Протяни мне руку

      Никто не думал, что весна в этом году наступит рано, что быстро сойдут снега, что природа легко и ловко скинет с себя оковы холодной мёртвой зимы и что весенний ветер разгонит хмурые серые тучи, открывая соскучившимся по теплу земле и людям яркое горячее солнце. И только лишь нежное, почти невесомое цветение сливы мэйхуа напоминало о недавно ушедшей зиме. Вот уж поистине чудо капризной Матушки Природы! Не обращая внимание на снег и мороз, расцветала она, смело раскрывая свои лепестки навстречу промозглому ветру, не боясь обжечься коварной прохладой. Радуя глаз своими белёсо-розовыми лепестками, она, верная предвестница весны, из года в год дарит людям надежду на скорое возрождение природы и их зачерствевших душ.       Юн Мэн был тем самым местом, в котором, говорят, будто бы в незапамятные времена родилась сама гармония, следы которой можно найти и по сей день. Юн Мэн был краем многочисленных озёр, в кристально чистых водах, которых отражались синие безграничные небеса — извечная обитель бессмертных и быстротечных полноводных рек, воды которых могли соревноваться в стремительности бега с самим временем. Особенно он был красив в эту пору года, когда ровную водную гладь горделивых озёр нарушали опадающие лепестки сливы мэйхуа.       Деревянные пирсы и настилы, уходящие сваями в воду на несколько чжанов, тихонько поскрипывали под весом идущего по ним человека. Высокий статный мужчина, заложив руки за спину, шёл, не разбирая дороги, тем самым выдавая охватившую его душевную тревогу. Часть волос цвета вороного крыла, с двумя прядями, заплетёнными в тоненькие колоски, была собрана в тугой пучок цзи на темени и закреплена серебряной шпилькой, остальная же часть была распущена. Глаза цвета аметиста с грустью смотрели вдаль, а полы тёмно-фиолетового ханьфу покачивались на ветру. Невесёлые думы лезли в голову, заставляя мечтать о несбыточном, но таком желанном и сокровенном, что в пору было завыть от тоски и боли. Мужчина остановился и проводил взглядом только что упавшие в воду маленькие утончённые цветы сливы, подхваченные быстрым течением, ускользали вдаль, навстречу безликому горизонту, где где-то в лесу, среди руин старого дворца, осталась его любовь. Цзян Фэн Мянь, а именно так звали мужчину, никогда не думал, что сможет полюбить кого-то кроме Цан Сэ Саньжэнь. Но, как показали недавние события, смог. Да только, видимо, он снова останется ни с чем, как и много лет назад. Он женат. Женат на женщине, которую никогда не любил, которая никогда не пыталась сделаться мягче и дать ему возможность полюбить её. Гордая и властная, она мерила людей своей меркой, твёрдо и решительно вешала на них определённые ярлыки, которые они не могли снять и тем самым оправдаться в её глазах. По прошествии стольких лет, Глава Ордена Цзян сбился со счёта своих тщетных попыток обратить обиду жены на простую возможность находиться рядом с ней, не опасаясь нападок и беспочвенных обвинений. Глядя на них, на то, как живут эти с виду добропорядочные супруги, у многих возникал вопрос: «Как у них вообще могли появиться двое столь прекрасных и умных детей?»       Его новая любовь по возрасту являлась ровесницей его дочери, обеим было по двадцать. Было ли это для него подлинной преградой? Конечно же, нет. На это он при любом раскладе обратил бы самое последнее внимание. Проблема заключалась в вопросе иного толка. Цзян Фэн Мянь был главой не только древнего прославленного великими и праведными деяниями клана, но и целого Ордена, что накладывало определённый отпечаток ответственности и множества обязанностей, от которых, — увы! — невозможно уклониться до самой смерти. Ты целиком и полностью охвачен этим потоком годами не изменяющихся правил, событий и решений, они заключают тебя в сальное кольцо однообразия и не позволяют делать то, что просит твоё сердце, то, о чём умоляет душа.       В последнее время он стал чувствовать опасность, опасность не сдержаться, так как желание бросить всё и стать счастливым вопреки всем правилам и ожиданиям других с каждым днём росло. Ещё чуть-чуть и он точно покинет Пристань Лотоса, чтобы хотя бы увидеть возлюбленную. Вновь посмотреть в глаза цвета молодой листвы, уловить блеск солнца в каштановых волосах, взять её маленькую ладонь в свою и почувствовать нежность молочной кожи.       