(re)bound

Бу Фань ненавидит баскетбол. Серьезно, это одна из самых отвратительных игр на свете. Семь или сколько там здоровенных мужиков гоняют мяч туда-сюда по маленькой площадке, прыгают, ломают ноги… Что может быть скучнее. А как здорово с десяти лет слышать от каждого встречного-поперечного: “Ого, какой ты такой высокий! звезда баскетбола растет!”. Вау, класс, здорово, спасибо большое, всю жизнь мечтал (нет). Сейчас Бу Фаню девятнадцать. Позади шесть лет занятий хип-хопом, на которых было довольно весело, двести восемьдесят третье место на национальном сервере “Лиги легенд”, чуть больше двух тысяч игровых часов и государственный экзамен. Впереди - как минимум четыре года университета, покупка нового ноутбука на подаренные в честь поступления деньги и еще много, много игровых часов. В кампусе, как назло, ни одного знакомого, и на фестиваль университетских клубов он идет один. Берет не глядя пару листовок, сдержанно (на самом деле - скованно) улыбается девушкам и парням, которые очень хотят, чтобы он записался именно к ним. Когда в руки ему попадает листовка с изображением раздражающе рыжего баскетбольного мяча, он брезгливо морщится и решает посмотреть на того, кто ему ее дал. О боги, лучше бы он не смотрел. Лучше бы у него вообще не было глаз, вообще никогда. Лучше бы у него была память как у золотой рыбки, чтобы три секунды - и как чистый лист. Потому что эта улыбка с торчащим клычком и мягкое “эй, big bro, будем рады видеть тебя в нашей баскетбольной команде” - это конечная. Бу Фань не понимает, как он дошел до такого. Но факт остается фактом: спустя двадцать минут поиска в вейбо, самое нервное в его жизни “подписаться” на странице капитана сборной университета по баскетболу Юэ Минхуэя (взаимный фолловинг? не в этой жизни, дорогуша), несколько подсмотренных тренировок, примерно месяц непроходящего непонятного душевного раздрая и пару эпизодов совершенно позорного, но, к счастью, оставшегося незаметным сталкерства - он там, где он есть. На своей первой тренировке по баскетболу, которую проводит Юэ Минхуэй. *** От вида баскетбольного мяча его мутит. После безжалостной разминки тошнота усиливается. Еще через полчаса хочется сдохнуть, да поскорее. Но яркая улыбка и бодрое “хорошо поработали, ребята” спустя два часа беспросветного физического ада определенно стоили того. Бу Фань ненавидит баскетбол. Бу Фань не пропускает ни одной тренировки. Однажды он ловит себя на мысли, что уже вторые сутки не открывает ноутбук. В следующий раз он открывает его, чтобы найти те самые кроссовки, про которые недавно говорил Минхуэй. Они красивые, но - 175 долларов. Но зато красивые. И со скидкой Бу Фань покупает их. *** Бу Фань ненавидит свои ноги. Слишком длинные, слишком тяжелые, слишком медленные, и при всем при этом - хрупкие, как у девчонки. Он смотрит, как капитан летает по площадке, обманывая гравитацию (он же физик? вдруг и правда обманул?), и хочет также, но собственное тело его подводит. Мышцы постоянно забиты, суставы после каждой тренировки ноют как сумасшедшие. Да и дыхалка ни к черту - нужно хотя бы бегать. Бу Фань начинает приучать себя к пробежкам. Вот уж что действительно от дьявола, так это бег по утрам. Но уже спустя неделю на тренировках становится легче. Ноутбук покрывается пылью. Когда спустя месяц безжалостного самоистязания, которое немного скрашивает лишь возможность видеть капитана каждые три дня, Бу Фань забивает свой первый трехочковый, Юэ хлопает его по плечу и говорит что-то вроде “молодец, big bro!”