Капля правды

Всего капля зелья, так схожего с водой, заставит говорить чистую правду. Эффект продлится около часа, и стоит жертве уснуть, она забудет о произошедшем. Артур приберёг у себя эту настойку, но не знал, как её использовать, вернее — на ком. Сосуд для зелья был крошечным, умещая в себя едва ли десять капель, и пока Артур только думал о возможных вариантах его использования, но не мог наступить на горло собственной чести. Кем он был, чтобы так подло выманивать правду из врага, и какой друг стал бы ему лгать? Он размышлял о том, стоило ли подарить пузырёк отцу, но отказался от затеи из страха, что Утер бы не стал церемониться. Моргана наверняка хранила достаточно тайн, которые ему не стоило знать. Так что Артур решил пока припрятать сосуд так, чтобы о его существовании никто не догадывался, ожидая, что однажды появится необходимость в использовании зелья. Когда Мерлин стал его слугой, Артур думал о том, чтобы использовать настойку, спросить, как он оказался здесь и почему был таким… каким был, но мальчик казался честным и прямолинейным, так что идея вскоре потеряла свою актуальность. Ровно до тех пор, пока Мерлин не выпил отраву, предназначенную Артуру. Он не признался, как узнал об этом — даже отказался говорить — и предпочёл просто выпить яд, чтобы защитить принца, будучи единственным в зале, уверенным, что содержимое бокала убьёт его. Он почти умер ради Артура, но всё равно умолчал, откуда узнал о покушении. Мерлин был не врагом, но и не товарищем. Артур не чувствовал себя виноватым за желание вытрясти правду из своего слуги. Через две недели Пендрагон добавил каплю настойки во флягу Мерлина, когда они отправились на охоту, и тот спокойно всё выпил, ни о чём не подозревая. Принц выждал немного, будучи неуверенным, когда наступит эффект, и задал первый вопрос только спустя пять минут. — Почему ты сегодня опоздал? — Я проспал, — отозвался Мерлин, не придерживаясь утреннего объяснения, второпях брошенного, когда он вошёл в покои Артура с завтраком наперевес — о том, как он помогал Гаюсу с целебными травами. Зелье работало, и Мерлин бы не вспомнил ничего о происходящем, просыпаясь завтрашним утром. — Почему ты выпил яд? — спросил Артур обыденным тоном. — Чтобы спасти тебя, — без тени сомнений ответил мальчик, и принц решил, что это было результатом настойки. Жертвы отвечали правдиво и немедленно, но это ничуть не помогало разобраться в ситуации. Мерлин ничего не утаивал, но говорил от этого не менее расплывчато. — Ты знаешь, кто отравил кубок? — снова попробовал он, надеясь, что новая попытка даст лучший результат. — Нет, — интересно. — Кто сказал тебе, что там будет яд? — с нажимом продолжил Артур, вспоминая слова своего слуги о невольном свидетеле. — Девушка, служанка из Мерсии, но, кажется, Гаюс подозревает, что это было только прикрытие, — Мерлин наконец-то дал более-менее прозрачный ответ. Принц только кивнул, формулируя следующий вопрос. — С чего бы вдруг она сообщила тебе об этом? Возможно, она и отравила кубок. — Возможно, — согласился Мерлин. Сыворотка правды ничуть не мешала допросу выглядеть, словно самый обычный разговор, разве что теперь Артур был уверен, что слуга однозначно не станет врать ему. Не то чтобы это было его обычным опасением, но всё же. — Возможно, она хотела, чтобы Байард выпил оттуда сам? Он ведь предложил. Наследник престола на секунду умолк. Мерлин знал меньше, чем он надеялся (он не знал даже половины того, что Артур надеялся узнать из этого разговора), но зелье всё ещё действовало, и принц решил не упускать возможность. — Что ты думаешь обо мне? — поинтересовался блондин, ухмыляясь уголком рта при взгляде на слугу. Мерлин же вполне искренне улыбнулся, прежде чем ответить. — Ты высокомерный, — произнёс мальчик, почти смеясь. — Ещё болван, но всё не так плохо, как мне показалось на первый взгляд. Ладно, Артур и сам понимал, что не так уж сильно нравится Мерлину, но это вызвало ещё больше вопросов. — Тогда зачем ты спас меня? — Это моя судьба. Больше принц ничего не сказал. В течении следующего года, было много случаев, когда Пендрагон всерьёз задумывался о том, чтобы снова использовать сыворотку на Мерлине, но ждал, составляя список всего, что он хотел узнать. Правду о Софии (он был уверен, что Мерлин бы не сумел нокаутировать его деревянной дубиной, и сделать это с такой силищей, чтобы память начисто отшибло), как Утер ухитрился убить призрака (Мерлин, конечно, мог и не быть причастным напрямую, но Гаюс уж точно знал, в чём тут дело, а значит и его подопечный тоже), и то как Мерлин собирался рассказать ему нечто важное в Эалдоре, что никак не давало Артуру покоя. Потом пришёл Зверь Рыкающий, чей один укус считался смертным приговором, и Артур пережил его — не иначе как чудо. Он должен был использовать зелье. Он не знал наверняка, что именно известно Мерлину и был ли он замешан, но это мог быть единственный шанс узнать хоть что-то. И не то чтобы принц не пытался заговорить со слугой напрямую, попытки имели место, но за минувшее время у принца была возможность узнать кое-что о своём слуге. Мерлин старался врать как можно реже, но он однозначно хранил много секретов. Он уже приноровился подавать своему хозяину первоклассные полуправды, или мастерски менять тему, когда речь заходила о том, что Мерлин не хотел обсуждать. Несмотря на все убеждения о том, как тяжело ему даётся лгать, волшебник отлично справлялся с этим, хотя принц и мог с уверенностью сказать, что Мерлину это не нравится. Мальчик был очень честным, и Артур верил, что у него есть достойная причина, чтобы хранить секреты. Но он должен был узнать правду. Ему нужно было всё, чем Мерлин мог поделиться. — Как я выжил? — спросил блондин, всё ещё слабый и прикованный к постели. — Я заключил сделку, — пробормотал Мерлин, избегая подробностей. — Какую сделку? — Жизнь за жизнь, — значит, магия. — Чью жизнь ты предложил за мою? — продолжил Артур, догадываясь, каким будет ответ. — Собственную. — Ты потому прощался. — Да. Пендрагон прикусил губу, прежде чем продолжить. Получать ответы было проще, чем он предполагал, раз Мерлин оказался причиной его таинственного выздоровления, но он начал сожалеть об этом знании. — Тогда как ты всё ещё жив? — голос принца дрогнул. — Ты вскоре умрёшь? — Нимуэ не следовала условиям сделки, — объяснил Мерлин. — Она пыталась забрать жизнь моей матери вместо моей. Магия была в ярости, и убила саму Нимуэ. Его слуга говорил о магии так, словно она была живой сущностью, или даже человеком. Но, с другой стороны, что Артур мог знать о колдовстве? В конце концов, даже его изучение было наказуемо смертью. — Так ты не умрёшь? — Нет. — Почему ты не рассказал мне? — Я не хотел, чтобы ты винил себя за мою смерть, — тихо признался волшебник. Артур снова прикусил губу, борясь с желанием снова задать тот самый вопрос. — Что ты думаешь обо мне? Мерлин улыбнулся, скорее всего, радуясь, что можно сменить тему. — Ты высокомерный. Ты болван, хотя и не настолько беспросветный, как мне сперва показалось. И ты безумно храбрый. Принц улыбнулся на новую ремарку, и повторил другой вопрос. — Почему ты меня спас? — Потому что ты мой король. На этом любопытство было исчерпано. Артур не был уверен, что хотел слышать подробности. Он чувствовал себя отвратительным другом, продолжая использовать сыворотку, но, кажется, это был единственный способ заставить Мерлина говорить чистую правду. После Моргаузы, Пендрагон искал не столько ответов, сколько объективного мнения, которым его слуга не стал бы делиться, имея выбор. — Думаешь, она сказала правду? — спросил принц. Это было на следующий день после того, как он напал на собственного отца, и Мерлин чудом остановил его, убеждая, что видение королевы Игрейн было ложью Моргаузы. Только когда Артур успокоился, он вдруг понял, что Мерлин мог сказать это только чтобы остановить его от убийства короля, зная, что никого другого Артур бы в тот миг не послушал. И тогда же он понял, что Утер не отрицал обвинения сына. — Да. — Ты знаешь, что она говорила правду? — Я не уверен однозначно. — Тогда почему ты сказал, что призрак моей матери был иллюзией? — Ты собирался убить собственного отца. Я должен был остановить тебя, — своим тоном Мерлин напоминал сосредоточенного рыцаря на испытании. Возможно, так и было. В конце концов, сколько раз он уже ухитрился спасти Артура? Принц действительно не знал ответа. — Ты не думаешь, что мой отец заслужил это? — резко бросил блондин. Он всё ещё злился на Утера, и на его необдуманные решения и поступки, но ему больше не хотелось броситься на отца с мечом. И он верил, что именно успокаивающее присутствие Мерлина оказывало такое влияние. Влияние, что уберегло его от ужасной ошибки. — Возможно, — вскоре признал колдун, и что-то сродни ненависти проскользнуло сквозь неподвижную маску на его бледном лице, прежде чем он