевод с лат. Войны прокляты матерями.)
Гораций
Это была холодная весна. Такого холодного и тоскливого мая я не видела уже давно. Сидя на заднем сидении небольшой голубенькой легковушки (марки которой не знала и не хотела знать), тоскливо наблюдала за черной полосой по которой летела машина. Прекрасный вид: только-только появившаяся трава на лугах, даже мне хотелось попробовать, насколько же она сочная на вкус; ярко-зеленые листья деревьев и кустарников; где-то можно было повстречать выделяющиеся на фоне этой зеленоты фиолетовые цветки моей любимой сирени. Это был прекрасный вид, но только «белое» небо портило все, я не любила его за холод и фальшивую яркость, которая резала мои глаза. Несколько минут вокруг была безумная тишина. Возможно, только я могла слышать её (или хотела). И вдруг – резкий, режущий уши звук пролетающей пули, совсем рядом, у отрытого окна. Резкий поворот машины - отчего мое тело полностью легло на заднее сидение. Кто-то кричит: -Они совсем рядом! И я всем телом чувствую, как колеса машины завертелись еще сильнее. Мне пришлось немного приподняться. Мужчина, который был за рулем, и девушка, нет даже девочка, на вид ей было лет 14-15 о чем-то спорят. Я знаю кто они: мои отец и младшая сестра. А эта черная машина, которая была за нами – плохие парни с пушками, которые желают нашей смерти. Какой-то звук слева заставил меня повернуться туда, от увиденного во мне проснулась невозможна дрожь, а глаза задрожали в легком испуге. Я вскрикнула: -Слева! – и там была еще одна машина, которая без проблем ехала по полю параллельно асфальтированной дороге. На лицах моих родных были видны те же эмоции, что и у меня. И вновь резкий звук, я в страхе зажмурила глаза. Следующие пять минут для меня были как в тумане: только звук пуль, разбитого стекла и крики сестры. Но в какой-то момент мы резко завернули в чей-то двор и скрылись в нем. Отец пошел говорить с хозяином, а сестра открыла заднюю дверь и ,сев рядом, начала успокаивать меня «Все будет хорошо!», «Уже все прошло», «Мы рядом». Наверняка, вы задаетесь вопросом, что с ней не так? Почему она ведет себя как овощ? Все очень просто. Потому что меня украли и дали какой-то препарат, который фактически отключает мозги человека на некоторое количество времени. Почему именно меня? И зачем? И здесь ответ не такой уж сложный. В наш город вошли войска, мы не успели убежать, а меня хотели отправить к военнослужащим, чтобы развлекать. К счастью, отец поспел вовремя. Почему же нас преследовали? Мой дядя по папиной линии - генерал войска, которое расположилось в лесу возле города. Они хотят допросить отца, чтобы узнать план действий военных моей страны. -Нет! Убирайтесь! Я не хочу, чтобы и моя семья пострадала! -Всего лишь пару дней! -Нет! Не часом более! Постепенно я приходила в себя. И могла говорить уже не одно слово, да и в руках я уже чувствовала былую силу. Я понимала, что отец и сестра в опасности из-за меня. Если бы они не принялись меня спасать, то бесследно исчезли в лесах. Уже чудо то, что мы смогли оторваться от этих мерзких преследований. Сильный стук двери неизвестного дома слегка оглушил меня, я подняла глаза и сразу же заметила печальное и растерянное лицо отца. Никто не ждал это войны, никто не хотел её. Я проснулась под мирным небом, в своей комнате, а теперь во мне наркотическое вещество, наша машина вся в пулях, отец в отчаянии, а руки моей сестры дрожат от ужаса, который охватил юное сердце. У нас отобрали самое главное: стабильность, уверенность в завтрашнем дне и следующей минуте. И в этот момент чувство вины пронзило всю меня, оно стало сильнее тревоги и страха. Мой мозг мог обрабатывать только мою ошибку. В конце концов в голове было только одно решение – сдаться и позволить врагам забрать меня. Мои глаза внимательно наблюдали за отцом, который ходил по двору туда-сюда, пытаясь найти хоть какой-нибудь выигрышный вариант для всех троих из этой безысходной ситуации, но решения не было, только не сейчас. Он понимал, что если продолжит пытаться спасти всех, то погибнет сам, а как мы с сестрой сможем выжить вдвоем. Мы обе девушки, даже лучше сказать дети. Даже, если бы меня взяли в войска, то младшая останется совсем одна. А что такое одинокий ребенок в военное время? Это хорошо, если её возьмут на работу на какой-нибудь военный завод, но она не одна такая. Если бы только они могли попасть в лес, к его брату, там бы у них был очаг хотя бы на первые дни, а это уже что-то. День на войне! Да это же можно считать за целый год! Но их наверняка ждали где-то рядом. Противники уже и так ,скорее всего, узнали, где находятся их войска. Им так просто не попасть туда. Я больше не могла видеть эти терзания. Мои руки осторожно разомкнули объятия сестры, на моем лице была теплая улыбка, когда эти детские напуганные глаза смотрели на меня, теплые губы коснулись русых волос ребенка, который дрожал от волнения за меня. -Со мной уже все хорошо. Сиди здесь. Я поговорю с папой. Когда ноги почувствовали под собой твердую землю, то мышцы в первую секунду не были готовы к тяжести моего тела, но это «недоразумение» быстро исчезло, но успело напугать сестру и отца, от чего второй подошел ко мне с целью помочь. -Ты еще слаба,- строго сказал он, когда мы чуть отошли от машины. -Не переживай. Я уже не маленькая. -Ты всегда будешь для меня маленькой. Было сложно сдержать улыбку. Почему-то в этот момент мне хотелось быть маленькой, беззаботной девочкой, которая может бегать за котами и бабочками, обнимать папу и маму, радоваться мыльным пузырям и новым людям, и так не хотелось что-то решать, принимать важные решения, смотреть в глаза отца, который смогли так измениться за несколько часов, помнить дрожь рук своей сестры, которая едва сдерживает свои слезы, чтобы не волновать нас. -Мы же не можем сбежать все? Так ведь? – я посмотрела в глаза своему отцу. Мне было совершенно неизвестно, что ему удалось увидеть в радужках моих глаз, но в его я четко прочитала удивление и горечь от правды, которую не хочется принимать. -Нет. Я точно что-нибудь придумаю,- он вновь начал ходить без цели, его лицо искривилось от ярости на всю эту ситуацию, на весь этот несправедливый и жестокий мир. -Тише,- моя рука нежно коснулась его плеча, а после я обняла его,- Мы же знаем, что кем-то нужно пожертвовать. Я все понимаю, пап. Мария не сможет без тебя. Его руки сильнее сжали меня от ужаса. Он понял на что его дочь намекает. -Нет… Я не могу… Но я лишь тепло улыбнулась. В следующую секунду передо мной был профиль моего отца, по щеке которой катилась слеза…