Глава Ордена Юн Мэн Цзян приложил ладонь к груди в области сердца, чувствуя, как оно бешено и болезненно бьётся от нахлынувших воспоминаний. Познакомился Цзян Фэн Мянь со своей возлюбленной довольно странным образом. Преследуя во время ночной охоты взбесившегося лютого мертвеца, он и предположить не мог, что сможет уйти далеко за пределы территории, которая была подвластна Пяти Великим Орденам. Мужчина так же не мог знать того, что получит серьёзное ранение от когтей нечисти. Тогда сознание покидало его быстро и легко, а возвращалось медленно с тупой ноющей болью в висках. Цзян Фэн Мянь грешным делом думал, что точно отправится к праотцам, но судьба, видимо, смилостивилась над ним (или же знатно поиздевалась), ниспослав ему во спасение не по годам умную девушку-целителя, которая так запала ему в душу.       У его новой любви лёгкая и бесшумная походка, милая улыбка и мелодичный голос, который Глава Ордена слышал в беспокойных снах. Имя у девушки было под стать ей самой — Лань Хуа — прекрасна как хризантема. Второе же имя — Юн — такая же лёгкая словно облако, что кажется, дунет несильный ветерок, и она исчезнет. Фа Лань Хуа нашла Цзян Фэн Мяня без сознания, причём чисто случайно. Девушка не смогла оставить мужчину умирать, поэтому, взяв в помощь пару крепких подростков из близлежащей деревни, переправила его в руины старого дворца, где в хорошо сохранившемся восточном крыле обосновалась сама, и вылечила раны, нанесённые Главе Ордена Юн Мэн Цзян тёмным существом. Цзян Фэн Мянь шёл на поправку медленно, но верно. Однако за тот месяц, что он провёл в руинах старого дворца, он успел влюбиться в Лань Хуа, собственно, как и она в него. День сменяла ночь, и всё казалось прекрасным сном, от которого пришлось проснуться. На обоих накатило осознание того, что им не дано быть вместе — Цзян Фэн Мяню нужно было возвращаться. Фа Лань Хуа проводила его до реки, служащей границей между землями Пяти Великих Орденов и Заброшенной пустошью, в которой она прожила всю свою жизнь. Мужчина уходил всё дальше, не оглядываясь назад, зная, что девушка давно исчезла среди зелёных деревьев, не оставляя шанса передумать и вернуться. Цзян Фэн Мянь так глубоко ушёл в себя, что не заметил, как уже был на причале не один. Из раздумий его вырвал тихий голос. — Отец.       Глава Ордена Юн Мэн Цзян посмотрел на сына, который был его точной копией, только семнадцатилетней. — Цзян Чэн. — Отец, пойдём. Матушка хотела поговорить с тобой. Она ждёт тебя в обеденной зале. — Пойдём, — мужчина двинулся вслед за юношей, готовясь к как всегда непростому и тяжёлому разговору с женой.       Женой Главы Ордена Юн Мэн Цзян была наследница именитого клана Юй — Юй Цзы Юань. Цзя Юань была женщиной властолюбивой и терпеть не могла, когда кто-то не повиновался её воле. Она гоняла своих детей, воспитанников и адептов Ордена, однако только муж никак не желал становиться под её струну, всё время осаждая и скрывая острые углы её поведения за своей мягкостью, добротой и вниманием к чужим проблемам и горю. Со дня их свадьбы минул двадцать один год, а Цзян Фэн Мянь так и не смог выбросить из своего сердца Цан Сэ Саньжэнь, не сумел перечеркнуть её образ и забыть то прекрасное пьянящее чувство, когда ты… кем-то любим. Конечно, он пытался дать своей жене всё, что мог, за исключением одного — своей любви. Как ни старалась Юй Цзы Юань, муж оставался непреклонным. Видимо, это была её расплата за её же эгоистичное желание стать его женой, несмотря ни на что: ни на чувства будущего мужа, ни на его протесты. Стать-то его спутницей жизни она стала, только вот никто не обещал, что он когда-нибудь сможет полюбить её так, как до этого любил госпожу Саньжэнь. И нелюбовь мужа убивала лучше самого изысканного яда. На протяжении долгих лет он проникал ей под кожу с его каждым небрежным скользящим взглядом сквозь неё, с его нежеланным прикосновением к ней в минуты их вынужденной близости и словами, которые он так и не решился сказать ей. Этот яд безразличия и вежливого внимания с каждым ударом её сердца стремительно разносился по венам горькой негой, которая затуманивает рассудок, превращая из никем не любимой женщины настоящее бесчувственное существо. Однако, как бы там ни было, Мадам Юй не теряла надежды завоевать взаимность мужа, пока он не пропал на месяц после ночной охоты. Когда же он вернулся, женщина поняла, что это конец. Прожив с Цзян Фэн Мянем столько лет, она точно научилась читать его чувства по глазам. Лучше бы она этого не умела, тогда бы она не смогла увидеть, что тот влюблён, да только снова не в неё. Юй Цзы Юань сжимала до боли кулаки и кусала губы, борясь с чувством обиды, видимо она прогневала своим эгоизмом всё же небеса, что они послали её мужу новую любовь. У женщины был не такой уж великий выбор: либо отпустить, либо оставить всё так, как есть. За раздумиями, как лучше поступить, пролетели конец лета, осень, зима и начало весны. Во взгляде Цзян Фэн Мяня чётче проступала тоска, а Юй Цзя Юань становилась всё нервозней, пока всё же не сделала выбор.       