Тэхёна с Чонгуком познакомил Чимин — и это неудивительно, ведь их мамы крепко дружили много лет, а теперь парни жили в одной квартире, потому что «Чимин-и, присмотри за этим балбесом, без тебя он пропадёт». А Чимин очень любит всё такое беззащитное и нуждающееся в его заботе — ну прямо корейская Мать Тереза, не иначе, — поэтому он взял под свою опеку Чонгука, когда он поступил-таки в сеульский универ. Только вот ни госпожа Чон, ни госпожа Пак не подумали о том, что Чонгуку и без опеки весьма неплохо, учитывая то, как быстро он влился в коллектив, занял пост старосты и не пропустил ни одной вечеринки с начала учебного года.
Чонгук был замечательным соседом, который появлялся в квартире раз в неделю, чтобы отоспаться и постирать одежду, а все остальное время он был… где-то. Где-то со своими бесчисленными поклонниками, весь такой занятой, что учеба ему ну просто недосуг, а уж тем более звонки Чимина в три часа ночи в разгар веселья и недовольное «ну и куда ты, засранец, подевался». Несмотря на свою бешеную популярность среди, наверное, всех студентов в университете, Чонгук не забывал свои корни и старого-доброго Пак Чимина, поэтому с радостью выбирался с ним потусоваться в компании «старпёров», чтобы не расстраивать хёна, который так хорошо о нем заботился и прикрывал перед мамой.
Старпёрами звались друзья Чимина, к которым относился сам Тэхён, а ещё Сокджин-хён, который заканчивал первый год магистратуры, Юнги-хён, который в универе не учился, но познакомился с Чимином и остальными через Намджуна, с которым Чимин в свою очередь познакомился через Хосока, с которым он тусовался в танцевальном кружке.
Сначала Тэхёну не понравился Чонгук: он завалился в их любимую лапшичную беспардонно и с шумом, опоздав при этом на полтора часа, вёл себя с Сокджин-хёном как с ровесником, и вообще раздражал одной только своей улыбкой с крупными единичками и маленькими ямочками в уголках губ (Тэхён неровно дышал к ямочкам столько, сколько себя помнил, но это к делу не относится, не-а). Но прошло время, Чонгук влился в их компанию так просто, будто всегда был её частью — словно это не он пререкался с Юнги-хёном (что позже вошло в привычку) и вообще вёл себя вызывающе, а ещё отказывался звать хёном Тэхёна.
— Ты старше всего на год, так что… — многозначительно протягивал он, словно это всё на свете объясняло.
А вот ни черта это не объясняло! Тэхён злился и пыхтел, как закипающий чайник, но ничего с обалдевшим макне поделать не мог, а потом ещё и Чимин подключился, рассказав грустную историю про то, что в средней школе Чонгука дразнили из-за прыщей и хилых ручонок, а ни одна уважающая себя девчонка не соглашалась сходить с ним погулять, из-за чего Чон стал замкнутым и закомплексованным одиночкой. А потом всё в свои руки взял прознавший об этом Чимин и, как суперзаботливый хён, решил произвести перезагрузку — стал брать младшего с собой в качалку и на танцы, попросил нуну разобраться с проклятыми прыщами и выбрать для Чонгука нормальную прическу.
И вот к выпускному классу Чонгук расцвёл, аки майская роза. Парень вытянулся в росте, приобрёл подтянутое сильное тело, двигался благодаря танцам легко и плавно, а ещё узнал о существовании консилера и геля для укладки волос. Короче, все те пацаны, что когда-то макали его макушкой в толчок, вдруг резко захотели с ним дружить, а девчонки едва не дрались за возможность пойти на выпускной с Чонгуком. Вся эта история — и нахлынувшая популярность, и нехило шмальнувший по нему пубертат — всё это снесло Чону крышу, что больше он и представить не мог себя без кучи обожателей. Однако где-то там, в глубине его зазвездившейся души, всё ещё жил подросток Чонгук-и, которого дразнили и обижали, и который утешение находил разве что в мангах и комиксах.
