Колдомедик Малфой.

На все мои пожелания, чтобы Грейнджер осталась вне пещеры, Гермиона отреагировала отрицательно и мы чуть не поругались, но дама всё-же победила. Когда мы прошли десять метров, увидели каменную плиту и стрельчатую арку. Я, не задумываясь, прошёл вперед, а молодая женщина за мной. Гермиона наколдовала Люмусом сферу, и она сейчас освещала нам путь. Мы с Грейнджер нагнулись, пробрались в очень узкую подземную галерею, необычно прочно сделанную явно рукой человека. Минут пять мы шли по ней, не встречая никаких препятствий, короме гравия под ногами, который стал ощутимо мокрым. Наконец, мы с девушкой увидели, что галерея закончилась и начался крутой спуск вниз. Грейнджер заглянула мне через плечо. — Ого, и сколько здесь ступенек? — спросил она. — Может, ты подождешь меня здесь, а я дальше пойду один, Грейнджер? Сдаётся мне, что там опасно. — Ну уж нет, Малфой! Я никогда не уходила в сторону и всегда встречала опасность лицом к лицу, — ответила Гермиона. — А ты оказывается упрямая девчонка? Понимаю, почему Поттер так тебя по-братски любит и ценит, ты любого мужика за пояс заткнешь, — улыбнулся я. — А то же?! — усмехнулась девушка. Она взмахнула палочкой и на наших с ней ногах появились войлочные тапочки. — Это надо, Малфой. Ступени скользкие, мы можем упасть и сломать себе шею, если кубарем скатимся вниз. — Да, ты умнее моей матери, зря, что вы с Гарри не попали в Слизерин, у тебя ум настоящей змейки, — усмехнулся я. — Спасибо, Драко, я рада, что мы с тобой хотя-бы сейчас за столько лет нашли общий язык, и ты не называешь меня больше «вонючей грязнокровкой». — Прости меня за прошлое, — сказал я. Я спускался задом, придерживая за руку Гермиону. — Пятьдесят три! — воскликнула девушка. Я недоуменно посмотрел на неё. — Ступенек пятьдесят три, говорю. — Я согласно кивнул. Перед нами была развлетляющаяся галерея, она раздваивалась в лево и в право. — Ну, куда пойдем? — спросил я Гермиону? Грейнджер улыбнулась и облизала указательный палец, подняла его к верху и им же указала на право. — Туда, Малфой, оттуда дует ветерок, значит, там должен быть выход, — произнесла она. — Умница! — усмехнулся я и обнял девушку. — Не замерзла? — Драко, ты маг или кто? А чары согревающие на что тебе? — ответила Гермиона. — Ты переплюнула эрудицией мою Пэнси Паркинсон, — рассмеялся я.— Удивляюсь, зачем ты вышла за Рона? Он же — так себе парнишка. — Я знаю, что твой Блейз влюблён в Рона и всячески старается за ним приударить, и даже сейчас он с ним наверняка в Мунго, но Рон мне верен, хотя я была в школе влюблена в его брата Фреда, но он погиб, а Рональд женился на мне, чтобы хоть так утешить. — А ты не пыталась выйти за его брата Джорджа? Брат — близнец и все такое? — спросил я. — Джордж любит своего мертвого брата и до сих пор скучает. Он не гей, нет! Просто Джордж любит своего брата, Драко. А Рон? Он спокойный, тёплый, дружелюбный, но у нас нет той страсти, что я видела у вас с Гарри. Даже среди ссор и драк в Хогвартсе было видно, что вы влюблены друг в друга. Он говорил о тебе, ты — о нем. Вы как магниты с разными полюсами вели себя, и наконец-то притянулись. А мы с Рональдом? Мы просто устраиваем друг друга. — Что будешь делать, если Рон уйдёт к Забини? — спросил я, когда мы прошли двадцать метров. — Блейз очень любит Уизли. — Отпущу, но дочку себе оставлю. В прошлую ночь муж во время оргазма назвал меня Блейзом, — ответила девушка. — Хочешь я поговорю с Роном