Пойдем со мной в Тёмное море.

"Ты устал, посмотрим, чего ты стоишь. Смотри, как я заставлю тебя умолять, Уцепившись в землю. Любовь, война, боль, жизнь Всё это для меня одно и то же. Так пошли со мной плавать в Чёрном море! Пошли со мной, влюбись в меня — оно того стоит..." *** Маленькие пухлые ножки в крохотных розовых туфельках свисали с края крыши. Отсюда можно было увидеть почти весь город; яркий, полный огней, неоновых вывесок и гигантских зданий. С крыши скромного клуба, который терялся среди таких же небольших двухэтажных зданий — Мимзи видела огромный небоскрёб. Его длинное «тело» тянулось почти до самого алого неба — здание банка. Оно появилось тут не так давно, но в отличие от других небоскрёбов, которые были позади него — оно ВСЕГДА сияло. Всегда окна были полны света — ни на миг они не затухали. Глава банка наверняка знал, как заставить работников пахать, ибо демоны не отличались особым трудолюбием. Исключением были только такие, как Мимзи — кто смог заняться любимым делом, но таких были единицы. Многие пресмыкались, влача жалкое существование в ожидании очередного прихода ангелов, чтобы был хоть какой-то повод, хоть какой-то смысл в этой проклятой вечности. В аду, по крайней в лимбе, — ночь длилась вечно. Солнца здесь не было, — вместо него в центре кроваво-красного неба сияла пятиконечная звезда. Портал из мира живых и проход для ангелов, которые приходили сюда очищать территории. Оно не давало тепло — лишь иногда горело ярче, чем обычно — тогда и было решено назвать те несколько часов, которые оно горело ярче — днём. Единственные, кому действительно нравилось в аду — высшие демоны. Их было не так много, но каждый из них по своему был опасен. К таким ангелы пытались первое время прорваться, но когда было ясно, что крылатые существа не возвращались на небеса, просто потому что даже десятки не могли справиться с одним таким демоном, было решено, что те будут приходить только за низшими — всё равно их было большинство, а те мало чем могли ответить крылатым. Так продолжается и по сей день, а грешников с каждым днём становится всё больше… Мимзи, правда, задавалась вопросом: «почему за всё время на меня так никто и не напал?», «почему во время каждого нового прихода ангелов в ад — её клуб никогда не подвергается нападению?» Может, они просто не летают на самые отшибы? Её клуб стоял почти на окраине, но он всегда был полон потенциальной «добычи», но никогда ангелы сюда не приходили? В чем же дело? Почему они никогда не брались за такой лакомый кусочек? Холодный ветерок подул ей в спину и вот тогда Мимзи поругала себя за то, что не удосужилась накинуть поверх своего тонкого, без рукавов платья, хотя бы накидку. Короткие белокурые волосы чуть растрепались на на ветерке, но этот адский холодок проник в её тело на столько, что она уже подумала о том, чтобы уйти с крыши, но тут на её плечи упало что-то тёплое. Впитавшее в себя тепло тела, на которое оно было одето, пальто — так нежно легло ей на плечи, что уходить желание в тот же миг пропало. Длинное, красное в полоску — ей оно было велико, но ей было всё равно — ей теперь не холодно, да и она знала чьё оно. — Когда же ты перестанешь появляться так внезапно, — усмехнулась Мимзи, смотря своими розовыми зрачками на фоне чёрного белка себе под ноги. — Ал, так ведь можно и испугать. — Разве тебя это пугает? — Голос Аластора нельзя было с чем-то перепутать. Он похож на тот самый голос, который она слышала из радио по утрам при жизни — его искажённый, но такой пьянящий и добрый голос, в который она влюбилась сразу же. Аластор присел рядом с ней, оставаясь лишь в одной ярко-красной рубашке, но ему холод был не почем — даже если он его почувствует, никто не узнает об этом. Никто не знает об Аласторе больше, чем Мимзи — лишь она одна знает больше, чем позволено другим. — Смущать