. Но Фань не слышит: он ловит улыбку, обращенную только к нему одному, смотрит на этот выступающий клычок, и сам смеется как дурак. А еще это первый раз, когда Юэ прикасается к нему. Да, он совсем дурак. Потому что три дня назад записался на свой первый сеанс к тату-мастеру. *** В конце тренировки капитан просит его задержаться: “Надо обсудить кое-что”. Бу Фань напрягается, но тон у Юэ веселый и расслабленный. Все уходят, и они остаются в зале один на один. Минхуэй стоит уверенно и пружинисто как-то, как будто сейчас сорвется с места и побежит. Фань смотрит на его ноги и впервые, кажется, замечает, какие они тонкие, совсем как палочки. Кажется, у Фаня запястье и то больше. - Я посмотрел на то, как ты играешь, - начинает капитан, - и я думаю, ты со мной согласишься, что скорости тебе не хватает. Сердце Бу Фаня обрушивается куда-то на уровень пупка и начинает очень мерзко там трепыхаться. Видимо, у него на лице все написано, и Юэ поспешно продолжает: - Ты не переживай, я просто хочу сказать, что у тебя есть другие сильные стороны! Ты наш Шакил О’Нил, мощный, как танк, - Юэ ободряюще улыбается, и Фань наконец выдыхает. - Я хочу поставить тебя центровым, что скажешь? - Но я бросаю плохо. Промазываю постоянно, - бурчит Фань и сутулится от неловкости. Когда Юэ кладет руку ему на плечо, он вздрагивает и поднимает голову. Натыкается на огромные блестящие глаза и умирает тысячу раз в секунду. - Я тебе помогу, это совсем не сложно, - капитан чуть сжимает его плечо и отпускает. Фань неосознанно тянется за его рукой, но вовремя одергивает себя. Стыд-то какой. - Все дело в том, под каким углом сгибать руку. Это со временем получается само собой, но нужно тренироваться. Давай попрактикуемся немного на улице, не против? Покажу, чем занимается центровой. Ты ведь матчи не особо смотришь? Это ничего. Я вообще все свободное время на них трачу, знаешь? Вчера, например… По дороге на уличную площадку Юэ болтает без умолку, да еще и тараторит страшно, но Фань вслушивается в звуки его голоса и думает, что мог бы записать его речь на диктофон и слушать вместо музыки. Они играют один на один: юркий, стремительный Минхуэй прорывается к кольцу, Фань пытается забрать мяч, блокирует его броски, старается забить сам. Когда вторая атака Юэ срывается, Фань обиженно просит его не поддаваться, но Юэ отвечает, что играет в полную силу. Фань, ободренный, атакует сам. Перехватывает мяч, бросок - двухочковый. - Победа! - кричит Юэ и вдруг - прыгает на него с объятиями. Бу Фань от неожиданности крепко прижимает капитана к себе и пытается поверить в то, что это и правда происходит. Юэ очень худой, горячий, взмокший и кажется не тяжелее ребенка. Фань чувствует под ладонями его острые ребра и позвоночник, его запах, пальцы, вцепившиеся в его плечи, и ему очень, очень плохо. Потому что у него нет права на все это. Потому что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Потому что это самая херовая влюбленность, которая могла с ним случиться. *** Бу Фань все еще ненавидит баскетбол. Но, надо признать - уже немножко меньше. Минхуэй взаимно фолловит его в вейбо и иногда шлет ему хайлайты с короткими комментариями (“обрати внимание на эту комбинацию, на тренировке попробуем”). Однажды он присылает ему выпуск Shaqtin' A Fool с кучей ржущих эмодзи (в командный чат - не присылает). Бу Фань не понимает ни слова, но смеется вместе с ведущим над нелепыми падениями и симуляциями и надеется, что в этот самый момент Юэ тоже смеется. Юэ постоянно зовет его на площадку сыграть один на один. Фань думает, что это только для практики, пока Минхуэй вдруг не признается, что ему просто нравится играть с ним. Тупое сердце не может успокоиться до самого утра. Да и потом не может. Однажды