Тэхён не брался утверждать, что он такой из себя особенный, раз разглядел под этим лоском и выточенным Чимином много лет назад имиджем ранимую душу забитого аутсайдера, но всё же Чонгук стал ему нравиться именно из-за этого, а не потому, что он потрясающе красив и дохрелион раз отжимается (хотя и это тоже, в какой-то мере, не будем лукавить). Постепенно друзья-однодневки отходили на второй план, тусовки и кутёж до утра сменились марафонами аниме и овервотча, а в квартире пусанских парней вдруг практически поселился третий — не совсем пусанский, но ничем не хуже. Тэхён видел в Чонгуке затаенную страсть и необузданное желание быть лучшим из лучших, быть первым во всём и бесконечно восхищался, что у него это с блеском получалось. Что видел в нём Чонгук — сказать он не мог, но отчего-то спросить стеснялся.
Тэхён ведь тоже был чужаком в школе, вот только с ним не случился добрая фея Чимин и в лузерах он просидел до самого выпуска, пока он не уехал в столицу, и удача улыбнулась мальчику с клубничной фермы — он нашёл друга. В школе его дразнили за странные фантазии о лунных кроликах, за большие уши, за слишком широкую улыбку — в общем, жестокие дети найдут, за что зацепиться, — поэтому теперь уже взрослый Тэхён решил, что придержит свои отчего-то казавшиеся другим странные мысли и побудет скромным молчуном. В надёжном панцире его не достанет никакая жестокость — главное вовремя раковину захлопнуть и внутрь никого не впускать.
Почему-то неугомонный нарцисс Чон Чонгук стал первым, для кого Тэхёну захотелось слегка приоткрыть занавес. Чиминову обаянию сопротивляться в любом случае было сложно, и сломался он быстро, позволяя тому завоевать своё доверие, а вот с Чонгуком была другая история. Было в нём что-то такое знакомое, что-то даже родное, из-за чего даже обидные слова не казались бы мучительно болезненными.
Тэхён думал об этом, пока лежал у Чонгука на бедре и хрустел чипсами, пока на древнем чонгуковом ноуте шла новая серия Игры престолов. Ну как — новая, вышла она неделю назад, но из-за подработок и кучи дедлайнов у Тэхёна не было возможности посмотреть её, поэтому навёрстывал упущенное только сейчас. Но самое ужасное в этой ситуации было то, что всё происходящее он уже знал наперёд — никаких тебе сюжетных поворотов и неожиданностей, таких чтоб «вау, и какого хрена сейчас происходит». Нет, это чувство забывается, когда вы дружите с Чон Чонгуком и проводите с ним всё свободное время, потому что у Чонгука язык, блять, без костей.
Этот засранец мог стерпеть всё — стерпеть адские силовые подходы в зале; стерпеть висящего на нём Тэхёна, пока он занимается; стерпеть даже Пак Юру, которая вконец его достала со своим «оппа, сходим на свидание?», а она его на два года старше, и никакой он ей не оппа. Но заткнуться и не проспойлерить Тэхёну сериал или фильм… Нет, здесь у Чон Чонгука срывало все тумблеры и словесный понос лился рекой, что от него и не убежать. Тэхён просил — умолял! — младшего заткнуться и держать себя в, мать его, руках, но работало это так себе — спойлеры вырывались у него даже не специально и так естественно, словно это часть него, без которой Чонгук — не Чонгук.
Этот мудак мог не спать всю ночь, чтобы посмотреть серию раньше всех, а на утро притащиться в универ с километровыми синяками и сходу заявить Тэхёну, что…
— Арья укокошила Короля Ночи!
И ни привета тебе, ни ответа. Тэхён только страдальчески вздохнул и уронил голову на сложенные руки.
— Ой, хён, прости, но оно само, честно-честно, — тут же хныкал Чонгук, и эта его грустная моська и большие полные раскаяния глазки превращали сердце Тэхёна в желе.
Поэтому даже сейчас, пока он, собственно, и наблюдал процесс убийства Арьей Старк Короля Ночи, безразлично пережёвывая чипсы, Тэхён думал о том, что убить Чонгука за спойлеры мало, но ведь как так-то — как поднять руку на ребёнка? Чонгук серию уже видел, поэтому залипал в телефоне, изредка комментируя происходящее и перебирая тэхёновы волосы.
