Позывной "Океан"

Мое имя – Никас Ипсиланти. Майор космопехоты Альянса, родился на Крите (подохнуть там же придется вряд ли), сорока трех лет. Не был, не привлекался, не состоял, впрочем, если и имелись какие-то грешки в подобном роде, сейчас значения не имеет практически никакого. Да и не о том речь. Коренной землянин, как уже ясно из моих слов. Сколько прожил, а так и не смог понять, гордиться этим или прятать за отворотом мундира, меж сердцем и запачканной в крови нашивкой с горделиво выведенным Ὠκεανός. Ребячество? Возможно, спустя столько лет мы так и назвали бы это одновременно дурашливое и надменное стремление, клички, как раз по числу нашего небольшого отряда; шестеро новобранцев, чудом оказавшихся земляками. Четверо – знакомые, считай, с детства, и двое – вечные скитальцы по колониям и станциям, отпрыски военных семей, чьими родителями были коренные греки. И сейчас, по воле судьбы и, частично, моего безразличия я здесь, на этом вшивом Беннинге, где пустила свои гнилые корни опорная база Цербера. Действительно, подумал я, отбрасывая в сторону ретиво накинувшегося на меня хаска, этой самой натуральной нечисти плевать, прочеловечный ли ты борец за права совсем недавних – в рамках истории – обезьян, упорно ли продолжающий пытаться верить в правоту Альянса космопех, отец которого сгинул на Шаньси. Турианец, выцеливающий ублюдков через разбитое окно чуть поодаль меня, медленно и с расстановкой выругался, перезаряжая Вдову. Я развернулся, перехватывая за горло его бывшего сородича, неизвестно как успевшего под шумок подкрасться сзади, и разнес его башку контузящим выстрелом в упор. И поморщился, стряхивая ошметки со своего шлема. Турианец – Керрил, кажется, - повернул ко мне голову, и из динамиков раздалось: - Дождь. Одарив зарядом меж глаз еще одного хаска, я метнулся в сторону и выглянул в окно. Действительно, накрапывало уже довольно ощутимо. Паскудный Беннинг; я ругнулся, встряхиваясь. Хорошо, успели проволочь дрона, впрочем, под льющейся с небес дрянью еще придется побегать туда-сюда. Неделя уж так задалась, не приходится ожидать элементарных миссий для наивных салаг, и назовите меня фаталистом. Керрил вновь перезарядил снайперку, сделал очередной меткий выстрел и сорвался с места, убегая куда-то вглубь помещений. Я лишь двинул плечами, взбадривая себя в который раз, и сам кинулся вперед, под тяжелые капли напоенного отравой дождя. - Комбс! – прокричал я инженеру, забегая в строение напротив. – Прикрываю! Он кивнул, не поворачивая головы. Сидя на корточках, парень ковырялся в терминале, и я затормозил возле него, с некоторым сомнением отмечая тот факт, что он пренебрег шлемом. - Не дует? – поинтересовался я, сбивая с ног устремившегося к нам мародера. Алан чуть дрогнул от раздавшегося хлопка, которым я добил ублюдка, и обратил ко мне лицо, продолжая бег пальцев по кнопкам. - Неудобно, - пробормотал он и вновь переключил внимание на взлом. – Щиты все равно нормально держат. - От всего не закроют, - хмыкнул я, продолжая отстреливать увеличивающуюся толпу этих отродий. Один, второй, третий. Чуть поодаль полыхнула вспышка рывка опустошающего удара, из чего я сделал выводы о местоположении Ланессана. Еще несколько контузящих выстрелов – я не видел Керрила, но тот весьма успешно сносил головы сбитым мною с ног существам. На секунду я замешкался, перезаряжая пистолет, и, крутнувшись, увидел, как на меня набрасывается хаск, растопырив в стороны свои увитые жилами и какой-то мерцающей хренью руки. Понимая, что тело не успевает за сознанием, я вскинул правую руку, чтобы ударить мерзкую тварь – и мимо меня рванулся алый луч, отбросивший полыхнувшего хаска на пол. Впечатав ногу в его хрупкий череп, я обернулся и увидел выпрямившегося Алана, держащего М-11. Он чуть поднял брови, затем склонил голову набок и улыбнулся. Я лишь выдавил беззвучную усмешку, чего Алан не мог видеть сквозь узкие вертикальные прорези моего шлема, закрытые линзами. - Противник группируется, - заявил динамик возле уха. Челнок отслеживал активность с воздуха, там, высоко наверху, где его не могли достать ни выстрелы мародеров, ни тяжелые заряды опустошителей. Да он тут уже десятый раз группируется. Чтобы вновь, как по налаженной, повалить из всех щелей и закоулков. Вспышка рывка, еще вспышка. Комбс вскинул руку с М-11, прицельно расстреливая наваливших как тараканы хасков через оконный проем, периодически поджигая всю эту братию. Я быстро кивнул, скорее сам себе, понимая, что парень неплохо справится и без моей лишней опеки; рванул к Ланессану, заметив, как опустошитель умудрился оттеснить его в угол, за ящики. Это больше похоже на рутину, действия по накатанной, несмотря на опасность и некие логичные неожиданности. Конечно, не всегда. Случалось же, что, оценишь – миссия яйца выеденного не стоит, - а в итоге отряд до извлечения успевает залепиться панацелином по самое горло. Ублюдки, кажется, умнеют с каждым заходом, хоть бы и говорили сколько угодно исследователи, энтузиасты и таланты от науки, что нет у них какого-то самосознания, адекватности, чувства самосохранения, в конце концов. Опустошитель разлетелся в клочки от моей гранаты, и Ланессан лишь коротко кивнул, перезаряжая оружие, затем едва завис в воздухе на двигателях – и невиданной хищной птицей бросился на несущуюся к нам тварь. Зверюга взвыла, пробуксовывая лапами, отбитая назад ударом турианца. Я присвистнул и вонзил лезвие инструментрона в возникшего рядом мародера, что не успел сориентироваться и мешком свалился к моим ногам. Я вбежал под навес, давая восстановиться щитам, и тут раздался этот невозможный визг. Алан, стоявший в дверном проходе на другой стороне улочки, расстреливая очередную махину, что как раз медленно поворачивалась, набирая скорость, взволнованно осмотрелся, нервным движением откидывая со лба волосы. Он встретился взглядом со мной и, приподняв брови, чуть вскинул подбородок, указывая им в сторону, откуда, судя по всему, расслышал крик. Неудивительно, ведь в отсутствие шлема парень воспринимал этот возглас без какого-либо искажения. Мимо меня призраком метнулся Керрил – я увидел лишь