История одной судьбы.

Прошло несколько дней с тех пор, как Гарри вновь вернулся в Хогвартс, обуреваемый самыми разными чувствами, которые он небезуспешно пытался скрывать от других. Чаще всего он проводил по нескольку часов у Слизерина или в библиотеке, не привлекая к себе особого внимания и не обращая внимания на остальных, а потому разговоры о предстоящем празднике стали для него неожиданностью. Весьма неприятной, потому что праздник этот, традиционно отмечаемый 14 февраля и названный в честь святого Валентина, устраивал Локхарт. К загадочному дневнику рэйвенкловец больше не возвращался, справедливо полагая, что доверять Тому после такого явного обмана уже не стоит. Впрочем, в сумке у Гарри всегда хватало места, так что тот, недолго думая, стал просто носить его с собой, чтобы черная тетрадка не попалась случайно на глаза кому-нибудь из учеников или, что гораздо хуже, учителей. Особенно это касалось Дамблдора. Чем больше Снейп размышлял над всем тем, что он увидел за время учебы в Хогвартсе, тем чаще он начинал сомневаться в правильности поступков его директора, начиная от бездействия в этом году и заканчивая слабой защитой камня, которую смогли преодолеть три первокурсника. Все это не укладывалось в голове Гарольда, но ощущение неправильности ситуации появлялось у него все чаще. Дамблдор, скорее всего, точно понимал и рассчитал все варианты событий. Гарри не удивился бы, узнай он, что директор следил по возможности за всеми, кто делает попытки проникнуть в хранилище с философским подарком Фламеля. А это, в свою очередь, означало, что их с Невиллом и Грейнджер рассмотрели, как рассматривают муху под лупой, и признали-таки достойными. Только вот достойными чего... В гостиной Рэйвенкло, среди всех синих и приглушенных тонов ярким пятном выделялась Луна, накинувшая поверх ученической мантии по случаю Дня святого Валентина ярко-рыжий шарф, походивший не то на смешного вязаного кота, не то на гусеницу из сказки Кэррола, почему-то ставшую оранжевой. - Желтая роза для продолжения дружбы, белая лилия - чистота, а гладиолус - символ чести... - Лавгуд мечтательно посмотрела в окно, за которым, как маленькая прихоть зимы, сияло солнце. - Если захочешь сегодня поздравить какую-нибудь девочку, Гарольд, советую выбрать кактус. - Потому что он обозначает верность? - Падма Патил, единственная из всех рэйвенкловцев, кроме Гарри, обращала внимание на замечания Луны. - Нет, просто он одинокий и колючий, - улыбнулась та и поправила едва не выпавшую из-за уха волшебную палочку. - Но иногда они очень красиво цветут, знаешь! В коридорах впервые за долгие месяцы было людно и шумно. Тут и там кучки студентов постарше собирались, чтобы обсудить какие-то приятные мелочи и разнести сплетни дальше по замку. Стайки младших радостно щебетали в предвкушении чего-то, чего они сами пока не понимали: любовь, влюбленность, как разница, зато праздник. Некоторые парочки семи- и шестикурсников, даже не обращая на всю эту круговерть никакого внимания, прохаживались в стороне, то и дело перешептываясь о чем-то. Ближе к Большом залу некогда царственный Хогвартс и вовсе утрачивал свое великолепие под грудами розового. Розовый серпантин, падающий за шиворот, розовые свечи и сердечки всех размеров, плавающие над галдящими учениками, небесно-голубая мантия Локхарта, которая пусть и не была розовой, но явно казалась такой, стоило взглянуть лишь на улыбающегося во весь рот преподавателя Защиты. Вдобавок к этому по всему Хогвартсу, как безумные, носились маленькие почтальоны-амурчики: смешные костюмы и почти настоящие крылышки смотрелись бы весьма забавно, не выглядывай из всего этого ехидные рожицы гномов, которые явно не вязались с их романтичными образами. То и дело эти купидоны пикировали к одному из учеников, причем обычно жертвами их становились либо привлекательные старшекурсницы и старшекурсники, либо сам Гилдерой, который после сороковой валентинки