и выбью из него всю эту дурь? — предложил я. — Не надо, Малфой, мы сами должны разобраться в отношениях, ты не лезь в это дело. «Муж и жена — как говорится, — одна семья». — Только дай нам знать с Гарри, если что, мы всегда придёт на помощь, — обнял я тепло девушку. Мы прошли ещё пять метров и заметили, что галерея резко ушла вниз, а на верху и по бокам ничего не было. Мы опустились на десять ступенек вниз и пошли снова прямо. Наша сфера стала тускнеть, значит давление упало. — «Люмус Максима», — произнесла Гермиона и появилось ещё две небольших сферы. Прямо перед нами оказался огромный люк, оттуда веяло сыростью. Я взял в руку гравий и бросил в низ. — Отверстие большое, как нора, но не глубокое, — сказал я, — стенки гладкие. — Драко, некогда рассуждать, прыгай, а я за тобой, — сказала Гермиона. Я прыгнул вниз и проехал метров восемь по тоннелю. Грейнджер я поймал внизу, когда она упала ко мне в объятия. — Чувствуешь себя Алисой в Стране Чудес? — спросил я, мягко отстраняя девушку от себя. Что-то мы сегодня очень часто с ней обнимаемся. Я-то к ней ничего не чувствую, но она, не приведи Мерлин, ещё влюбится в меня. Вот будет номер. — И почему в Хогвартсе ты был таким поганцем, Малфой, ты мне какое-то время нравился, пока «поганой грязнокровкой» не назвал. — Слушай, ты не пойми не правильно, Грейнджер, я тебя уважаю, но я с Гарри, он — любовь всей моей жизни, нам не стоит говорить о таких вещах с тобой. Прости, если дал тебе хоть малейший повод, Гермиона. — Все нормально, Драко, не парься. Я знаю, что вы с Гарри, как две стороны одной медали, как солнце и луна и ваша любовь крепка, как адамант. Ты — моя детская мечта. Мы оказались на развлетлении трех дорог. Одна вела вверх, вторая — в лево, третья — в право. — Наверх, Грейнджер, нельзя, там тупик, в лево… — Я пустил сферу в лево, но она вернулась секунд через десять. — Да, туда тоже нельзя — тупик, остаётся идти в право. Я достал из кармана кинжал и взял его в правую руку, в левой был дипломат. Но Гермиона уменьшила его заклинанием и положила в карман моих брюк. — И снова ты меня удивила, Грейнджер! — улыбнулся я. Я резко провел лезвием кинжала по стене пещеры. Послышался скрежет, но голубой змейки искр по стене не появилось. — Все ясно, не кремний и не гранит, — произнес я.- Устала? Передохнем, или дальше пойдем? — Пойдем, Драко, дальше. Времени уже много, — ответила Гермиона и взглянула на часы. — Проклятье, они стоят. — Да, и мои встали, когда мы вошли сюда, — ответил я. Мы очутились в полукруглой пещере с невысоким потолком, когда прошли десять метров вперед. — Посмотри, Грейнджер, под нами ещё одна пещера, но туда мы не пойдём. Не известно, куда она нас может завести. — Девушка вздрогнула и поежилась, а снял свой пиджак, накинул на плечи девушки. — Застегни его, он спасёт от сквозняка. Тебе нельзя грудь застужать, чтобы не было мастита. — Гермиона благодарно кивнула и застегнула его на груди. — Драко, ты слышишь журчание воды? — спросила девушка. Я кивнул и мы пошли дальше, через несколько метров вышли уже в другой небольшой пещере. По центру было типа небольшого озерца, совсем крохотного, но в него со стен стекала тонкими струйками вода. Я заглянул в воду с верху, в нем плавали головастики. Значит, вода не ядовитая. Сбоку мы заметили камень и из него бил источник. — Хочешь пить, Гермиона? — спросил я и она кивнула в ответ. Девушка склонилась над водой и напилась, за ней последовал и я. Мы пошли