Встреча на тропе

Густые заросли укрывали тропу с двух сторон, словно ладони, приглушая всякий звук, поэтому Кассий Колхаун заметил всадника, только когда тот выехал ему навстречу из-за поворота. В первый момент Кассий напрягся, рука скользнула к револьверу — несмотря на краткость пребывания капитана на выжженных равнинах Техаса, у него уже нашлось здесь немало врагов, жаждущих всадить в спину нож или пулю. Однако тут же капитан ослабил бдительность: выехавший навстречу человек был ему незнаком. К тому же это оказался не всадник, а всадница — мексиканка, сидевшая в седле по-мужски и так же по-мужски уверенно взглянувшая на него при сближении. Ослепительной красоты лицо скрывалось прозрачным шарфом. Кассий догадался, кто это — имя Исидоры Коварубио де Лос Льянос отложилось в памяти, будучи несколько раз упомянутым в разговорах за стойкой бара. Не менее отчетливо помнилось и другое обстоятельство: имя это всякий раз звучало в связке с другим — именем проклятого мустангера. Последний факт и стал причиной тому, что он вдруг тронул поводья, перегораживая всаднице путь. Та метнула в него огненный взгляд, в котором не было ни тени страха, а лишь вопрос и вызов. Сеньорита явно не привыкла, чтобы ей чинили препятствия. — Прошу прощения. Вы, возможно, слышали обо мне. Я капитан Кассий Колхаун, недавний обитатель Каса-дель-Корво. Имею ли я честь беседовать с Исидорой Коварубио де Лос Льянос? — Разумеется, я слышала о вас, — бросила сеньорита, не удосужившись подтвердить свою личность. — Это вы пьете в баре, играете во все азартные игры, что подвернутся под руку, и стреляете в людей без повода. — То же самое делает любой мужчина в этой стране, — пытаясь скрыть досаду резким ответом, произнес Кассий. — Что же касается последнего, то, во-первых, повод был. А во-вторых, я в той дуэли пострадал более серьезно, чем ваш мустангер, и однако все женщины пекутся только о нем. Почему, сеньорита? — Хотите сказать, вы действительно не знаете ответа на этот вопрос? — насмешливо поинтересовалась собеседница. Ее лошадь, полная сил и жаждавшая утренней прогулки, не могла стоять спокойно, переступая с ноги на ногу. Шелковый шарф сеньориты скользил все ниже и наконец сполз так сильно, что она нетерпеливо сдернула его к плечам, открыв лицо, красоты которого Кассий не мог не признать. Однако вместо восхищения его охватила досада: еще одна женщина — молодая, красивая, богатая, с сильным характером — и тоже влюблена в мустангера! Дьявол побери, чем он привлекает такое внимание? — Нет, но я крайне хотел бы его знать. — Все просто. Он правдив, добр и благороден не по крови, но по духу, — отвечая, сеньорита вскинула голову и румянец на ее щеках разгорелся чуть ярче. Кассий невольно залюбовался этим темно-розовым светом и блеском черных глаз. — Вам не понять этого. Я знаю таких, как вы. Вам неведомы чувства привязанности, благодарности, уважения. Вы любите только себя, цените только свою жизнь. Esto es bajo.* Нет смысла заботиться о вас — вы прекрасно делаете это сами, не думая ни о ком другом. А теперь позвольте проехать. Она тронула поводья, не сомневаясь, что ей тотчас же уступят дорогу, но Кассий не сдал назад. Луиза Пойндекстер тоже обладала твердым характером, и это нередко раздражало Кассия, хорошо знавшего, что скрывается под обманчиво мягкой внешностью. Этот разлад между видимым обликом и жившим в девушке непокорным духом нередко вызывал недовольство и даже ненависть Кассия. Он собирался жениться на Луизе, поскольку она представляла собой выгодную партию, зная заранее, что этот брак обречен на бесконечную войну, из которой он, тем не менее, собирался выйти победителем. Гордость и своеволие Исидоры, однако, не раздражали — они находились в полной гармонии с ее по-королевски прекрасным лицом и полным огня взглядом. Кассию хотелось ответить ей — может быть, лишь для того, чтобы еще немного полюбоваться этим зрелищем. — Возможно, вы правы, сеньорита. Но и я кое-что знаю о таких, как вы. Молодость красота и богатство позволяют получить почти все — и именно поэтому вас не интересуют обычные вещи, обычные люди. То ли дело мустангер — мезальянс, осуждение, борьба. Вам нравится борьба, я ведь знаю. Но что будет, когда вы завоюете свой приз? Подумайте, не наскучит ли вам желанная добыча. Ведь в нем нет ничего интересного помимо того, что нарисовано вашим воображением. — Позвольте мне судить об этом, — сухо отозвалась Исидора. — И уступите дорогу, пока я не хлестнула вашу лошадь… или вас самого. — Разумеется, сеньорита, — чуть насмешливо приложил пальцы к виску Кассий, словно отдавая честь перед тем, как исполнить приказ. Его настроение улучшилось после отповеди дерзкой всаднице, и теперь он с улыбкой смотрел ей вслед, представляя, какая буря бушует в душе мексиканки. Конечно, его слова ничего не изменят, но все-таки — какая женщина! — Возможно, я гоняюсь не за той лошадкой, — проговорил он под нос, подергивая усы. — Допустим, чертов мустангер сойдется с Луизой — не появится ли у меня, взамен того, лучший шанс? Если сеньорита готова сойтись с нищим ирландцем, не вспыхнет ли в ней желание спасти от никчемной жизни и кого-нибудь другого? Он тронулся с места, пребывая в глубокой задумчивости, все еще видя перед собой гневный румянец и сверкающие черные глаза Исидоры де Лос Льянос. ______________________________ *Esto es bajo. — Это так низко. (Исп.)