Лед и честь

— Джон, не мог бы ты помочь мне спуститься в крипту? — спросил Бран, когда собрание было окончено. — Конечно, — Сноу поднялся с места и покатил кресло брата к выходу из кабинета.       К удивлению Джона, за ними последовали Хоуленд и Мира Риды, словно они заранее договорились об этом. Уже у двери мужчина бросил обеспокоенный взгляд на Сансу, и нашел в ее глазах отражение своего беспокойства, однако девушка ничего не сказала, лишь кивнула на прощание.       Всю дорогу до крипты все четверо молчали. Когда Джон поднял на руки брата, то удивился тому, что он был еще легче чем казался, словно все еще оставался ребенком. Мира ловко подхватила кресло, точно оно весило не больше котенка, и спустилась по крутой лестнице, и Сноу в очередной раз удивился силе этой с виду хрупкой девушки.       Они спустились еще на один уровень вниз, прежде чем Бран наконец заговорил: — Что ты знаешь о восстании Роберта Баратеона?       На серых стенах крипты плясали тени, а шаги гулко отдавались по всему подземелью. Джон свел черные брови на переносице, не понимая к чему Бран задал этот вопрос. — Тебе нужен урок истории? — Я имел в виду, причину восстания, — спокойно ответил Бран, не обращая внимание на недовольный голос Джона. — Принц Рейгар украл нашу тетю, а когда наш дядя Брандон и дед Рикард поехали в Королевскую Гавань, чтобы требовать справедливости, то король Эйрис убил их, а затем потребовал у Джона Аррена выдать отца и Роберта. Роберт Баратеон начал восстание, потому что тетя Лианна была его невестой, — нехотя говорил Сноу. — Остановись здесь, — сказал Бран.       Они стояли перед статуей Аларика Старка, Джон многое помнил о нем из рассказов мейстера Лювина и отца, но все еще не понимал, почему они пришли сюда. — Во время правления Аларика Старка в Винтерфелл прибыли королева Алисанна Добрая и король Джейхерис Миротворец, — начал Бран. — Они прилетели на своих драконах — Среброкрылой и Вермиторе. У меня есть подарок для тебя, Джон, — трехглазый ворон наконец посмотрел в глаза Сноу. — Открой его гробницу.       Джон хотел возразить, что открывать гробницу давно почившего Старка — это недостойная затея, но вновь посмотрев на младшего брата, и вспомнив то, кем он теперь является, Лорд Винтерфелла подчинился. Старый камень, пролежавший в холоде три века, поначалу не хотел поддаваться, но после приложенных усилий стал крошиться. Сноу, проклиная эту глупую затею, доломал крышку, пообещав приказать соорудить новую, как только он выйдет из крипты.       Когда Джон осветил факелом могилу Аларика Старка, восторг и страх охватили его. В углу захоронения лежало три блестящих драконьих яйца. Одно из них было черное, словно Долгая ночь, с синими блестящими крапинками, похожими на звезды в небе. Второе было ярко-желтое, словно солнце, в свете факела оно отливало золотом. Последнее из них сначала показалось Джону самым невзрачным, серым, почти бесцветным, но как только свет пламени коснулся его, оно словно вспыхнуло серебристым свечением. — Откуда? — сдавленно прошептал Сноу. — Среброкрылая отложила кладку яиц в Винтерфелле, Королева Алисанна в тайне подарила их Аларику, сказав, что с ними его внуки и их внуки будут богаты до тех пор, пока Солнце встает на востоке. Этим жестом она пыталась сгладить непростые отношения между короной и Винтерфеллом, но Лорд Старк, хранивший любовь к доброй королеве до самой смерти, понимал, каким страшным оружием могут стать эти яйца и к чему они могут привести Север. Поэтому он приказал похоронить их вместе с ним. Но теперь они твои, они окаменели за сотни лет, но сейчас, когда магия вернулась в этот мир, из них могут вновь вылупиться драконы. — Зачем они мне? — Джон посмотрел на Брана. — Их нужно отдать королеве Дейнерис, она сможет подарить их детям, если они у нее будут. — Ты подаришь их своим детям. — Лорд Джон, — внезапно