Тэхён поднял глаза, наблюдая за Чонгуком снизу вверх — его скрытое наполовину лицо телефоном с дурацким чехлом с морковками, острая линия челюсти, что аж порезаться можно, хмурые брови и мягкие ушки-хрящики. Он не удержался и уже привычно захватил мочку уха в плен своих пальцев, и Чонгук приластился, не отрываясь от переписки.
— Серия просто огонь, да, хён? — спросил он, и Тэ угукнул, пусть весь этот «огонь» Чон самостоятельно потушил неделю назад.
— Посмотрим что-нибудь, что ты ещё не смотрел? — фыркнул Тэхён, закидывая в рот чипсы и смахивая со своей груди крошки.
— О, кстати об этом, — Чонгук тут же отложил телефон в сторону и буквально вырвал еду у Тэ изо рта, — Что насчёт сходить на Мстителей завтра после пар?
— После пар? Но я работаю завтра, Чонгук-а.
Чонгук поджал губы, а это означало, что он об этом совсем позабыл и все его планы шли коту под хвост.
— Но завтра премьера, Тэ, ты обещал, — тут же заныл он, зная, что старший всегда (в с е г д а) ведётся на это. — Мы всегда ходим на Марвел вместе, это традиция!
— Чонгук, последний раз ты просто проспойлерил мне «Капитана Марвел», а это не считается за совместный просмотр.
Чонгук обиженно фыркнул и снова закрылся телефоном.
— Я не виноват, что ты даже по выходным работаешь, а я не мог ждать, хён.
— Не мог закрыть рот — ты это хотел сказать.
— В любом случае, — громко сказал Гук, прерывая любые последующие возмущения, — я уже договорился с одногруппниками, что пойду с ними завтра, а ты был моим «плюс один».
Тэхён на это откровенно обиженно фыркнул:
— О, какая честь, но я уверен, что штабели желающих занять это место уже выкладываются в порядке живой очереди прямо под этими окнами.
Он поднялся с колен Чонгука, отряхнул толстовку и захлопнул ноут чуть сильнее, чем старичок того заслуживал, но Тэхёна начинала слегка бесить эта высокая социальная чонгукова активность. Он не навязывался ему в лучшие друзья, но было бы неплохо, если бы он предпочёл потерпеть пару дней и сходить с Тэхёном, а не со своими приятелями. Он чувствовал себя брошенным и даже… обманутым. Тэхён фыркнул про себя — парень просто идёт на марвеловский боевик не с ним, а Тэ уже подписал все бумаги о разводе и уехал жить к маме.
Это было просто смешно, но на тот момент ему казалось, что ситуация какая-то… дерьмовая, а складывалось всё не в его пользу. Снова Тэхён один, снова брошенный дурацким Чонгуком, зависящим от дурацкого общественного одобрения.
— Тэ, это смешно, не веди себя, как дитё, — сказал Чонгук, наблюдая за его нервными сборами: вот зарядка, вот телефон, вот рюкзак, а вот их с Чонгуком дружба навек, которую он по дороге выбросит в мусорку.
— Рад, что тебя это веселит, — съязвил Тэхён, остервенело распихивая всё по карманам.
Ещё и Чимина дома нет, так бы прямым ходом отправился ныть ему в жилетку и специально бы горько причитал, чтоб Чонгуку стало совестно за все его прегрешения — и за то, что киданул его, и за спойлеры, из-за которых Тэхёну даже любимый сериал не мил, и за улыбку его дурацкую с этими не менее дурацкими ямочками, чтоб им пусто было! Знает небось, наглец, что творит с тэхёновым сердцем — знает, а потому и играется с ним, как вздумается. А может и не знает ничего, ведь это же Чонгук, а Чонгук никогда высоким уровнем интеллекта не отличался, зато как с чужими чувствами играть у него ума хватает.
Короче, хватит! Хватит это терпеть, страдать и унижаться — ни секунды он Чон Чонгука больше не вынесет.