расслабился и мягко взглянул на Артура. — Но ты так не считаешь. Пендрагон недолго размышлял над словами друга, и вместо этого задал хорошо знакомый вопрос. — Что ты обо мне думаешь? На этот раз Мерлин не улыбнулся, отвечая. — Высокомерный, — повторил он в третий раз. — Безумно храбрый. И ты не всегда слушаешь окружающих, когда стоило бы. Принц заметил, что слуга больше не считал его болваном. Мерлин всё ещё называл его так, время от времени, но, возможно, это больше не имело значения. Или возможно слово просто прицепилось к Артуру, как кличка, как знак того, что они стали друзьями. — Почему ты остаёшься со мной? — на этот раз наследник престола решился идти до конца. Мерлин мог уйти столько раз. Артур часто был уверен, что тот сбежит. Каждый раз, когда Мерлин был единственным, кто знал правду, и пытался о чём-то предупредить, ему никто не верил. Каждый раз, когда Артур вымещал на нём злость, только потому что волшебник находился рядом. Каждый раз, когда Артур заваливал его дополнительными заданиями, только потому что Мерлина угораздило допустить одну глупую ошибку. Каждый раз, когда Мерлин едва не умер. — Ты мой король и мой друг. Я никогда тебя не оставлю. И Артур надеялся, что так оно будет и дальше. Он слишком свыкнулся с присутствием Мерлина в его жизни, чтобы хотеть избавиться от него. Ему было сложно представить будущее, где Мерлина бы не было рядом, чтобы поддержать в трудную минуту и развеселить идиотской шуткой. Друзья не должны принуждать один другого к тому, чего бы им не хотелось, но Артур оправдывал очередную каплю сыворотки в напитке Мерлина верованием в том, что друзья не должны так же и лгать один другому. Принц знал, что его слуга снова соврал. Как вообще можно убить огромного дракона, и не то что не вспомнить об этом, а и даже не найти его тело поблизости? В этом не было никакого смысла. — Как я убил дракона? — спросил он спустя несколько дней после того, как это произошло … или не произошло. Как бы там ни было. — Ты не убивал, — ожидаемо ответил Мерлин, но Артур всё равно был разочарован. Победа над огнедышащим ящером оказалась бы прекрасным дополнением к списку его подвигов. Артур Пендрагон, убийца драконов. Или нет. Дракон украшал его семейный герб, должно же это что-то значить. — Тогда кто его убил? — продолжил принц. Нападения на Камелот прекратились, значит, дракона кто-нибудь да остановил. Мог ли это быть Мерлин? Теперь Артур знал, что его слуга способен на куда большее, чем казалось с первого взгляда, но он всё равно не выглядел как человек, которому было бы под силу одолеть дракона. — Никто, — волшебник покачал головой, и Артур глубоко вдохнул. Отлично. Дракон ещё жив — или же Мерлин только верил, что так и было. — Он жив? — уточнил Артур просто на всякий случай. — Да. — Тогда почему он перестал нападать? — Я приказал ему остановиться, — отстранённо заявил колдун, и Артур ненадолго замер, считая, что ему послышалось. Если бы не сыворотка правды, он бы решил, что у слуги прорезалось чувство юмора. — Как ты это сделал? — Я последний повелитель драконов, — утверждение сквозило гордостью, и юный Пендрагон подумал, что он бы наверняка тоже гордился таким титулом. — Тогда зачем мы искали Балинора? — Он был моим отцом. Когда он умер, я унаследовал его дар. Артур проглотил информацию с таким усилием, словно это было одно из отвратительных снадобий Гаюса. Правда, которую он не хотел знать. Правда, которую Мерлин не хотел рассказывать. Правда, которую его лучший друг всё это время переживал в одиночестве. Тяжёлая ноша, с которой Мерлин снова будет вынужден справляться сам по себе, едва завтра встанет солнце. — Мне жаль, — промолвил Артур, не зная, что ещё добавить. Теперь он ужасно себя чувствовал, вспоминая, как повёл себя, когда увидел слёзы Мерлина из-за смерти Балинора. — Не нужно, — ответил ему слуга, словно пытаясь утешить. — Ты бы рассказал мне о своих силах? — Пендрагон боялся того, что он мог услышать в ответ. — Нет. — Ты доверяешь мне? — Я бы доверил тебе свою жизнь. — Но не правду? — Нет. Артур вздохнул. Однажды он обязательно попросит Мерлина сказать правду и тот обо всём расскажет. И при этом не нужна будет никакая сыворотка правды. — Что ты обо мне думаешь? — снова повторился вопрос. Не так много времени прошло с тех пор, как волшебник отвечал на него в последний раз, но за это время много чего произошло. Возможно, Артур изменился. Или, возможно, Мерлин смог