произнес Хоуленд, не давая возможности возразить Брану. — Я вам уже говорил, что я был у Башни Радости вместе с вашим отцом, мы нашли там Лианну Старк на кровавом ложе. Она только родила ребенка и взяла обещание с Неда, что он защитит мальчика. Вы знаете, что Эддард Старк был человеком слова. Он был так охвачен горем, что несколько часов не отходил от мертвого тела своей сестры, Лианна была доброй девушкой, и я имел честь называть себя ее другом, но боль вашего отца в те ужасные часы не идет в сравнение с моей. Мне пришлось самому разнять их руки, и тогда одна из служанок вложила ребенка в руки вашего отца.       Джон растерянно смотрела на старого друга отца, смысл его слов стал доходить до мужчины, но это показалось ему абсурдным. Это было невозможно, он знал, что отец привез его с войны, его матерью была то ли рыбачка, то ли трактирная шлюха. Еще ходили слухи и об Эшаре Дейн, но единственное в чем Джон всегда был уверен это в том, что его отцом является Нед Старк. — Рейгар никогда не крал Лианну, они полюбили друг-друга и тайно поженились. И их сын, единственный выживший ребенок принца Рейгара, законный наследник Семи Королевств, Джейхерис Таргариен всю жизнь считал себя бастардом Хранителя Севера, — монотонно говорил Бран, словно его слова не разрушали весь мир Джона.       Джон всю жизнь прожил на Севере, он называл Винтерфелл своим истинным домом, поклонялся Старым Богам, чувствовал север в своей душе, называл Неда Старка своим отцом, а его детей своими единокровными братьями и сестрами, у него даже есть свой лютоволк.       Рейгаль.       Сноу вспомнил то чувство, когда он оседлал дракона, чувство единения и целостности, словно это всегда было в нем, но только теперь вышло на поверхность. — Получается, что отец мне врал на протяжении 15 лет? — с горечью в голосе произнес Джон. — Он защищал вас, все что он хотел, чтобы вы были в безопасности и имел семью. Если бы только Роберт узнал, кем был ваш истинный отец… — но Риду не нужно было заканчивать предложение, все и так было ясно.       Он всю жизнь хотел быть Старком, но он никогда им не был. Все эти сны, в которых Короли Зимы говорили ему о том, что он не Старк, он считал, что они не принимают его потому что он был рожден вне брака. Порочный ребенок с дурной кровью, вот кем он себя считал. Но он Таргариен и ему по праву принадлежит то, чего он не хочет.       Дейнерис не последняя из драконов, она никогда не имела прав на Железный Трон, вся ее борьба за власть была заблуждением. Возможно теперь она возненавидит его, может быть даже прикажет убить или сожжет в пламени Дрогона. Теперь Джон является главной опасностью для нее, а правда о его происхождении может обратить против нее даже те дома Вестероса, которые уже оказали ей поддержку.       Но в душе Сноу еще теплилась надежда на то, что этого не произойдет. Дейнерис говорила, что все что она хотела — это иметь семью, теперь она у нее есть, Джон ее семья. Они могли бы пожениться и править вместе, но проблема в том, что его назовут королем, а ее лишь королевой-консортом, но Дени не согласится на это. Она живет ради власти, ради Железного Трона и ради Семи Королевств. — Что мне делать? — Люди должны узнать об этом, — ответил Бран. — Нет, я не могу рассказать никому, Дейнерис не должна узнать об этом, я угроза для нее и ее притязаний на трон. — Это не важно, — безразлично заявил Бран. — Ты будешь лучшим правителем, и у тебя больше прав на престол. — Нам все равно никто не поверит. — Я — трехглазый ворон, Хоуленд Рид был свидетелем того, что Лианна взяла обещание с отца защищать тебя, а Сэмвелл Тарли нашел в цитадели письменные свидетельства того, что Верховный Септон женил принца Рейгара и Лианну Старк. — Он был женат на Элии Мартелл, не было оснований для развода, — недовольно произнес Джон, весь этот разговор его раздражал. — Развода не было, принц Рейгар просто женился во второй раз, Эйгон Дракон тоже имел двух жен, — спокойно сказал Бран, словно говорил о погоде. — Ты — мой брат, Лорд Хоуленд мой вассал и друг отца, а Сэмвелл — мой лучший друг, вы правда думаете, что кто-то поверит в эту чушь? Посмотрите на меня? Я больше похож на Старков, чем ты или Санса! — Джон, — устало произнес младший брат, кажется даже у трехглазого ворона не хватало терпения. — Вот именно! Я — Джон Сноу, бастард Неда Старка, Лорд Винтерфелла и Хранитель Севера, это все, кем я хочу быть.       