полупрозрачные очертания его фигуры и расслышал щелчок перезарядки. Еще один вопль – и за стеной мелькнул сполох биотики. Жнецы-затейники, подумал я, перемещаясь внутри коридоров так, чтобы иметь возможность выцелить эту страхолюдину. - И вам доброй ночи, - пробормотал я, едва баньши неуловимым движением возникла в тесном дворике, и выстрелил в ее сторону контузящим. Гранаты кончились, но времени бежать за боеприпасами не оставалось. И только заметил, что Алан оказался окружен уже двумя тварями – баньши же, не обращая внимания на то, как я садил по ней из пистолета, перемежая это более сильными хлопками, что с легкостью оглушали и сбивали с ног всякую мелочевку вроде хасков, двигалась по направлению к нему. Плевать она хотела на мои попытки отвлечь атаку на себя. Алан заметался, активируя дрона и щедро подпаливая шкуру здоровенным зверюгам. Одна из них судорожно дернулась и рухнула наземь, очевидно, добитая выстрелом Керрила. Дохлая азари зависла в опасной близости от парня, и тут на нее спикировал Ланессан, одним мигом вырвавшийся из теснившей его толпы. Оказавшись на ногах, он едва проскользил назад, подняв тучу брызг из вездесущих луж, активировал инструментрон и атаковал баньши, стараясь привлечь ее внимание. Но, не успел турианец ударить, как она неожиданно шустро переключилась на него, видимо, раздраженная такой наглостью. Словно обрыв видеосвязи, задержка в изображении; она мелькнула, и через долю секунды ее рука вцепилась в отворот брони Ланессана, вздергивая его вверх. Из сопл двигателей вырвались снопы пламени, но тут же погасли – эта сука умеет держать крепко. Турианец подтянулся, что-то глухо восклицая, и таки врезал ей еще раз, несмотря на разряды, бьющие по его телу. Я такое вовсе впервые видел. - Квинтус! – закричал Алан, в эту секунду как раз успевший – не без участия снайпера – добить теснившую его тварь. Турианец отлетел в сторону, врезался в стену и рухнул вниз, прямо в воду. По его броне забарабанил ядовитый дождь. - Стой, стой, твою мать! – я бросился вперед, пытаясь первым достичь Ланессана или промаячить перед баньши. – Вернись обратно, тебе говорю! Не добегая буквально метра до лежащего турианца, Алан бухнулся на колени, проехав таким образом по неровным металлическим плитам. Словно в неком замедлении, я увидел, как он судорожно врубает инструментрон, нащупывая активацию панацелина, затем, еще не завершив цикл лечения, поворачивает голову в сторону, глядя на возникшую перед ним баньши. Глаза расширились, на его лоб налипли мокрые пряди волос, по лицу били смертоносные капли, пока что сдерживаемые щитами, которые, я уверен, стремительно таяли с каждой долей секунды. Я не успел. Он не отмахнулся, не ударил в последний момент перед тем, как та ухватила его за шею. Даже не закрылся рукой в самом естественном порыве. Миг – и его ноги оторвались от земли, лишь бессмысленно рванув по воздуху. Руки же вцепились в жилистую мертвенно-серую конечность, впиваясь в пальцы баньши, следуя наивной попытке разжать их. Я начал садить из пистолета как раз в тот момент, когда тело парня сотряс первый биотический разряд. Благо – она держала его на вытянутой руке, отчего я не опасался задеть Алана, целясь ей в голову. Квинтус успел подняться и уже огибал уродливое существо по кривой, отбиваясь от не думавших никуда деваться мародеров и пытаясь найти сходное с моим положение, чтобы не причинить лишнего вреда парню. Обращать внимание на дождь уже не было времени. Когда Алан закричал, страшно, надрывно, содрогаясь всем телом, уже не контролируя себя, охваченный лишь первобытным инстинктом, отчаянным желанием жить, - раздался выстрел. И, вслед за ним, - неимоверной громкости визг, от которого заложило уши даже в шлеме. Баньши изогнулась – и, так и не разжав руку, сверзилась вниз с пробитой головой. Я кувырнулся вперед, оказавшись таким образом вплотную с существом и лежащим без движения Аланом. Ударил по сгибу локтя тварюги – ее конечность тут же рассыпалась прахом, - и, подхватив парня, метнулся под крышу. Ланессан продолжал отбивать атаки, не подпуская ко мне ни одного ублюдка. - Как Комбс? – раздалось в динамике. Мне показалось, или в голосе Керрила мелькнуло волнение? Черт разберешь его эмоции. - Еще не знаю, - раздраженно бросил я, уже вгоняя стимулятор в яремную вену парня, на свой страх и риск. Алан едва дернулся, не прошло и десяти секунд. Выдавил какой-то утробный звук, проскребая пальцами по полу, и часто задышал. - Спокойно, солдат, мы тебя вытащим, - пробормотал я, гладя его по лбу, по путающимся волосам в каком-то странном отеческом порыве. Заметил вспухшие багровые следы на его шее и лишь сжал губы, призывая куда-то подевавшееся хладнокровие. - Челнок Альянса, - вновь раздался голос Керрила, уже совсем рядом, вне моего шлема. Он материализовался возле нас и присел, тут же чуть поднимая рукой подбородок Алана, чтобы оценить видимые повреждения. – Вызываю челнок. Керрил помедлил и вскинул Вдову, помогая Ланессану прикрывать наше местоположение. - Потери? Если вы сию минуту не спуститесь, они, по всей вероятности, будут, - в его голосе проскочила нотка язвительности. Я, в свою очередь, развернулся, не поднимаясь с колена, и свалил нескольких нападавших контузящими выстрелами. - Спускаются, - эти слова были адресованы уже мне. По линзам струились грязные потеки: вода размыла остатки мозгов убитого ранее мародера; и я скинул шлем. Керрил наклонился к Алану, видимо, рассчитывая поднять его на руки, но я опередил снайпера, чуть толкнув в плечо. Осторожно прижимая к себе парня, я выпрямился и зашагал ко второму выходу, оставив турианцев разбираться с остатками нападавших, лишь надеясь, что нам не светит еще одна баньши. Направляясь к платформе высадки, я чуть переместил вес Алана и прислонил безвольно свисавшую голову к своему плечу. Его лицо прижалось к моей шее, и я чувствовал тепло дыхания из приоткрытого рта; Алан едва слышно стонал, касаясь губами моей кожи, то смыкая их, чтобы сглотнуть слюну, то неосознанно притискиваясь теми плотнее. Кажется, он уже мало чего соображал. Я ускорил шаг, переходя на трусцу. Летун