увидеть в нём нечто новое. — Высокомерный, — так же настойчиво повторил мальчик. Артур решил, что этой точке зрения Мерлина не суждено измениться. — Безумно храбрый и справедливый. У тебя доброе сердце. Иногда, кажется, слишком доброе. — Почему ты остаёшься со мной? — Ты мой король и мой друг. Я никогда тебя не оставлю. — Утер — твой король, — на этот раз Артур решил поправить друга, но тотчас умолк, когда тот уставился на него ясными голубыми глазами и без тени сомнения отчеканил. — Он не король для меня. Принц не использовал зелье следующие два года. Было достаточно причин. Он чувствовал себя виноватым за то, что вынудил лучшего друга признаться в том, за что другие люди могли бы без сожалений сжечь на костре — и Артур честно пытался игнорировать тот факт, что категорию «других людей» представлял исключительно его отец. Быть повелителем драконов считалось в Камелоте тем же, что и обладать магией. Потому их и почти не осталось. Они были убиты, все, кроме Балинора, которого изгнали из королевства, но даже тогда преследовали, и вечными гонениями вынудили бросить его любимую женщину беременной. А виной тому только паранойя и безумие короля. И теперь, когда Утер верил, что все драконы так же мертвы, он бы не стал медлить с убийством Мерлина. Мерлина, который был чрезвычайно добрым, и находился под опекой и защитой Артура. Они доверяли друг другу свои жизни, и не стали бы предавать или испытывать это доверие. Если бы это произошло, Артур бы никогда не смог заслужить, чтобы Мерлин добровольно рассказал ему правду, и это был ещё один повод не использовать зелье. Он хотел, чтобы Мерлин поделился своими достижениями и переживаниями, но на своих условиях. Но затем Моргана предала их, и Мерлин вёл себя так, словно знал об этом всё время. У принца не было возможности расспросить его, пока они не вернулись в Камелот, и этому моменту возникло только больше загадок. Очередная капля настойки напомнила о том, как ценны должны быть признания Мерлина, и всё же будущий король не церемонился с вопросами. — Ты знал о Моргане? — немедленно стребовал Артур, но колдун только слегка ухмыльнулся. — Изволь уточнить, — поддразнил он, надеясь развеселить принца, даже будучи под действием зелья. — Её предательство, — с каменным лицом продолжил Пендрагон. — Да. — Почему ничего не сказал? Он едва процедил фразу сквозь сцепленные зубы. Только вера в незапятнанные мотивы товарища удерживала его от поступков, о коих он бы позже пожалел. — Ты бы мне не поверил, — больше всего Артур возненавидел именно эту правду. Он бы никогда не поверил в предательство Морганы, а Утер и подавно. — Как давно ты знал? — С тех пор, как мы нашли её, — колдун был заметно опечален — всё-таки, прежде подопечная короля была ему хорошей подругой. — Как ты узнал? — Я проследил за Морганой, когда она шла на встречу с Моргаузой, и она попыталась меня убить. Это стало самым неожиданным. Моргана пыталась убить его друга, и Артур ничего не заметил. Он ощутил укол вины, зная теперь, что Мерлин скорее всего был ранен, а принц только ухудшил положение слуги, беспрестанно жалуясь на то, как тот плох в выполнении своих обязанностей. — Как ты выжил? — Пендрагон попытался немного сменить курс беседы, пока не узнал нечто, о чём бы он пожалел ещё сильнее. — Я повелитель драконов, — поведал юный маг, не подозревая, что это признание Артур уже слышал раньше. — Я позвал Килгарру на помощь. Артур предположил, что Килгаррой звали Великого Дракона, некогда заточённого в подземельях Камелота, и Мерлин использовал его имя, не зная, как лучше объяснить тот факт, что он вообще остался в живых, будучи под воздействием снадобья. Принцу на мгновение стало интересно, смог ли его слуга хоть раз осознать, что его опоили уже несколько раз? — Ты пытался её остановить? — продолжил блондин, не будучи уверенным, что именно он подразумевал, но он знал Моргану всю жизнь, и знал, что она наверняка попыталась бы что-то предпринять. — Да. Я почти убил её, — признался Мерлин, и отвернулся от наследника престола, пристыженный собственными словами. Он никогда не был убийцей. — Объясни, — потребовал Артур. Он должен был услышать эту историю. Его слуга вряд ли когда-либо поделился бы этой информацией, независимо от обстоятельств. — Мне показали видение о том, как она убивает короля. Я пытался предотвратить это, но когда я собирался остановить её, она упала с лестницы. Он едва ли отметил часть о