Сердце Гидры

Солнце безжалостно палило весь день, но даже вечер не принес долгожданной прохлады. Жара стояла невыносимая. Усталость нарастала с каждым сделанным шагом, а до города оставалось еще около трех часов пешей дороги. Шедший впереди мужчина резко остановился и, обернувшись, окинул взглядом своих спутников. Вернее, спутниц. Одна была совсем молоденькая, лет четырнадцати, другая — постарше. Длинные ткани, как и положено, скрывали очертания девичьих фигур, оставляя открытыми только их лица. — Вот-вот совсем стемнеет, пора подумать о ночлеге, — проговорил он. — Продолжим наш путь завтра. — Думаешь, в таком глухом месте найдется гостиница? — старшая с подозрением посмотрела на опекуна, затем покрутила головой по сторонам. — Больше похоже на то, что придется ночевать под открытым небом. — Там впереди виден поселок. Вряд ли мы с вами первопроходцы, — вынув сигарету, мужчина закурил, пока никто посторонний не видит. — Может, приютит кто. Всяко лучше, чем ночевать среди скорпионов и змей. С этим девушки согласились, и не только из-за риска нарваться на смертоносную тварь. Было бы неплохо поужинать и помыться, как минимум. Выспаться, позавтракать поутру… А то сутки в поезде, два часа пешком, на жаре, толком не поев. Не удивительно, что от переутомления подкашиваются ноги. Младшая тоже встрепенулась — наступал не самый приятный период месяца, хотелось хотя бы полчасика полежать. Словом, все обстоятельства вынуждали искать крышу над головой. До поселка они добрались быстро. Сегодня удача улыбалась странникам — на одной из улиц стоял гостиный дом, огороженный редким забором. Значит, туристов здесь все-таки ждали. С номером повезло меньше, маленькая тесная комнатушка явно не стоила своих денег. Голые стены, одна двуспальная кровать, занимающая почти все пространство помещения, на полу — дешевый ковер. Санузлы для мужчин и для женщин вовсе находились на разных этажах, а текущей из крана воды едва хватало, чтобы смыть пыль, накопившуюся во время путешествия. — Мда, не густо, — вздохнул мужчина, скидывая с плеча сумку и опуская ее на пол. — Но на безрыбье, как говорится, и рак рыба. Я лягу на полу, а вы занимайте кровать. — Мы… С ней? — младшая нахмурила брови. — Других вариантов у нас нет, денег хватило только на один номер. Вот сделаем работу, тогда можно будет и пожить по-человечески. — Я понимаю, просто… — Если есть какие-то проблемы, — влезла в разговор старшая, — то лучше сказать прямо сейчас. Я правильно говорю, Шам? Тот лишь пожал плечами. Он не хотел вмешиваться в сугубо женские, как он считал, дела подопечных и был уверен, что девушки смогут сами найти общий язык. — Ложитесь скорей отдыхать. Завтра у нас напряженный день, не тратьте зря время на ссоры, — он привычно похлопал себя по карманам, а потом направился к двери. — Выйду пока на улицу, покурю. Надо собраться с мыслями… Но вы укладывайтесь, меня не ждите. И, повернув ключ, мужчина вышел. Недолго думая, старшая поторопилась за наставником, даже не успев набросить на себя чадру. — Шам! — она догнала его на лестничной площадке. — Ну и как это понимать? Ты променял меня на девчонку, а теперь меня же заставляешь нянчиться с ней? Тебе не кажется, что это слишком? — Я ни на кого тебя не менял, — ответил он спокойно. — У тебя одна специализация, у нее — другая. Ханаан давно самостоятельная девочка: мыслит и действует как взрослый человек. — Только не говори, что взял ее с собой просто из жалости к бедной сиротке! Оставь лирику! Жертва биологического оружия, получившая уникальные способности — несомненно, она ценный экземпляр. На черном рынке за нее выложили бы кругленькую сумму, в разы большую, чем когда-то заплатили тебе за мое обучение. — Послушай, Ха… — Ханаан? Еще помнишь, что это и мое имя? Тогда ты сказал, что я — твоя надежда. Получается, теперь у тебя их две? А может быть, ты всех будешь звать одинаково? Зачем утруждаться? Обучишь ее — найдешь новую «Ханаан». Отличный план! — Я не хотел обидеть тебя. — Я не обижаюсь, Шам, — заверила девушка, буравя собеседника пронзительным, холодным взглядом. Ей стоило немалых усилий сдержать клокочущую в груди ярость. — Но больше никогда не называй меня так, особенно при мелкой. По всем документам я — «Садака», а для тебя — «Альфард». — «Альфард», — задумчиво повторил