спускался, невыносимо медленно, но, едва он практически коснулся поверхности платформы, дверь сдвинулась. И, уже внося туда измученное тело Алана, я услышал топот ног сопартийцев. Бережно уложив парня на пол – за неимением иных полностью ровных поверхностей, я сорвал перчатки и, явно причиняя ему явную муку каждым прикосновением к шее, нащупал пульс, неровный, заполошный. В это время турианцы влетели внутрь, и вполне себе живой и бодрый Ланессан, благодаря помощи которому Алан лежал сейчас без сознания, завопил: - Поднимайся, быстро, быстро!!! Совсем рядом раздался все тот же знакомый визг, затем грохот, и, едва дверь захлопнулась, челнок сотрясся от удара. Я лишь успел перехватить Алана, чтобы его не отбросило к противоположной стене, и с каким-то раздражением заметил, что Керрил сделал то же самое с другой стороны, так, что мы удержали его вместе. Что-то угрожающе скрипнуло, будто некто ухватился за летун, пытаясь утянуть его обратно к земле, но двигатели рыкнули, словно бы издавая стон от натуги, нас тряхнуло еще раз, и, наконец, челнок взмыл ввысь, освободившись от захвата. Я держал парня за руку, словно бы он мог сейчас осознавать хоть какую-то моральную поддержку. Керрил, избавившись от своего глухого шлема, внимательно смотрел на меня, не поднимаясь с пола. Он будто хотел сказать что-то, но перевел взгляд на Алана. Мне показалось, что турианец растерян. Ланессан сидел на кресле, опершись на колени локтями и прикрыв сплетенными меж собой пальцами нижнюю часть лица. - Полная зачистка сорвалась, - бормотал пилот в своей кабине, вероятно, связавшись с командованием. – Запрос подкрепления. - Не по планке взялись, - добродушно проговорил я в адрес Алана. – Ничего, офицер, главное - продержись до возвращения, а там тебя починят. Его дыхание стало прерывистым, и я поднял взгляд на Керрила. Могу поклясться, что в глазах турианца мелькнула самая настоящая боль. Буквально на миг, долю секунды, после чего он вновь уставился на меня спокойным сосредоточенным взглядом. - Да черт вас всех побери, - пробормотал я себе под нос, сжимая безвольную ладонь Алана. – Твою мать… Твою же мать…

ΨΨΨ

Дня четыре прошло, так? Я потер глаза, меняя очередность изображений на мониторе, вновь разыскивая лазарет. Первые двое суток я проторчал там, среди запахов лекарств, в царстве белых простыней и датчиков, отлучаясь лишь по нужде, да чтобы перекусить каким-нибудь дрянным фаст-фудом. Даже помыться толком не пришлось: ротный медик был несколько озадачен, обнаружив в предоперационной мужика топлесс, пытающегося использовать широкий металлический умывальник, чтобы хорошенько окатить себя прохладной водой. Едва приведя себя в мало-мальский порядок, я был изгнан из святая святых и вернулся в палату. Туда, где изломанной куклой лежал парнишка. Врач не диагностировал у него особенных повреждений, лишь похожие на клейма следы от пальцев этой ублюдочной, через несколько часов ярко расцветшие синевой гематом, да сильный шок от биотических волн, в изобилии пропущенных сквозь его тело. Серьезный удар по ЦНС, сказал медик, развел руками и, как водится, прописал покой и витамины. К вечеру второго дня Алан умудрился открыть глаза, даже бодрствовал некоторое время, почти не глядя на меня, когда врач осмотрел его в очередной раз и покинул палату. Я и не требовал какого-либо особенного внимания к своей персоне. Время держать за ручку и причитать прошло; то ли у этого светловолосого офицера оказался достаточно крепкий организм, то ли отродье азари попалось довольно вшивенькое и безмозглое. Я-то видел, как эти паскуды успевают сориентироваться и пробить своей костистой лапой грудную клетку, не успеешь прицелиться и осмысленно среагировать. Или мы сработали на диво оперативно. Не знаю. Пересменок – и я без вариантов был направлен на уже привычный мне пост. В свое время я мог отказаться от просиживания штанов в Пункте Безопасности, но, учитывая, что эту непыльную работу кому попало не предлагали, таки соизволил не роптать, благо, что при сегодняшнем военном положении рассчитывать на хирение мышц и отращивание геморроя не приходилось. Я с иронией размышлял про турианцев, которые не соизволили навестить своего сопартийца за все время, пока мне случилось отсиживаться в его палате и бродить вокруг, разминаясь и заглядывая сквозь прозрачную стенку. Но конец моим усмешкам пришел на третий день; вечером, когда Алан уже спал, оба почтили его своим присутствием, правда, внутрь не заходили, стояли возле стекла и о чем-то переговаривались, словно бы нехотя. Я заметил их появление, периодически переключаясь на камеру палаты, потому не мог слышать беседу через преграду пластика; больше говорил Ланессан, Керрил же задумчиво изучал спящего парня, сложив руки на груди. Так прошло минут десять, затем они помолчали, уставившись на Алана уже вместе, и, наконец, Ланессан увлек снайпера прочь. Тот словно бы и не желал сваливать так рано, но лишь бросил последний взгляд, уже разворачиваясь, и все же зашагал за своим собратом. Бездумно рассматривая длинные коридоры той части станции, что находилась в ведении этого пункта, я задумчиво курил, больше на автоматизме, не обращая внимания на вкус табака. Военные двигались по своим делам, редкий персонал наводил чистоту в отдельных переходах, в зоне рекреации несколько человек и турианец беседовали, посматривая какое-то непритязательное вечернее шоу на широкой настенной панели. Я зевнул и затушил сигарету. Подумал – и вновь вызвал камеру медицинской палаты Алана. Потер глаза – и удивленно уставился на пустую кровать. Для процедур поздновато, если только не случилось чего серьезного. Серьезного? Врач внятно разъяснил, что кризис миновал, да, впрочем, учитывая, как скоро летун доставил парня в лазарет, все и без того обошлось более чем радужно. Я пробежался пальцами по панели управления видеонаблюдением. Санузел, столовая, вторая рекреация, приписанная к лазарету – нигде даже и намека на его присутствие. Сунув в рот еще одну сигарету, я принялся проверять все подряд, даже те помещения, вроде технических, где ему находиться вовсе было не должно. Рубка связи, центр