видении, гораздо больше интересуясь девушкой, которую он всю жизнь считал сестрой. — Как она выжила? — Я попросил Килгарру исцелить её, — принц кивнул, начиная отмечать систему, с которой дракон исцелял людей. Он даже не знал, что драконы способны на такое. — Если ты знал, что она собирается предать нас, то почему решил спасти её? — это была загадка для Артура. Разве не проще было дать ей умереть? — Ради тебя. Я не хотел чтобы ты страдал из-за её смерти, — Мерлин произнёс эти слова, и впервые посмотрел на своего друга с тех пор, как они заговорили о возможной смерти леди Морганы. Он смотрел с такой добротой и нежностью, что Артур никак не мог понять, что он мог сделать настолько хорошего, чтобы заслужить такой взгляд, и поспешил сменить тему. — Что ты делал вместе с Ланселотом, когда вы пропали на два дня? — Мы ушли на поиски Чаши Жизни, — объяснил волшебник, и Пендрагон сразу же признал, что это имело смысл. Но Чаша должна быть охраняема армией бессмертных солдат. Даже Ланселот не был настолько хорош в бою, чтобы одержать победу над ними. — Как вы прошли армию бессметных? — Я использовал Экскалибур, — произнёс Мерлин таким тоном, словно принц должен был знать, что это такое. — Что за Экскалибур? — Меч, закалённый дыханием дракона, обладающий силой убивать даже тех, кто восстал из мёртвых, — в голубых глазах колдуна засиял восторг. — Я сделал его для тебя. — Тогда почему он не у меня? — Будет, — улыбнулся паренёк. — Когда ты будешь готов. Артур только медленно кивнул, и задал последние два вопроса. — Что ты обо мне думаешь? — Ты высокомерный, — Мерлин рассмеялся. — Безумно храбрый и справедливый. Ты добрый. Самый добрый человек из всех, кого я знаю. — Почему ты остаёшься со мной? — Ты мой друг и я люблю тебя. Я никогда тебя не оставлю. Ещё около года Артур не прикасался к зелью, но потом Ланселот умер. Артур чувствовал себя виноватым. Гвен чувствовала себя виноватой. Мерлин чувствовал себя виноватым. Рука будущего короля дрогнула, когда он добавлял каплю сыворотки в напиток лучшего друга. — Почему ты считаешь себя виноватым? — едва слышно спросил принц. Прошло всего несколько часов с похорон Ланселота. — Это должен был быть я. — Почему ты? — он не хотел терять Мерлина. Он не мог его потерять. И он хотел, больше всего хотел, чтобы его друг услышал это, но под действием зелья слова оказались бы пустыми. Мерлин бы ничего не запомнил. — Это моя судьба… Нет, я… Я не хотел терять тебя. Не хотел терять его. Я не хотел никого терять, это должен был быть я, — слуга только лепетал что-то бессвязное, не в состоянии разобраться в собственных эмоциях или не будучи уверенным, какая из истин сейчас важна. Ему было очень больно. И Артур пытался понять, в чём причина. — Ланселот был настолько важен для тебя? — Да, — Мерлин кивнул, едва сдерживая слёзы. — Почему? — Он знал мою тайну, — его ладони задрожали. Пендрагон не знал, о какой тайне идёт речь, но он чувствовал себя обделённым, ведь Ланселот знал нечто такое, во что не был посвящён Артур. Или же сам Мерлин не был уверен, известно ли об этом секрете Артуру. Мерлин никогда не рассказывал ему, но Ланселот каким-то образом был осведомлён. Принц знал, что он был тем ещё собственником, но это было так неправильно, выманивать из лучшего друга его секрет просто из ревности. И Артур всё равно сделал это. — Какую тайну? — Я владею магией. Едва слова слетели с его языка, Мерлин тут же накрыл рот ладонью и отступил на пару шагов назад, подальше от будущего короля — его короля, как он утверждал. Голубые глаза неотрывно следили за застывшим от ужаса лицом принца, и он тяжело дышал, горькие слёзы срывались с его ресниц, тяжёлыми каплями стекая по щекам и ладони, всё ещё закрывающей губы. Артур не мог двинуться с места. То, что Мерлин оказался последним повелителем драконов и без того казалось ошеломляющим, но это? Он понятия не имел, что делать с этим знанием. Взгляд Мерлина скользнул в сторону, сосредоточившись на кубке, оставленном на столе. Его глаза расширились с пониманием, что именно сделал с ним наследник престола — что он должен был сделать, чтобы выбить из него признание. Колдун опустил руку, и попытался что-то сказать, но звуки отказывались складываться в осмысленные предложения, пока он не сумел медленно произнести его имя. — Артур… — он не злился на принца, не был разочарован столь подлыми методами против того, кого он называл своим другом. Ему было