мужчина, — означает… — «Сердце Гидры», — перебила Альфард, не дав ему закончить мысль. — Это всего лишь название моей путеводной звезды. В принципе, можешь его не запоминать. Для нашего дела «Садаки» будет достаточно. Девушка еще несколько секунд неотрывно смотрела на опекуна, ожидая его реакции. Однако Шам молчал, с трудом переваривая услышанное. Он даже слов подходящих не мог подобрать, просто качал головой и морщился, изображая сочувствие. Словно он, битый жизнью наемник, вдруг взял и понял ее… «Очередная ложь!» — пронеслось в ее мыслях. На этом разговор был исчерпан. Вернувшись в номер, Альфард снова надела маску безразличия. Отныне она — хорошая актриса, играющая роль примерной напарницы. Альфард, Садака… Неважно, как ее назовут в этот раз. Она может стать кем угодно: хоть хакером, хоть палачом. Если понадобится — и нянькой станет, ей не привыкать. Подумаешь, унижение! За семнадцать с половиной лет она вынесла столько позора, что уже начала считать его частью своей жизни. Одним унижением больше, одним меньше… Ради достижения поставленной цели она проглотит и не такое! Потому что она — лучшая. Малявке с ней не тягаться. Говоря о последней, то девочка на первый взгляд мирно спала, завернувшись в походное покрывало и подложив под щеку ладонь. Старшая нахмурилась: ведь ребенок совсем. И это ее Шам называет помощником? Ей бы в школе учиться, а не шататься по спецпоездам высокого уровня защиты. — Ты долго, — раздался недовольный голосок. — Не спишь? — Альфард распустила стянутые в хвост волосы, после чего, не снимая одежды, легла на противоположную сторону кровати. Девочка машинально отодвинулась. — Если думаешь, что начну приставать и все такое, — вяло улыбнулась старшая, — спешу огорчить: ты мелкая и совершенно не в моем вкусе. Вот годика через четыре… Она хоть и не видела, но была готова поклясться, что Ханаан сначала изумилась, затем покраснела до кончиков ушей, осознав двусмысленность прозвучавшей фразы. — Странные у тебя шуточки! Мы с тобой обе — девушки, о чем ты говоришь? — Хм, в таком случае тебе не о чем беспокоиться. Чего распереживалась? Или не доверяешь мне? Младшая сглотнула. Она знала Садаку — а именно так представилась незнакомка — чуть больше суток и вполне логично, что пока не успела проникнуться к ней теплыми чувствами. — Я доверяю Шаму. Если он доверяет тебе, то все в порядке. — В нашей жизни ни на кого нельзя полагаться, малышка, кроме самой себя. Ты когда-нибудь задумывалась, что будешь делать, когда ваши с Шамом дорожки разойдутся? — Наверное, стану его напарницей. — Смешно! Ты идешь по ложному пути. — Почему? — Потому, что я знаю. Тихо скрипнув зубами, Альфард выдохнула, раздраженно потерла пальцами виски. Ярость снова овладела ею и словно невидимая рука сдавила шею — до боли. Шам, будь он проклят! Раньше она тоже думала, что всегда будет рядом с ним, что будет ему нужна. Она не представляла себе жизни без него. Возможно, даже любила. Хотя нет, вряд ли. Просто в его присутствии никого другого не замечала. Да и зачем? В четырнадцать-пятнадцать лет ее все устраивало, а в шестнадцать он отпустил ее в вольное плавание… Сказал, мол, ученик превзошел учителя в мастерстве и больше ему нечему учить будущего солдата. Дурак так ничего и не понял… Что ж, любовь — это слабость. Для того, чтобы стать абсолютным мастером своего дела — нужно уметь избавляться от слабостей. Без эмоций намного проще жить и легче сражаться. — А чем обычно занимаешься ты? — девочка повернула голову, изучая темный профиль Альфард на фоне окна. — Завтра увидишь. — Ну, я имела в виду в свободное время. — Ищу нанимателей. — И ты правда работаешь одна? — Когда как. Многое зависит от сложности работы. Иногда без напарников мне не обойтись. Ханаан немного успокоилась, видно решив, что Садака не такая уж и плохая девчонка. Хотя сравнивать ей было попросту не с кем: друзей она никогда не имела, общалась мало, весь ее мир сходился на единственном человеке, который всячески заботился о ней и опекал — на Шаме. — А может, останешься с нами? — вдруг неожиданно для самой себя, предложила девочка. — Одной жить трудно. — Помнится, пару минут назад кое-кто недоверчиво косился на меня. Что изменилось? — Ну… мы могли бы попробовать… — Ты спи, давай. Поговорим об этом когда придет время.