совещаний, ангар, далее и далее по порядку, уже не обращая внимания на названия, проходясь по всему списку в его обычной последовательности. И, когда сигарета дотлела почти до середины, я увидел на экране его фигурку, одетую в белое; за счет расположения камеры – чуть сверху, ракурсом на вьющиеся волосы на макушке. - Доброй ночи, - раздалось прямо передо мной, и я уставился на Алана, стоящего на пороге. И лишь кивнул, стряхивая пепел и уже понимая, что вывел изображение кабинета Пункта Безопасности. Заметив, что он продолжает послушно стоять на своем месте, я сделал жест, приглашая сесть в кресло напротив, и Алан, мягко улыбнувшись, последовал к столу. Я слегка нахмурился, рассматривая его, пока он усаживался, как-то зябко запахивая больничный жакет. Тени под глазами, синяки на светлой коже – чуть поблекшие, видимо, сказывались какие-то лекарства, коими его пичкали эти почти полных четверо суток. Оно и ясно – солдата нужно максимально быстро поднять на ноги, любыми способами, иначе не напасешься новобранцев на бойню, которую кто-то до сих пор называет войной. На носу – очки в толстой роговой оправе, контрастирующие с его довольно болезненным видом, заметно подчеркивая бледность и усталую позу. - Спасибо, - Алан чуть натянуто улыбнулся, глядя на меня сквозь стекла своими голубыми глазами. - М? – я лишь поднял брови, затягиваясь еще раз. - Вы вытащили меня, - он чуть откинулся на спинку, поморщившись. – Я слышал, как вы говорили со мной, когда лежал, ну, там, на Беннинге. - Снайпера поблагодари, - пробормотал я. – Если бы не его кичливая Вдовушка, нечего бы было вытаскивать. И осекся, понимая, что перебираю с некими сторонними антипатиями. Но, похоже, парень воспринял это как некую часть моего характера, в который пока не имел возможности вникнуть. Он как-то задумчиво улыбнулся, заметно непривычным жестом поправляя очки. Заметив, что я вопросительно смотрю на них, Алан коснулся оправы еще раз и, словно чуть нехотя, убрал руку. - Все время ходил в линзах, - пояснил он, чуть щурясь. – Врач посоветовал не перенапрягать глаза инородными предметами. Я кивнул и чуть усмехнулся. - Я тоже связи не вижу, - развел он руками, улыбаясь в ответ. От этой лучезарной улыбки, подумалось мне, наверняка за ним в увольнениях девчонки стадами ходят. При этой мысли я как-то воспрял и тепло уставился на него, стараясь отделаться от странного отеческого чувства, сходного с тем, что накатило на меня тогда, на Беннинге. - Говорят, это больно, - невпопад сказал я, кивком указывая на его синяки. - Страшно, - помедлив, будто подыскивая подходящее слово, произнес Алан. Он поднял руку, кончиками пальцев дотрагиваясь до шеи. Поморщился, убирая ее, и пятерней зачесал назад свои солнечные локоны. - Хотел сдвинуться дальше, упереться ногами ей в грудь, - продолжил он после недолгого молчания. – А видел только эти белесые глазищи в упор. Ну и потом… Потом шарахнуло уже, думал, что вырвет прямо на ее рожу. Я затушил сигарету. - Кому-то после такой встречи дырку в брюхе зашивают. А многие и вовсе в металлической коробке домой отправляются. Так что тебе повезло, офицер. - Как Квинтус? – похоже, мои слова не достигли нужной цели. Я помолчал, разглядывая экран, где камера продолжала снимать его уже вполоборота. Побарабанил пальцами по столу, размышляя, закурить ли снова, заимев несколько секунд, может, чуть больше, чтобы потянуть время. - Цветет и здравствует, - наконец проговорил я. – Вчера приходили тебя навестить со снайпером. - Я их не видел, - удивился Алан. - Ты уже спал. Наверное, договорились с врачом о таком позднем посещении. Полагаю, у них были свои веские резоны. Он едва различимо качнул головой, соглашаясь. - Не очень удачная первая вылазка с нашей командой, - заметил Алан, виновато улыбаясь. - Хуже бывало, - только и махнул я рукой. Он поднял брови, показывая, что готов слушать, и я выругался про себя. - Солдаты в изобилии гибнут на войнах, так уж повелось, - наверное, тон, которым я ответил, оказался резковат, но Алан продолжал вопросительно смотреть на меня. Я прокашлялся. – Приходилось терять сопартийцев, по своей ли вине, по их собственной... Неважно. - Зачем вы вступили в наш отряд? – поинтересовался он, внимательно разглядывая мое лицо. Я помолчал, в свою очередь уставившись на Алана, подмечая, что он не так уж юн, какое впечатление помогают создавать его медовые кудряшки и чистые небесные глаза. Пожалуй, ровесник известного всей галактике Шепарда, с одной разницей, что еще не успел побывать в самой преисподней. То ли некая сила все еще хранила его от действительно серьезных потрясений, до сих пор не оставивших в его взгляде отпечатка безнадеги, той флегматичности, что замечаешь у закаленных ветеранов и особенно активных участников боевых действий. У того же самого коммандера, чье лицо можно часто видеть на рекламе торговых районов Цитадели. Этому парню на телевидении маячить, а не прорываться в крови и поту сквозь орды коллекционеров и прочих жнецовских отродий. - Мне предложили – я согласился, - медленно сказал я. – Я не выбирал, пошел, куда направили. Он не смутился от этих слов, и я лишь развел руками, на всякий случай смягчив этим жестом свою фразу. - Практически так же и со мной, - сообщил он, принимая позу посвободнее. - Переформировали все, как выходит, не особенно ликвидные отряды. Раньше не так важен состав был, теперь - собирают более сбалансированно. - Сбалансированно, - повторил я, усмехаясь. - Разве же в том дело, а, впрочем, кому это объяснишь? Алан лишь пожал плечами. - Нас было шесть человек, - медленно проговорил я, сам удивляясь, зачем вовсе завожу эту тему. - С самого призыва служили вместе. Даже ели не порознь. Жили - в одной казарме. На шлюх в увольнениях скидывались. Он чуть усмехнулся, но продолжал внимательно слушать. - Главное - столько лет бок о бок, и - никаких конфликтов, - я неосознанно коснулся пальцами правой стороны груди. - И, заметь, не по какой-то оптимизации так сошлись, хотя, наверное, еще роль сыграло, что все земляками были. Так вот я к чему веду - у троих имплантаты общего толка, солдаты; инженер, как ты, и двое инфилей