больно. — Мне жаль, — прошептал Мерлин, чем шокировал Пендрагона ещё сильнее — он не такого ожидал. — Мне так жаль, — повторил парень, чьё неверие быстро вытеснялось паникой. — Прости меня. Мне очень жаль. Ты не мог доверять мне полностью, и… прости, пожалуйста, прости. Я никогда не хотел причинять тебе боль. — Мерлин, — Артур попытался сказать хоть что-то, желая, чтобы его слуга прекратил извиняться, но не мог подобрать нужные слова. Он попытался подойти поближе, но волшебник только попятился ещё дальше. Он был в ужасе. Мерлин боялся его — боялся человека, которого называл своим королём и которого считал своим другом. Человека, которого он любил. — Теперь ты знаешь, — продолжил колдун. — Мне очень жаль, Артур. Я… Я сделаю всё, что ты хочешь. Прости меня, пожалуйста. Ты не должен был узнать обо всём вот так. Он опустился на колени, всё ещё рыдая и бормоча бессвязные извинения, когда Артур не мог заставить себя сдвинуться с места. — Если, — Мерлин всхлипнул, с трудом изъясняясь сквозь слёзы. — Если я когда-нибудь значил для тебя что-либо, ты… ты не мог бы кое-что пообещать мне? Артур хотел ответить «Да, конечно, что угодно», но слова попросту застряли в его глотке. Он не знал, что делать. Он хотел, чтобы Мерлин перестал плакать. Чтобы он перестал извиняться. Перестал вести себя так, словно Артур смог бы внезапно его возненавидеть — лучшего человека, которого ему доводилось встречать. Он хотел, чтобы всё прекратилось. Хотел обернуть время вспять, чтобы никогда не задавать этот вопрос. — Я не хочу гореть, — умолял Мерлин, и его руки затряслись ещё сильнее, когда он обнимал себя за плечи. Даже мысль об огне была слишком тяжёлой. — Можешь ты убить меня? Артуру показалось, что его стошнит, стоило ему услышать эту просьбу. Мольба о безболезненной смерти. О смерти, которую Мерлин ожидал, и принял так легко, что принц больше не мог оставаться спокойным. Он всё ещё понятия не имел, что ответить, но медленно склонился к полу, оказываясь на равных со своим слугой и только заключив его в объятия, понял, насколько сильно тот дрожит. Пендрагон словно вернулся к чему-то давно знакомому, прижимая друга к себе, пытаясь этим поступком убедить Мерлина, что он бы никогда не ранил его. — Что ты думаешь обо мне? — Ты добрый, храбрый и справедливый, — юный маг снова всхлипнул, и Артур наконец понял, что он должен был сказать. Это неправда. Будь он и впрямь таким добрым и справедливым, лучший друг не поверил бы что сможет умереть от его руки. — И ты сильнейший человек из всех, кого я знаю. Принц даже не смог покачать головой. Он вовсе не был настолько сильным. — Ты собираешься уйти от меня? — снова спросил он. Конечно, слуга бы этого не вспомнил, но Артур должен был знать, что Мерлин окажется достаточно здравомыслящим, чтобы быть готовым защитить себя в случае опасности. — Лучше уж сгореть заживо. Ему пришлось ударить Мерлина, чтобы тот упал без сознания. Под веками нестерпимо жгло, пока Пендрагон держал бесчувственного слугу на руках, пытаясь осознать, что тот был до такой степени предан человеку, который, как ему казалось, желает его смерти. Он не заслуживал такой бесконечной верности. На следующее утро Артура разбудил Мерлин, жизнерадостный и смеющийся, понятия не имеющий о том, что произошло вчера вечером. И то, как он беззаботно улыбался, начиная свою привычную рабочую рутину, натолкнуло принца на одну мысль. Прежде Мерлин никогда и ни за что не просил у него прощения. Теперь, зная о магии Мерлина, Артур начал многое понимать. То, что он должен был осознать уже давно. Всё, что его слуга когда-либо делал, было во благо принца. Ладно, возможно, это было очевидно, и Артур догадывался уже какое-то время, но это не то, что он имел ввиду. Нет, он понял, что Мерлин часто ставил интересы своего господина превыше того, что было правильно. Он должен был понять ещё после случая с Моргаузой. Мерлин солгал, чтобы удержать Артура от убийства отца, хотя это и было бы правильным, в какой-то мере, поступком. Мерлин предпочёл обвинить магию. Артур должен был понять это ещё с Морганой. Мерлин спас ей жизнь, даже зная, что она перешла в стан врага, и только потому, что не хотел причинять Артуру боль. Пендрагону казалось, что Мерлин мог бы сровнять всё королевство с землёй, если бы это сделало Артура счастливым на недельку-вторую. Когда Утер погиб, Артур захотел, чтобы друг был с ним честен — вместо того чтобы без толку успокаивать. В