***
Когда Чонгук спросил, куда они собираются, когда до выступления полчаса, и какого хрена они уходят с фансайна, Хосок отмахнулся, сказав, что им нужно прорепетировать одну часть танца, которую Юнги(как же это смешно) плохо запомнил, на что младший просто пожал плечами, затем передавая это Намджуну и фанатам, чтобы не теряли. Как на удивление все просто. А Мин наблюдал за всеми этими махинациями Чона молча, ведь знал же, что Хосоку трудно сдерживать свои животные инстинкты даже при фанатах. Да и сам Юнги не может смотреть на этот, черт его возьми, зелёный костюм так просто. В последнее время ему и Чону очень мало друг друга. И под словом очень он имеет в виду все очень-очень. Но брюнет не знает, стыдно ли ему за это. Скорее всего нет.***
Гримерка маленькая. Лишь диванчик в углу да какой-то стол с огромным зеркалом, подсвеченный бледным желтоватым светом. В помещении пахло то ли лаком для волос, то ли дезодорантом. Хосок не разобрал. Да и незачем было. Он даже до сих пор удивляется, как прошёл мимо стаффа под руку с Юнги, оставаясь буквально незамеченными. Отпустив руку Чона, брюнет прошёл во внутрь залезая на стол, закрывая собой половину тусклых лампочек, пока Хосок возился с заевшим на двери замком, которому явно не помешает замена. — Хосок-а, — Юнги смотрит на высунутый язык при стараниях защелкнуть замок и оставить их наконец наедине, переходя к его спине, сквозь ткань на которой виднеются мыщцы, когда Чон напрягает руки, и тогда точно решил, что очень даже хочет находиться здесь и наконец вновь почувствовать в лёгких запах хосокова одеколона. Наконец защита от взлома в их личное пространство звонко щёлкает, и рыжеволосый поворачивается к Мину, молча наблюдая, как тот медленно раздвигает ноги в приглашающем жесте. Этот невинный вид своего, черт возьми, хена подливает только масла в огонь и Хосок впечатывается в чужие губы, так и оставив зов своего имени проигнорированным, слыша, как простонал брюнет, хватаясь руками за крепкие плечи, как за спасательный круг. Ей богу, Чон так горяч. Блеск для губ, который Мин нанёс перед выходом к фанатам предательски стерся о хосоковы губы, из которых вылетает утробный рык, предупреждающий о том, как рыжеволосый голоден. Очень голоден. Юнги раскрывает рот, позволяя чоновому языку по-хозяйнически разгуливать там, по миллионному, кажется, кругу изучая каждый уголок и сплетать их языки, также безжалостно прикусывая губы. После плеч руки зарылись в шелковистые рыжие волосы, хватаясь пальцами, сначала оттягивая их назад, затем прижимая обратно, что лишь раззадоривает голодного Чона. Не разрывая поцелуй Хосок начал расстегивать пуговицы на нежно-розовом юнгиевом пиджаке, который больше походил на пижаму(мысли о чем ещё больше возбуждали) , пальцами очерчивая ореолы сосков, заставляя Мина издать то ли стон, то ли хныканье. Откинув часть костюма куда-то в сторону, Чон спустился к шее, оттягивая зубами белый чокер с какой-то надписью, на изучение который было слишком мало времени, целуя каждый миллиметр, не оставляя следов, потому что нельзя. Не то подумают. Юнги размокает, чуть ли не пачкая свои штаны, потому что под это неудобно надевать нижнее белье(но дразнить этим Хосока очень даже удобно), когда рыжеволосый кусает за кадык, принимаясь за сладкие фарфоровые ключицы, вырывая из Мина очередной стон, пока руки брюнета вслепую возятся с пиджаком Чона, чтобы избавиться от него, блять, поскорее. Хосок выпрямляется, смотря в уже окончательно заплывшие возбуждением глаза напротив, стягивая брюки хена, откидывая их на пол(а может и на диванчик сзади), помогая после расправиться со своей одеждой. — Может мне стоит.. — выдыхает брюнет, пальцами цепляясь за свою ленту на шее, но руки и взгляд, его чёртов взгляд, останавливают его: — Не нужно, ты охуенен в нем. Юнги выдаёт что-то наподобие кивка, пододвигая к себе ближе тело Чона, водя пальцами от шеи до штанов, запуская туда руку, минуя боксеры, пока Хосок запускает два пальца в рот Мина. Тот обхватывает их губами, начиная, блять, так пошло их обсасывать, что черт, если бы рыжеволосый не имел выдержки к таким номерам Юнги, он бы уже давно слетел с катушек. Пальцы вылетели с причмоком наружу, вместе с хриплым стоном Хосока, когда брюнет сжал его член, обхватывая в кольцо, начиная свои провокационные действия. Но и Чон в долгу не останется. Придвинув Юнги к краю стола, рыжеволосый ввёл смоченные слюной пальцы без предупреждения в податливую плоть, от чего Мин вскрикнул, рефлекторно (и боже, ещё раз) сжимая член Хосока, выигрывая со счётом 2:1. Парень стонет, продолжая вводить вовнутрь пальцы, фаланга за фалангой, пока все не скрываются в розовеющем колечке мышц, начиная двигать ими, вырывая у Мина самые пошлые стоны, которые он когда-либо от него слышал; ну а с добавлением третьего пальца Юнги точно унесло, унесло куда-то вместе с ебучим кайфом. Брюнет