Язык Ааравоса

— Молчи. Молчи и сиди смирно! — глубокий бархатистый голос эльфа, раздающийся в голове Вирена, сейчас звучал по-новому. Нотки гнева и откровенное раздражение вибрацией своей отдавались в груди и почему-то коленях… если бы не собственное исступление, которое разрывало сознание, маг уже давно подчинился бы требованию успокоиться. Тело его еще пребывало в остаточном ощущении мощи, которая переполняла буквально пару минут назад: кулаки сжимались от желания мстить, он непроизвольно скалился, не замечая, как скрипят зубы от давления в краткие секунды молчания. Было горячо. Пламя неиспользованной энергии пожирало изнутри, и из-за этого разум практически отказывал, не справляясь. Нет, Вирен совсем не был слаб, но то, что он испытал, когда Ааравос открыл ему доступ всего лишь к толике своих сил, заставило мага почувствовать себя практически непобедимым. Он правда не понимал, почему должен был отступить. Лютая ненависть к бесполезным людишкам смешивалась с ярой беспомощностью к самому эльфу. Вирен чувствовал себя преданным, и холодящее отчаяние настойчиво маячило на заднем плане. Решиться пойти ва-банк означало бороться до конца, а значит, пока дышит, он должен сражаться. Так он считал, так он себя и вел. Словно разъярённый зверь, стремящийся разрушить стращающие оковы, Вирен метался от стены к стене в тесной холодной темнице. Сотни угроз самых извращённых расправ сыпались вперемежку с грязнейшими ругательствами. С костяшек стекала кровь — попытка пробить дверь голыми руками не была умнейшей затеей, но сейчас бывшего верховного мага королевства не волновала разумность его действий. Он хотел убивать. Вирен знал, что мутный эльф мог бы мгновенно вернуть ему силу, он слышал его, чувствовал внутри себя, и одна мысль об этом взрывала новый приступ глухой, болезненной ярости. — Вирен… — Не смей мне указывать! — маг вновь сжал кулаки, не замечая боли. — Ты! Ты предал меня… воспользовался… Верни мне силу сейчас же! — Нельзя, — вздохнув, Ааравос сменил тон. — Что это еще значит? Мы вроде договаривались! — В таком состоянии ты сделаешь себе только хуже. Посмотри на свои руки… и это руки умнейшего человека в королевстве? Вирен опустил взгляд и на мгновение засомневался. — Какая разница? Ты опять заговариваешь мне зубы, — злость явно придавала магу уверенности. — Я не понимаю! — но все же иногда высокими нотками в его тоне проскальзывала и безысходность. Ааравос тоже на несколько минут потерял свое привычное спокойствие. На самом деле, он сейчас находился в очень похожем настроении, только злил его бесполезный Вирен, который своим безрассудством ставил под угрозу его безупречный план. От этого человека всего лишь и требовалось, что подчиняться, но, видно, людская порода столь нестабильна, что чуть большее ощущение силы затмило весь его хваленый ум. Впрочем, эта глупость не раздражала бы, если бы от человечишки не зависела свобода темного эльфа. Звезды сошлись: короля дракона больше нет, а убил его именно Вирен, в руках которого и оказалось зеркало — единственная связь между мирами. Тысяча лет заключения даже у самого терпеливого существа на земле вызовет желание свободы, и потому Ааравос принял решение использовать этот шанс. Сначала он даже обрадовался, что судьба предложила ему человеческого мага, пожалуй, это был наилучший вариант. Смешно, но тот заключил с эльфом контракт на крови, даже не осознавая этого… Все-таки люди наивны словно дети. Но, как и дети, они могут быть опасны если дать им оружие, с которым они не в силах совладать. И если поначалу, стресс и позволил Ааравосу беспрепятственно проникнуть в Вирена — как тот и рассчитывал — то сейчас эта непрекращающаяся истерика грозила обратным эффектом. Еще