дальше. Дальше началась тропинка, она была усыпана свежим мелким песком. Вода от источника текла по обеим сторонам тропинки и питала растения, что росли здесь. — Драко, здесь давно никто не ходил, нет на песке следов. А туда ли мы с тобой зашли? Гарри в этом гроте точно нет. — Да, я и сам вижу, что нет, — ответил я, — но идём всё-же вперед. Как говорится: «Бог не выдаст, а свинья не съест». Я верю, что Гарри где-то рядом, моё кольцо, оно нагрелось очень сильно, Поттер настроил его на себя. Пойдем скорее, Грейнджер. — У Гарри скоро день рождения, Малфой, ты ему уже приготовил подарок? — Конечно. Он будет в восторге. Наша любовь, заключенная в красивой морской ракушке. Она — древний артефакт, я его купил в Италии, когда ездил к родственникам. В Англии нет таких артефактов. Я очистил его и заключил воспоминания нашей потрясающей любви, самые запоминающиеся моменты. Гарри подарил мне вот эту змейку — артефакт, и спросил, приготовил ли я для него подарок? — сказал я и показал кулон на цепочке. — Я ответил, что подарю обязательно, но на день варенья Поттера. И тут я услышал зов Гарри. Тихий, уставший и чуть живой. — Гарри?.. — воскликнул я. — Гарри, где ты, любимый мой? Отзовись, Гарри! Раздался стон, который услышала даже Гермиона. — Драко, это Гарри, да? — Я кивнул и пошёл вперед. — Значит, он здесь, да? — Пойдем, Грейнджер, надо прослушать стены, зов и стоны идут от них. Я поманил Гермиону за собой и указал на левую сторону стены, а сам повернулся к правой. — Прослушивай пустоты и уплотнения, хорошо, Грейнджер? — спросил я. — Хорошо, Малфой, — ответила она. Пройдя двадцать пять шагов, Гермиона вдруг ахнула и поманила меня к себе. — Я применила заклинание увеличения слышимости и вот, послушай сам. Гарри был замурован в стене и, по всей видимости, ему было нечем дышать. — Он здесь… — прошептал я. — Динко? — позвал я эльфа. Появился эльф и поклонился мне. — Хозяин Гарри Поттер за этой стеной, вытащил его оттуда и перенеси его в Мунго. — Хозяин Драко, но это — частные владения, я не могу. — Живо, Динко, иначе я накажу тебя! — крикнул я. — Да, хозяин Драко, — ответил эльф. Он проник в этот каменный гроб, куда замуровали моего мужа, но в этот момент появился Эрик Хофман в пещере. — Так, так… Драко Люциус Малфой! Вторжение на частную территорию? Да ещё привел с собой Министра Всеобщей Магии? Очень хорошо, Малфой. Вы — настоящий слизеринец, достойный сын своего отца! — проговорил Пожиратель Смерти. — Нет! Я пришел сюда, чтобы спасти своего мужа и уничтожить тебя. Гермиона, уходи! — сказал я и отстранил Грейнджер за свою спину. Появившийся Динко аппарировал Грейнджер, она сопротивлялась, желая помочь мне, но я ей кивнул и эльф взял ее за руку. Он был сильным домовиком, исполнительным и гораздо старше Добби, а так же прочих эльфов семьи Малфой. — Ну, поиграем в прятки, Драко? — усмехнулся Хофман. — Сумеешь выиграть, поймав меня, подарю тебе жизнь, не сможешь, отправишься к своему крёстному, который предал нашего Повелителя, — перешел Эрик на «ты». Началась гонка за мерцающей химерой. Эрик, как призрак, появлялся то спереди, то сзади и жалил моё тело своими заклятиями — укусами, отчего ранки кровоточили и ныли нестерпимо. Как же поймать, эту тварь? — Ха-ха, из семнадцати попыток ты не выиграл ни одной, — рассмеялся Хофман, — но я, подобен моему Лорду, дам по своему милосердию последний тебе шанс. Он перенес меня в прошлый грот, он был круглый, а не узкий как