Labyrinth

В окружающей тишине можно было услышать, как трава прорастала в щелях городских стен. Как оплетала корнями выщерблены камня и стонала первыми нежными листьями. Ветры взымали с неё справедливую дань – выпивали жалкие крохи влаги и уносили с собой мёртвые стебли, свидетельство собственной жатвы. Фасады домов щетинились перекрытиями и обнажали пустые квартиры. Они походили на детские игрушки – домики, стоит только убрать стену и на ладони хозяина окажется чужая жизнь. Кухни с обрубками труб, которые до сих пор сочились грязной жижей, спальни с перекошенными полами и кроватям на самом краю очередного провала. Весь город был погребён под слоями песка и строительной пыли. Он напоминал кошачий труп. Кожа обтянула череп и обнажила челюсти, живот прилип к мостовой, а одна лапа, крючковатой веткой, валялась в отдалении… Здесь давно уже ничем не пахло, здесь некому было растащить тело на куски. Небо над головой растекалось красновато-ржавым и пачкало руины вокруг. Под ногами хрустели осколки, они скрежетали о камни как зубы и так же жадно впивались в подошвы. Этот город готов был пожрать любого неосторожного путника, сделать его своей частью, очередным зигзагом улицы или обвалом кровли. И даже самый опытный охотник почувствовал бы себя загнанным зверем, если бы замешкался у пустого окна. Провалы без стёкол впитывали каждый шаг, не растрачиваясь на эхо, а трясина вязкого тяжёлого воздуха не позволяла дышать. Вектор двигался к цели, он должен был попасть на главную площадь к назначенному часу, и плевать, что никто не отсчитывал время, а цифры на дисплее не сменяли друг друга. Плевать, что целью миссии значилась точка сбора. Просто… хотелось поскорее закончить с этим гнетущим городом, где нет даже мертвецов. Единственный звук, который здесь можно было услышать – это биение собственного сердца. И эта музыка начинала действовать на нервы, она подгоняла вперёд, заставляла срываться на бег, вот только прямые улицы никак не заканчивались, а повороты никуда не вели. Потеря контроля над ситуацией и ощущение полного провала… «Что делать, если оперативник USS не смог выполнить простейшее задание - добраться из пункта A в пункт B? Что делать, если «пункты» никогда не существовали?» Вектор вырвался из плена лабиринтов на круглую площадь. Фонтан в центре давно не работал, он был пуст, лишь в центре возвышалась статуя женщины, точнее то, что от неё осталось. На металлическом остове и паре водопроводных труб царственно держалась голова. Длинные мраморные волосы спускались волнами по несуществующей спине, губы растянуты в порочной призывной улыбке и… зияющий скол от лба до кончика носа были воплощением этого проклятого города. Города, который не привык никого отпускать. Оперативник несколько долгих минут стоял и смотрел на излишества фонтана. Его руки и ноги одеревенели, он сам, казалось, застыл, как железный каркас. Лишь ком обжигающего воздуха, застрявший в горле, расставил всё по местам – Вектора в центр площади и неизвестного ему за спину. Чужое предплечье сдавило шею, меткий точечный удар заставил колени подогнуться. Противник не совершал лишних движений, словно бы не хотел себя утруждать или вовсе не считал это необходимостью. Для него это была драка «мимоходом», из тех, которые всегда заканчивались так и не начавшись. Но оперативник не хотел сдаваться так просто. Он сгруппировался и неожиданно ударил незнакомца локтем в живот. Один раз, другой, третий, до тех пор, пока захват не ослаб и воздуха не стало немного больше. Впрочем, враг тоже не медлил – он предусмотрительно отстранился, дабы не получить очередной удар, тем самым позволив Вектору развернуться. Он не знал, кого увидит, даже не был уверен в том, что городские стены остались на месте, просто… сдаваться не хотелось, только не так. Из-за недостатка кислорода в ушах гудело, но к чёрту это, поле боя не прощает даже минутную слабость. Если ты замешкался, засмотрелся на фонтан, то будь добр остаться на его дне грязью. Когда цена ошибки измеряется жизнью, оправданий попросту не существует, или это твой труп будет сожалеть о собственной недальновидности, рассеянности или усталости. Никто не бывает слишком «уставшим» для того, чтобы перестать бежать от взрывной волны, дело только в том, что от атомных грибов тебе не убежать. Незнакомцу не нужно было переводить дыхание, приходить в себя или оценивать ситуацию, он действовал и только. Молча, методично, чётко. Каждый удар так или иначе достигал цели. Вектор много раз видел эту униформу, эти движения и этого человека. Единственным, что ускользало из памяти, было лицо учителя, и почему-то именно сейчас стало так важно узнать, кто же скрывается за красными линзами. Вектор делал всё, что мог, он уклонялся, контратаковал, ошибался и старался поймать на ошибке своего оппонента… но тот был непробиваем. Слишком манёвренный, быстрый, слишком непредсказуемый. Удары сыпались со всех сторон, и казалось, что сражение ведётся не с одним человеком, а с целой группой. Вектор и сам не понял, как ему удалось поймать чужую руку, как удалось ударить в челюсть и не промахнуться… Противогаз Ханка треснул и осыпался хлопьями пересохшей резины. Вектор выпустил чужую руку и отшатнулся. Его бросило в жар, голова закружилась, а ком, вставший в горле, грозился перерасти в тошноту. - Проснись и пой! – прошелестел безгубый рот, - Проснись и пой, Вектор! Оперативник открыл глаза. «Весельчак» сидел рядом и, судя по его тону, улыбался во весь рот. Мерно гудели двигатели. - Или ты всё-таки стесняешься петь, а, Вектор? До заката было ещё далеко.