Что делать дальше?

Если бы у Монофанни спросили: любишь ли ты своего брата?: и уточнили бы кого именно, она бы ответила: "Скорее да, чем нет... Нам сложно найти общий интерес. Но все же... Да. Люблю..." И это правда... Девушка сидела на подоконнике, глядя в окно, где была ужасная погода. Как и ее настроение... Дождь, град, молния. Девушка накручивала розовую прядь волос на палец, раскручивала и так по кругу. В стекло били капли дождя. Как то им удавалось создавать неплохой ритм. Наверное, она могла записать его, но раз: нет под рукой ни ручки, ни листа бумаги, и два: больше нет человека который мог бы сыграть этот ритм... Не на гитаре, не на чем-либо другом. Монокид. Братик. Его больше нет... Четвертый по счету в семье, третий брат по счету для нее. Пускай жестокий, но он хоть немного проявлял любовь к ней. Пусть у девушки не получалось успокаивать его, Кид начинал говорить чуть тише и спокойнее. Бело-синие волосы, вечно прикрывающие один, левый, глаз, тот глаз, который был виден - зеленый, тот что не виден - серый. Монофанни уже почти забыла цвет этого глаза. Ей нравилось слушать песни братишки. Ну, или точнее игру на гитаре. Иногда она именно так помогала ему сочинять музыку. По каплям дождя. Да звучит странно, но... Она слушала, записывала и слушала, вновь, но уже в исполнении гитары. И даже не всегда одна. Все уже привыкли. Монотаро к постоянным претензиям, Моносукэ к мату-перемату, Монодам к постоянным синякам, ранам и унижениям, а сама Монофанни к нему самому. Если убрать все перечисленное выше, плюс преклонность брата к садизму, это был не такой уж и плохой парень шестнадцати лет. Хотя может он так относился только к ней, единственная сестра как никак. Молчать ему было сложно, но тогда она его учила этому. Учила молчать, когда другие говорят плохо, когда хорошо просто улыбаться и говорить "спасибо". Пусть не успела, но он уже стал просто обиженно поворачивать голову, уставившись в пол или в ближайшую стену, а не орать на обидчика матом. Кид же учил ее игре на своем любимом инструменте. А именно на гитаре. Ломал он их часто, так что других "экземпляров" было много. Одну мелодию Монофанни уже выучила полностью, хотела попросить брата выделить на учение еще что нибудь, но не судьба... Как вы поняли отношения у братьев и сестры были, как и у нормальных детей в нормальных семьях. Почему же на учениках школы отчаяния они постоянно ругались и кричали? Даже сами они не понимали. Просто привычка уже как будто выработалась. И даже Монокума уже не злился, когда посреди речи Монокид и Моносукэ начинали выяснять отношения, но все еще приказывал им заткнуться. У него это получалось лучше, чем у Монотаро, так что как только звучал приказ отца, оба замолчали и, словно, ничего не было. И все же... Монофанни помнила и будет помнить ту фразу, которую Монокид бросил ей на прощание перед казнью: "- Увидимся, мелкая!". Естественно, мелкой она по возрасту для него не была, но по росту обгонял он ее на сантиметров десять не больше. Не увиделись... "Собачий вальс". Довольно известная мелодия... И еще одна из казней Монокумы. Каэдэ была не виновата, нет, совсем нет, не капли. Но оканчивать игру всего на одном убийстве было глупо и особенно неинтересно, по мнению Мономишки. Монофанни поняла с самого начала, что эта казнь была плохой идеей, но сообщить отцу боялась. У девушки было дурное предчувствие, так сказать... И это оправдалось в конце самой казни. Когда бездушное тело блондинки уже качалось на веревке, крышка с невероятно острыми и заточенными шипами начала опускаться. Девушка отвернулась, так как крови она не переносила. Ну, в этом месте. К виду ало-розовой жидкости она относилась нормально, но, почему то в пределах школы, как только, хотя бы, из небольшой ранки начинала течь эта хренова кровь, ее начинало тошнить и затем рвать. Благо секунд пять есть, чтобы закрыть глаза или отвернуться и все сразу проходит. - Монокид, аккуратно! Внезапно прозвучал голос Моносукэ, который стоял совсем рядом. В голове девушки что-то щелкнуло и она развернулась. Ее взгляд пересекся с зелеными, родными глазами к которыми она так привыкла за 17 лет жизни. В какой раз, казалось бы, но нет. В последний раз... Крови было слишком много для одного человека, все понимали почему. Погибло двое... В гигантской комнате повисло напряженное молчание. Никто не мог проронить ни слова. Было видно, как Сайхара упал на колени. А та самая ало-розовая жидкость стекала на пол, заливая все больше и больше пространства вокруг. На лицах учеников застыл шок, ужас и печаль. Странно так? Они же почти с ней не знакомы, а абсолютный детектив, можно сказать, уже рыдает на коленях, скорбя о однокласснице. Подруге. Может быть даже любви... Кто знает? - Боже...