A Perfect Weapon

      — Ямато, не могла бы ты… — Вергилий говорит низко, приказным тоном, почти не отрывая взгляда от книги — но краем глаза следя за девушкой: высокой, бледнокожей, с фигурой плавной и точёной — и даже самый искусно сделанный клинок не сравнится с ней в этом. Тонкими пальцами она держала полновесный фолиант, который как раз и хотел попросить старший сын Спарды.       — Как всегда знаешь, что мне нужно. — он захлопывает книгу и откладывает на полку, где, кажется, не протирали пыль лет триста. Катана легко улыбается и прищуривает глаза. Кажется, она что-то задумала.       Вергилий уже успел привыкнуть, что его клинок самопроизвольно принимает человеческий облик, и потому знал, когда эта почти молчаливая дама замышляет какую-либо шалость. А что Ямато ещё оставалось, если подле своего хозяина она проводила сутки напролёт?       Массивный талмуд падает оземь, и с громким шумом вокруг них поднимается пыль. Полудемон хмурит брови, а девушка тихонько смеется, прикрывая губы рукавом изящного тёмно-синего кимоно. И Вергилий не может раздражаться с её выходок — до того ведь милы и невинны, что вызывают лёгкую улыбку на вечно хмуром лице. Он склоняется и поднимает книгу с пола, отряхивая от слоя пыли, налетевшего верхом на предыдущий. Кажется, вес предмета зависел исключительно от количества осевшей грязи.       Но Ямато и не собирается прекращать свои шалости. Она, словно паря над полом, огибает полудемона и встает за спиной, проходясь тонкими пальцами по шее мечника, а затем немного сжимая его острый подбородок. Вергилий до сих пор хмурится, понимая, к чему всё это ведёт. Им не нужны слова, и не потому, что оба предпочитают молчание — связь между ними была выше всего вообразимого.       Мечник едва запрокидывает голову назад, поддаваясь цепким пальцам на подбородке. Ямато приподнимается и невесомо целует сына Спарды в лоб, а затем и в кончик носа. Совсем как ребёнок. Играючи, с лёгкой улыбкой. И как на неё можно злиться? Он вздыхает и резко разворачивается лицом к своей катане, отложив прежде поднятую книгу на полку вслед за предыдущей.       Сильные руки обхватывают тонкую талию, крепко прижимая к себе девушку. Её пальцы опускаются на плечи Вергилия, а взгляд всё ещё продолжает поддразнивать. Ямато кусает нижнюю губу, зная, что полудемон сейчас совершенно безоружен. Безоружен не только оттого, что клинок пребывает в человеческом обличии, но и потому, что её глаза цвета стали способны растопить даже самое ледяное сердце.       Наследник Спарды поднимает взгляд на катану, а после, сжимая ту в своих руках крепче, припадает губами к её, пылко сминая их в поцелуе. А Ямато и не сопротивляется — она, наоборот, именно этого и желала. Желала так страстно почувствовать вкус своего хозяина, который можно посмаковать на кончике языка, чтобы после протолкнуть его в полость рта полудемона; пройтись по кромке зубов, очертить десна, пощекотать нёбо, чтобы после сплестись языками во влажном и глубоком поцелуе. И Вергилий не отстаёт от верного клинка: разворачивается лицом к стеллажу, прижимает девушку к нему с силой, да так, что книги падают с полок, открываясь на случайных страницах с не самыми возбуждающими картинками. Но им всё равно.       Глаза двоих уже прикрыты, пока они сами целиком отдаются власти собственных желаний. Ямато стройными ногами обхватывает полудемона за поясницу, и полы её кимоно задираются, обнажая белоснежную кожу. Блондин чувствует, как на поясницу давят пятки катаны, словно разрешая прильнуть ещё ближе к телу. Он касается облаченной в кожаную перчатку ладонью её бедра и проходится по бархатной коже подушечками пальцев, заставляя ту немного прогнуться в пояснице.       