чуть разной специализации. - Ни одного биотика, - понимающе кивнул парень. Я поймал себя на мысли, что вещаю перед ним как старый дед. «А вот в наше время…» - С имплантатами и без того в то время были свои определенные сложности. Я не вникал, в самом деле, просто как-то так получилось, - я оперся щекой на ладонь. – Это сейчас, конечно, так-то и логично, что комбинируют техника, снайпера, обязательно сильного биотика, либо того, кто может полноценно его заменить. И солдата, чтобы носился вокруг как черт, отвлекая огонь на себя. Алан, до этого внимающий моей болтовне действительно как послушный сынок, вдруг рассмеялся в голос. - Значит, у нас просто замечательный квартет, - резюмировал он. Я коротко улыбнулся. - Три солдата – как понимаешь, мельтешили хорьками по местности. Снайперы снимали противников из засады, - я чуть повернул голову, демонстрируя небольшой шрам на шее. – Алексис вот меня чуть не снял. - И вы?.. Я махнул рукой, усмехаясь. - Потом еще пили в увольнении, подтрунивали друг над другом. В такой беготне нетрудно под прицел попасть в последний момент. - А где они сейчас? – полюбопытствовал Алан. И я осекся. Осекся – и растерянно взглянул на этого молодого инженера, чувствуя, как брови сдвигаются к переносице словно по собственной воле. Я ощутил, будто внутри что-то сжалось, облеченное невесомой оболочкой, отчего даже малость прихватило дыхание, - и так и повисло где-то в центре грудной клетки черной дырой, в опасной близости к горизонту событий которой гулко стучало мое собственное сердце. Я сделал глубокий вдох, освобождаясь от наваждения. - Когда мы только поступили на службу, загорелись идеей взять себе схожие позывные. Даже не вспомню, у кого первого возникла такая мысль. И тут же – да, мы же все греки, давайте помудрим с мифологией! Порыскали по экстранету, и почти сразу вышли на легенду про титанов. Судя по лицу Алана, он был вполне осведомлен об этой истории. Я помедлил – и все же решился расстегнуть верхние пуговицы своей формы. Парень чуть привстал, принимая из моих рук потертую нашивку с некогда золотистой вышивкой, что местами была запачкана темным, давным-давно потерявшим свой багровый оттенок. Алан стал рассматривать этот прямоугольный кусочек материала, из обтачки которого местами выбивались редкие ниточки. Он осторожно провел пальцами по выпуклой вязи Ὠκεανός, перевернул, вновь обратил нашивку лицевой стороной вверх и медленно поднял взгляд на меня, словно в смущении. - «Океан», - я сунул в рот сигарету, справедливо полагая, что та поможет мне немного дистанцироваться от вновь накативших воспоминаний. – У меня осталось еще две. «Гиперион» и «Иапет». «Гиперион» – сильно обгорела. Остальные… Остальные уже невозможно было достать. Алан хотел что-то сказать, но тут же плотно сжал губы, видимо, не решившись на банальные «соболезную» или «мне очень жаль». - Я был против той вылазки, так сказать, неофициальной, в обход Альянса, - я глубоко затянулся. – Фактически – по его негласному одобрению. Ребята хотели подбить деньжат, да и я бы не сопротивлялся, но вот же, что-то заставило в праведника сыграть. - Наемничество? Я кивнул. - Небольшая бестолковая диверсия на одной планетке. Высадились, пробрались, куда надо. И – нарвались на Кровавую Стаю. Нас разметали, как котят, на открытой местности. Попытались скрыться, - я прижал два пальца к виску, медленно потирая, где билась жилка. – На складе нас подорвали. Алан протянул мне нашивку, и я, взяв ее в руки, бережно сложил и убрал во внутренний карман. - Мне в грудь прилетело каким-то обрезком трубы – стоял дальше. Брови, конечно, опалило знатно. Троих наших разбросало так, что можно было наличием пульса не интересоваться. Увидел только лежащего Димитриса – «Гипериона», обожженного до неузнаваемости. Добрался до него, и, когда понял, что тут уже ничего не сделать, забрал его чудом просто уцелевшую нашивку и вернулся к Алексису, который в момент взрыва находился ближе всех ко мне. Я потушил сигарету, прижимая ее так плотно к днищу пепельницы, что обжег кончик указательного пальца. Скривившись, уставился на него, потирая о подушечку большого. - Дотащил Алексиса до челнока, и свалили оттуда к чертовой матери, - теперь уже я зябко пожал плечами. – Он скончался в госпитале от проникающих. Операция была какая-то сложная. Да я и сам чуть не сдох, не знаю, как сдюжил. Пока добирались до базы, залил кровью весь пол в летуне к такой-то матери. - И давно это было? – странно, но откровенно сочувственный взгляд парня не раздражал. Раньше подобная реакция выводила из себя, будто я неким образом дистанцировался от полного осознания, что потерял самых близких мне людей. А сам – живу до сих пор. И даже особо серьезных ранений после того случая не получал, как-то так сложилось. - Десять лет, два месяца и шесть дней, - я иронически скривил губы. – Не подумай, что специально считаю, само оно выходит. - Я… Я прошу прощения, что вообще завел этот разговор, - пробормотал Алан, явно ощущая себя не в своей тарелке. Я покачал головой. - Так давно не говорил этого вслух, что происшедшее уже само по себе стало каким-то греческим мифом. Будто приснились мне эти годы службы, парни, попойки и разговоры по душам. Иногда думаю, есть ли вообще смысл в том, что я до сих пор храню эти нашивки? Да и присутствует в том какая-то ирония, сообразная легенде. Приходят молодые боги, - я едва улыбнулся. – Шепард на своем Олимпе-Нормандии. А я живу, и, вроде как, даже песок пока что не сыплется. Он неуверенно улыбнулся в ответ, заметив, как мое лицо смягчилось. - Ничего, что ты тут шастаешь в такое время? – решил я сменить тему, вспомнив о том, что парень удрал из лазарета. – Покой и витамины, м? Алан чуть нервозно повел плечами. - Я чувствую себя лучше, чем выгляжу, - словно оправдываясь, заявил он. - Не сомневаюсь, - я откинулся на спинку. – Иначе сидел бы ты тут столько времени, слушая мои стариканские байки. Он удостоил меня иронического взгляда, и я рассмеялся, удивительно легко после всех растормошенных воспоминаний. - Медики тебя искать не станут? Алан пожал плечами. - Может, там спят все вообще. - Кто-то да