- наконец раздался чей-то тихий голос, который, однако, разнесся по всему залу. Обладатель этого голоса, явно сам удивился, как шепот мог превратиться в эхо. Но этот голос, словно, вывел всех из оцепенения. Среди учеников начали раздаваться фразы. Послышался плач. - Монофанни?.. Ты...- послышался, словно из дали, голос Монотаро. Но прежде чем он успел договорить, девушка закрыла лицо руками и зарыдала в голос. И плач ее был самым громким звуком в этом помещении. Монотаро обнял ее, прижав сестру в груди. В следующий момент на ее плече легла рука Моносукэ, который молча смотрел на захлопнувшуюся крышку гигантского пианино. На другой стороне стоял Монодам молча смотря вниз, не меняя выражение лица. На секунду на его лице промелькнула незаметная улыбка, но сразу пропала... "Каким чудом тела не были расплющены"- задавались вопросом все ученики. Где-то в глубине им задавалась и розоволосая девушка стоявшая у стены, главное что подальше от учеников. Странно, что после этого никто не хочет не наорать, ничего еще. Может видели состояние Монофанни, может им вообще дела нет. Скорее второе. Абсолютный детектив прижимал к себе бездушное тело пианистки, которое чудом не пострадало от шипов. Ей было чуть жаль Каэде, вроде так ее звали... Но сильнее брата. Монотаро все еще прижимал девушку к себе, успокаивающе гладя по голове. Моносукэ молча стоял смотря в потолок с, неестественным для него, печальным взглядом. Монодам сидел в углу, голову на колени, так что его лица увидеть не представлялось возможным. А тело... Тело уже родного человека. Его пришлось собирать по кускам. Отлетела голова, оторвало руку, ногу до колена... Ошметки валялись по всему залу. Монофанни не могла на это смотреть. Уже не только потому, что видна кровь. Это ранее ее один из самых важных людей на свете... В первый и последний раз она видела мертвое лицо Монокида. Несмотря на то, что: "вот голова. Лежит под ногами. Под самым носом, можно сказать", первым кто ее заметил, был Монодам. Он подошел и поднял ее как мячик, немного посмотрел на нее и направился к своим, отдав ее Таро. Приоткрытый рот, глаза раскрытые, зрачки чуть сузились, волосы окрасились ало-розовой жидкостью, это особенно видно было на их белой стороне, шею как оторвали. Хотя это было правдой... Он даже не понял, что сейчас произошло. Остальные части тела Монофанни не видела. Просто развернулась и в слезах побежала, куда глаза глядят, на удивление ученикам и, даже, братьям. Позже, где-то у выхода, ее догнал и остановил Таро. За ним поспели и Монодам с Моносукэ. Дальше медпункт, пару капель валерьянки... И сама не заметила как сон взял взял над разумом верх. Когда у нас что-то есть, мы не придаем этому большое значение. Но, когда это пропадает у нас, мы понимаем, как это было нам важно, а может даже дорого сердцу... ... ... ... Она сидит тут. В его комнате, на его кровати у окна. В руках она держит его дневник. Это странно, учитывая то, что он сам был против ее ведения. "И зачем мне это? Мне не с кем поделиться своими мыслями?"- всегда бросал он ей при этом вопросе. В этой книжке было много чего. Вести его он начал два года назад, как поняла Монофанни. Сейчас он вряд ли нужен Киду, так что... В основном там была записана та музыка, которую сочинили либо он один, либо с самой девушкой. И это приятно... На некоторых страницах записки-напоминалки. Например "Надо будет все же вернуть Сукэ его очки, а то разобьется еще, где нибудь...". И в том же духе... Были в этой книжечке и их фотки. Совместные и просто по отдельности. В один момент она нашла свою фотографию, где она стояла на фоне поляны с букетом цветов в руках и венком из ромашек на голове. Она помнила этот момент. Года два-три назад, когда этой еще игры не было и быть не могло. По крайней мере, в их жизни тогда. Она вытащила братьев и папу на прогулку в лес. Нашли поляну с невероятным количеством цветов. Монокума и Моносукэ стояли у леса, так как у Моносукэ аллергия на пыльцу. Остальные же побежали вперед. Монофанни сделала всей семье венки из различных цветов, что тут были. И даже брату аллергику не удалось остановить сестру надеть на него саморучное украшение. Было весело. Тогда же ее и сфотографировал отец. И вот она. Та фотография. Рассматривая эту фотку и вспоминая те времена, когда они с братьями были дружны и близки, она ненароком наткнулась на запись под радостной картинкой. "Сестренка Монофанни. Нам сложно найти общий интерес, но я реально ее люблю". От этой надписи внутри, словно, потеплело и, как будто, стало лучше. На лице девушки появилась улыбка, а на глазах выступили слезы. - Я тоже... Из комнаты еще не выветрился запах сигарет и алкоголя. Хотя для нее это было не проблемой. Уже привыкла. Часто проводила тут время слушая музыку игры на гитары. А та самая гитара стояла в углу. Девушка все еще сидела на кровати, держа в руках книжку синеватого оттенка, имя тому дневник. Но сейчас она уже смотрела в окно. Дождь не желал прекращаться, еще наверное пару часов. Дождь ведь обычно ассоциируется с чем-то грустным... Так вот и сейчас. Через минут пять с глаз уже тек поток слез. Но... В дверь постучали. - Монофанни... Ты тут?..