Видимые только под микроскопом

***

В одно исключительно приятное утро мы с Шерлоком Холмсом безмятежно занимались каждый своим делом в гостиной квартиры 221Б по Бейкер-стрит. Закончив недавно расследование, которое я назвал "Делом усечённой репы", мой друг решил разобрать стопки старых газет, которые принёс из чулана и разложил на ковре. Скрестив ноги, он сидел на полу и медитировал с газетой на коленях. Склонившись, он внимательно её изучал. – Уотсон, – внезапно обратился он ко мне, – всё на самом деле очень плохо. Я оторвался от своей записной книжки. – Что такое, мой дорогой? – Почему в наши дни газеты делают такими маленькими? Я могу прочитать эту колонку, только если поднесу газету близко к лицу. Всё такое микроскопическое. Они ожидают, что кто-то сможет это расшифровать? Я пожал плечами. – Это никогда вас раньше не беспокоило, Холмс. Возможно, ваши глаза утомлены от чтения. Вы должны выбросить некоторые из этих газет, вместо того, чтобы снова их читать. Мой друг встал, сжимая в руках одну из газет. Подойдя к моему креслу, он положил её передо мной. – Взгляните, – попросил он, – и скажите мне, что комару тоже не потребуются линзы для увеличения. Я посмотрел. – Буквы не настолько маленькие, – сказал я. – Возможно, они немного нечёткие от времени, но всё равно их можно прочитать. Холмс фыркнул. – Вы говорите это, чтобы поддразнить меня, – заметил он. В раздражении он бросил газету через плечо, и она приземлилась на кучу других газет. Направившись к своему столу в углу, по пути он споткнулся о скамеечку для ног. Переложив стопку медицинских журналов на приставной стол, разбросав всё там и здесь, мой друг в конце концов упал в кресло и уставился на свои ноги. – Что вы делаете? – спросил я. – Вы всю неделю натыкаетесь на вещи. – Я присмотрелся к Холмсу повнимательней, и мне пришла в голову одна мысль. – Холмс, – обратился я к нему, – когда вы в последний раз посещали окулиста? Взглянув на меня, он нахмурился, а потом опять вернул своё внимание к обуви. – Я не могу вспомнить, – ответил он. – А какое это имеет отношение к теме разговора? – Очень небольшое, – ответил я, закатив глаза, – кроме несколько очевидного факта, что вы жалуетесь на микроскопическую газету и спотыкаетесь о нашу мебель. Я рискнул бы предположить, что вы нуждаетесь в очках, мой дорогой. Холмс уставился на меня в ужасе. – Нет, – сказал он. – Нет, нет, нет. – Нет? – Нет! – Вы думаете, что они вам не нужны? Плюнув на указательный палец правой руки, он раздражённо потёр то место на ботинках, которым задел скамеечку. Прошло несколько минут, прежде чем Холмс ответил. – Я не думаю, что они мне подойдут, – с трудом выдавил он. Я усмехнулся. – Ваше тщеславие омрачает ваш здравый смысл, – сказал я. Обиженно пыхтя, он продолжил тереть пальцем обувь. – Я терял бы их, садился бы на них, кто-то мог бы продать их по ошибке ростовщику или... – С какой стати кто-либо должен взять ваши очки, чтобы продать их ростовщику? – задал я вопрос. Он пожал плечами. У меня появилась идея. Взяв листок писчей бумаги и перо, я написал несколько случайно выбранных заглавных букв, каждая следующая из которых была меньше по размеру. Отойдя на несколько шагов от моего друга, я поднял этот листок. – Посмотрите сюда, Холмс, – попросил я. – И прочитайте буквы, начав с верхнего ряда. Холмс с раздражением прищурился. – Ваше правописание ужасно, Уотсон, – буркнул он. – Я не могу прочитать ни слова из того, что вы написали. – Нет, Холмс, – сказал я, – это отдельные буквы, не слова. Прочитайте буквы. – Уотсон, я очень сейчас занят. Я должен пойти и положить... кое-что... на... полку. – Что вы должны? Посмотрите, Холмс, это займёт одну минуту. Сделайте мне одолжение на этот раз, пожалуйста. – «Ф»... – Очень хорошо. А ниже? – «Д»... «А»... – Превосходно, Холмс! Продолжайте. – Мне не нравятся очки, Уотсон. – Мне известно, что они вам не нравятся, Холмс. Пожалуйста, продолжайте