дежурит, очевидно, - я сложил руки перед собой на столе, как директор какой-нибудь школы. – Думаешь, я тебя гоню? Он отрицательно покачал головой, но все же поднялся, едва потягиваясь. - Разрешите проваливать на отдых, - Алан широко улыбнулся и невесомым движением отдал честь. Затем сменил выражение лица на кислую гримасу. – Утром снова процедуры. Колоться иголками, ходить в баночку. - Ты с катетером в причинном месте двое суток лежал, - непроницаемым тоном заявил я, чуть крутя кресло в стороны. – Иди и вознеси хвалу своей баночке и возможности наполнять ее самостоятельно. - Не самый приятный жизненный опыт, - саркастически заметил Алан и зашагал к двери. Я усмехнулся и вновь переключил внимание на монитор. Дверь бесшумно сдвинулась за спиной парня, и мне подумалось вдруг, что в возрасте этого инженера я, пожалуй, уже даже и не стремился демонстрировать свою зрелость, а фактически слился с ней, поведением взрослого мужика, что заменяет какую-то светлую радость иронией, воспринимая обычные переживания с неким отстраненным пессимизмом. Этот же паренек, несмотря, что давно возмужал физически, все же смягчает любую свою реакцию, однако, не создавая впечатления инфантильности. Одним словом, светлый какой-то. Не солдат, с легким оттенком некоей теплой грусти подумал я. И тут же почувствовал глухое раздражение от осознания того, как просто сломать такую натуру, пеплом, кровью, предательством. Нет, конечно, я не предполагал, что Алан этакая вот чистая душа, как кварианец, вытолкнутый в загазованный мегаполис без защитного костюма. Или его внешность не позволяет увидеть то, что действительно скрыто за фасадом общительного и всего такого положительного паренька. Я усмехнулся сам себе, выводя на экран все доступные камеры, что тут же расположились притиснутыми друг к другу квадратиками, несмотря на свой размер, выдающими вполне разборчивое изображение. Если уж я совсем перестал разбираться в людях, то точно старею и пора мне на покой. Уединиться, как пресловутому Океану. А то и жениться. Я беззвучно посмеялся, мельком просматривая строй чуть подрагивающих изображений. И заметил, что одна из камер картинку не дает. Недоверчиво уставившись на нее, увеличил, читая обозначение помещения. Подсобка? Я пробежался по клавиатуре, решив в первую очередь попытаться определить неисправность дистанционно. Все оказалось проще, чем я думал. Не какой-то программный сбой или отказ оборудования; ее попросту отключили вручную. Вот только дедовщины тут не хватало. Я поморщился и одним нажатием кнопки запустил ее вновь, лишь озаботившись, чтобы та никоим образом не обнаружила своей активации перед теми, кто мог сейчас находиться в этом небольшом помещении. То означало, что механизм не выдаст себя бодрым морганием огонька на корпусе, но – придется также пожертвовать и подвижностью прибора. Я тупо уставился на открывшуюся мне картину. Ланессан и Керрил? Снайпер стоял, едва склонив голову; они чуть соприкасались лбами с хавоком, который что-то говорил, мягко заглядывая тому в глаза. За счет размеров этой кладовушки, линза камеры слегка искажала их пропорции, малость гротескно вытягивая фигуры. Сохраняя непробиваемое выражение лица, я выкрутил громкость на максимум. Но – то ли руководство ПБ не озаботилось моделью с более чувствительным микрофоном, то ли некоторое влияние оказал выбранный мной неприметный режим; я мог расслышать лишь обрывки речи, прилично напрягая слух. - …бестолку. Всегда… может случиться… - …не волнуюсь… - Керрил в доверительном жесте коснулся лица второго турианца, чуть поглаживая двумя пальцами по началу гребней. - …выбило из колеи… не повлияет… Звук тяжелого дыхания. Будто что-то изредка сбивало чувствительность микрофона. Они едва сблизились – и соприкоснулись в своеобразном поцелуе, который можно было расценить и как некий интимный жест, и как знак теплой близкой дружбы. Весьма своеобразной близкой дружбы. Я потер напряженную складку между бровей; мое сознание лишь развело своими бесплотными руками, если можно так выразиться. Не то, чтобы меня так уж поразил или вовсе вывел из себя факт подобной легкой – вот так определеньице, - неуставщины. По их обычному невозмутимому поведению и близкого допущения-то возникнуть не могло. Чуть отстранившись, Ланессан внимательно взглянул на Керрила. - …имеет смысл?.. Более, чем… заиграться?.. Снайпер покачал головой, рассеянно водя рукой по груди своего собеседника. Некоторое время они молчали. Затем хавок чуть приподнял пальцем подбородок Керрила, вроде бы намереваясь вновь коснуться языком пластин возле его рта, но в эту же секунду оба повернулись, все еще касаясь друг друга в объятиях, и уставились на пришельца, что сделал шаг внутрь, пока не глядя на присутствующих в помещении. Я воззрился на него еще с большим удивлением. Кашлянул, наощупь выковыривая сигарету из пачки, даже не представляя реакции Алана на такую тесную позу его сопартийцев. Его лица с этого ракурса видно не было, лишь самую малость щеку. Он чуть пожал плечами, обхватывая пальцами свой правый локоть. Турианцы едва отстранились, все же, судя по всему, не скрывая происходящего в полной мере. - …грохнул капельницу… - раздался его чуть смущенный голос. И я мог побиться об заклад, что он сконфужен именно тем, о чем только что сообщил турианцам, а не фактом, что застал их в таком необычном месте. - …не нашел… активировал… поискать сам здесь… Керрил как-то безнадежно и вопросительно уставился на хавока. Тот, ничтоже сумняшеся, подцепил Алана за руку, втаскивая внутрь полностью, и закрыл дверь. Кажется, даже заблокировал, судя по тому, что несколько секунд провел, склонившись в сторону, где должен был располагаться терминал. Алан развернулся, глядя на Ланессана, оказавшись стоящим между своих сопартийцев. - …в шпионов? – рассмеялся парень, но в его глазах все-таки таился логичный вопрос. Да, твою мать, мне тоже весьма интересны причины такого уединения. Я вдруг понял, что сижу с незажженной сигаретой во рту. Не ответив, Ланессан двинулся вперед, припирая Алана своей грудью к снайперу, который немного удивленно обхватил парня за плечи, когда тот