- в дверном проеме показался Монотаро. Та отвернулась, шмыгнув носиком. Парень вошел в небольшую спальню, остановился, немного постояв, подошел к кровати и сел к сестре. В комнате повисло молчание, которое разбивал только шум капель дождя. Через минуту парень обратил внимание на книгу в руках девушки и сразу догадался, в чем дело. - Скучаешь по...- парень сделал паузу, сглотнув.- По Киду... Все еще молчание. - Да... По щекам Монофанни катились капли слез. Брат взял ее за руку и потянул к себе. Та же в следующий момент обняла его, прижимаясь к самой груди, к самому сердцу. Монотаро, вновь, начал гладить ее по голове. А тем не менее слезы не проходили, а только усилились. Парень поцеловал ее в лоб. Моносукэ говорил, что это успокаивает. Какой то моральный факт. И уже не удивительно что он сработал. Дыхание уже начало приходить в норму. И вскоре девушка успокоилась. При этом она не на секунду не отпускала руку Монотаро. Она уже поняла... Монокид дорого стоил для нее. Стоил... Хотя сейчас тоже. Память о нем. Несмотря на злобный характер, склонность к садизму и прочим мелочам, он был ее братом. Родным родственникам. И как будто она поняла это только сейчас. Но тело Монокида уже, скорее всего, покоится в земле, в деревянном гробу... Или пока только на подходе туда. - Монофанни...- выдохнул парень. Девушка грустно посмотрела на него.- Я знаю - тебе сложно... Нам всем сейчас сложно, поверь. Мне в том числе... Но при этом...- он протянул руку к лицу сестры, стер слезу с ее правого глаза.- Мы не должны сдаваться, помнишь? Монокид ушел, но это не значит, что это конец жизни и мы должны уйти вместе с ним. Время лечит, помнишь?.. - И что нам теперь делать?..- внезапно перебила брата та. - Не знаю... Наверное... Жить?.. Ребята сидели в молчании. Внезапно раздался звук, обозначающий нахождение тела не менее тремя учениками. Затем послышался голос Монокумы, и девушка встала, отпустив руку брата. - Идем...- переключила тему она и направилась к двери.- Убийственная игра не ждет... При этом после этих слов у Монофанни, что то треснуло в груди. Монотаро, тяжело вздохнув, посмотрел сначала в окно, затем на книжку синего цвета, которую оставила тут его сестра. Спустя секунд пять парень взял дневник, спрятал его в одежду и направился за девушкой. Никто не забудет. Кто там умер? Да для них в принципе все равно. Для них все ученики академии просто куклы, чья работа развлекать их. Для них они никто. Для учеников же они твари. Монстры, сволочи и все в том же духе. Называйте, как хотите... - Монофанни.- к девушке снова подошел брат, когда они телепортировались обратно. - Вы все переживаете о Киде?- встрял в разговор Моносукэ. - Тебе есть дело, вообще?..- как то грубо вопросом на вопрос спросила Фанни. Аллергик после этой фразы замолчал, он явно этого не ожидал. В грубой форме от этой, на вид, доброй и безобидной девушки было редкостью услышать даже такое. - Ну, как бы да.- отойдя от легкого шока ответил Моносукэ и скрестил руки на груди.- Как бы Монокид - и мой брат, тоже... Я тоже переживаю как вы... Но вечно пребывать в депрессии- нельзя!- закончил фразу тот. - Да, ты прав...- подтвердил красноволосый, а затем обратился к сестре.- Монофанни.- он, вновь, взял ее руку.- Поверь- мы сможем это пережить. Мы - семья. И мы будем с тобой до конца. Обещаю. - Я тоже.- в следующий момент на плече девушки легла рука Моносукэ.- Я тоже помогу. Я надеюсь, вы не против. - Нет, конечно.- Монофанни улыбнулась. К тройке подошел четвертый. Монодам. Он, молча, смотрел на братьев и сестру некоторое время, а затем обнял девушку. - Прости... - Мальчики...- на глазах снова навернулись слезы. Она обняла младшего в ответ.- Вы лучшие!.. -Ты тоже!.. Проходит время, мы меняемся, забываем что-то, это что-то заменяет что-то новое и мы продолжаем жить. Однако близкого человека сложно забыть, но можно смириться с утратой. Пусть через какое-то время, но можно.

А четверо братьев и сестра вскоре все равно встретятся, но уже на небе...