несколько минут неистовства, и человек добьется желаемого, из ненависти своей разрушив их связь, сам того не подозревая. Эльф должен был остановить его, даже больше — требовалось укрепить контроль. Проявление власти сейчас было бесполезно. Загнанный в угол человек не чувствует боли… значит, надо вызвать у него другие чувства и ощущения. Любой, кто когда-либо занимался приручением, знает: покажи зверю, что ты не боишься его, приласкай, не обращая внимания на оскал, дождись мгновения открытости и этой же рукой безжалостно прижми к земле, устанавливая иерархию. — Ты можешь продолжать бесноваться, но это закончится лишь тем, что охраннику придется успокоить тебя дубинкой. Вы, люди — крайне слабые животные, если ты получишь травму, ни о какой мести не будет и речи… ты же не думаешь, что Опели кинется лечить мерзкого предателя? Да она только и ждет возможности снять с себя ответственность и устранить тебя чужими руками… — голос Ааравоса все же вернул свою прежнюю тайну, завораживая и заставляя прислушиваться. — Я знаю, что с тобой происходит. Позволь мне помочь тебе… Ты должен взять над собой контроль. — Я уже согласился на твою помощь, и чем это закончилось? — слова эльфа хоть и действовали отрезвляюще, но сопротивление, вызванное страхом, все же преобладало в душе Вирена. — Я не могу тебе доверять. — Вирен, ты стратег, ты должен понимать, что отступление тоже может являться тактикой. Мы можем обернуть случившееся в нашу пользу. Мы должны это сделать. Если хочешь получить желаемое, ты должен заплатить определённую цену… Ты просишь силу, но посмотри, какую злую шутку она сыграла с твоим телом? Оно истощено, а ты и не замечаешь этого, продолжая обманываться. Я не могу позволить тебе и дальше изматывать себя. Твои ресурсы ограничены… мои — нет. Пока голос Ааравоса звучал в теле Вирена, разливаясь по нему согревающими волнами успокоения, человек продолжал смотреть на свои руки. С каждым новым словом он все явственней испытывал режущую боль от ноющих костяшек; вздувшиеся от предельного напряжения вены, а также следы черной магии, испещрявшие тело, выглядели отвратительно. Наконец начал просыпаться безотчетный страх и желание немедленно избавиться от этих мерзких меток. — Тебе нужно восстановиться, чтобы мы могли укрепить связь. — Ааравос уже почувствовал, что подцепил беснующееся сознание человека, значит, надо продолжать говорить, пока тот окончательно не подчинится. — То, что сейчас происходит с тобой — это своего рода несовместимость… Сколько бы силы я тебе не дал, если твое тело не выдерживает, то и использовать ты ее не сможешь. Скорее в конце концов она просто разорвет тебя. — Хорошо, что ты предлагаешь? Не вижу ни одного варианта, как это провернуть, кроме меня здесь никого нет. — Разве? — по интонации Ааравоса было слышно, что тот улыбнулся. — Есть один способ. Я… научу тебя. Только когда его груди коснулась прохладная невидимая ладонь, настойчивым давлением своим проникающая к самому сердцу, Вирен понял, насколько он был взведен. Оказалось, что собственный гнев все это время плавил внутренности, доставляя бесконечную боль, а страх душил, не давая нормально вздохнуть. — Закрой глаза… — голос эльфа стал ниже, глубиной своей показывая путь душе человека. — Сосредоточь внимание в области груди. Чувствуешь? Вирен молчал, морщась от напряжения, было очень сложно держать глаза закрытыми и отказываться от хаотичных движений. Чем дольше он сосредотачивался на груди, тем неприятней становилось во всем теле. Мышцы буквально взвыли, резко слабея, в ушах забилось сердце, перед глазами поплыли яркие цветные вспышки. — О-о-о, да, я вижу. Не бойся, — мурчал Ааравос, — я чувствую твою боль. Все правильно… так и должно