+++
— Ну что, до завтра, сумасшедший профессор Попов? — Антон вручает ему его сумку на длинной лямке, которую Арсений тут же перекидывает через плечо, и случайно сталкивается с его пальцами своими. Но не отдёргивает, на какое-то мгновение Арсению даже кажется, что Антон гладит его ладонь, но это наверняка только воображение и наваждение — ему везде хочется видеть подобное. Он и во сне Антона часто видит, и во время работы чего он только себе не представлял… — Эй, эй! Ну так что? Арсений смотрит на Антона, который, видимо, что-то у него спросил и теперь дожидается ответа, а Арсений, как всегда, слишком глубоко ушёл в себя и ничего не заметил. — Эм. А какой был вопрос? — Как насчёт пойти в бар и позависать со мной, Эдом, Серёгой и Димкой? — без раздражения повторяет Антон. — Нет, извини. Много работы. В другой раз, — отмахивается Арсений. — А, ну да. Зелье. — Да. Именно. — Этому счастливчику повезёт! — Антон хлопает Арсения по плечу, притягивает для быстрого дружеского объятья и желает успехов и спокойной ночи. Арсений очень сомневается, что ночь будет хоть немного спокойной. В думах об Антоне они все неспокойные, а зачастую ещё и мокрые. Арсений понимает, что всё это ненормально. Они оба взрослые люди, но беда в том, что он никогда не был общительным. И Антон, по сути, его первый настоящий друг, который общался с ним не только из-за его знаний, которые могут помочь в написании диплома или справиться с семинаром. Антон всегда был рядом просто так. По крайней мере, Арсений очень на это надеется. Нет, разумеется, у него есть много приятелей. И та же Алёна. Но Антон… Антон — это другое.+++
Он входит в свою лабораторию и застывает на месте, глядя на учинённый бардак и Антона, держащего Иру на руках. Шимпанзе испуганно жмётся к его тощей груди и с неким ужасом смотрит на вошедшего Арсения, предчувствуя, наверное, своей волосатой… точкой, что её ждёт нагоняй. По полу разбросаны разбитые склянки и колбы, отчего на кафеле расползаются разноцветные лужицы различных препаратов. Некоторые из них были Арсеньевским экспериментом. — Прости, Арс! Я пришёл на звук, а тут это! Ира учудила, но она в порядке, вроде не поранилась, — Антон тщательно рассматривает конечности шимпанзе, а Арсений просто стоит в дверном проёме и не знает, что сказать. С момента появления у него этой подопытной нет никакого покоя: она утаскивает его очки, бьёт колбы, не даёт смешивать элементы и вечно что-то путает и прячет. Мешает постоянно! А сейчас она уничтожила месячную работу Арсения. Теперь придётся начинать всё с начала, а у него осталась всего неделя до дня рождения. Тяжело вздыхая, Арсений идёт к столу и кладёт на него свою сумку. — Хэй, слушай. Ну ты только не расстраивайся так, а? — Антон сажает Иру в клетку и подходит к Арсению, кладёт руку ему на плечо и старается заглянуть в глаза. — Пойдём позавтракаем, а потом ты мне скажешь, чем тебе можно помочь, и мы всё восстановим. — Нет, не нужно, — устало отзывается Арсений, отмахиваясь и сбрасывая руку Антона с плеча. — Арс, ну я прямо себя неловко чувствую из-за этого пиздеца. Давай, я как-нибудь… — Антон, это же не твоя вина, — Арсений пытается улыбнуться, но, судя по выражению лица Антона, у него это явно не выходит. Антон помогает ему прибраться и всё-таки выпытывает согласие на обед. Однако Арсений настолько погружается в работу, что пропускает всё на свете и забывает об их с Антоном встрече. О чём тот напоминает, входя в лабораторию с пакетом из Старбакса («Кофе, как ты любишь!») и очищенными фруктами. — Ну Арсений, так уже совсем не пойдёт. Ты похоронишь себя на этой работе такими темпами, — говорит Антон, присаживаясь рядом с клюющим носом Арсением. Несмотря на то, что время раннее, ещё даже солнце не село, он чувствует такую томящую усталость, что ничего не может поделать. — Я должен доделать… — бормочет он себе под нос, соединяя два элемента вместе. — Надеюсь, он того стоит, — как-то тихо говорит Антон, отдавая Ире через прутья очищенное яблоко. Арсений смотрит на Антона и думает, что да, определённо точно стоит. — Ты мне не скажешь, кто это? — Нет, — бурчит Арсений, борясь с собой, потому что ему очень хочется сказать, но в то же время он боится. Боится облажаться. Антон встаёт со своего стула, напоследок кладёт руку на плечо и, попрощавшись, выходит из лаборатории, оставив Арсения наедине с мыслями и хрустящей яблоком шимпанзе.+++