— Достал меня! — рыкнул Тэхён, засовывая ногу в потрёпанные конверсы. — И с друзьями своими достал, и с ямочками дебильными, а уж как со спойлерами, гад, достал! Чтоб ты концовку узнал прям перед входом в зал, мудака кусок!
И ушёл, ну натурально — ушёл, хлопнув дверью. Красиво ушёл, с огоньком, прям как всю жизнь мечтал, а ещё и последнее слово за собой оставил. Пусть потом через пятнадцать минут Чонгук и прислал ему смску, что он свою тетрадь с конспектами забыл, но всё равно ушёл красиво, по-английски. А тетрадку завтра Чимин принесёт — больше ноги его в этом логове чудовища не будет. Вдоволь он с этим Чон Чонгуком настрадался, зато теперь заживёт — без спойлеров!
***
Тоскливо стало через неделю. Он хотел заблокировать Чонгука в инстаграме (потому что такие вот гады, как он, всегда в историях что-нибудь да проспойлерят), но палец, так сказать, не поднялся. Ну не смог он лишить себя удовольствия хоть так почувствовать себя частичкой чонгуковой жизни снова, но малой ничего не постил прям как назло, да и в историях разве что красивые пейзажи выкладывал.
Если таким образом он пытался добиться, чтоб у Тэхёна на душе кошки скребли, то тут у него это прямо на все двести с хвостиком процентов получилось: Тэхён ворочался на тесной общажной кровати без сна, думая, зачем он такое наговорил, ведь ничего его ямочки не дебильные, а спойлеры… ну, а что теперь, убиться, что ли? Это же просто кино, которое даже без эффекта неожиданности будет приятным и интересным. Это просто у Чонгука такая милая особенность — всё спойлерить, а Тэхён действительно повёл себя как маленький разобидевшийся ребёнок, которому весь мультик заранее рассказали.
Сердце Тэхёна не выдержало, а лёд треснул, когда Чонгук выложил в инстаграм всё тот же городской пейзаж и подпись: «Ну почему так всегда случается, что мы теряем самых близких? Хожу и не могу прийти в себя уже неделю» — и всё это приправлено кучкой грустных смайликов. Чонгуку тоже плохо, Чонгук тоже страдал из-за их глупой ссоры, и Тэхён решил на правах старшего и зачинщика пойти и извиниться, ведь за эту неделю он сам чуть не помер от тоски — так младшего не хватало.
Накинул на пижаму толстовку, сел на метро и помчал мириться, шмыгая носом и перечитывая оставленную Чонгуком подпись уже в сотый раз. Он ворвался в подъезд вихрем, едва не сшиб какую-то милую старушку с фикусом в руках, судорожно понажимал на все кнопки в лифте и, кусая губы, ждал, когда он окажется прямо на месте. Всё скажет, как на духу — и помирится, и извинится, и признается, потому что ну рвутся чувства наружу и уже никуда их не запрячешь, а там уж пусть Чонгук сам решает, принять их или нет. Тэхён долбился в нужную дверь до тех пор, пока за ней не послышались робкие шаги и тихое «кто там?».
— Чонгук-и, это я, — ответил он и затаил дыхание, когда услышал поворот ключа.
На пороге стоял Чонгук — весь такой уютный, домашний, мягкий, со следом от подушки на щеке и в неизменной белой футболке с пятном от кетчупа. Сердце Тэхёна пропустило удар, когда он увидел раскрасневшиеся чонгуковы глаза, и, наплевав на всё, он бросился в его объятия, крепко сжимая младшего в своих руках.
— Чонгук-и, чёрт, прости меня, мне так жаль, — всхлипнул он, чувствуя ответные объятия на своей талии. — Я повёл себя, как полный придурок, прости! Обидеться из-за какой-то глупости — в этом весь я!
— Хё-о-он, — тоскливо протянул Чонгук, и Тэ тут же ласково погладил его по голове.
— Тш-ш, я знаю, мне тоже было плохо, — разоткровенничался он, ощущая поддержку, — Я… я видел ту надпись, я потому и приехал, чтобы… чтобы всё тебе сказать!
