Расчёт окончен

      Когда Джозефина зашла в комнату Клауса все уже были там. Бен раскладывал поле и карточки, Ваня сидела на подоконнике, а Клаус рылся на полке и явно был раздражён. Он даже не заметил, как зашла последняя участница игры. От его занятия его отвлёк только возглас Бена, поприветствовавшего девочку. Взгляд от окна оторвала Ваня и тихонько кивнула. Тогда уж и хозяин комнаты резко развернулся и улыбнулся. - Выбирайте фигурки, - Бен вытянул ладошку с тремя фигурками над полем так, что все игроки могли рассмотреть варианты. - А какая фигурка четвёртая? - спросила Джозефина.       Клаус гордо вытащил из-за спины коробку с детскими крупными пазлами. - Четвёртая - пазл. - Я тогда буду играть им, - новенькая улыбнулась и, заглянув в коробку, выбрала голубой угловой элемент. - Тогда и я выберу себе пазлину, - Клаус как-то странно и быстро это проговорил, но обращать внимания на это не стали.       Он недолго порылся в коробке и тоже вытащил голубой пазл, который, кажется, имел только три места для соединения. - Ваня? Твой выбор? - Сегодня буду играть собакой. - Отлично, тогда мне достаётся тачка. Моя любимая.       Игра началась и проходила с переменным успехом. Джозефина, которая мало знала своих новых родственников, иногда тушевалась: она не знала их общих шуток, не была готова к некоторым игровым уловкам. Тем не менее, было заметно, что все пытаются втянуть ее в разговор, чтобы она ощущала себя комфортнее. Девочке было очень приятно. Пожалуй, впервые в жизни она в целом ощущала себя расслабленно, даже уютно. Нельзя сказать, что в родном доме к ней плохо относились или уделяли мало внимания. Даже наоборот.       Джозефина родилась, как и все супер-дети, неожиданно. Но для своих родителей она стала двойным чудом: они долго пытались завести ребёнка, но ничто им не помогало. Джозефина была для них всем, поэтому ещё с раннего детства ей были доступны любые развлечения, которые родители, а потом и девочка предпочитали связывать с образованием и развитием. Когда ее талант впервые дал о себе знать, лучшие умы Франции, всего мира были приглашены на помощь. Жизнь из вереницы обязательно-добровольных занятий превратилась в череду тестов и занятий с психологами и учёными посерьезней. К тому же, дома редко появлялись дети. Порой приходили сыновья и дочери папиных коллег и маминых подруг на ужин, но крепкой и постоянной дружбы никто из них с Джозефиной так и не завязал: для одних она была слишком умной и развитой, а для других... для других она подходила по уму, но возрастная условность не позволяла детям чувствовать себя комфортно друг с другом. Конечно, какой уважающий себе десятилетка станет нянчиться с маленьким ребёнком (пусть и настолько сообразительным, как Джозефина). Единственные воспоминания из «прошлой жизни», которые по ощущениям напоминали нынешнюю игру в Монополию, - истории из семейных путешествий. - Тогда я впервые увидела океан, - Джозефина закончила рассказывать какую-то ситуацию из своей жизни. - Мы никогда не видели океан или хотя бы море вживую. Только в документальных фильмах, - ухмыльнулся Бен. - Как так? - парижанка, привыкшая хотя бы раз в сезон выезжать заграницу, не могла понять, как можно при деньгах Харгривзов не посетить хоть какое-нибудь море. - Каждый из нас был в другой стороне лишь однажды. Мы, честно говоря, даже не знаем, кто и в какой, но это и неважно, наверное, - пробубнила Ваня и бросила кубики, - нам тогда всем было меньше месяца, поэтому если мы и видели море, то абсолютно этого не помним. - Что ты имеешь ввиду? - Отец купил нас у наших случайных родителей, когда нам всем было около двух недель, а потом привёз сюда, в Америку. Больше мы никуда не выезжали, - Бен грустно улыбнулся и положил купюры в банк.       Повисло неловкое молчание, которое лишь изредка прерывалось стуком кубиков или шелестом бумажек. - Мне кажется, что я родился в Нидерландах. Бен, вероятно, из Кореи. Ваня из России или Украины, - Клаус почти прошептал это. - Может быть я белоруска... - Может быть. Диего, наверное, из Мексики, - подхватил Бен. - А остальные... Пятый может быть немцем или англичанином. По поводу Лютера идей, если честно, нет вообще. С Элисон тоже туговато как-то, - Клаус продолжал накидывать идеи.       На какое-то время дети отвлеклись от игры и наперебой стали предлагать варианты. Вскоре это превратилось в хохочущий комок малышни, из которого переодически доносились возгласы из серии: «Ваня японка» или «Элисон австрийка». Когда истеричный смех прекратился, ребята вернулись к игре и, все ещё распаленные, продолжили возбужденно болтать о всякой ерунде, иногда хихикая.       На пятом круге, когда почти все улицы уже были раскуплены и пришло время для выкупа нужных цветовых категорий и постройки домов, пазлина Клауса впервые за игру встала на поле, где стояла пазлина Джозефины. Мальчик скрепил их вместе. Это произошло так легко и естественно, что никто даже не заметил это до следующего хода девочки. Она, расцепляя их, немного смутилась и, позволив волосам закрыть лицо, улыбнулась, немного отвернув лицо от родственников. Бен и Ваня были увлечены торгом за какую-то улицу, но Клаус заметил это и внутренне порадовался.       Все хорошее когда-то кончается. Это касается и такой мирной приятной игры в Монополию. Бен ускакал к себе в комнату раньше всех, сказав, что раз он игру раскладывал, остальным ее собирать. Ваня ушла почти следом за ним, когда Клаус сказал, что уберёт все сам. Тогда поднялась и Джозефина, но он остановил ее в дверях и, не говоря ни слова, протянул две скреплённые пазлинки.