Джон не помнил как дошел до замка, в его ушах все еще стояли слова Брана о том, что он Таргариен. Всю жизнь Сноу хотел узнать о своей матери, хотел, чтобы отец рассказал ему о ней, жива ли она, любила ли она Джона. Он еще помнил слова сказанные Недом, когда они виделись в последний раз. — Ты — Старк. — сказал его отец, глядя на Джона своими серыми глазами. — Ты не носишь моего имени, но в тебе моя кровь. — А моя мать жива? — Сноу буквально чувствовал вкус этих слов на своем языке. — Она знает обо мне? Где я? Куда направляюсь? Ее это волнует.       Нед Старк пристыженно опустил голову, Джон, видел это вновь так отчетливо. Вспомнил боль, исказившую лицо его отца в этот момент. — Когда мы снова увидимся, то поговорим о твоей матери. Обещаю, — Эддард улыбнулся сыну и развернул лошадь, в последний раз посмотрев на Джона.       Это было единственное обещание, которое Нед Старк не сдержал, он умер так и не раскрыв правду.       Отец всегда был единственной причиной, почему Джон старался сделать правильный выбор. Он не выбирал то, что было лучше для него, призрак Неда Старка всегда стоял рядом с ним в сложные времена. Только Боги знают, как сильно Джон хотел согласиться, когда Станнис предложил сделать его Старком и назначить Хранителем Севера, но память об отце не позволила ему этого сделать, он обещал свою жизнь Ночному Дозору, а Старки всегда держат свое слово. И даже принимая кинжал в сердце он не жалел о том, что позволил одичалым пересечь Стену, потому что голос отца в его голове говорил, что это было верное решение.       Джон посмотрел вниз, его руки в кожаных перчатках сжимали ручку корзины, в которой лежали три драконьих яйца, словно был дочерью торговца на рынке. Ожоги на руках впервые за долгое время вновь напомнили о себе, и Сноу поморщился от боли и ускорил шаг, в надежде избежать лишних встреч. — Хар-р, Лорд Сноу, — прогремел Тормунд, когда Джон почти уже зашел в свои покои.       Джон устало вздохнул, меньше всего он хотел сейчас находиться в компании нового лорда Дредфорта, но его друг не спешил уходить. — Да заберут тебя Иные, ты пригласишь меня выпить или так и будешь стоять как южная девица в первую брачную ночь? — мужчина расхохотался над своей шуткой. — Или мне опять упасть на колено?       Сноу толкнул дверь и кивнул Тормунду, чтобы тот зашел. В комнате был разожжен камин и стояла духота, а Джону как никогда сейчас хотелось почувствовать дыхание зимы. Он прошел через всю комнату, оставляя корзину за столом, и распахнул окна, облегченно вздохнув как только холод ударил ему в лицо. — Вино на столике у камина, — мрачно пробормотал он. — Я не буду пить ваше южное пойло, у меня свое, — он сделал несколько глотков из меха и по его рыжей бороде покатились белые капли. — В Дредфорте я научу людей делать настоящий северный эль, все твои лорды будут умолять меня раскрыть секрет, но хрен им, — Тормунд вновь рассмеялся.       