Чонгук уткнулся ему в ключицу, горячо дыша и шмыгая носом.
— Хён, я не знаю, это случилось так неожиданно. Просто в один момент раз — и всё! Я не могу-у-у!
И Тэхён в один момент почувствовал себя и самым счастливым, и самым грустным человеком на свете. Он гладил Чонгука по растрепанным чёрным волосам, шептал ему на ухо всякие утешающие глупости, мол, это не стоило того, чтоб так убиваться и Тэхён больше не будет дуться по всяким пустякам, ведь разлука была для них обоих такой тяжёлой.
— Если бы я только знал, что тебе так плохо, — вздохнул Тэ, продолжая гладить младшего по спине и макушке. От него вкусно пахло гелем для душа и чем-то пряным — наверное, заедал горе чем-то острым. — Мне так совестно, что я заставил нас обоих страдать.
— Ты не виноват, Тэ-хён, — шмыгнул Чонгук, и Тэхён сжал его в своих объятиях сильнее. Ну что за милый котёночек! — Кажется, я только вчера скупил все комиксы о нём и посмотрел первую часть фильма, как они просто взяли и… убили его!
Тэхён недоуменно нахмурился, не понимая, о чём это Чонгук там бормотал. И голос его звучал так грустно-грустно, словно случилось что-то непоправимое, что-то адски несправедливое и тэдэ и тэпэ. Короче, что-то, что не было причиной того, зачем сюда притащился Тэхён — весь такой взмыленный и зарёванный.
— Кого убили, Чонгук-а? — настороженно спросил он, замедляя поглаживания. Пальцы так и остались запутанными в тёмной густой шевелюре.
— Тони, хён! Они убили Железного человека! — заскулил Чонгук так, словно Тэхён расковырял его старую, но до сих пор саднящую рану. — Я в кинотеатре разревелся как девчонка — до сих пор не верится!
Чонгук продолжал что-то бормотать: что-то несомненно для него грустное, что-то очень душераздирающее и безусловно доводящее до слёз, но Тэхён его не слушал, потому что, блять, он сейчас издевается, что ли? В то время как он не знал куда себя деть, скучая по Чонгуку и коря себя за ребячество, этот (Тэ не знал, какое слово подобрать, чтоб описать всю полноту его чувств) фанючка Тони Старка неделю ревел из-за того, что в последних Мстителях его, видите ли, убили — какое несчастье! Если б только Тэ знал, как жить с такой дырой в сердце! Вместо тысячи слов Тэхён больно дёрнул Чонгука за смоляные прядки, дожидаясь полного боли «ай!».
— Хён, ты чего! — обиженно протянул Чонгук, потирая макушку.
— Это ты чего, гаденыш мелкий, — змеёй прошипел Тэхён и выпустил мелкого из объятий. Вот ещё, слишком большая честь! — Я тут неделю убиваюсь из-за того, что обидел тебя, а ты в это время чем занимаешься? Пишешь грустные цитатки про Железного человека!
Чонгук, будто чуя, что дело пахнет жареным, начал потихоньку отступать в сторону своей комнаты, да так, чтобы на пути тихо бесящегося Тэхёна вставал то диван, то кресло, то напольная ваза.
— Тэ, насилие — это не выход, — пролепетал он, упираясь задницей в закрытую дверь комнаты Чимина и дёргая ручку. — Я по тебе так скучал, честно! Вот сейчас тебя вижу — и ещё больше скучаю. Давай лучше обнимемся!
Тэхён усмехнулся так, что любой киношный злодей бы позавидовал (но уж точно не Чонгуку). Он запрыгнул на диван так, чтобы перехватить Чона по пути к его комнате, и в ожидании потёр руки.