быть. Прежде чем начать восстановление, твое тело должно отпустить чужеродную энергию. Дыши… Вирен облокотился на стену, сползая вниз. Он не мог стоять… он не мог даже дышать — казалось, силы покинули его и он умирает. Жалкая мысль о своей никчемности проскользнула в угасающем сознании, когда послышалось «откройся мне». В отчаянии он согласился. В следующее мгновение холод и жесткость стены сменились на тепло и мягкость… объятий? Сердце чуть ли не болезненно ударило после секундной заминки, грудь поднялась в глубоком, насильном, живительном вдохе. Чужая всепоглощающая уверенность обволакивала со всех сторон, и он начал медленно погружаться в расслабление. — Вот так… — Ааравос дышал через тело Вирена. Растягивая слова, он щекотал истощенный ум. — Все правильно, молодец. А теперь скажи мне, чего ты хочешь? — Я… — глубокий вдох и через усилие, встрепенувшись, маг выдавил. — х-хочу отомстить. Я хочу убить их всех! Я… — Т-ш-ш-ш… какой же ты все-таки нетерпеливый, — Вирен ощутил, как на глаза опустилась мягкая рука, одновременно лишая его голоса. — Но это мне и нравится… о-очень много энергии и энтузиазма, — шепот щекотал ухо, эльф убаюкивал мага в своих объятьях, другой рукой продолжая помогать дышать, медленно поднимая и опуская его грудь. — но если ты сейчас не отпустишь этот запал, боюсь, ты не сможешь осуществить желаемое… Я спрошу еще раз, чего ты хочешь? От рук Ааравоса по коже Вирена потекла согревающая энергия, маг чувствовал, как давление в измученных венах уменьшается, как стираются следы запретной магии, и тело освобождается от боли. Он понял, что наконец может дышать сам, и в этот момент рука эльфа двинулась вниз, беспрепятственно скользя по животу, словно на мужчине не было мантии. Прохладные пальцы Ааравоса плавно оглаживали пресс, расслабляя и дразня одновременно; с каждым новым движением, мысли Вирена мутнели, теряя свою непоколебимость и решительность. Когда эльф, как бы невзначай слегка затронул дорожку волос и начал играть ею, послышался сбившийся вдох, который заставил его улыбнуться. Он и не ожидал, что ему так понравится столь очевидная реакция человека. Признаться, Ааравос уже было засомневался в успехе своей идеи. Но сейчас он не только получал в точности то, на что и рассчитывал, но к тому же его самого заводила наивность и открытость бывшего минуту назад грозного мага-убийцы. Ааравос притерся к Вирену, шумно вдыхая его запах — запах ярости, страха, и желания. Вспомнились былые времена… и он приказал: — Говори… Молчание и сопротивление Вирена умиляло. Особенно если учесть, что ответ его тела не оставлял никаких сомнений. Когда эльф настойчиво провел рукой ниже, когда обхватил возбужденный член человека, когда слегка прикусил ему ухо от взыгравшей из ниоткуда нежности, он чуть не позабыл о своей затее подчинить Вирена себе. — Ты должен сказать мне, чего ты хочешь. Иначе, — Ааравос сжал пальцы, вызывая сдавленный стон, — я не смогу тебе помочь. Аккуратное движение вверх и вниз, достаточное для того чтобы Вирен прикусил губу, и… эльф убрал руку. — Что ж, видимо мне придется прекратить, — наигранно разочарованный тон Ааравоса заставил Вирена почувствовать себя неуютно. — Нет, — маг ухватился за руку, которая начала соскальзывать с его глаз, и потянулся выше, чтобы не потерять тепло от объятий. — Не-е-т? — Ааравос вновь улыбнулся, когда Вирен жадно сжал его бедро, не желая отстраняться. — Хочешь, чтобы я продолжал? Мягкий смешок совсем рядом с ухом, последовавший за вопросом, был последней каплей. Сейчас Вирен не был уверен, где он и кто он, но в том, что он хочет, сомнений не осталось. Всего его занимало только одно чувство… чувство страха. Больше всего он боялся, что эльф оставит его