Юэ замечает, как Бу Фань, морщась от боли, растирает ноющие колени и окаменевшие мышцы, и на следующей тренировке преподаватель с кафедры спортивной медицины зачитывает всей команде лекцию о том, как восстанавливаться после физических нагрузок. Фань убеждает себя, что это никак не связано с ним, и успокаивается. Почти. И тщательно следует указаниям. Становится легче. *** Фань идет на свою первую студенческую попойку с твердым намерением не пить. Спустя час и два сильно отдающих рисовой водкой коктейля он обнаруживает, что комната кружится в вальсе, а еще - что желание обниматься стало совершенно нестерпимым. Юэ тоже где-то здесь, и заспиртованное сознание сигнализирует: иди домой, бухое ты животное, и держись от капитана подальше, еще не хватало, чтобы он увидел тебя, ужранного в сопли. Фань искренне соглашается сам с собой и не менее искренне дает нетвердо стоящим ногам отнести себя на кухню, где он в последний раз видел Юэ. Собранный на макушке маленький хвостик он мог бы узнать и в миллионной толпе - и Фань устремляется к нему. Падает всем телом на узкие, острые плечи и стискивает их в медвежьих объятиях. Фух, отпустило. - О, какие люди, - смеется Юэ. - Знакомься, наш центровой, Бу Фань. Два месяца играет, а уже надежда и опора всей команды. Надежда и опора с трудом фокусирует взгляд на собеседнике капитана. Девушка. Красивая. Очень красивая. Сущий ангел. Смотрит на Юэ. Теперь на Фаня. Теперь на Юэ. А ну не смотри на него, сучка. Капитан маленький и обнимать его хочется примерно всю жизнь. От него пахнет чем-то приятным, немного сладковатым и свежим, и Фань с шумом вдыхает этот сводящий с ума аромат. Голова кружится еще сильнее, так, что к горлу подкатывает комок. Он закрывает глаза - так немного лучше. - Ты чего сопишь? - слышит он как сквозь подушку. - Прости, моему другу, кажется, плохо, нужно отвести его на улицу. Найди меня в вейбо как-нибудь, ладно? Юэ выпутывается из огромных рук и перехватывает Фаня за талию. Тот открывает глаза и ловит легкую улыбку. Он не заслужил этого. - Пойдем на воздух, здоровяк, ты перепил. Юэ усаживает Фаня на лавочку перед кампусом, и тут действительно немного лучше дышится. Тошнота отступает, но вертолеты никуда не делись. Юэ где-то рядом, в темноте плохо видно, но он - здесь, с ним, с огромным некрасивым парнем с грубым голосом и вечно злым лицом, который влюблен в него до потери пульса, который ради него стал тем, кем всю осознанную жизнь быть не хотел, который пьян как свинья и безумно хочет обнять его сейчас. Бу Фань берет Юэ за руку и тянет к себе. Только бы он был ближе, иначе кислород закончится совсем, легкие схлопнутся, мозг погибнет, сердце перестанет биться - вот так он необходим сейчас. Это страшно, как этот один единственный в мире Юэ Минхуэй вдруг оказывается ему нужен. - Не… Еще немного. Останься на немного. - Язык совсем не слушается, черт. - Эй, не бойся, я не уйду, пока тебе не станет лучше. Лучший капитан. Лучший лидер. Заботится о членах команды даже вне игры. Как же больно-то, господи, хочется умереть, ведь ты для него - лишь один из многих. А потом Юэ вдруг садится к нему на колени и прижимает его большую, полную глупых мыслей голову к груди, дает обнять себя крепко-крепко и не отпускает сам. Поглаживает медленно по затылку, приговаривает что-то тихое и ласковое, и Фань чувствует, что сейчас заплачет. Внутри, где-то в груди - бардак и катастрофа, что-то бесшумно взрывается и разлетается сияющими, искрящимися брызгами, и болит все очень сильно, но, кажется, нет ничего дороже и прекраснее этой боли сейчас. Пусть болит. Только бы посидеть так еще немножко.