читать буквы. – «T»... – Замолчав, он что-то пробормотал себе под нос. Я напряг слух, но не смог ничего разобрать. – Да? – ободряюще спросил я. Наклонившись вперёд, он быстро заморгал. Я сделал шаг назад. – Никакого обмана, Холмс. Что идёт после «T»? Он взмахнул руками. – Очевидно, Уотсон, что после буквы «T» чернила закончились, поскольку дальше неразборчиво. Мне скучно, и я хочу пирожное. – Он обернулся, чтобы схватить пирожное с заварным кремом с тарелки, которую принесла миссис Хадсон. Он начал задумчиво жевать. Я сел около него и погладил по руке. – Вполне возможно, что вы стали немного близоруки, Холмс, – мягко сообщил я ему. – Я рекомендую вам посетить оптику, где вас смогут проконсультировать и подобрать великолепные очки для вашей работы. Мой друг побледнел. – Очки, – произнёс он, надув губы. – Они предлагают сейчас очень приятные очки, – сказал я. – Может, вы предпочтёте монокль? – Уотсон, не будьте смешным, – возмутился Холмс. – Я выглядел бы совершенно глупо с моноклем. С ним – не немного лучше, чем с очками. Я думаю, что мои глаза в порядке. Всё равно спасибо. – Но... – Всё в порядке, Уотсон. – Но вы не можете... Он поднял руку в знак протеста. Казалось, что его слово было окончательным по данному вопросу, поскольку он достал свою карманную линзу и возобновил таким образом свои исследования. Я задался вопросом, а не может быть ли за его возражениями, кроме раздражения, скрываться беспокойство по поводу того, что такая конструкция будет выглядеть неприглядно на его царственном носу. Мы, Уотсоны, хитры, и я начал думать над тем, как решить эту проблему. Во время завтрака следующим утром, когда мы съели тосты и мёд, я показал ему статью в одном из своих еженедельных журналов. – Подумать только, Холмс, посмотрите на эту фотографию Эдмунда Уайтмэмбера! Как далеко он продвинулся по карьерной лестнице. Я могу вспомнить, когда он был всего лишь молодым студентом в медицинской школе. Он выглядит очень достойно. Х-м-м... Какие превосходные у него очки! Вы знаете, мой дорогой друг, что благодаря такому аксессуару кажется, что джентльмен обладает ещё большим интеллектом, чем у него уже есть? Холмс посмотрел на меня с усталым выражением на лице. Я боюсь, что он обо всём догадался. – Это так, – сказал он, зевнув. – Как это примитивно, что любой может так подумать. – Кроме того, я думаю, что они способны подчеркнуть черты лица и могут сделать красивого мужчину ещё эффектней, – в отчаянии уточнил я. Мой друг прищурил один глаз. Это необычное умение, которым он обладал, сопровождалось морщинками на лбу. Если хорошо прицелиться, это могло испепелить менее подготовленную душу. – Вы выдумываете, – произнёс он, хотя тон его голоса был уже не так решителен, как прежде. – Нисколько. Ещё эффектней, – повторил я. – Очки могли бы поспособствовать комплиментам и зависти. – Перевернув страницы своего журнала, я больше ничего не сказал на эту тему. Я оставил Холмса «доходить». Днём у Холмса нашлась причина выйти в город. Он отсутствовал в течение нескольких часов, а вернувшись, выглядел взволнованным. Он сжимал брошюру, с которой сел у камина и стал внимательно её листать. В конце концов он меня позвал, и я присоединился к нему. – Какие вы предпочитаете, – спросил он, – эти или эти, или вот эти, сверху? Брошюра была открыта на странице, на которой я увидел несколько видов очков. Я с трудом скрыл улыбку. – Думаю, эти, – я указал на черепаховую пару, – вам очень бы подошли, Холмс. – Вы уверены? – удивился он. – А очки в серой оправе вам не нравятся? – Ну, они совпадут с цветом ваших глаз, – признался я. Это, казалось, ему понравилось, поскольку он закрыл брошюру. – Только для чтения, – напомнил он, кивнув. – Конечно, Холмс. – И для того, чтобы выглядеть эффектней, – добавил он. – О, несомненно, мой дорогой. Для того, чтобы ублажить сумасшедшего, всегда нужно предпринимать больше усилий.