Они оба знали слабые места друг друга. Девушка нагло и играючи разрывает поцелуй, лукаво смотрит своими стальными глаза в его ледяные, да ухмыляется. Её тонкие пальцы оголяют грудь, а ладонь второй руки вновь цепко обхватывает Вергилия за шею. Резво подтянувшись ближе к уху полудемона, Ямато проходится кончиком языка по его ушной раковине, чем вызывает шквал мурашек по коже, отдающихся разрядами тока на кончиках пальцев мечника. Катана определённо знает самые чувствительные места хозяина и касается их намеренно, желая вызвать более живую реакцию. Старший из близнецов большую часть своей жизни сдерживает свои чувства и эмоции, и выплеснуть их возможно лишь с этой бестактной девкой.       Эмоции и яркие ощущения от касаний, запаха чужого тела с привкусом металла — всё это кружит голову, заставляя поддаться на провокацию. Вергилий отрывается от чужих губ и, не открывая глаз, тут же склоняет голову, припадает к прохладной, но сладковатой коже на шее Ямато, покрывая ту влажными поцелуями и легкими засосами. Клинок довольна: прогибается в пояснице сильнее, затылком упираясь в одну из полок, шумно выдыхает, стараясь всем телом указать направление сыну Спарды. А блондину этого совершенно не нужно — и так знает; он спускается поцелуями вдоль шеи, переходя на выпирающие ключицы и, оставив на одной из них новый засос, скользит ещё ниже. Пальцы свободной руки нервно тянутся к оби. Как бы иронично не было, но Ямато носила его исключительно считая себя занятой женщиной — замужем за собственным хозяином. Да и Вергилий, собственно, не был против такого расклада, так как она — единственная спутница его жизни.        Лента не выдерживает натиска пальцев и от легкого движения падает оземь, словно алый лист клёна, стоящего круглый год и позволявшего себе ронять листья лишь изредка. Кимоно распахивается, позволяя увидеть гораздо больше обнаженного тела Ямато, чья кожа была цвета молока с запахом мёда. Девичья грудь вздымается от каждого вдоха — девушке достаточно только пары взглядов, касаний, чтобы всё её нутро возжелало хозяина. Катана игриво кусает собственную нижнюю губу и взгляд опускает на Вергилия, улыбаясь уголками губ. Она ждет почести, похвалы за то, что была верным клинком и защитницей. За то, что всегда есть и будет рядом несмотря ни на что.       И старший сын Спарды готов одарить её тем, чего заслуживает: скользя языком вниз по телу, а после обратно, оставляя на пути легкие засосы, мгновенно алеющие, спустя секунды исчезающие, оставляя кожу такой же аристократично-бледной, как и прежде. Ямато едва прикрывает глаза, проводит ногой по ноге полудемона, затем становясь на пол и с легкостью отталкивая потомка Спарды словно в негласной просьбе рассмотреть всё внимательнее, пока тонкие пальцы обхватывают края кимоно, дразняще-медленно, до дрожи от плавности ткани скидывая шёлк на пол, что заставляет вздрагивать не меньше, чем прикосновения мужчины. Вергилий покачивается, послушно делая шаг назад. Взгляд голодного зверя оглаживает тело катаны, отмечая каждый изгиб, увиденный прежде не единожды — особенно когда та была в форме клинка; и тогда, и сейчас не менее соблазнительна и прекрасна. Судорожно выдыхая, полудемон сглатывает слюну, что острый кадык вздрагивает; а после скидывает с себя плащ на спинку резного стула, который стоял чуть поодаль от стеллажей. Так определённо легче.       Прохладный воздух, циркулирующий в помещении, слегка охлаждает распалённую от возбуждения кожу, и старший сын Спарды вновь тянет руки к верной спутнице. Обхватывая её лицо ладонями, мужчина утягивает девушку в новый поцелуй, влажный и горячий; она, в свою очередь, тонкими пальцами без какого-либо стыда и смущения расстёгивает чужие брюки — резкий звук собачки нарушает тишину библиотеки; и они оба уже готовы. Ямато ухмыляется в поцелуе, оставляя невесомые, рваные касания на возбужденной плоти полудемона.       