тоннель. — Итак, Малфой, найди меня настоящего среди десятерых фантомов и тогда я возможно отпущу тебя. Поехали, Драко! У тебя одна попытка и эльф не поможет тебе в этот раз, я закрыл ему вход в пещеру. Появились, словно клонированные десять Хофманов, они быстро смешались между собой и встали полукругом на том берегу озерца, все одинаково улыбались, держали палочку перед собой, в одинаковой одежде. Отец в детстве учил меня, как распознать, человек передо тобой, или нелюдь. У настоящего человека глаза смотрят прямо, а фантомы и нелюди хоть на миллиметр, но отводят взгляд и радужка пустая, а не наполненная жизнью, как у человека. «Динко, — взмолился я, — помоги мне, шепни на ухо, пожалуйста, где настоящий Хофман?» И тут я услышал голос в голове: «Хофман тот, у кого на левом ботинке крохотное пятно белое». Я указал на Эрика и фантомы испарились. — А ты умен, Малфой, но твой муж умрёт. В нем слишком много яда, я замуровал его с десятью волшебными, чёрными, большими скорпионами, тремя шершнями и пятью тарантулами. Все они — те ещё мои милые и послушные зверушки, Драко. Тебе, малыш, его не спасти, увы. Птица Феникс исчезла после смерти Дамблдора, а без её слез ему не выкорабкаться, потому что перед тем как его замуровать, я изрезал его всего «Сектумсемпрой». Поттер скоро сдохнет, а ты умрешь сейчас. Хофман направил на меня отобранную им палочку Гарри, и произнес смертельное заклинание. Я уже видел, как в замедленном кино, летящий в меня зеленый луч «Авады», но тут появился эльф и закрыл меня собой. Не долго думая, я послал в Пожирателя Смерти ответную «Аваду» и Хофман упал замертво, не ожидая появления эльфа. — «Акцио палочка Гарри Поттера», — произнес я и волшебная палочка моего мужа прилетела ко мне в руку. В следующую минуту в грот ворвались авроры во главе с Грейнджер, а я упал на колени перед верным эльфом Динко и слезы полились из глаз. Я поднял его на руки и встал с колен. — Спасибо тебе, Динко, — шепнул я и передал эльфа в руки Министра Всеобщей Магии. — Гермиона, — сказал я, — Хофман мертв, я его убил, и в этом мне помог Динко. Мне надо идти, Гарри тяжело отравлен и ранен «Сектумсемпрой». Если ты осудишь меня, я согласен на все за применение Непростительного убивающего заклятья, но после того, как спасу Гарри. Прошу тебя, Грейнджер, отпусти меня сейчас. Эльф закрыл меня собой от «Авады» Хофмана. Гермиона кивнула, а я повернул кольцо вперед на один оборот и оказался в Святом Мунго. Блейз уже успел магией зарубцевать Поттера и сейчас все колдомедики больницы магией и заклинаниями вытягивали из Гарри яд. Тело моего супруга содрогалось от боли в диких конвульсиях. Он метался по койке так, что ремни, которыми он был привязан, рвались в клочья. Поттер дико кричал и магия потоком выходила из него. Дрожал пол от вибрации выбросов стихийной магии, в дребезги рассыпались и лопались стекла на окнах, превращаясь в мельчайшие осколки. Глаза Гарри дико вращались, но он ничего и никого не видел из тех, кто его окружал. Я подбежал к нему и склонился над мужем. — Драко… — еле слышно шептали почерневшие губы Поттера, из них вытекал черно-буро-синий яд, также, как и из пор на всем теле. — Я здесь, любовь моя, — проговорил я, а Забини кинул мне толстые резиновые перчатки для санитарных работ. — Драко, надень их и не прикасайся голыми руками к Поттеру, пока мы не выведем яд из организма Главного Аврора, — предупредил Блейз, — не хватало тебя ещё спасать от отравления. Я