меня пришёл? — Хихикнула пухленькая Мимзи, поплотнее укутываясь в, полное его тепла и запаха хвои, пальто. — У меня получается? — Усмехнулся он, повернув голову к ней и прикрыв глаза. — О боже, — тихо рассмеявшись сказала она. — Это так… так… — А, обманываешь меня, — говорил он, по отцовски угрожая своим тонким пальцем в чёрной перчатке без пальцев. — Я тебя не смутил! — Ал, — Мимзи вытерла выступающую слезу. — Просто «флирт» и «демон-олень» совсем не сочетаются. — А что нужно сказать? — Демон потёр подбородок. — Может то, на сколько ты сегодня красивая? Но зачем? Зачем говорить вещи, о которых ты сама знаешь? Не понимаю я современных трендов — старый. Мимзи придвинулась к высокому и длинному демону с большими алыми оленьими ушами, между которыми почти незаметно прятались чёрные коротенькие оленьи рожки. Мимзи, увидев впервые этот образ — не могла сдержаться, ибо этот образ — кажущийся таким милым, шёл в разрез с тем, каким Аластор был что при жизни, что после неё. Он подошёл ему идеально — те, кто не знал кто он (а такие ещё остались?), его образ сбивал с толку и они становились лёгкой добычей для «демона-оленя» или же «радио-демона», но Мимзи всегда звала его Алом, ведь только ей одной он разрешал называть себя так. — Ты как всегда красноречив, и очень быстро говоришь, дорогой, — она положила ему голову на руку (до плеча она не доставала) — У тебя мало времени, да? Аластор ответил не сразу; чёрный тонкий зрачок на алой радужке не отрываясь и не моргая смотрел на то здание, на которое не давно смотрела Мимзи. В его образе была одна деталь, которая, всё же заставляла задуматься о его истинной природе — его широкая, никогда не спадающая, полная жёлтых острых зубов, улыбка. Она пугала, потому что в любой ситуации, чтобы Аластор не чувствовал, чтобы не говорил — она не спадала, а Мимзи она нравилась. Она была, пусть и отдалённо, но похожа на ту, которой он улыбался ей при их первой встрече при жизни. Для неё она была искренней и далеко не пугающей. Она перевела взгляд на тот самый небоскрёб: — Тебе нужно туда? Прямо сейчас? Он ведь… он ведь там, да? Аластор косо посмотрел на Мимзи; только для других его улыбка казалось не изменой, а вот она знала каждую мелочь, которую он мог показать слегка опустив уголки, или вообще перестав показывать зубы — сейчас он заметила тонкую нотку грусти, совсем тонкую, которую видела только она. — Тебе не обязательно идти туда сейчас, — она обняла его руку и потёрлась о неё щекой. — Мэй справится и без тебя. — Есть просто у нас одно общее дело, но, думаю, — он снова повернул голову к ней. — Оно может подождать. Она молча улыбнулась. — Итак, — начал он. — Я посмотрел — дела твоего клуба идут как никогда хорошо? — О, — она оторвалась от его руки. — Да! Так… в последнее время полный наплыв, такого никогда не было. Мне даже показалось, что людям действительно стало нравиться моё пение. Аластор молчал. — Но Ал, — она положила свою маленькую пухленькую ладошку на его. — Я правда так счастлива. Ты ведь знаешь, как я люблю петь на публике, которой это действительно нравится. Я даже стала замечать постоянных клиентов. — Интересно, — сказал он, при этом беря её маленькую ладошку и сжимая в своей. — Но ведь не один из них не знает, на сколько твоё пение при жизни могло заставить всех соловьев улетать из города — на столько они понимали, что им не потянуть те ноты, которые ты одна могла выпустить в мир. — Да брось, — махнула она другой рукой. — При жизни не многие приходили меня слушать. Я выступала на самых маленьких площадках. — У них просто не было слуха, — говорил демон тихо. — А вот мне нравилось рассказывать о тебе в бегущей строке. — Ал, — она отвернулась, чтобы скрыть смущение. — Я сейчас лопну от стыда. — Ну тебе же нравилось слушать о себе по утрам? — он повернул её лицо к себе. — Ровно в 