прижался к его собственному торсу. Я едва не сорвался с места, обалдев от такого поворота событий, намереваясь в самые кратчайшие сроки добраться до этой гребаной кладовки и поведать хавоку много интересного и занимательного относительно его намерений. Но застыл, не заметив на лице Алана какого-либо явного замешательства и отторжения. - Абсурд, - неуверенно выговорил я, хмуро глядя на экран, и таки щелкнул зажигалкой. Ланессан коснулся своим длинным языком губ Алана, и тот покорно приоткрыл рот, позволяя ему проникнуть внутрь. Керрил, что с печатью задумчивости на лице чуть уткнулся носом в локоны парня, поглаживая его по предплечьям, не выказывал никаких эмоций, наблюдая за действиями хавока. Вымученным движением я прислонил к лицу ладонь и, подняв брови, пораженно следил сквозь пальцы за происходящим на экране, загнав сигарету в угол рта. Парень сомкнул губы, посасывая глубоко проникший язык Ланессана, вглядываясь в его глаза из-под полуприкрытых век. Он поднял руку, было намереваясь дотронуться до жестких пластин лица хавока, но тот вдруг сдвинулся назад – и легко развернул Алана лицом к Керрилу, что мягко принял его на свою грудь, немного склонив голову. Алан чуть поднялся на носки, сам, - сам, черт побери, по собственной инициативе! – целуя турианца, как я единственным образом мог истолковать с открывавшегося мне ракурса. Он задержал руки на груди Керрила, но через секунду скользнул ими выше, обнимая турианца за шею. Несмотря на обычный средний рост, ему пришлось тянуться вверх; эти ребята несколько возвышались даже относительно меня, уж на что учесть свои честные метр восемьдесят. Ланессан некоторое время лишь наблюдал за ними, не участвуя, затем отошел в сторону, слегка скользнув рукой по спине Алана. Он уселся, видимо, на какой-то ящик вне поля зрения камеры, и теперь мне были видны лишь гребни на его макушке. Что можно было утверждать со всей уверенностью – хавок смотрел куда-то вниз, то ли на пол, то ли на собственные колени, устраиваясь удобнее. Раздался прерывистый стон, и я лишь почесал голову, не понимая, зачем продолжаю пялиться на эту странную сцену. Когда Алан оторвался от турианца, вероятно, чтобы перевести дыхание, Керрил внимательно посмотрел на него, осторожно касаясь синяков на шее. - …реабилитации… - мягко произнес он, желая отстранить от себя парня. Но тот мотнул головой и, удерживаясь левой рукой за кисть турианца, легко встал на колени, расстегивая гульфик перед своим лицом. Я уверенно положил ладонь на клавиатуру в твердом намерении переключить камеру, но уставился, словно загипнотизированный, на то, как Алан безапелляционно вынимает из брюк слабо запротестовавшего Керрила рельефный орган и, обхватив его губами, глубоко берет полностью. Под камерой коротко хмыкнул Ланессан, я же издал какой-то невнятный, но определенно подразумевающий крайнюю степень потрясения, звук. Керрил бережно обхватил пальцами голову Алана, заставляя таки чуть откинуть ее назад и выпустить изо рта его ребристый член. Тот зачарованно взглянул на него сквозь стекла очков, неловким движением стирая слюну с нижней губы. Керрил, судя по всему, такого взгляда не выдержал, почти сразу же подаваясь обратно. Мало кто бы выдержал, мрачно подумал я, забрасывая левую голень на противоположное ей колено, с каменным лицом отмечая, что сидеть в форменных брюках вдруг стало порядком тесновато. И дополнил эту раздражающую мысль парой метких словечек. Член турианца ткнулся в сомкнутые губы Алана, которые тут же приоткрылись, и тот втиснулся в рот, упираясь во внутреннюю сторону щеки. Керрил прижался спиной к стене, запустив пальцы в волосы парня. На самой грани слышимости раздались прерывающиеся влажные звуки; Алан принялся сосать орган турианца с какой-то поистине скаутской старательностью, запустив руку в собственные легкие больничные брюки. Если вначале мне хотелось устроить выволочку гребаной парочке турианцев, теперь я, пожалуй, многое сказал бы в адрес этого балбеса, что, видимо, и думать забыл о любых возможных малоприятных последствиях такого рода контактов. Это не считая того, что еще два дня назад он валялся в лазарете на приборе искусственной вентиляции легких. Однако не похоже было, что этот член оказался в его рту впервые. Я шумно выдохнул через нос и покачал головой. Тут Ланессан поднялся, вроде как намереваясь покинуть помещение, но задержался, держа в руке прозрачный планшетник и спокойно глядя на Керрила, что, в свою очередь, сам смотрел на него полуприкрытыми глазами. Он там новости читал, что ли, пока Алан ублажал его дружка? Керрил протянул руку к хавоку, и тот, неопределенно пожав плечами, шагнул к нему, обходя стоящего на коленях Алана, оставив планшетник где-то в стороне. Керрил уткнулся лицом в его шею, наощупь расстегивая ширинку Ланессана. Тот скептически взглянул на него, но собственной рукой высвободил уже напряженный член. И, едва Ланессан сплел свой язык со снайперским, Алан перекинул внимание на его орган, устремив взгляд на хавока. Я хлопнул ладонью по столу, понимая, что у меня уже даже кончились эпитеты, могущие дать определение их поведению. Турианцы сблизились, прижавшись друг к другу бедрами, давая Алану возможность попеременно брать в рот плоть то одного, то второго. К лежащей на волосах парня кисти Керрила добавилась вторая, чуть поглаживая его, словно бы одобрительно. В ответ на то Алан притянул к себе оба члена, охватывая губами головки, вталкивая их, насколько позволял размер рта. Оторвался, тяжело дыша, и повторил это действие, одновременно лаская оба органа пальцами по длине, что не поместилась внутрь. Ланессан свободной рукой обхватил голову Керрила, пропустив пальцы меж отростками его гребня, привлекая ближе, уже откровенно целуя турианца, глубоко погружая свой язык в его рот. Пожалуй, такого даже по платным каналам экстранета не увидишь, подумал я, отчаянно пытаясь не смотреть на Алана. Парень вновь поднял глаза на турианцев, задержав взгляд на Керриле, что уже не мог сдерживать стонов, и – полностью переключился на его член, продолжая стимулировать одной рукой орган Ланессана, другой же неловко стягивая