в этом холодном темном месте совсем одного. — Хочу… — Да? — Не хочу, чтобы ты уходил. — Это все? Вирен ощущал себя обнажённым и уязвимым, еще никогда в своей жизни ему не приходилось испытывать подобную незащищенность. Обжигающий стыд от собственных слов контрастировал с прохладой воздуха вокруг. Хотелось большего, хотелось, чтобы эльф продолжал. — Ааравос, пожалуйста… — Да, Вирен? — Верни свою руку. — Ты будешь впредь меня слушаться? — Ааравос коснулся груди мага и с нажимом провел, задевая сосок, отчего тот непроизвольно выгнулся и жарко вздохнул. — Вирен… ты должен довериться мне, и тогда ты получишь все, что пожелаешь. — А что получишь ты? — Тебя, — эльф выдохнул это слово в губы человека, нагло провоцируя своей близостью. Даже если Вирен прекрасно понимал, что звучит это черезчур подозрительно, битва была уже бесповоротно проиграна. Все, что ему оставалось, это согласиться на предложение звездного демона и отдаться на волю своего искусителя. — Господи, в этом нет никакого смысла, но да, да! Черт возьми, я согласен, я буду тебя слушаться, только пожалуйста… Наконец услышав согласие, Ааравос прервал поток, прижавшись к сухим губам. Он скользнул влажным и гибким языком внутрь, одновременно лаская грудь, бедра, ягодицы, окутывая и заполняя все оставшееся пространство собой. Вирен чуть не задохнулся от острого всплеска ощущений, Ааравос оказался одновременно везде: он и прижимался к нему сзади, и целовал его, и в то же время спускался вниз, горячо выдыхая на изнывающий член. Когда эльф провел языком по стволу, а затем обхватил головку губами, Вирен выгнулся, с шумным выдохом подставляя шею. За игривым укусом под ухо и полным, глубоким и тесным погружением в рот Ааравоса, не заставил себя ждать и тихий стон, который маг просто не способен был удержать. Звездные руки нежно оглаживали и жадно сжимали, эльф целовал, слизывал и насаживался губами, реагируя на каждый звук и малейшее движение человека. Тот же, в свою очередь, чуть ли не разрывался от переизбытка чувств… Ощутив, как еще один горячий и ласковый язык коснулся тесного колечка мышц, бесцеремонно проталкиваясь внутрь, Вирен замер, прервавшись на полустоне, не смея сдвинуться. Прождав мгновение и насладившись эффектом, Ааравос продолжил свои всепоглощающие движения, вновь пропуская член сквозь плотно сжимающиеся губы, мокро и чувствительно проводя языком по шее Вирена, требовательно сжимая его, царапая, медленно и размеренно втрахиваясь в горячую тесноту, и в это же самое время настойчиво заполняя рот не прекращающим свои сводящие с ума движения языком. Это было слишком. Годы одиночества и полное пренебрежение определенными желаниями дали о себе знать. После тяжелого прерывистого дыхания, наполнявшего всю камеру, на мгновение повисла полная тишина, и Ааравос вновь взял член Вирена на всю длину, задержав его в обжигающих тисках своего божественного горла. Все еще прохладная рука эльфа, закрывавшая глаза человека, невесомо соскользнула в тот момент, когда Вирен кончил, с оргазмом своим изливая остатки бессилия и усталости. Открыв глаза, маг почувствовал легкость и свободу, которые настолько контрастировали с той болью и истощением, словно он просто оказался в новом теле. — Ну, как? — довольно протянул Ааравос. Признаваться Вирену не хотелось, но это было лучшее восстановление после темного ритуала в его жизни… да что уж там, пожалуй, это вообще было лучшее, что с ним случалось в целом. — Кхм, — живой и яркий румянец залил щеки взрослого и самодостаточного мужчины, словно тот впервые в жизни испытал близость. — Это было… продуктивно, тут я не поспорю. Ааравос засмеялся. — Однако, существует ли какой-то способ менее… кхм… — Впечатляющий? — … вызывающий!