уже начал уставать от затеянного им же праздника. - Как хорошо смотреть на мир без розовых очков, - шепнул пробившийся-таки к Гарри Тео. - И как в Хогвартсе допустили этот пир во время чумы, когда в любой момент можно не досчитаться еще кого-то из-за Твари, я не понимаю. Откуда Нотт подцепил эту фразу, Снейп так и не понял, но внутренне согласился с подобным утверждением. Завернув за угол, мальчики наткнулись на не менее интересную компанию, благо те не обращали на них никакого внимания, безуспешно отбиваясь от двух весьма наглых гномов. Поттер, шестой Уизли и Финниган. Но не они привлекли внимание рэйвенкловца и слизеринца - за троицей и непосредственно Мальчиком-Который-Выжил наблюдала еще одна рыжеволосая гриффиндорка. - Кажется, это самая младшая Уизли, - подумав секунду, сообщил Теодор. - Джинни, что ли. Первый курс, ничего выдающегося. Но с детства помешана на Поттере, ходит за ним, как привязанная. Влюблена по уши, как говорится во всех дурацких романах моей сварливой тетушки. Гарри, не удержавшись, достаточно громко фыркнул - и тут же чуть не угодил под чернильный дождь Пивза, развлекавшегося сегодня вовсю. Неожиданно рэйвенкловца отвлек какой-то странный треск, а в следующую секунду он уже видел, как падают на пол книги из его сумки - та была почти пуста, потому как уроки на сегодня уже закончились, но, что самое главное, Гарри успел выложить в спальне полную чернильницу и весьма хрупкие перья для письма. Бросившись поднимать фолианты под гадкий смех Поттера и его дружков, Снейп внезапно остановился, пораженный. Дневника не было. Ни на полу, ни в руках у Нотта. Если бы его поднял незнающий человек, тот попробовал бы прочесть его, особенно желая досадить рэйвенкловцу, однако тетрадь словно испарилась. Следовательно, тот, кто взял дневник, точно понимал, что присвоенную вещь нужно немедленно спрятать... Поиски так ни к чему и не привели. Дневник как сквозь землю провалился, но, блуждая вдали от веселящихся школьников, мальчики случайно наткнулись на громадные кошачьи следы, тянущиеся вдоль по коридору и обрывающиеся у одного из рыцарских доспехов. Стараясь не показывать друг другу испуг, моментально захвативший их, ребята направились дальше, молясь Мерлину и всем богам, чтобы эти следы не привели их прямо в пасть к Твари, поскольку столь близкое знакомство оказалось бы смертельным. Когда двое испуганных второкурсников вбежали в кабинет декана Рэйвенкло, он даже не сразу сумел понять, что именно видели они в коридоре второго этажа. Казалось невероятным, что после того, как один слизеринец и один рэйвенкловец в течение какого-то времени наблюдали светящиеся желтые глаза, принадлежавшие Твари, оба остались живы и даже невредимы. Но если Нотт все еще вызывал у Флитвика вопросы, Гарри полугоблин доверял намного больше и потому немедленно отправился на то место, которое указали мальчики, по дороге обстоятельно расспросив Снейпа обо всем. Хотя порой декану и казалось, что ученик его факультета сознательно опускает некую важную в этой истории деталь. Следов, разумеется, уже не было. То ли сама Тварь была настолько умна, то ли это сделал тот, кто управлял существом, но пол коридора оставался девственно чистым... если не считать палевого длинного волоска и остаточной магии от каких-то весьма сильных удерживающих чар, как определил преподаватель Заклинаний. Сам он однажды уже сталкивался с таким. Почти пятьдесят лет назад. Но если даже тогда ни Диппет, ни Дамблдор не захотели слушать его и не поддержали его поиски, то сейчас надеяться на такое было бы просто глупо. Можно было поставить в известность Министерство или Совет Попечителей, но кто знает, какие люди там сидят, а у волшебника, к сожалению, было не так много связей в том случае, если все это окажется чьей-то странной и страшной игрой. А где-то на другом этаже замка снова раскрылась пустая черная тетрадь. Не думай, что сможешь избавиться от меня во второй раз...