The game of Truth (Год с героями FMA)

Всю дорогу мы надоедали родителям своим хоровым пением. Всё-таки как-никак у меня была своя рок-группа, именующаяся Rock Group [Black Snow], и такие поездки частенько приходилось терпеть моим, а иногда и не только моим родителям, а иногда даже, бывало, целому автобусу приходилось выслушивать нас. Хотя практически никто ничего против не имел, кроме нескольких ворчливых бабулек, на которых мы старались не обращать внимания. Также к нам присоединился Ал, который, кстати, вполне себе неплохо пел; Грида мы заткнули через первые два куплета, ибо это было насилие над нашим музыкальным слухом, а Эд сидел, уткнувшись в окно а-ля "я не с этими дибилами". Почти всё время поездки я думала, что скажу родителям. Ну, по крайней мере, мне было куда деть мальчиков, а это уже решение половины всех проблем. Ал не спускал с Лизы глаз всю дорогу, он будто изучал каждую частичку её тела. Сама Иззи (прозвище Лизы) пыталась не обращать на это внимания. Каждый раз, когда их взгляды встречались, она делала вид, что такого не было, а потом вопросительно смотрела на меня. На что я шептала, что потом всё объясню. Мы выкинули Алёну с её мамой возле их дома, Лиза тоже хотела выйти, но я настояла на том, чтобы она пока осталась со мной. Мы попрощались с Алёной и поехали дальше. - Мам, пап, мне надо с вами срочно поговорить, - остановила я родителей на пороге. - Ну, чего встали как истуканы? Проходите! - затолкнула я всех к себе домой и захлопнула за ними дверь. - Ты же не... - запаниковала мама. - Нет, мам, я не беременна, - ответила я, опечаленная тем, что их только это и волнует. - Лиза у нас сегодня немного посидит, а мальчики на ночь останутся. Папа с мамой непонимающе смотрели на меня и ждали объяснений. - Им сейчас негде жить, а у нас второй этаж гаража свободный. Одному из них есть восемнадцать — это их старший брат, он довольно много зарабатывает, и он сможет оплачивать не только комнату, но и другие коммунальные услуги. Ну что, вы не против, чтобы они у нас немного пожили? Мои родители любили разговор короткий, без всяких лишних формальностей. - Сегодня пусть остаются, мы с мамой это обсудим и завтра вам всё скажем, - сказал папа, и я от счастья завизжала и запрыгнула к нему на шею, обнимая его. Спасибо, спасибо, спасибо! Я вбежала в дом, оглядывая, что изменилось в нём за этот месяц. Новые картины, вышитые мамой, да и всё, всё остальное было на месте. Светлая прихожая, электронная рамка с моими позорными фото четырёхлетней давности, большой шкаф, наполненный зимней одеждой, и среднего размера тумба с обувью. Эта обыденность... Эта обыденность вновь ввела меня в состояние печали. Мои родители были сдержанными: когда всё было плохо, они говорили об этом с улыбкой, будто так и надо, и никогда не давали повода позавидовать, как бы всё ни было прекрасно. Слишком правильные. Их волновало только то, что могли подумать другие. Каждый раз, как я об этом задумывалась, я начинала ненавидеть их, но вскоре ненависть сменялась лёгким огорчением, а потом и вовсе мыслями, что это не они плохие, а просто я неправильная. Я стояла, смотря будто сквозь ребят, не замечая их, а они в это время ждали от меня дальнейших указаний. - Берите чемоданы и чешите вон туда, - я указала пальцем на большой гараж. - Угу, - сказал Ал и потянул за собой брата, который, как и я пару минут назад, находился в своём мире. Мы вошли в гараж, и меня тут же пробило на слезу. На столе стоял синтезатор какой-то не очень известной фирмы, рядом - моя бас-гитара фирмы Ibanez по имени Джек (ох уж эта моя странная наклонность давать вещам имена) и две электрогитары Yamaha. По центру находилась электронная барабанная установка и три комбоусилителя. Воспоминания нахлынули на меня, захлестнув с головой. Судя по сдвинувшейся барабанной установке, ребята и без меня продолжали репетировать. Мы поднялись на второй этаж, где нас без особого энтузиазма встретили мои братья. Саша и Ваня рубились в Доту, что было очень прискорбно. Саша - мой старший родной братец - был в наушниках, так что нас не заметил, а вот Ваня — мой старший двоюродный братишка — без, так что, как только мы поднялись, он тут же вылез из-за стола и поздоровался с нами. - Уже приехали, - мило улыбнулся он. - Я Ваня, - парень протянул руку ближе всего стоящему Эдварду. - Я Эд, это Ал, а вон то чудо в перьях — Грид. - Да... Странные имена, - удивился Ваня, - особенно у Грида, это же с английского вроде бы "жадность" переводится, - задумался он. Стальной встретился с моим гнетущим взглядом и тут же понял, за что им одарён. У нас, особенно в России, редко встретишь такие имена, как у братьев, а имя Ежа - это же вообще 03 вызывать можно... Нет, ну можно, конечно, всё сбросить на огромную фантазию родителей, но анимешники сразу поймут, в чём дело, и ни в коем случае нельзя было этого допустить. Нужно было придумать им новые имена. - Да пошутил он, - натянуто улыбнулась я. - Его зовут Антон, его брата Лёша, а старшего Саша, они братья Раевские. Ваня посмотрел на нас, как на умственно отсталых, и пошёл дальше играть в компьютер. Мы прошли в соседнюю комнату. Она была обставлена скромненько, но весьма уютно. Большой двуспальный диван, одно раскладное кресло, стеллаж с книгами, шкаф для одежды. Светло-салатовые обои, вечно мозолящие глаза, и не сочетающийся с ними красный ковёр. Пространства много, комната большая и светлая, в отличие от моей каморки. - Итак, вот эта девочка, про которую я вам рассказывала. Лиза непонимающе уставилась на меня. В её глазах читался не только вопрос, но и ужас. Она вечно боялась моих выходок: то я в заброшенную больницу их поведу, то рок-группу соберу, то на стрелу с гопниками пойду, а изредка меня вечерком встречали в Истомкино её родители, которые недоумевали, что я делаю так далеко от дома в столь поздний час, и не раз орали на Лизу за это, и говорили, чтобы она даже близко не подходила ко мне. Но ради встреч с подругой мне пришлось оставить это позади, и я уже год как вела спокойный образ жизни, выставляя себя нормальной, адекватной, послушной девочкой. Чего не сделаешь ради дружбы? - Л... Лиза, - начал Ал, - тебе, наверное, будет трудно в это поверить, но за тобой охотится один тип... И он хочет тебя убить... Лиза широко раскрыла глаза. Наступило долгое скверное молчание. В фильмах на таких моментах раздавался жуткий гром и начинался ливень, но нам в окно светило яркое лучистое солнышко, портя всю напряжённую атмосферу. - Вы что, прикалываетесь надо мной? Хочешь посмотреть на мою реакцию? Снежан, ты опять за своё? - Нет, нет, нет, ты не так всё поняла, - я достала из кармана телефон и нашла в интернете картинки Зависти. - Вот. Не знаю, зачем ему это, но так оно и есть. Лиза взяла в руки телефон и начала рассматривать картинку. Её руки затряслись от злости, она подняла на меня встревоженный взгляд и швырнула в меня телефон. - Ты и впрямь хочешь, чтобы я поверила, что меня хочет убить какая-то пальма-трансвестит из очередного просмотренного тобой мультика? Вновь наступила тишина. Я не знала, что ей говорить, как доказать, что мы не лжём, и поэтому подошла к Элрику-старшему и буквально собрала его олимпийку. Он понял цель моего поступка. - Смотри... Видишь это?.. Затем я подошла к Гриду, достала из кармана нож и всадила в его тело. - Стой, что ты делаешь?! - крикнула Лиза и подбежала ко мне. - Смотри, просто смотри, - я достала из гомункула нож, и мы смотрели, как заживает его рана. Постепенно, совсем по чуть-чуть, искрясь фиолетовым светом. Лиза сделала пару шагов назад. То, что читалось в её глазах, невозможно было передать словами. - Кто они? - тихо спросила девушка. - Не нужно нас бояться, - говоря это, Ал тихонько подходил к Лизе. - Мы такие же люди, как ты, за исключением него, — Альфонс кивком головы указал на Жадность. - Он гомункул, абсолютный человек, ему подвластно многое... Исцелять себя, других, жить вечно, не бояться боли, холода, болезней. А я и мой брат - это люди, которые могут создавать таких, как