утыкается в плечо Чону, продолжая стонать тому в бронзовую и блестящую от пота кожу, кусая за ключицы, дергаясь в приятном экстазе от каждого движения и сука, почти каждого точного попадения по простате. Хосок всегда знает что делать, чтобы Мин стонал как самая настоящая грязная сучка, вытесняя из себя образ на весь мир известного айдола, и эта суперспособность Чона только лишь сильнее крышу сносила. — Черт, так хорошо, Хосок-а, — хнычет Юнги, высвобождая член рыжеволосого из хватки, чувствуя, как по руке от возбуждения течёт природная чонова смазка, поэтому Мин решил поскорее избавиться от брюк и чужого нижнего белья, пока состояние позволяло. Со временем, когда Юнги уже запрокидывал голову, с каждым толчком пальцев привыкая к ним, брюнет стал просить большего, и блять, Хосок сам хочет так, что взвыть готов, но хотелось немного поиграться с хрупким тельцем, которого так давно не чувствовал. Но время не позволяет, поэтому Чон на прелюдия тратиться не стал, вытащил пальцы, подхватывая за бедра Мина, на что тот обхватил хосокову талию ногами смазанно целуя, дрожа от возбуждения. Приземлившись на диван в углу гримерной, Чон разрывает поцелуй, вновь лаская юнгиеву шею, не оставляя без внимания и твердеющие соски, медленно обводя их языком, на что брюнет отзывается хриплыми стонами, зарываясь пальцами в волосах Хосока. Была бы возможность - рыжеволосый оставил миллион меток на нежной коже Мина, которые никакой тоналкой не замажешь, но может оставить их только в районе рёбер, которые выпирают сквозь тонкую бледную кожу, так ярко контрастирующую с бронзой. Руки Чона опустились на ягодицы Мина, начиная их бесстыдно сжимать, на что брюнет улыбается, начиная ерзать на пахе Хосока, заводя того ещё больше, но казалось бы, что больше и некуда, но этим двоим всегда будет мало друг друга, пусть хоть неделями будут рядом. — Войди уже в меня, блять, — шипит на ухо Чону Юнги, после кусая за мочку уха, оттягивая её, на что рыжеволосый рвано выдыхает, рукой дотягиваясь до своего возбужденного члена, аккуратно входя внутрь, на что Мин вскрикнул, улыбаясь и запрокинул голову, заставляя Чона окончательно выкинуть свои тормоза, ведь Юнги дал зелёный свет. Сжав мёртвой хваткой узкие миновы бедра, Хосок начал вбиваться в разгоряченную плоть, слушая, как влажные тела соприкасаются, создавая короткие шлепки влажных тел. Брюнет вцепился в плечи Чона, смотря тому в глаза. Рыжая чёлка спала на лицо, закрывая мокрый от солёного пота лоб, а ресницы подрагивали над глазами, заплывшими животным возбуждением, и от этого юнгиево взгляда Хосок сорвался на бешеный темп, сохраняя контакт с лисьими глазами, чувствуя, как старший сверху начал насаживаться сам, вытягивая из Чона длинный стон, который слился с очередным от дикого наслаждения миновым в низкую мелодию. Когда Юнги понял, что скоро достигнет разрядки, он начал выкрикивать имя рыжеволосого, прося двигаться быстрее, потому что самого хватило лишь на то, чтобы впиться аккуратными ногтями в загорелую кожу и уткнуться носом в ямку ключицы, давая сделать все Чону. Тот же не растерялся. Запрокинул голову, начиная двигаться быстрее, чувствуя, что скоро кончит, с бёдер руки перемещая на ягодицы, пару раз шлепая, вырывая из Юнги стоны, что громче предыдущих. — Юн-нги, — рвано дышит рыжеволосый, — мне нужно было... — Нет, Хосок-а, сделай это, — хнычет Мин, после поднимаясь к уху Чона, — я хочу чувствовать тебя полностью. После этих слов рыжеволосый почувствовал волну дичайшего наслаждения, изливаясь в юнгиеву плоть, затем кончил и сам Мин пачкая чужой и свой животы, ощущая, как белесая жидкость стекает по внутренней стороне бедра. Даря младшему мокрый поцелуй, Юнги сползает с колен Хосока, беря из шкафчика, висящего на стене полотенце, с расслабленной улыбкой убирая все следы преступления. Хосок же забирает полотенце после Юнги, повторяя его действия, начиная одеваться. — Слава богу не запачкал костюм, — облегчённо вздохнул Мин, натягивая на голое тело брюки, вызывая у Чона улыбку. — Я, черт возьми, так люблю тебя, Юнги, — говорит рыжеволосый, застегивая пиджак и подходя к зеркалу, чтобы взять расческу. Старший подходит сзади, обнимая за талию Хосока, даря лёгкий поцелуй в шею, — я тоже тебя люблю. Ты блять, так горяч сегодня, и я не могу не сказать тебе об этом. Но эта идея с танцем была ужасной, – хохотнул брюнет, после Чона используя расческу и хоть как-то укладывая взъерошенные волосы. Чон посмеялся, поднимая полотенце со следами их плохо запоминающихся движений танца с пола, выкидвая их в мусорное ведро, после чего пошёл открывать дверь, в которую, слава богу, никто не пытался ломиться все это время, — это было первое, что пришло мне в голову. Перед уходом Хосок завлек Юнги в продолжительный поцелуй, затем выходя из гримерной. или просто история о том, почему юнсоки вернулись на сцену такими, блять, горячими.