***

Жестокое солнце сжигало землю. Мчался поезд в широкой пустыне, между горами и песками, как пуля. Еле слышно тикал часовой механизм бомбы, чуть громче — лязгал пистолет. — Ты предаешь фронт, — мужчина сидел неподвижно, придерживая ладонью свежую рану. — Заблуждаешься, я с самого начала была не на твоей стороне и выполняла совершенно другое задание. — Альфард, — он вздохнул, стараясь не корчиться от боли. — Ты непобедима, но… Если у тебя будет лишь желание, а не цель… Насмешливо сощурив глаза, девушка направила пистолет точно в его голову: — Тогда что? — Ты осознаешь смысл своего нового имени: «Одиночество»… — Кажется, я тебе уже говорила, Шам: я — Змея, небесная Гидра. Отсеки мне одну голову и вырастут две, убей меня сегодня и завтра я восстану из мертвых. Я сломлена и потому непобедима. Ты сам говорил, что человек становится по-настоящему сильным, когда ему нечего терять. — Выходит, я для тебя помеха? — Ты еще больший глупец, чем я думала! Разве не очевидно? Мне не нужны свидетели. Кто много знает, рано умирает, — губы девушки скривились в хищном оскале. — А ты слишком много знаешь обо мне. Поэтому извини, в живых тебя не оставлю. — А Ханаан? — Она хоть и ценная, но тоже свидетель… Альфард не успела закончить — ее прервал истошный крик вбежавшей в вагон младшей девочки. — Шам! Шам! — орала та, выпуская пулю за пулей. — Почему?! Ах, ты… ты… как ты посмела?! Не прощу! Ненавижу! Старшая понимала, что ее планы в одночасье рушились. Она хотела уйти по-тихому, не попадаясь девочке на глаза. Взрыв бомбы все равно уничтожил бы следы ее преступления, а малявку она, возможно, забрала бы вместе с украденным кейсом, в качестве живого примера «побочного эффекта» вируса. Однако она недооценила Ханаан, пожалела — и зря. Эта ошибка в итоге вышла ей боком. Впрочем, сейчас Альфард предпочитала не думать о последствиях. Надо было срочно делать ноги, пока сюда не прибыли военно-воздушные силы. Вертолет быстро взмывает вверх. Со скрипом останавливается заминированный поезд. Секунда, две — тишина. Похоже, механизм не сработал. Или Шам все-таки успел обезвредить бомбу? — Как… — сквозь свист ветра доносится отчаянный крик девочки, — Как тебя зовут на самом деле?! Чудной вопрос для сложившейся ситуации, оригинальный. А ответ страшней, чем пламя адского огня. «Ханаан». Это имя звучит в голове как проклятье. — Альфард! — смеясь, кричит предательница вместо правды. — Я не могу быть с тобой, я всего лишь обычная террористка! Она закрывает глаза, облегченно вздыхает. Ветер приятно треплет волосы. Все дальше и дальше отдаляется прожженная солнцем земля. Той «Ханаан», на которую когда-то возлагал надежды Шам, в помине больше нет. Теперь есть только «Альфард». Сильная, смелая, стянувшая с себя оковы презренного чувства. Она — гордая змея, выбравшая звездное небо. Она — сердце легендарной Гидры.