своём горе он назвал колдовство чистым злом, и Мерлин не останавливал его. В своём горе он винил старика — кто, как он подозревал, был хорошо замаскированным Мерлином — винил за смерть отца, и волшебник не произнёс ни слова. Король — теперь уже король — нуждался в советнике. Искреннем советнике. — Магия — это зло? — Магия не бывает плохой или хорошей. Она просто… есть, — неожиданно мудро объяснил слуга. — Магия убила моего отца? — Да, — Мерлин вмиг опустил голову. — Кто это сделал? — Артуру оставалось только надеяться, что он не услышит имя своего друга. — Скорее всего, Моргана, — раздался наконец ответ, и у короля тут же отлегло с души. — Как ей удалось? — У него на шее был амулет, — вспомнил Мерлин. — Он обратил вспять действие исцеляющих чар, и убил его. Мы попросту не заметили его вовремя. Волшебник искренне раскаивался в содеянном, даже если и не был ни в чём виноват. Он ужасно жалел о произошедшем, да и как иначе? Он верил, что если бы чары сработали, ему бы удалось изменить мнение Пендрагонов о колдовстве. А в конечном итоге вышло диаметрально противоположное. — Ты действительно изо всех сил старался помочь? — наводящим вопросом Артур пытался убить сразу двух зайцев одним выстрелом. — Да, я… — и тут голубые глаза испуганно расширились. — Как ты понял? — лицо Мерлина перекосилось от ужаса, и он отступил назад. — Твои глаза, — признался король. — Я узнаю их где угодно. — Мне так жаль, Артур, — колдун опустил взгляд, не смея взглянуть на своего друга. — Я правда пытался, я… — Всё в порядке, — прервал его блондин, осторожно подступая к Мерлину и обнимая его. Он не хотел, чтобы Мерлин снова боялся его, как в прошлый раз. На этот раз он был готов. На этот раз он отреагирует лучше. На этот раз он постарается повести себя как друг. — Ты собираешься изгнать меня? — голос волшебника дрогнул. Артур знал, что изгнание для Мерлина было страшнее смерти. — Нет, — Пендрагон отрицательно покачал головой. — Убьёшь меня? — вопрос прозвучал и вовсе на грани слышимости. — Никогда, — твёрдо заявил король. — Я предал тебя, — Мерлин тихо всхлипнул. — Я лгал тебе. Я подвёл тебя. — Ты не подвёл меня, — произнёс Артур. Ты бы и не смог. — И ты не предавал меня. — Прости меня. — Что ты обо мне думаешь? — Что ты лучший человек, которого мне доводилось знать, — ответил повелитель драконов, и крепче обнял лучшего друга, боясь, что тот его отпустит. — Ты собираешься уйти? — Лучше сожги меня на костре. Будучи уже королём, Артур всегда обеспечивал честный суд тем, кто совершил преступление. Он прекратил преследования и казни друидов. При нём никогда никого не сжигали. Артур защищал тех, кто использовал магию и не причинял никому зла, и пытался исправить то, что наворотил его отец. Постепенно, он восстанавливал королевство, надеясь, что однажды оно воссияет благополучием ещё сильнее, чем прежде. Отменять запрет на магию оказалось делом сложным и муторным. Королю и самому многого стоило отречься от убеждений, навязанных Утером, так тот ещё и постарался сделать законы почти нерушимыми. Дело двигалось медленно. Спустя два года поле смерти отца, Артур впервые столкнулся с Дизир. Они дали ему выбор. Артур думал недолго, но всё же решил спросить совета Мерлина, надеясь что ему будет о чём высказаться по этому поводу. Он хотел знать, что его слуга думает об отмене запрета на колдовство. — Магии нет места в Камелоте, — отчеканил волшебник, чем поставил короля в тупик. Он хотел узнать, с чего бы вдруг Мерлин стал так откровенно врать насчёт чего-то настолько важного, даже исторического, но не стал. Пока снова не дал ему сыворотку. — Почему ты не хочешь, чтобы я узаконил магию? — Я хочу. — Тогда почему сказал не делать этого? — Мордред должен умереть, — в голосе Мерлина зазвенела сталь, и Артур понятия не имел, что юный рыцарь мог сделать такого, чтобы заслужить ненависть его слуги. Мерлин никогда никого не ненавидел. — Почему? — Он станет твоей погибелью. Судьба ещё ни разу не ошибалась, — даже с таким ледяным тоном, колдун всё ещё избегал смотреть на короля. — Мордред ещё предан мне? — Сейчас — да. — Значит, не стоит приговаривать его на смерть, пока он не сделал ничего дурного, — заключил Артур, всё ещё в неверии, что его друг был готов пойти на подобное. — Я просто хочу, чтобы ты жил, — отчаянно выпалил Мерлин. — Ты бы выбрал меня вместо магии? Выбрал бы меня вместо шанса на свободу? — решил уточнить блондин, осознавая, что