День его рождения подкрадывается очень внезапно. Неделя пролетает слишком быстро, Арсений ничего не успевает, и боится, что его зелье не сработает. Ладно, наверное, даже пусть оно не сработает, главное, чтобы он не отравил Антона. Этого он точно не переживёт. Справлять день рождения Арсений решил на работе, позвав всех приятелей и коллег. И теперь его небольшая лаборатория непривычно заполнена кучей людей, пьющих за его здоровье и честно желающих успехов. Он потерял Антона из виду несколько минут назад, и это ему совсем не нравится, потому что он как раз подлил ему его зелье, и теперь Антона нигде нет. А если Арсений всё-таки его отравил? — Арс, эй! — большая тяжёлая ладонь падает Арсению на плечо, и он вздыхает с облегчением, безоговорочно угадывая в подошедшем Антона. — Ты где был? — спрашивает он, повернувшись и встретившись с захмелевшим Антоном взглядом. — Готовил сюрприз. Пойдём, — Антон берёт его за руку и ведёт из лаборатории на открытый балкон. — Я хотел подарить свой подарок, чтобы никто не видел и не говорил потом ничего… А то будут пиздеть почём зря, нахуй надо. — Антон, не нужно было, ты же знаешь, что я рад тебе и без подарка. — Помолчи, пожалуйста. Просто… заткнись, ладно? Антон становится вплотную, берёт лицо Арсения в ладони и наклоняется, соединяя их губы вместе. Он целует так нежно, что Арсений невольно ощущает себя в каком-то глупом подростковом фильме, в котором первый поцелуй обязательно сопровождается фейерверками в голове, поднятой по инерции ногой и лопающимися у уха сердечками. Глупости, конечно. Да и не первый это поцелуй вовсе. Второй или третий… Он не помнит. Когда Антон отстраняется, Арсений прикусывает губу и, глядя слегка раскосо, улыбается: — Сработало. — Что сработало? — спрашивает Антон, всё ещё держа его лицо в обеих ладонях и поглаживая большими пальцами горящие от прилившей крови скулы. — Зелье. Оно… сработало, — выдыхает Арсений и тянется снова, но Антон отстраняется и смотрит недоумённо. — Что? — Я чего-то не догоняю? — Теперь это не важно, — серьёзно кивает Арсений, но сердце пропускает удар. Что-то идёт не так. Антон не должен хмуриться, он должен улыбаться, он… — Ты хочешь сказать, что ты опоил меня своим любовным зельем? Арсений жмурится, ожидает удара даже, кивает, не в силах посмотреть Антону в глаза. — Я подлил его тебе в пиво, когда ты отвернулся, — всё ещё не открывая глаз, сознаётся он. — Оу. Ясненько. Получается, значит, зелье готовилось для меня? — вкрадчиво спрашивает Антон, продолжая свои поглаживания. Арсений кивает. Неужели не сработало? — То есть, ты хотел влюбить в себя меня, — снова повторяет он. Арсений опять кивает. Нет, он же так старался! — Ты можешь открыть глаза? Арсений мотает головой. Или сработало? — Арсений. Эй, чудик. Открой глаза. Пожалуйста. Арсений сдаётся и открывает глаза. — Ты дурак? — спрашивает Антон и прежде чем Арсений успевает возмутиться, целует его снова. В этот раз менее бережно и нежно, слегка прикусывает нижнюю губу, настойчиво проводит языком по кромке зубов, прижимается так тесно и жадно, что вздохнуть становится тяжело. Арсений только рот шире открывает, чем Антон беззастенчиво пользуется — проталкивает в него язык, вылизывает изнутри, заставляя колени подгибаться, сердце молотить как ненормальное, а член наливаться кровью и тяжелеть. Антон отрывается от его губ так же внезапно, как и начинает поцелуй, и Арсений неосознанно какую-то секунду ещё тянется губами за ним, затем замирает, смотрит исподлобья и видит весёлых бесенят в его глазах. — Я не пил пиво, — говорит он с лёгкой усмешкой. — Я пил виски. А то была бутылка Эда. И если твоё зелье сработает, то мне придётся воевать с ним за тебя. Арсений не может поверить своим ушам. — Постой… то есть ты поцеловал меня просто так? — Нет, не просто так. Я давно хотел. Арсений, да ну блядь, неужели ты не догоняешь? — Антон всплескивает руками и делает шаг назад. Арсению хочется попросить вернуть тепло его рук ему на шею и щёки, но он молчит, всё ещё не совсем понимая, что происходит. — Да я так старался тебе понравиться! Я же… я же тебя постоянно куда-то приглашал. И… и фрукты приносил! — Я думал, они для Иры. — Ага, очищенные так, как ты любишь. И кофе твой! И про пробирки я никогда не рассказывал шефу. Ну неужели ты такой тормоз? — Подожди. Я… Ты… — Да я люблю тебя безо всех твоих зелий, придурок! А когда узнал, что ты кого-то хочешь «приворожить», вообще с катушек съехал, думал, что у меня нет шансов, ведь ты же гений! А ты… И те твои эксперименты… — Ты разгромил мою лабораторию? — Ира мне помогла, — смущённо бормочет Антон. — Ну а что мне ещё оставалось делать? Я боялся, что тебе удастся приворожить кого-то, кого ты так хотел. И ведь ты же не говорил, и ничего вокруг не замечал! — Я придурок, — кивает Арсений, подходя обратно к Антону. — Ты придурок — это факт, — соглашается тот, лучезарно улыбаясь. — Но и ты тоже. — А я-то почему? — Надо было сказать. — И что бы я сказал? «Арсений, ты мне нравишься, давай дружить и трахаться»? Арсений открывает и закрывает рот, пожимает плечами и теперь сам привлекает Антона в жаркий и ненасытный поцелуй, как бы соглашаясь с таким предложением и припечатывая слова, которые обязательно надо будет привести к исполнению.