кивнул в ответ и послушно надел перчатки, потом сжал руки Гарри в своих. — Драко, не уходи, не покидай меня, Драко… — зарычал, как раненный зверь Поттер. Его затрясло с новой силой, а мои коллеги только сильнее и протяжнее принялись произносить заклинания древние и очень тёмные. Я знал, что мать Забини слыла одной из сильных и прославленных отравительниц и изготовительниц запрещенных тёмных элексиров, настоек и ядов, а также знала заклятия, способные отогнать или призвать Костлявую с косой, не говоря уже о приворотах, отворотах и прочей фигни. А, вот и она сама. Мать Забини вошла в палату. — Дорогой Драко, — проговорила мать Блейза, — ты здесь не можешь находиться, это не для твоих глаз. — Гарри — мой муж, и все, что касается его — это моё дело тоже. Делайте все, что надо, миссис Забини, при мне, я все вынесу, только спасите Поттера. — Хорошо, — произнесла волшебница, которую все в магическом Лондоне называли «Чёрная вдова». Она, подобно шаманам из древних племён, или жрице из друидских лесов, начала то поднимать руки к верху, то, словно сбрасывая что-то в бездну, опускать в низ. Она проводила вдоль тела Гарри и снимала с него чёрную энергию. Я видел, как мать Забини вытаскивала моего мужа с того света, и сейчас она снимала эту гадость с Поттера. При этом, маги продолжали читать заклинания и своими волшебными палочками вытягивали яд из тела моего мужа. Гарри кричал, его зубы стучали, губы стали сине-чёрными, окрывшиеся глаза черно-алыми, из них вытекал яд. — Драко, — кричал мой муж и протягивал руки вперед, — Драко, не бросай меня, не уходи… — Я здесь, Гарри, я здесь, мой родной, — ответил я, спазм сковал моё горло. Миссис Забини носилась вокруг ложа Поттера и все продолжала свои манипуляции древней жрицы. Весь ритуал занял около часа, после чего Гарри уснул. Бледный с почти синей кожей, с разводами и потеками на ней яда, он казался мертвым. Я склонился над ним. Мои коллеги колдомедики стали читать очистительные заклинания и тело моего любимого очистилось от всей этой гадости. — Мой дорогой Драко, — произнесла не менее бледная миссис Забини, — мы сделали с колдомедиками все, что возможно, твой супруг будет жить, в организме мистера Поттера еще есть яд, но он в приемлемом количестве. Надо почистить его кровь физ раствором и прокапать витамины. Гарри Поттер — великий маг и очень сильный волшебник. Простой смертный давно бы сгорел от такого количества яда в организме, на это и рассчитывал Хофман, но просчитался, слава Мерлину! Твой муж будет спать в течение трех дней, но должен случиться рецидив в какой-то из этих дней или ночей. Он в этот момент не будет ничего видеть, не будет никого узнавать, его сила будет неимоверна, и мистер Поттер может не адекватно себя повести. Будь рядом и не один, чтобы, если понадобится, удержать его. В головном мозге твоего мужа все еще сидит облик того негодяя… Хофмана. Эрик был сильным чёрным магом, превосходным легилиментом и окклюментом, прекрасным изготовителем ядов, да таких, которые действуют на организм не обратимо и разрушительно. — Но Поттер будет в порядке, он не умрёт? — воскликнул я в ужасе. — Миссис Забини? — О, мы успели вовремя, дорогой мой мальчик, — ответила мама Блейза, — если бы твой эльф не принес его вовремя, то все бы закончилось плачевно. Все, а теперь мне пора, Драко. Я часть чёрной энергии приняла на себя, когда ритуалом очищала организм Поттера. Мне надо очистить себя от всей этой черноты. Если