— А давай обнимемся! — обманчиво-сладко улыбнулся Тэхён, что сердце Чонгука екнуло — и тут тоже не разберёшь, от страха это или ещё чего. — Мне тут Юнги-хён как раз один удушающий приём недавно показывал…
***
Меньше от профилактического промывания мозгов Чонгук социальной бабочкой быть не стал, но Тэхёна это больше не задевало, ведь тот в любом случае всегда возвращался к нему и оказывался рядом по первой же просьбе. Первое время Тэхён откровенно ездил на чонгуковой заботе, то гоняя младшего в магазин посреди ночи за кокосовыми чипсами, то заставляя его проигрывать в овервотче, что для Чонгука смерти подобно.
В пятницу вечером они все снова собрались выпить соджу в неизменной лапшичной, где добрая тётушка уже заранее готовила им стол и вкусности, ведь эта саранча съедала всё со скоростью света. Чонгук снова слегка опаздывал, но на сей раз вовсе не из-за друзей из универа или что-то в этом духе — последним тэхёновым капризом было загнать младшего в кружок феминистской поэзии, и может это было немного жестоко, учитывая, что во главе кружка была девушка, которую когда-то Чонгук отшил, а теперь этого даже не помнил, но, поверьте, Тэхёну было гораздо хуже, когда ему а) проспойлерили новых Мстителей и б) нагадили в душу своей чёрствостью и безразличием. Чонгук должен был появиться с минуты на минуту — Тэхёну недавно пришла смска с угрозами о кровавой расправе, поэтому он ждал, счастливо улыбаясь и кушая самгепсаль, когда дверь в лапшичную с шумом распахнулась, а на пороге, гневно раздувая ноздри, стоял Чонгук.
— Ким Тэхён! — крикнул он, привлекая внимание всех посетителей.
Где-то на фоне громко хлопнул себе по лицу Намджун, скрипуче рассмеялся Джин и подавился соджу Чимин. Тэхён отложил в сторону приборы и блаженно улыбнулся, махая рукой и приветствуя нового посетителя.
— Вы оба просто ненормальные, — фыркнул Юнги, подпирая щёку рукой.
— Это была самая негуманная пытка за всю историю пыток! — устрашающе покачал головой Чонгук, а после — о нет! — на его лице появилась дьявольская улыбка самого дьявольского макне на планете. — О, Ким Тэхён, я знаю, как тебе отомстить.
Ужас сковал всё тело Тэхёна, когда он понял, что парень собирался сделать.
— Нет, — покачал он головой, не отрывая взгляда от надвигающегося на него парня, — нет-нет, Чонгук-и, пожалуйста, только не это!
— О, — довольно протянул тот, и его чёрные глаза, казалось, впитали в себя всё зло вселенной, — я думаю, что только так смогу доставить тебе ту же боль, что и ты мне.
Тэхён всё продолжал бормотать и качать головой, пока хёны недовольно цокали и просили прекратить этот цирк, но теперь это стало вопросом чести — Чонгук был обязан отомстить. Чон надвигался, словно большая грозовая туча — неумолимо, и Тэхён уже отчаянно заскулил, когда услышал пробирающее до костей:
— Тэ, на Железном троне будет…
Ещё никогда Тэхён не бегал так быстро — Усэйн Болт глотал пыль, плетясь позади, когда Тэ выскочил из-за стола, сбивая скатерть и все приборы на ней и прыгая на Чонгука на полном ходу. Чон не успел даже подхватить его, когда Тэхён впился в его губы своими, затыкая Чонгуку рот ровно за секунду до того, как из него вылетело ещё хоть слово. Сильные руки спустя мгновение сжали его мягкие бёдра, придерживая, пока на фоне ворчал Юнги-хён и во весь голос смеялся Сокджин-хён. Хоби-хён свистел на пару с Чимином, подначивая, а на Намджун-хёна наверняка было больно взглянуть — больше он с ними точно никуда и никогда в публичное место не пойдёт.
Чонгуковы губы на вкус как карамельный латте, а на ощупь чертовски мягкие — особенно пухлая нижняя, которую так приятно посасывать и нежно зализывать языком. Чонгук засмеялся в поцелуй, и Тэхён улыбнулся тоже, чувствуя вибрацию всем своим телом, плотно прижатым к Чону. Зато теперь этот засранец точно не будет спойлерить, потому что Тэхён знает, как его заткнуть.