Джон налил себе вина и в один глоток осушил бокал, ему сейчас отчаянно требовалось напиться и забыть все, что он узнал. Может быть когда он проснется утром, то все это окажется неправдой? — Что-то грустный ты, вороненок. Уже пожалел, что назвал меня лордом? Не бойся, я не забуду этого, и тысячи моих детей будут верны тебе. — Ты поддержал меня тогда, когда мои братья от меня отвернулись, ты и вольный народ помогли нам вернуть Винтерфелл, это меньшее, что я мог для тебя сделать, — Джон слабо улыбнулся, казалось впервые за всю жизнь. — Что бы сказал старый хрен Манс, если бы узнал об этом? Он бы никогда не поверил, что я буду стоять перед Лордом Вороной на коленях. Вольный народ не преклоняет коленей, но Манс мертв, а я жив! — он вновь засмеялся так, что казалось древние стены Винтерфелла содрогнулись. — Игритт бы плюнула тебе в лицо, — Джон грустно усмехнулся. — А потом истыкала все твое тело стрелами. — Хорошая была баба! — вздохнул Тормунд. — Она любила тебя, хотя говорила, что ненавидит, но я знал, что любила. — Я тоже любил ее. Все еще люблю. — А твоя драконья королева?       Джон ничего не ответил, лишь налил себе еще вина. Дейнерис была его теткой, это не было проблемой даже на Севере, его дед Рикард Старк был женат на своей тете. Рикард был сожжен в Королевской Гавани отцом Дейнерис, другим дедом Джона. Эта мысль заставила Сноу расхохотаться. — Игритт была хорошей женщиной, но есть и другие, или ты забыл как пользоваться своим стручком? — Дело не только в женщинах, Тормунд — Женщины и драки — вот ради чего живут вольные мужчины, — самодовольно заявил рыжебородый. — Но я не из вольного народа, я больше вообще не знаю кто я такой, — обратился он скорее к самому себе, а не к собеседнику. — В тебе есть север, Джон Сноу, истинный север. Я видел его много раз! — сказал Тормунд. — Не забывай об этом!       Джон стоял посреди богорощи, лик на чардреве внимательно наблюдал за ним темно-индиговыми глазами, но мужчина направился к вечно-горячим прудам. На улице было холодно, но он все равно начал раздеваться, и хотя воздух обжигал его кожу холодом, лицо его ни на секунду не изменилось.       Сноу опустился в горячий пруд и резко выдохнул, когда из-под воды вынырнула рыжеволосая девушка. Она подплыла ближе к Джону и широко улыбнулась, оголив кривые зубы. — Игритт, — прошептал мужчина, притягивая одичалую к себе. — Хорошо, что ты пришел, Джон, — непривычно мягким голосом сказала девушка. — Они хотели убить меня, мальчик выпустил стрелу в мое сердце, — она испуганно опустила глаза, хватаясь за грудь, но там ничего не было. — Прости, это моя вина, я должен был позаботиться о тебе, — тихо говорил Джон, а по щекам его потекли слезы. Губы целовали ее рыжие волосы и веснушчатую кожу, руки сжимали ее худые плечи, он вдыхал ее запах, запах мороза и огня. — Я должен был послушать тебя, нам стоило остаться в той пещере. Мы бы прожили там всю жизнь, у нас было бы десять детей, и мы были бы счастливы. — Я мертва, Джон? — Игритт испуганно посмотрела на него, его сердце охватило отчаяние. — Я не хотел, чтобы ты умерла, но я не смог, — ему самому хотелось умереть в этот момент.       Какое-то время они молчали, девушка прижалась к нему, он чувствовал тепло ее кожи, и все это казалось таким реальным. Джон понимал, что это лишь сон, но ему не хотелось просыпаться, если бы только Боги позволили ему остаться здесь. — Ты должен отпустить меня, открой свое сердце для другой, — она заглянула в его глаза. — Я мертва и никогда к тебе не вернусь, но ты молод, ты должен жить, любить и драться. — Я не хочу, — прошептал он ей в губы. — Посмотри, — Игритт отстранилась от него и перевела взгляд куда-то за его спину.       Мужчина повернулся и увидел у чардрева огромного серого лютоволка, размером с взрослого коня, он смотрел на него своими янтарно-жёлтыми глазами. Раздался рев, и Джон, подняв глаза, посмотрел на дракона, летящего в небе и изрыгающего красно-желтое пламя. — Ты должен выбрать, Джон. Кто ты волк или дракон? — Я просто Джон Сноу, — растерянно пробормотал он. — Нет, ты больше не Джон Сноу! Выбирай! — лицо Игритт исказилось, на нем больше не было знакомых черт, оно стало уродливым и злым, а в глазах ее была смерть.