что, ищите меня в лесу, мне надо побыть одной. — Спасибо, миссис Забини, — поблагодарил я и кивнул своим подчиненным. Они вышли. — Когда мой супруг восстановится, мы уедем. Я хочу оставить клинику Святого Мунго Блейзу, он достоин стать главным колдомедиком. Я оставлю ему все документы на клинику и деньги на дальнейшее содержание. — О, мой дорогой Драко, но почему? Ты — уважаемый колдомедик Британии и не превзойденный зельевар, каким был твой крёстный, Северус Снейп. — Я обязан вам за спасение моего мужа, это моя благодарность, мой подарок. И, к тому-же, мы давно хотели с Поттером уйти подальше. — Ладно, Драко, это твоё право, но ещё много времени до того, подумай хорошенько. Я поговорю с твоими родителями. — Это дело наше, мы не живём с Люциусом и мамой, они были против нашего брака, и я прошу вас, синьора, — заговорил я по-итальянски, — не надо ничего ни отцу, ни матери говорить. Прошу вас. — Certo il mio ragazzo (конечно, мой мальчик), — улыбнулась синьора Забини и вышла из палаты. Я подошел к окну и прошептал заклинания, и разбившиеся стекла стали снова целыми и встали в оконные рамы. Я позвал мунговских эльфов и они быстро прибрались в палате, после этого я сел на кровать Поттера, и взял его руку в свою. Такая ледяная кожа, Гарри спал, но я почувствовал, что сон его был хоть и глубокий, но тяжёлый. В палату вошел Забини. — Я в неоплатном долгу перед тобой, дорогой друг! — произнес я. — Все хорошо, ты — дорог мне, Драко, как друг и коллега. Поттер для тебя всё, без него ты погибнешь, да и Гарри — отличный парень. Ему надо сейчас прокапать комплексный курс витаминов и почистить кровь. — Ты прав, — ответил я. В палату вошел мед брат со штативом для капельницы. Три бутылки физ раствора. — Раствор витаминов я сам введу, и поставлю капельницу тоже сам, — сказал я. — Хорошо, Драко, — ответил мой зам и друг. Мед брат вышел, кивнув головой. — Блейз, останься, пожалуйста, мало ли чего, — попросил я. Я зря опасался, Гарри нормально перенес вливания физ раствора и витаминного комплекса. Поздно вечером заглянул Забини, чтобы сказать, что он уходит. — Блейз, там в пещере со мной была Грейнджер и она знает о твоей любви к Уизли. Она переживает, у них ведь дочь. Подумай, друг мой, нужен ли тебе чужой муж? — сказал я. — Рональд — верный муж, я это знаю, но он так смотрит на меня, так держит за руку, когда здоровается. Я знаю, что он не равнодушен ко мне, но Рон никогда не бросит Министра Магии, — ответил итальянец, — и я смиряюсь с его выбором. — Драко, я не смогу отнять отца у ребёнка. Моя мать… Ты же знаешь, что она поменяла множество мужчин и я знаю, что такое каждый год иметь нового отчима. Это было ужасно. Рон любит меня, но он — муж Гермионы Грейнджер и у них прекрасная дочка, она такая милая — копия Уизли — синие глаза и рыжие волосы. — Блейз, ты умный парень, я так и знал, что ты среди всех слизеринцев окажешься самым порядочным. — Да, но если бы ты знал, Драко, как мне больно. Как выбрать между тем, что правильно и тем, что дорого? Я знаю, как мы любим с Роном друг друга, но ребёнок? Нет, это грязный ход и я на него не соглашусь. — Я обнял друга и похлопал по спине. Забини вышел из палаты Гарри, а я прилег рядом с мужем. Он спал, но иногда судорожно вздыхал. Господи, если бы мой любимый супруг умер, я бы сошёл с ума, умер бы в ту же секунду. Я взял руку Поттера в свою и поцеловал его ладонь. — Мой родной Гарри, выздоравливай скорее, любимый, — проговорил я.