собой представляло подобное решение. — Всегда, — отчеканил волшебник, как всегда верный и настойчивый. — Это неправильно, — Артур попытался натолкнуть товарища на верный путь, но Мерлин только уставился на землю. — Я не такой добрый, как ты. Пендрагон хотел поспорить с этим утверждением, но ссоры ему хотелось в последнюю очередь, и диалог начал подходить к концу. — Что ты обо мне думаешь? — Ты лучший человек, которого я встречал. Самый добрый, храбрый и справедливый. Я хотел бы быть больше похожим на тебя. — И ты будешь следовать за мной? — В преисподнюю и обратно. Всё, о чём Артур спросил Дизир, это когда наступит время, чтобы изменить закон. Запрет на волшебство отменили спустя год, но Мерлин всё ещё умалчивал о своей магии. У Артура остались ещё одна-две капли зелья, и он намеревался использовать его в последний раз. Он позвал Мерлина в свои покои, приказал ему сесть за стол, а сам встал неподалёку, облокотившись на стул и глядя на слугу. — Знаешь, что это? — спросил король, демонстрируя почти пустой сосуд, и Мерлин только покачал головой. — Это сыворотка правды, — объяснил он, и заметил промелькнувший в голубых глазах страх. — Кто бы её не выпил, будет говорить исключительно правду весь следующий час, и ничего не вспомнит, как только проснётся на следующий день. — Почему ты рассказываешь мне это? — медленно произнёс Мерлин, но король лишь отошёл от стола, взял два кубка и наполнил их водой. Он отдал один другу, а остаток зелья вылил в собственный. — Что ты?.. — попытался возразить колдун, но Артур остановил его. — Теперь ты знаешь, что я не смогу солгать, и ты можешь сказать мне всё, что угодно, зная, что я не вспомню об этом утром, — и король выпил всё до капли, прежде чем услышал какие-то возражения. — Я знаю о твоей магии, и не виню тебя за молчание, — проговорил Артур, стоило сыворотке оказаться в его организме. Мерлин невольно открыл рот, прежде чем собраться с мыслями. — Откуда ты знаешь? — Ты сам мне сказал. Фрагменты головоломки наконец сложились в единое целое, прежде чем Мерлин понял, в чём дело. — Ты использовал его на мне раньше? — Да. — Как часто? — Восемь раз. Волшебник медленно кивнул, теперь осознавая поставленные условия. — Когда я рассказал тебе о своей магии? — После смерти Ланселота. — Почему ты не злишься на меня? — наконец спросил Мерлин, почти разочарованный тем, как всё сложилось. — Я соврал. Я лгал тебе годами, и ты знал это. — Ты был в ужасе, — Артур заметно притих. — Ты был уверен что я убью тебя. — Что ещё я тебе рассказал? — Ты повелитель драконов. Великий Дракон жив. Ты знал о предательстве Морганы задолго до того, как оно раскрылось. Ты пытался спасти моего отца, даже когда ненавидел его. Есть пророчество, в котором говорится, что я умру от руки Мордреда. Это самое важное из того, что я услышал. — И ты всё ещё позволил мне остаться рядом с тобой, — Мерлин недоверчиво покачал головой, прежде чем снова сфокусировать внимание на происходящем. — Как ты мог знать, что я предан тебе? Ты спрашивал? — Не было надобности. — Почему? — выдохнул слуга, ещё больше разочарованный в сложившейся ситуации, чем Артур мог ожидать. Неужели он так сильно хотел быть наказанным? — Ты был готов умереть за меня. Ты сказал что останешься рядом и пойдёшь со мной хоть в ад. Ты сказал, что любишь меня. Мерлин смущённо фыркнул на последнее утверждение. — Наверное, тебе попалась сыворотка сентиментальности. — В любом случае мне понравилось, — улыбнулся Артур. — Наверное, потому что ты знал, что я об этом не вспомню. — Скорее всего, — согласился король; он никогда всерьёз не задумывался об этом. — Ты не веришь, что Мордред убьёт тебя? — Нет, — без задней мысли отмахнулся Пендрагон. — Ты не должен слепо верить пророчествам. — Тогда кому верить? — тут же справился Мерлин, словно бросая вызов. — Как насчёт того, чтобы верить своему королю? — предложил Артур, и его друг рассмеялся в ответ. — Звучит неплохо. После секундной паузы колдун просиял в улыбке, прежде чем задать вопрос, от которого король попросту расхохотался. — Что ты обо мне думаешь? — Ты сумасбродно верен мне. Куда смелее всех моих рыцарей и намного мудрее всех советников. Ты лучший человек, которого мне доводилось знать. — Ты когда-либо заставишь меня уйти? — Никогда. Ты мой друг и я люблю тебя. — Болван, — прокомментировал Мерлин. — Ты от меня этому научился? — Да, — согласился Артур. — Но это всё равно правда. — Я знаю.