Глава Ордена Юн Мэн Цзян зашёл в обеденную залу, где спиной ко входу стояла его жена, облачённая в пурпурное ханьфу, иссиня-чёрные волосы красивой статной женщины были уложены в сложную причёску, которую поддерживала дюжина золотых шпилек, украшенных камнями и узорами. — Моя Госпожа, — мужчина всегда так обращался к жене — уважительно, но без тени нежности.       Юй Цзы Юань обернулась и молча протянула ему небольшой свиток. Цзян Фэн Мянь с недоумением развернул его и пробежался глазами по содержанию.  — Уходи, пока я не передумала, — женщина, взмахнув подолом своего одеяния, быстро покинула помещение, оставляя мужчину наедине со своими мыслями.       Поставив свою подпись, Глава Ордена оставил свиток на одном из столов. Он был удивлён и одновременно… благодарен? Да, благодарен, ведь он и подумать не мог, что когда-нибудь его горделивая жена даст ему развод, тем самым перестав мучить и его, и себя. Цзян Фэн Мянь развернулся, чтобы уйти, когда столкнулся с Цзян Чэном и своим воспитанником Вэй У Сянем. — Дядя Цзян, — Вэй У Сянь поприветствовал Главу Ордена поклоном. Цзян Фэн Мянь кивнул ему, улыбнувшись, и перевёл взгляд на сына, который сжимал в руках меч, его меч. — Держи, — Цзян Чэн отдал отцу меч и сделал шаг назад. — Надеюсь, ты иногда будешь наведоваться в гости? — Конечно. Должен же я буду знать, как новый Глава справляется со своими обязанностями, — Цзян Фэн Мянь потрепал сына по голове, Вэй У Сяню тоже досталось.       Цзян Чэн не осуждал отца, он всё время думал, как они с матерью умудрялись уживаться всё это время. Но рано или поздно всё заканчивается, так закончилась и их с Юй Цзы Юань семейная жизнь. — Пишите письма и приезжайте погостить в Гу Су, — Вэй У Сянь улыбнулся, положив руку на плечо названного брата. — И да, как-нибудь познакомь меня с моей мачехой? Или кем она мне там будет. Хочется знать, как выглядит эта девушка. — Обязательно.       Обняв юношей и шепнув им пару напутствий напоследок, Цзян Фэн Мянь, встав на меч, полетел в сторону Заброшенной пустоши, направляя потоки ци в ноги, чтобы меч быстрее летел. Нетерпение и лёгких страх заставляли всё скручиваться внутри и томиться в ожидании встречи с той к которой так стремилось его сердце.       Через два часа мужчина достиг реки — условной границы, которая теперь отделяла не только земли, но и его прошлую жизнь от новой. Конечно, он будет наведываться в Пристань Лотоса, чтобы повидать сына и, когда удастся, дочь, но теперь его жизнь в большей мере будет проходить здесь, в Заброшенной пустоши. Пробираясь сквозь деревья в надежде увидеть заветные руины, Цзян Фэн Мянь ни на минуту не останавливался и чувствовал себя семнадцатилетним неудержимым юношей, так в нём бушевали чувства. Только достигнув руин старого дворца, он позволил себе остановиться, а страх всё норовил заключить его в кольцо своих липких рук. Уже бывший Глава Ордена Юн Мэн Цзян медленно пошёл вдоль каменных полуразрушенных стен. Тогда здесь всё казалось таким живым и цветущим, но сейчас складывалось такое впечатление, что среди руин больше ужу действительно никого нет. Но мужчина продолжал упрямо идти к восточному крылу дворца, отгоняя страхи и сомнения, пока из-за очередной полуразрушенной стены кто-то не вышел и не врезался в него. Сердце пропустило удар, когда его взгляд встретился с взглядом цвета молодой листвы глаз. — Фэн Мянь… — звонкий голосок дрогнул, словно в неверии.       Фа Лань Хуа стояла перед ним с большими от удивления глазами, укутавшаяся в бледно-голубой плащ и пытающаяся выдавить из себя что-нибудь ещё помимо его имени. — А-Юн, — он всегда называл её вторым именем, считая его более красивым и звучным. Она сначала дулась из-за этого, но потом привыкла.       Ещё немного посмотрев на возлюбленную, мужчина всё же заключил её в объятия, уткнувшись носом ей в макушку. — Ты… насколько ты здесь? — Навсегда, — тихо шепчет он прежде, чем, обхватив её лицо ладонями, целует, зная, что в этот раз он точно здесь останется навсегда.