7:05. — Ну что же ты делаешь, — она коснулась указательным пальцем кончик его носа. — Плохой демон. Она не ответил, лишь снова улыбнулся шире — забыл о грусти. — Но, — она резко встала, волоча за собой половину его пальто по крыше. — Ты так и не позволил мне «этого». — Лучше не стоит, — Сказал он, но она почувствовала, как его голос дрогнул — его «эта» тема всегда выбивала из колеи, но она не остановится на этот раз. — Ты обещал, — она недовольно надула щёки. — Я хочу это сделать. — Дорогая, — он встал и подошёл к ней, нависнув над нею огромной и высокой чёрной тенью. — Нельзя же так жестоко принуждать меня. Но её лицо оставалось неизменным: — Что, Рози небось позволяешь? — Это жест ревности? — Усмехнулся он. — Так позволяешь или нет? — А как ты думаешь? — Тогда позволь мне! Всего пару секундочек Ал, — она захлопала ресницами. — Ну неужели ты снова мне откажешь? Демон покачал головой — какая же она, пусть и маленькая, но такая настырная. Он, молча, сложив руки за спиной, медленно повернулся к ней спиною и остановился и она увидела то, что мечтала увидеть с момента, когда увидела его в таком виде — его маленький олений хвостик. Покрытый алой шерстью сверху, а снизу — белым пушистым мехом. Никто не видел его, кроме Мимзи. Аластор надёжно прятал её под своим длинным алым пальто и вот, Мимзи смотрит на него. Маленький милый оленьи хвостик, который слегка подрагивал — показывал, что Аластор слегка нервничает. — Какой он милый, — почти пропищала Мимзи, наблюдая как маленький хвостик дёрнулся резко в сторону от её голоса. — Милый! — Она резко обняла Аластора со спины, прижимаясь щекой к его маленькому хвостику. Демон вздрогнул, но не сдвинулся с места, а Мимзи продолжала тереться о его хвост. — Мим… — вдруг выдал он, не поворачиваясь. — Мимзи… мне… мне щекотно. Мимзи его не слышала; маленькая пухлая девушка была увлечена тем, что тёрлась о маленький мягкий оленьи хвостик. Он доверял видеть его только ей — ей одной. Он был такой мягкий; шерстинки щекотали ей щёки, но она не могла оторваться. — Мимзи, — Сказал он громче и тогда она оторвалась, продолжая обнимать его, смыкая свои маленькие ручки на его животе. Демон повернул к ней голову; тень скрывала его лицо, но она смогла разглядеть то, чего на лице Аластора уж точно не увидеть — чуть покрасневшие щёки и улыбка, которая выглядела теперь так глупо. Его большие уши опустились — он едва сдерживался, чтобы не издать этот звук… — Хватит, мне щекотно очень. — Ал, — умильнулась девочка. — Ты покраснел! Демон оторвался, но не грубо. Он нежно убрал руки девушки со своего живота, и прикрыв руками хвостик, который уже начал радостно вилять из стороны в сторону, он развернулся к девушки лицом. Он смог снова «одеть» свою улыбку, но смущение не исчезло — это уже вышло из-под контроля и справиться с ним, пока он тут — у него вряд ли получится. — Думаю, достаточно, — сказал он выпрямляясь. — Я был безумно рад тебя видеть, дорогая, — Он уже развернулся чтобы уйти. — Но мне надо идти и… — Куда это ты собрался? — Демон не смог сдержать этот звук — стон. Будто бы молния поразила его начиная от кончика хвоста и заканчивая его затылком. Она схватила его за хвост — так приятно, но не надо! Хватит! — Я тебя не отпускала, сладкий. — Мимзи… ! — Демон вырвался из её ладони и парой прыжков оказался на другой стороне крыши. — Ты от меня убегаешь? — Девушка скинула длинное красное пальто с плеч, оголяя их при этом подмигнув. — А ведь твоё пальто у меня. — Как-нибудь переживу. — Усмехнулся демон. — Ну Ал, — девушка игриво двинула бёдрами из стороны в сторону. — Не бросай меня тут… Демон молчал, но не сводил глаз с Мимзи. — У тебя очень милый хвостик. Он виляет да? Ты радуешься? — Нет, — резко отрезал демон, снова сводя руки за спиной и пытаясь удержать быстро виляющий хвост. — Вовсе нет. — Виляет, оу, — девушка