он, алхимики. Тебя ищет очень опасный для нас враг — Зависть, он тоже гомункул, его нельзя просто так взять и убить, понимаешь? - Ал вопросительно посмотрел на Лизу и, так и не дождавшись ответа, продолжил: - Единственные люди, которые могут помочь тебе справиться с ним, находятся в этой комнате, и если ты не будешь доверять нам, то мы, естественно, не сможем ничем тебе помочь, - Ал вплотную подошёл к Лизе и обнял её. Послышались всхлипы. Девушка всегда была очень эмоциональной и восприимчивой ко всему, я даже удивилась, что она не упала в обморок, когда увидела, как я всадила нож в гомункула. Плакать для Лизы было естественно, она не боялась слёз, не боялась показать их другим. - Не плачь, я обещаю, что не дам тебя в обиду, - довольно внушительным голосом сказал Ал. - Обещаешь? - всё ещё всхлипывая, переспросила Лиза. - Обещаю! - более твёрдо отозвался Ал и прижал к себе девушку так сильно, что, казалось, никто не сможет оторвать её от него. Это, конечно, выглядело достаточно мило, но время не стояло на месте, и мне пришлось оборвать столь трогательный момент: - Мы все тебе поможем, но сейчас нам нужно разобраться в ситуации. Мы все сели на большой диван. Настала пора серьёзного разговора. Мы объяснили Лизе всю ситуацию; в основном говорили Эд и Ал, а мы с Гридом сидели и помалкивали, пока нам не задавали те или иные вопросы. На самом деле братья не знали больше половины того, что знала я. Их знания кончались на том, что некий плохой гомункул пытается убить Лизу. Я, конечно, тоже не до конца разбиралась в ситуации, но, по словам Энви, он хочет убить мою подругу ради того, чтобы отправить девушку в их мир. Я не стала говорить братьям об этом не потому, что боялась Энви, ведь он сказал, что убьёт всех, кто об этом узнает, а потому, что Зависть специально мог сказать, что для возвращения в их мир нужно умереть в этом, чтобы Элрики проверили это на себе, и если бы его слова оказались враньём... Всё закончилось бы ужасно. В общем, это-то и заставляло меня молчать. После разговора мы проводили Лизу до дома и пошли обратно в гараж. Всю дорогу мы молчали, да и не о чем было говорить. Солнце сменила луна, на небе стали появляться первые звёздочки. Стрелки на часах уже указывали за полночь. И после третьего звонка от родителей мы уже рысью бежали домой. На следующее утро первым делом, когда встали, сразу же позвонили Лизе и Алёне. Ни ту, ни другую никуда не пустили, так как надо было готовиться к школе; мы предупредили Лизу, чтобы не отходила от родителей. - Чёрт! Школа! - взвыла я, осознав, что через три дня в школу, а у меня даже формы нет, и это было только полпроблемы. Основная проблема заключалась в том, что Элриков тоже надо было отправлять в школу, но откуда взять документы?Опять пользоваться алхимией? Последний раз, когда мы создавали им паспорт, доверенность и другие немаловажные для пересечения границы документы, Эдвард с Альфонсом заявили, что больше этого делать не станут. Боюсь, опять придётся прибегнуть к этому методу решения проблем. - Эм... Я знаю, вы предупреждали, но... - Что "но"? - нервно спросил Эд. - Но вам опять придётся воспользоваться алхимией. - Нет! - Но вам нужны деньги и необходимые документы. - Стальной, и чего ты такой правильный? Девчонка дело говорит, нам и впрямь придётся на что-то жить, а если ты так и будешь ныть, что это против закона и так далее, мы и от голода сдохнуть можем. - А тебе, Грид, лишь бы пожрать! Ты вообще за нас? Мог бы и поделиться планами Энви, - грубо ответил Эд. - Нужно подать документы в школу, - прервала их я. - Что? - у всех троих глаза от этой новости на лоб полезли. Они явно недоумевали: зачем им надо в школу? - Что «что»? Не будете же вы здесь целыми днями сидеть? Это во-первых, а во-вторых, вдруг Энви в школу заявится? Что мы тогда будем делать? Элрики переглянулись. - Мы взрослые мужики, какая к чёрту школа? - Главное это документы, вы же сами понимаете как всё серьёзно. Наконец они со мной согласились и мы принялись придумывать план.