Вечно спокойный, сейчас Вергилий не может не реагировать на действия девушки и, горячо выдыхая в припухлые губы, разрывает поцелуй, после облизываясь, словно довольный кот. Пара секунд взгляда глаза в глаза — зрачки не могут сфокусироваться, а дыхание сбито к чертям от желания овладеть катаной ещё раз. Полудемон укладывает широкие ладони на стройные бедра и, сжимая чуть сильнее обычного, приподнимает клинок над полом вновь — а та и не сопротивляется, обхватывая старшего сына Спарды ногами за поясницу, отклоняется назад, касается острыми лопатками полок и пыльных книг, выгибаясь и показывая себя во всей красе; улыбается и смотрит уже из-под полуприкрытых век.       Время тянется слишком медленно, будто бы по близости прошелся Герион, заставляя мгновения неопределённо застыть и оставляя в движении лишь две ключевые фигуры сия действия. Вергилий шумно выдыхает, не желая отводить взгляда от лица Ямато, а после, весьма несдержанно, проникает в лоно девушки, отчего она издает сладкий стон (вместо привычных ехидных смешков), да прогибается ещё сильнее, позволяя полудемону схватить катану за запястья и завести тонкие руки кверху.       Их тела сплетаются воедино, словно резонируя друг с другом в унисон. Сбитое дыхание наполняет жаром комнату. Сердце стучит быстрее обычного, как и ритмичные движения, заставляющие книги раз за разом падать с полок едва ли не на головы любовникам, что слишком сильно увлечены собственным делом. Кожа покрывается лёгкой испариной, а кислорода с каждым действием становится все меньше и меньше, заставляя тело девушки обмякнуть в чужих сильных руках и раз за разом несдержанно стонать, тем самым прельщая собственного хозяина, ласкать его слух сладострастной симфонией. Полудемон вновь приближается к лицу катаны и, словно играясь, в перерывах между глубокими и резкими толчками, проходится кончиком языка по контуру её губ, заставляя разомкнуть их, вновь впустить его в полоть рта, чтобы скользнуть языком по чужому, а после подхватить и, мягко обсосав, вовлечь в новый влажный поцелуй, теряя контроль окончательно.       Вергилий прикрывает глаза, и с его губ срывается хрипловатый стон; по коже расходятся голубоватые искры триггера, который полудемон едва сдерживает — эта девушка кружит ему голову, от наслаждения ею плывёт рассудок. Но он всё же сдерживается, только потому, что перед ним она. Ямато, та самая, кому наследник Спарды никогда бы не позволил навредить, которую берёг. Она — единственная спутница его жизни, никогда не предаст и не покинет.       Катана сжимается, разрывая поцелуй и прогибаясь в пояснице до предела, чуть ли не до хруста позвонков; протяжно стонет, получая собственную порцию наслаждения. Моментом позже за ней следует Вергилий, у которого словно сорвало курок — мечник заполняет её нутро семенем; вольность, которую он может позволить себе по отношению к этой даме. Ямато довольно улыбается, наконец-то освобождая свои ладони из плена чужих цепких пальцев и с аккуратностью оглаживает сына Спарды по щеке, и мужчина поворачивает лицо, жмуря от неги глаза и целуя девичью ладонь, будто бы в знак благодарности. Подобный перерыв от монотонного штудирования бесчисленных страниц пришёлся кстати.        Ямато опускается на ноги и сладко потягивается, после обращаясь в клинок — она устала. Вергилий, поймав оружие, усмехается и отставляет то к стеллажу, прежде легко касаясь губами прохладной стали; застёгивает брюки и приглаживает растрепавшиеся в пылу страсти пряди — время продолжать искать информацию вновь, забыв о преследовавшем его утомлении.