стала снова подходить. — Тебе нравится со мной да? Он всегда виляет рядом со мной? Демон, как только девушка оказалась близко, снова отпрыгнул своими длинными ногами в сторону, но на этот раз она решила не упускать возможность. Игра в догонялки длилась не так долго. Побег за оленем на каблучках увенчал тем, что Мимзи споткнулась и полетела прямо на свою потенциальную жертву. Они упали — она смогла его поймать, правда… не совсем так, как планировала. Мимзи открыла глаза, и тут же почувствовала что-то мягкое под своим мягким местом — она сидела верхом на нём, а демон, упираясь руками, смотрел на неё, продолжая широко улыбаться и смущаться. — Так даже лучше, — хихикнула она, а потом увидела небольшую царапину на его щеке. — Ты ударился? — Я в порядке, — быстро сказал демон. — Нужно встать. — Нет уж, — девушка наклонилась к его лицу, — Я не отпущу тебя так быстро Аластор. Я скучаю… Он промолчал, продолжая смотреть на него. Дыхание участилось, зрачки — слегка сузились. Он боится, или нет? — Успокойся, — тихо сказала она, нежно целуя царапинку на его щеке. — Всё хорошо. Он прикрыл глаза, когда она поцеловала его, а потом открыл снова, уставившись на его. Дыхание слегка успокоилось. — Я просто… — Она тяжело вздохнула. — Прости меня. — Простить? — Удивлённо спросил он. — Из-за меня ты стал таким, — она снова стала кутаться в его плащ; тепло из него уже почти ушло. — Если бы не я — тебя бы не убили. Я сделала всё, как ты просил меня, а я всё провалила. И тут он рассмеялся. Громко и звонко. Девушка не могла понять, что вызвало такой смех? Почему он смеяться? — Дорогая моя, — сказал он, когда перестал смеяться. — Ты сделала всё так, как и должна была. — Но тебя… — Это и так бы случилось, — он развёл руками. — Меня ненавидел весь Новый Орлеан, на меня была охота — меня бы приговорили бы к смерти у стенки, а ты подарила мне смерть, которую я и хотел — от пули такого же охотника, как и я. Мы так и так бы попали сюда — смысл наших грехов никто не разбирает. Никто не знает, что мальчик убил своих родителей потому, что так бы они убили его. Никто не знает, что мальчик стал принимать наркотики только бы избавиться от ощущения боли и пустоты в своей груди. Тут, — он снова развёл руками. — Каждый что-то потерял, но при этом — приобрёл. Ад ничем не отличается от реального мира, моя дорогая Мимзи. Ты подарила мне самую лучшую вечную жизнь. — Ал, я… Наверное, мне правда надо встать, — она попыталась встать, но так всё неожиданно перевернулась и вот она уже лежит спиной, а его пальто служит подстилкой. Она нависает над ней огромной чёрной тенью с горящими алыми глазами и широкой сомкнувшейся улыбкой. — Так вот, что тебя так расстраивает, — тыльной стороной о гладит по её щеке. — Вот что стирает с твоего красивого лица улыбку. Она прикрывает глаза, наслаждаясь этим приятным ощущением близости. — Прости, что я не могу дать тебе так много. — Заканчивает он. — Но тебе не нужно бояться или думать, что тут где-то есть твоя вина. Она смущённо отводит глаза. — Я переживу. Я понимаю — таков ты. — Может, когда-нибудь я смогу, — он наклоняется к ней. — Но пока — извини. — У нас целая вечность, — он приподнимается на локтях. — Поцелуй меня… пожалуйста? — Тебе не нужно просить. Губы смыкаются. Обоих укрывает чёрная тёмная тень — никто их не увидит. Никто никогда не узнает, что любовь живёт даже после смерти… даже если она стала причиной. Так вот почему ангелы не трогают её клуб — он нависает над ним своей чёрной тенью, пряча от их глаз. Он не позволит им приблизиться к нему, а если они рискнут — он станет первым демоном, который не порвёт посланников небес на кусочки, но ещё и тем, кто пойдет через портал в их мир и устроит хаос. «Пусть хоть кто-то рискнёт обидеть тебя. Пусть хоть кто-то посмеет стереть улыбку с твоего лица — я нарисую им такую же. Посмертно».