ниже резинку собственных штанов. В глазах снайпера мелькнула неожиданная растерянность; он приник к стене, притиснутый рукой Ланессана, снизу же – прижавшимся к его ногам Аланом, который, не имея доступа к прочим открытым участкам тела турианца, ласкал член, то пальцами, то вбивая его в рот так глубоко, что зажмуривался и задерживал дыхание. Ланессан на секунду остановился, с какой-то странной тоской взглянул на Керрила – и с силой прижал его скулой к стене, то ли целуя, то ли кусая за шею. До меня доносились обрывки тяжелого дыхания, влажные звуки, издаваемые Аланом, и, наконец, стон Керрила, что, едва высвободив лицо от пальцев Ланессана, чуть ли не с силой отодвинул обеими руками лицо парня, кончая на его жакет. Он оперся на хавока, прижимаясь к нему в каком-то особенно нежном порыве, некоторым не до конца уверенным, нетвердым движением касаясь члена Ланессана поверх продолжающей ласкать его руки Алана, сжимая пальцы на податливой человеческой кисти. Снайпер, как посмотреть, толковый мужик, проскочила в голове какая-то безучастная мысль. Этому молодому ксенофилу не хватало еще лишних инъекций вдогонку к тем лекарственным препаратам, которыми и без того успели накачать его тело. Собственно, я сомневался, что без означенных обойдется полностью. Минута – и поверх чуть светящихся в полумраке комнаты брызг, россыпью осевших на больничной форме Алана, плеснули новые, смешиваясь, глянцуя на гладком материале. Парень, до того момента неотрывно смотрящий на Керрила, перевел взгляд на Ланессана – и в ту же секунду был поднят с колен крепкими руками турианца. Тот прочно взялся за его плечи, и снайпер, уже успевший нормализовать свое дыхание, присел перед Аланом, обвивая его член длинным темным языком. Парень застонал, крепко удерживаемый хавоком. Язык же скользил по его органу, то плотно надавливая, то едва проникая узким кончиком в отверстие уретры, что вызвало логично удивленный возглас Алана, который обвил заведенными назад дрожащими руками шею Ланессана. Какое-то время он глубоко дышал, но тут напрягся, чуть приоткрыв рот, беззвучно, видимо, уже находясь на пределе, и, наконец, издал глубокий стон, вздрагивая всем телом. Керрил сжал содрогающиеся бедра парня, слегка вскинув подбородок, когда первая порция тягучей перламутровой жидкости выплеснулась на его язык, однако, словно бы чуть задумавшись на пару мгновений, продолжил скользить им по головке до тех пор, пока толчки не иссякли. Легко отерев кончик члена Алана, он поднялся, одновременно возвращая на место резинку штанов. И – вопросительно взглянул на хавока чуть поверх головы парня. Тот с непроницаемым видом развернул к себе Алана, просто стряхивая рукой с его жакета следы турианского семени, благо, что материал позволял. На секунду мне показалось, что сейчас Ланессан откроет дверь и выпроводит парня прочь, хорошо, если не придав ему ускорения шлепком по пятой точке. Но они некоторое время просто стояли; Алан вполоборота к хавоку, Керрил же, чуть вытерев местами попавшую на лицевые пластины сперму парня, поцеловал его, неглубоко проникая языком, одновременно легко перебирая пальцами, - фактически, кончиками когтей, - волосы. Ланессан выжидающе смотрел на него. Затем издал незлобивый смешок. - …теперь… тебе колоть… Керрил иронически покачал головой, отпуская Алана. Удерживая его за плечо, взглянул на парня посерьезневшими глазами. - …марш... препарат… медика… ума сошел?.. четыре дня… Я даже подивился этой перемене на непререкаемый тон. Алан только руками развел. - …придумаешь… - безапелляционно заявил Керрил. Он склонился к терминалу, минуя Ланессана, открыл дверь и, повинуясь его жесту, Алан шагнул из комнатушки, чуть улыбнувшись и пожав плечами. Повернувшись, снайпер натолкнулся на полного веселья хавока, что стоял со скрещенными на груди руками. - …тебя… спровоцировать… чем кажется… - подытожил он, ободрительно хлопнув Керрила по плечу, шагнул вперед, показательно игнорируя красноречивый взгляд, которым тот его одарил, и вышел вслед за Аланом. - …сам… участие… между прочим… - пробормотал себе под нос снайпер, уже протягивая руку к камере, и я, будто очнувшись, поторопился вывести оную из назначенного ранее режима. Вот дела, только и подумал я, некоторое время рассматривая темный экран, что вскоре моргнул и вновь выдал изображение помещения; в поле зрения мелькнуло лишь плечо покидающего кладовую турианца. Я поднялся и прошелся туда и обратно по отсеку, одновременно осмысляя увиденное и вялым усилием сознания пытаясь выкинуть все из головы. В мозгу крутились вопросы. Вроде того, что же, если о таком времяпрепровождении солдат узнает командование; какого хрена этот – златокудрый агнец, тоже мне тут, - явно не в первый раз трется о турианские пластины; а главное – что помешало мне взять и сразу выключить этот канал для взрослых со своеобразными фетишами, и двинуть без обиняков к руководству, как вроде бы и должен поступить здравомыслящий солдат. Я покатал сигарету по столу. Его дело. Разве не так? Не сомневаюсь, что, будь на месте Алана кто-то другой, я не погнушался бы доложить, куда следует. Чего греха таить – была мысль, когда только увидел эти ручканья турианцев при выключенной камере. Я оставил сигарету лежать возле монитора и вышел, намереваясь посетить санузел, чтобы ополоснуть лицо водичкой похолоднее. Наверное, все дело в том, как он смотрел на них. То был не похотливый взгляд какой-то корабельной подстилки, что тоже не вот уж дичь какая редкость, в самом-то деле. По крайней мере, в человеческих рядах, - в роте мало что утаишь сколько-то долгое время. Доверие, а не бесшабашная распущенность. Выражение искренности, а не какое-то паскудненькое заискивание. Я прошел несколько метров по коридору и шагнул в отсек санузла, потирая лоб. И почему-то совсем не удивился, почти столкнувшись с Аланом. Он чуть смущенно кивнул мне, закрывая кран и тут же направляясь к выходу. Я качнул головой в ответ, ничем не показывая своей осведомленности, походя заметив капли воды на его жакете, что лишний раз убедило меня в реальности произошедшего. Затем криво усмехнулся и склонился к умывальнику.